— Чисто, — слышу я сдвоенное сообщение в гарнитуре.
— Вхожу, — отвечаю и, немного отжав воротину, проскальзываю во двор.
Дядя Витя с подполковником сноровисто заскакивают один в "Лексус", другой в "Газель", выскакивают и, удовлетворенно кивнув друг другу, начинают в темпе затаскивать валяющиеся в живописных позах трупы в раскрытые двери шестисотого "Мерса". Я подтаскиваю "своего" от ворот. Они переглядываются, хмыкают и закидывают его поверх остальных в заполненный салон. Кровищи вокруг — до жопы. Как мои напарники сами не перепачкались, не понимаю.
— А те? — спрашиваю я, показывая рукой вверх и имея в виду снайперов на втором и третьем этажах.
— Черт с ними, — отвечает Федорович, закидывая в салон "Мерседеса" радиоуправляемую зажигалку и захлопывая двери, — там контроль точно не требуется. А по ним, — ух, какая у него злая и, в то же время, довольная ухмылка, — нас уже не опознают.
Виктор заводит "Газель" и первый выруливает со двора. Мы с подполковником закидываем свои и дяди Витину сумки на задние сиденья "Лексуса", на которых уже валяется большой дипломат с баксами, и тоже уезжаем. Отъехав метров триста, останавливаемся. Вадим Федорович достает из баула маленький специальный передатчик, вытягивает из него антенну и оглядывается на стройку. Я тоже гляжу туда. Несколько не очень ярких, но все-таки хорошо заметных, вспышек появляются одновременно. Это сгорают наши видеокамеры и поджигается "Мерседес" с трупами.
— "Спринтер" закрыл? — спрашивает подполковник, переключая ручку автоматической коробки передач на "драйв".
"Лексус" плавно двигается.
— Конечно, — отвечаю я. Адреналин куда-то уходит, а перед глазами почему-то начинает крутиться глубоко вминаемый кадык того типа у ворот.
— Встряхнись, Денис, — говорит Федорович и протягивает мне фляжку, — на, глотни.
— Не хочу, — отталкиваю я его руку. Меня и так всего мутит, а он мне выпивку сует.
— А я говорю: пей! — не громко, но очень настойчиво, приказывает он и опять сует мне эту фляжку. — Надо, Денис, понимаешь, надо! Первый раз оно всегда тяжело.
— Что оно? — не понимаю я, но все-таки слушаюсь и, отвинтив колпачок, прикладываюсь. Горло обжигает коньяк, а перед глазами опять крутится хрустящий кадык. Желудок пытается вывернуться наизнанку.
— Потом поймешь, — говорит подполковник и снова командует: — до дна допивай, давай.
Я опять прикладываюсь, но меня начинает сильно мутить. Федорович заезжает в какой-то двор и останавливает машину. Он заглушил мотор, и сразу где-то далеко сзади стали слышны завывающие сирены.
— Быстро пожарники приехали, — комментирует подполковник и зачем-то протягивает мне носовой платок:
— Вылезай,
— Почему? — не понимаю я.
Он беззлобно ухмыляется, выходит из машины сам, обходит капот и, открыв мою дверцу, помогает вылезти мне. Для чего я понял почти сразу. Ох, и полоскало же меня… Затем минут десять я выжимал из себя остатки желчи. Федорович заботливо, как маленького ребенка, придерживал, чтобы я не ухнул в свою же блевотину, а потом тщательно вытирал мое лицо своим носовым платком.
— Ну что, оклемался? — в этот раз были видны участие и некоторая жалость.
— Вроде бы, — кое-как кивнул я.
— Поехали, — он помог мне забраться в машину и залез сам на водительское сиденье.
Где-то в бауле подполковника зазвонил телефон. Когда он успел включить его? Федорович, не глядя, протягивает руку назад, достает и нажимает клавишу громкого ответа.
— Это я. "Тапочки тяжелые лежат на самом дне"[6], - не представляясь, сообщает дядя Витя и отключается.
Его кодовая фраза информирует нас о том, что "Газель", пробив перила, ухнула в Неву. Таблетки экстази в открытых ящиках за какое-то время растворятся в проточной воде. Вот, рыбка-то покайфует. Ладно, рыбка, а вот какова будет реакция рыбаков, когда у них улов выделываться начнет?..
****Убивать человеку другого человека в общем-то достаточно просто, но противоестественно. Я не видел тогда, во время операции, как пуля из моего "Вала" попала в голову тому снайперу на седьмом этаже и разбрызгала его мозги по всей комнате. Не видел, и поэтому защитный психологический механизм, который выдумала природа, в моей голове не сработал. А когда я ломал горло тому типу у ворот строящегося дома, приличное количество адреналина в крови тоже не дало сработать этой системе. Но вот, когда адреналин закончился, когда все самое сложное было сделано…
Вадим Федорович сказал, что так всегда бывает в первый раз. Надо пережить и все. А у меня это "все" почему-то не получается. Крутится перед глазами этот глубоко вминаемый кадык того типа сразу, как только ложусь спать. В первый вечер этого не было, потому что я с подачи подполковника и вместе с ним, и с дядей Витей хорошо принял водки, отмечая успешное проведение нашей операции. Грамм двести, наверное, выпил, не меньше. О делах мы тогда не говорили, потому что уже пожевавшая Настена постоянно крутилась рядом, хватая то одно, то другое вкусненькое со стола. На мою рюмку она поглядывала очень неодобрительно. В доме у нас пили относительно редко и мало. В основном — по праздникам. А тогда я, промучившись дня четыре этим кошмаром, выпил вечерком сто грамм и отлично заснул. Три дня уже, пользуясь этим способом, засыпаю нормально. Но ведь это не дело. Завтра надо будет с Федоровичем поговорить на эту тему.
****— Легко и непринужденно! — высказался подполковник, внимательно выслушав изложение моей проблемы. — Ты должен вымотать себя физически так, чтобы глаза сами закрывались, как только голова коснется подушки. Неделя, максимум две, и ты этот вопрос закроешь.
Так просто? Мне бы его уверенность. Впрочем, поживем — увидим.
— А теперь давай серьезно поговорим о твоих главных проблемах.
— Они у меня есть? — удивился я.
— Конечно, — он усмехнулся и достал сигареты.
Я тоже закурил и вопросительно посмотрел на Федоровича.
— Начнем с того, что скрывать твою, — он опять усмехнулся, — скажем так, огромную удачливость, долго не получится. Выход я вижу только один — каким-то образом прикрыть ее еще большей необычностью.
— Как это? — совершенно не понял я.
— Ты должен стать известным. Не просто известным — знаменитым!
— Я — знаменитым? — что-то он не то катит.
— Ну не я же, — подполковник выпустил струйку сизоватого дыма из самого уголка губ и опять ухмыльнулся. Он что сегодня весь день надо мной смеяться будет?
— Причем, как можно быстрее. Пойми, Денис, это единственный способ качественно замаскировать твои огромные возможности, — а вот сейчас Федорович, кажется, абсолютно серьезен.
Нет, я, конечно, понимаю, что это вариант. Может быть и неплохой вариант, но я — знаменитость?! Предположим, что в его идее есть здравый смысл, но, тогда, как?!
— Как? Каким образом? — озвучил я свой вопрос.
— Пока не знаю. Надо думать. Причем, повторяю, желательно, чтобы это событие произошло достаточно быстро, — он загасил сигарету в пепельнице, — а сейчас, пока Виктор еще не приехал, давай я тебя пока один поваляю по травке. Только ты это свое знание зажми покрепче и не выпускай.
Ха! Побаивается! Вчера я подполковника неплохо покидал, но то было при включенном режиме. Сейчас уже против них двоих нормально держусь за счет своего ЗНАНИЯ.
Дядя Витя приехал только в начале седьмого и мы, теперь уже втроем, хорошо поработали. Перед ужином ополоснулись в душе. Причем Федорович, как всегда, мылся после нас с Виктором один, хотя отгородка под душ у нас на даче большая. Могли все там одновременно поместиться, не мешая друг другу. Стесняется, что ли?
За столом вернулись к обсуждению идеи подполковника, хотя и избегали говорить совсем напрямую, для чего это требуется. У моей Настены ушки всегда на макушке. Она наворачивала разогретые в микроволновке отбивные за обе щеки, как всегда забывая про хлеб, но внимательно слушая наши разглагольствования.
— Известность? Знаменитость? А ведь это, заодно, отлично прикроет твои, Денис, доходы, — выдал дядя Витя, ничуть не отставая от моей сестренки в скорости уничтожения жареной свинины.
— Кто знаменитым будет, Денька? — не утерпела Настена, даже не проглотив кусок мяса. Голос у нее получился бубнящим и плохо разборчивым.
— Прожуй сначала, потом говори, — одернул я сестру, — сколько раз тебе повторять? Разговаривать с полным ртом — некультурно.
— Да, Настя, старшего брата надо слушать, — поддержал мой авторитет Федорович, — а мы тебя потом, когда покушаешь, обязательно выслушаем, — он незаметно подмигнул нам с Виктором, оставаясь совершенно серьезным.
После ужина, когда со стола было убрано, посуда общими усилиями вымыта, мы все переместились во двор.
— Вот теперь, Настенька, говори.
Подполковник, как я заметил, последнее время стал относиться к моей сестре, как к собственной дочери. Своих детей у него не было, хотя женат он достаточно давно. Жена у него очень красивая, я один раз ее мельком видел, когда Федорович привозил мне диски с теоретическим курсом НЛП[7] и основами быстрого гипноза. Она только на минуту вышла из машины, но я успел разглядеть. Довольно высокая, с мужа почти, блондинка с отличной фигурой и просто с ну очень обалденной грудью. Как она колыхалась, когда Валентина в наш туалет на заднем дворе бегала! У меня тогда чуть слюни не потекли на эту женщину.
— Настенька, мы тебя внимательно слушаем. Нас действительно очень интересует твое мнение, как сделать Дениса знаменитым, — немного поторопил мою сестренку подполковник.
Это он что, серьезно? Что может такого интересного сказать девчонка, которой еще одиннадцати лет не исполнилось? День рождения у нас с ней будет только на следующей неделе.
— Так, Денька у нас красивый, но знаменитым это его не сделает, — начала вслух размышлять Настена, — он должен сняться в кино и сыграть главную роль в самом лучшем фильме. Нет? — она посмотрела на наши очень сомневающиеся лица и продолжила: — Тогда… Тогда Денька должен стать космонавтом и полететь на Луну! — опять не увидев одобрения сестренка немного задумалась. — Ну, тогда Денька должен поставить рекорд! Такой рекорд, которого раньше никогда не было!
Калитка рядом с воротами на улицу открылась, и там показались Настенины подружки.
— Все, я побежала! — сестра сорвалась с места как наскипидаренная.
— Полдевятого чтобы была дома, — только и успел предупредить я.
Федорович с некоторым сожалением посмотрел на хлопнувшую за сестренкой калитку, переглянулся с дядей Витей и перенес взгляд на меня:
— Ну что, в каком виде спорта будешь рекордсменом?
— Вы что? Серьезно?
— А почему бы и нет? — он действительно не улыбался. — Я потому и хотел выслушать твою сестру. У девочки совершенно незашоренное мировоззрение именно благодаря малому возрасту. Что будет правильно в этом вопросе для нее, то наверняка окажется верным и для всей основной массы населения.
Виктор, судя по выражению лица, был полностью согласен с подполковником.
Я — чемпион? А что? Стрельба для меня проблемы не составит! О чем я тут же проинформировал своих друзей:
— Сто из ста по тарелочкам!
Годится? Не знаю, но они задумались.
— Не пойдет, — решил дядя Витя, — не очень распространенный спорт, да и не та это будет знаменитость.
— Действительно не совсем то, — согласился Федорович.
— Ну, в космонавты пробиться мне точно не светит, — парировал я, — а уж на Луну в ближайшее время полететь…
— Здесь ты прав, спорить не буду, — опять согласился подполковник, — а вообще идея твоей сестры довольно интересна, надо только подумать и правильно выбрать вид спорта.
— Ну, выше Брумеля мне точно не прыгнуть, — теперь уже я был не согласен.
— А пяток защитников обойдешь, и гол в ворота "Спартака" забить ведь сможешь? — спросил Виктор.
— Нет, это не вариант, — возразил Федорович, — игра не должна быть командной, только личной. А может шахматы?
— Тогда карты! — тут же не согласился я, — в шахматах мои возможности особого преимущества не дают. Там профи и так на десять ходов вперед рассчитывают.
В тот день, мы так ни к какому решению не пришли. А вот вечером следующего дня…
****— Вадим Федорович, а можно я сгоняю? — мы не уследили, и только перед самым ужином выяснилось, что у нас закончился сахар. А до магазина тащиться пешком в поселок долго. До него километров шесть будет туда и обратно.
— Ну, давай, — с некоторым сомнением, что четко читалось на его лице, согласился подполковник и протянул мне ключи от своей "десятки".
У отца была "Авдотья", как он называл свою четырехлетнюю "Ауди-6" с довольно мощным шестицилиндровым V-образным двигателем. На ней я уже давно научился водить машину. Папа выучил. На "Авдотье" родители и разбились, увы.
Н-да, ВАЗ-2110 даже с шестнадцатиклапанным движком один и шесть после "Ауди" — не машина. И дело даже не в мощности и "приеме"[8]. Нет, я, конечно, понимаю, что сравнивать слона и моську глупо, но чтобы такая разница?! Сколько ни дави на газ, а тащится как черепаха. Вот только этот парень на велосипеде… Надо же быть таким идиотом, чтобы, хрен с ним, не знать правила, но и совершенно не соображать собственной головой?! Когда он начал падать прямо на то место, где через пару секунд должен был оказаться мой бампер, режим включился сам. Я все-таки был уже прилично натренирован в его задействовании. Два сантиметра! Именно столько составило расстояние между левым передним колесом "десятки" и ногой дурака. Затормозил, остановился, вышел, посмотрел на опупело ощупывающего себя вполне целого идиота, сел обратно и поехал дальше. Смысла ругаться уже не было никакого. Заново нажал на тормоз и выключил передачу я через каких-то пятьдесят метров. Второй раз я остановился, чтобы тщательно проанализировать свои ощущения, которые получил при включении режима за рулем автомобиля. "Десятка" плохо управляется по сравнению с "Ауди"? Всего два ведущих колеса, а не все четыре, как на "Авдотье", из-за чего отвратительно "держит" дорогу? Нет! В первую очередь виновата "прокладка между рулем и сиденьем", как достаточно часто говорил отец, уворачиваясь от очередного "чайника" на дороге. А вот мои ощущения при наличии ЗНАНИЯ за рулем — это что-то! Я ведь чувствовал, на сколько и куда надо довернуть руль, с каким точно дозированным усилием необходимо нажать на педаль тормоза, чтобы даже в этих дурацких условиях машина встала на два колеса и проскочила над ногой того горе-велосипедиста. А, главное, я, сам того сразу не заметив, получил огромное удовольствие от такой всеобъемлющей власти над этим куском железа под названием ВАЗ-2110! Потому и ругаться не стал, что отрицательных эмоций от этого инцидента практически не было. Я решительно двинулся вперед, включая режим. Проворот колес при старте с места? Лишнее! Только потеря долей секунд и больший износ резины. Повышать передачу надо не раньше, чем двигатель наберет пять с половиной тысяч оборотов. Тогда на более высокой ступени этой, увы, достаточно неудачной коробки, я попаду именно на те обороты, где это двигло еще кое-как тянет. На меньших он слабоват, но на высоких — вполне даже ничего. Одиннадцать секунд до сотни на пусть и асфальтированной, но все-таки проселочной, дороге не сделать на этом корыте? "Легко и непринужденно!", как выразился вчера хозяин колымаги, на которой я сейчас еду. Когда я через десять минут (в магазине была небольшая очередь) подкатил к своей даче и посигналил, лица у моих друзей, вышедших на улицу, были несколько удивленные.
— Лавка закрыта? Не купил? — спросил дядя Витя.
Я, молча, вытащил из машины полиэтиленовый пакет с тремя килограммовыми пачками сахара и поставил его у калитки прямо на асфальт. Они не поняли. Я открыл обе правых дверцы и сел обратно за руль. Одно слово все-таки пришлось произнести, когда они, переглянувшись, устроились внутри:
— Пристегнитесь.
— А сам?
Я проигнорировал вопрос. Толку от этих ремней безопасности для меня, они же инерционные. То есть, без нагрузки не фиксируют на сиденье.
Те пять минут, что я катал дядю Витю и Федоровича, они молчали, крепко держась за все, за что только можно схватиться. Когда я остановился у своей калитки, Виктор выдохнул и спросил:
— Что это было?
Подполковник достал из кармана пачку своих "Честерфилд", закурил сам, не протестуя против моего вытаскивания сигареты из его пачки, дал прикурить мне и только потом ответил:
— Спорт. Спорт для одиночки. Именно то, что нам требуется.
****Вот здесь я могу отлично учиться при включенном режиме. Голова выбирает действия, а руки и ноги выполняют, сами запоминая все необходимое. Но еще лучше получается, когда я достаточно быстро включаю и выключаю свое ЗНАНИЕ. Как только чувствую, что что-то не то — включаю. Ситуация упростилась — выключаю.
У кого Федорович одолжил этот спортивный драндулет, я не знаю. Толку от него на наших дорогах… Здесь раллийная машина или багги нужны с большим ходом подвески, а не этот "PORSCHE 911 Turbo Coupe" с пятисотсильным двигателем. Гаишники, вероятно, охренели и не успели помахать своей полосатой палочкой для выколачивания денег, когда мы пролетели мимо их засады на двухстах сорока. Больше эта дорога никак не позволяла. Но на посту нас уже ждали, выставив свои куцые автоматы. Я плавно притормозил метрах в десяти от них точно на том самом месте, куда мне указали. Старший лейтенант что-то орал в мегафон, но подполковник выставил в окно свои красные корочки и поманил гаишника. Тот осторожно подошел, не убирая пальца со спускового крючка своего "укорота", вгляделся и опустил ствол. Еще несколько минут ушло на переговоры. С поста куда-то позвонили, и мы поехали дальше.