– Но я же голоден! – пожаловался Берк.
Крис повернулась к Шарон:
– Накорми его! Мне надо укладывать Регану. И, пожалуйста, Бэрк, ради всего святого, веди себя прилично! Там священники! – Она указала на гостиную.
Бэрк в изумлении поднял брови, и в его глазах блеснул неподдельный интерес.
– И ты тоже заметила? – искренне изумился он.
Крис вышла из кухни и спустилась вниз к Регане. Дочь весь день играла одна. Сейчас она занималась планшеткой. Регана была сосредоточенна и, казалось, ничего не замечала вокруг. Ну ладно, по крайней мере она не настроена агрессивно. В надежде как-то развлечь Регану Крис повела ее в гостиную и представила своим гостям.
– Какое прелестное дитя! – восхитилась жена сенатора. Регана вела себя подозрительно хорошо, кроме, пожалуй, одного момента, когда при знакомстве с миссис Пэррин она замолчала и не ответила на рукопожатие. Но пророчица отшутилась:
– Знает, что я мошенница, – и весело подмигнула хозяйке дома. Немного позже она сама с любопытством взяла руку Реганы и слегка сжала ее, будто хотела нащупать пульс. Регана отдернула руку, и глаза ее злобно заблестели.
– Ой-ой-ой, наверное, она очень устала, – сказала миссис Пэррин, с беспокойством продолжая следить за Реганой.
– Она немного больна, – извинилась Крис и посмотрела на Регану: – Правда, крошка?
Регана ничего не ответила. Она смотрела в одну точку и не шевелилась.
Крис повела Регану в спальню и уложила в кровать.
– Ты хочешь спать?
– Не знаю, – сонным голосом ответила Регана, повернулась на бок и уставилась в стену невидящим взглядом – Хочешь, я тебе немного почитаю?
Дочь отрицательно покачала головой.
– Ну, хорошо. Постарайся заснуть.
Крис наклонилась, поцеловала ее, потом подошла к двери и выключила свет.
– Спокойной ночи, кроха.
Она уже выходила из комнаты, когда услышала тихий голос Реганы:
– Мама, что со мной?
На секунду Крис растерялась. Но быстро справилась с собой и ответила:
– Я же тебе говорила, крошка, это нервы. Ты еще две недели будешь принимать таблетки, и все пройдет. Ну, а теперь постарайся заснуть. Ладно?
Молчание. Крис ждала ответа.
– Ладно? – переспросила она.
– Ладно, – шепотом ответила Регана.
Крис почувствовала, как по ее коже побежали мурашки. Она потерла руку. О Боже, в этой комнате становится холодно. Откуда здесь может сквозить?
Она подошла к окну и проверила, не дует ли из щелей. Но все было в порядке.
– Тебе не холодно, малышка?
Молчание.
Крис подошла к кровати.
– Регана, ты спишь?
Глаза закрыты. Дыхание глубокое и ровное.
Крис на цыпочках вышла из комнаты. Из зала доносились музыка и пение. Спускаясь вниз, Крис не без удовольствия заметила, что отец Дайер играет на фортепиано и поет, а гости ему охотно подпевают. Когда Крис входила в гостиную, они как раз заканчивали песню «До нашей следующей встречи».
Крис решила присоединиться к поющим, но на полпути ее остановили сенатор с супругой. Они собирались уходить. Вид у них был весьма раздраженный.
– Вы так быстро меня покидаете? – спросила Крис.
– О, извините нас, дорогая, вечер был просто великолепный! – приступил к извинениям сенатор. – Но у бедняжки Марты начались головные боли.
– Мне так неловко, но я на самом деле ужасно себя чувствую, – простонала жена сенатора. – Крис, вы ведь извините нас, правда? Нам так понравилась ваша вечеринка.
– Мне не хочется вас отпускать! – огорчилась Крис и проводила их до двери, пожелав им спокойной ночи. Проходя в комнату, она столкнулась с Шарон, которая как раз выходила из кабинета.
– Где Бэрк? – забеспокоилась Крис.
– Здесь, – успокоила ее Шарон и кивком указала на кабинет. – Отсыпается. Что тебе сказал сенатор? Что-нибудь этакое? Я представляю...
– Что ты имеешь в виду? – не поняла Крис. – Они просто ушли.
– Я догадываюсь.
– Шарон, объясни немедленно, в чем дело.
– Да все из-за Бэрка, – вздохнула Шарон.
Убедившись, что их никто не подслушивает, она рассказала о встрече сенатора с режиссером. Дэннингс, проходя мимо сенатора, заметил, что, дескать, в его джине бултыхается какой-то вонючий волос, упавший, по всей вероятности, с чего-то... Затем он повернулся к сенатору и тоном обвинителя продолжал:
– Никогда в жизни не видел такого волоса. А вы видели?
Крис засмеялась. Шарон продолжала описывать, как сенатор растерялся и не знал, что ответить, а в это время Дэннингс впал в донкихотство и выразил свою «безграничную благодарность» за само существование политиков, ибо без них, как он выразился, «мы бы вообще не знали и не подозревали, кто такие государственные деятели».
Когда оскорбленный сенатор удалился, Дэннингс повернулся к Шарон и заявил с гордостью:
– По-моему, я довольно деликатно с ним объяснился, правда? Крис опять расхохоталась:
– Ну ладно, пусть спит. Но ты все-таки останься с ним а то вдруг он проснется? Хорошо?
– Хорошо, – согласилась Шарон и направилась в кабинет.
Дайер, улыбнувшись Крис, прервал игру на рояле.
– Ну, молодая леди, чем мы вас сегодня порадуем? Для вас можно придумать что-нибудь поинтересней.
Крис улыбнулась в ответ:
– Я бы предпочла узнать побольше о черной мессе, – сказала она. – Отец Вагнер проговорился, что вы большой знаток в этой области.
Гости, стоявшие у рояля, притихли и с интересом посмотрели на Дайера.
– Да нет же, – запротестовал Дайер, наигрывая какую-то несложную мелодию. – А почему вы вспомнили о черной мессе?
– Мы разговаривали о... ну... о том, что случилось в Святой Троице, и...
– А, об осквернениях! – опередил Крис священник.
– Послушайте, о чем вы здесь говорите? – вмешался в разговор астронавт. – Введите-ка меня в курс дела.
– И меня тоже, – добавила Эллен Клиари, – а то я запуталась.
– В церкви, которая находится на этой улице, были обнаружены следы осквернений, – объяснил Дайер.
– А именно? – заинтересовался астронавт.
– Не стоит уточнять, – посоветовал отец Дайер. – Скажем просто, что там произошли омерзительные события. Ладно?
– Отец Вагнер нам говорил, будто вы считаете, что это черная месса, – подсказала Крис. – Мне хотелось бы побольше узнать об этом.
– Да я почти ничего не знаю, – запротестовал священник. – Обо всем, что я знаю, мне рассказал другой джеб.
– Кто такой «джеб»? – спросила Крис.
– Сокращенно «иезуит». Отец Каррас – большой специалист в этой области.
Крис сразу насторожилась:
– Это тот смуглый священник из Святой Троицы?
– Вы его знаете? – удивился Дайер.
– Нет, но я слышала это имя.
– Мне помнится, он даже написал статью. Хотя, конечно, Каррас интересовался всем этим с точки зрения психиатрии.
– Что вы хотите сказать? – не поняла Крис.
– А что вы хотите сказать своим «что вы хотите сказать»? – Вы хотите сказать, что он психиатр?
* * *– Послушайте, может, мне кто-нибудь в конце концов объяснит, о чем здесь разговор? – нетерпеливо перебил астронавт. – Что происходит во время черной мессы?
– Давайте назовем это извращением. – Дайер пожал плечами. – Надругательство. Богохульство. Сатанинская пародия на святую мессу, здесь вместо Бога поклоняются дьяволу и иногда приносят ему человеческие жертвы.
Эллен Клиари покачала головой и отошла в сторону.
– Для меня это слишком страшно. – Она попыталась улыбнуться.
– А вы откуда это знаете? – выпытывала Крис у молодого иезуита. – Если черная месса существует на самом деле, кто же будет о ней рассказывать другим?
– Мне кажется, – ответил Дайер, – подробности узнают от разоблаченных сатанистов: они сами признаются во всем.
– Перестань, – перебил его декан. – Эти признания ничего не стоят, Джо. Их же пытают.
– Нет, только слабых, – возразил Дайер.
Гости нервно рассмеялись. Декан взглянул на часы.
– Ну, мне пора, – обратился он к Крис. – В шесть часов у меня месса в часовне Дальгрен.
– А вот у меня музыкальная месса. – Дайер улыбнулся.
Затем уставился в пространство за спиной Крис и тихо добавил:
– Мне кажется, у нас гостья, миссис Макнейл.
Крис оглянулась и в ужасе замерла. Регана, стоя в одной ночной рубашке, обильно мочилась на ковер. Она уставилась пустым взглядом на астронавта и произнесла безжизненным голосом:
– Там, наверху, ты и умрешь.
– О Господи! – в страхе воскликнула Крис и бросилась к дочери. – О Боже, о моя крошка, пошли, пошли скорей со мной! Она схватила Регану за руку и увела ее, на ходу бросая робкие извинения мертвенно-бледному астронавту:
– О, извините ее! Она больна, она, наверное, и сейчас спит на ходу! Она не понимает того, что говорит!
– Да, нам, пожалуй, пора идти, – обратился к кому-то Дайер.
– Нет-нет, оставайтесь, – запротестовала Крис, оглянувшись на гостей. – Пожалуйста, оставайтесь! Все в порядке, я через минуту вернусь!
Около кухни Крис остановилась и попросила Уилли смыть пятно на ковре. Потом она проводила Регану в ванную, подмыла девочку и сменила ей ночную рубашку.
– Кроха, зачем ты сказала это? – Крис пыталась добиться ответа у Реганы, но та ничего не понимала и бормотала какую-то несуразицу. Глаза ее были затуманены и, казалось, ничего не видели.
Крис уложила девочку в кровать, и Регана тут же заснула. Крис немного подождала, прислушиваясь к ее дыханию, и вышла из комнаты.
На лестнице она заметила, как Шарон и ассистент режиссера помогали Дэннингсу выйти из кабинета. Они заказали такси и собирались проводить его до гостиницы.
– Не переживайте особенно! – крикнула им вслед Крис. Неожиданно, на какую-то секунду придя в себя, Бэрк пробубнил:
– К чертовой матери! – И растворился в тумане у поджидающего такси.
Крис вернулась в гостиную. Миссис Пэррин сидела молча, отрешенно наблюдая за огнем в камине. В таком же подавленном настроении находился и астронавт. Крис знала, что в этом году он должен лететь на Луну. Астронавт смотрел на свой стакан и время от времени хмыкал, выказывая тем самым свое участие в разговоре. Никто из присутствующих не заикнулся о жутких словах Реганы.
– Ну уж теперь мне и в самом деле пора на мессу, – заявил, вставая, декан.
За ним потянулись и остальные. Гости поблагодарили Крис за вечер и угощения.
В дверях отец Дайер взял Крис за руку и заглянул ей в глаза:
– Как вы думаете, не найдется ли в одном из ваших фильмов роль для священника, который умеет играть на рояле?
– Если даже и нет, – засмеялась Крис, – мы напишем такую роль специально для вас, святой отец.
– Я хлопочу за своего брата, – уточнил Дайер с серьезным видом.
– Вы неисправимы! – Крис опять рассмеялась и пожелала ему спокойной ночи.
Последней уходила Мэри Джо Пэррин с сыном. Крис немного поболтала с ними у дверей. Ей показалось, что Мэри Джо хочет что-то сказать, но сомневалась, стоит ли. Чтобы немного задержать ее, Крис спросила, что Мэри думает о возне Реганы с планшеткой и о ее безумном увлечении вымышленным капитаном Гауди.
– Вы считаете, что это плохо? – обратилась Крис к Мэри Джо.
Она была уверена, что после двух-трех фраз миссис Пэррин распрощается с ней, и поэтому удивилась, когда Мери Джо, нахмурившись, уставилась вниз на ступеньки. Миссис Пэррин задумалась, спустилась к ожидающему ее на крыльце сыну и тихо проговорила:
– Я бы отобрала у нее эту планшетку.
Она протянула сыну ключи от машины:
– Бобби, заведи мотор и подожди в машине, а то уже холодно.
Взяв ключи, Роберт признался Крис, что всегда был поклонником ее таланта, и направился к старому, разбитому «мустангу», стоявшему неподалеку, на той же улице.
В голосе миссис Пэррин звучало сомнение.
– Я не знаю, что вы думаете обо мне, – медленно заговорила она. – Многие считают, что я занимаюсь спиритизмом. Но это не так. Да, у меня есть дар, но в этом нет ничего таинственного. Я сама католичка и считаю, что мы живем в двух мирах одновременно. Первый, который мы осознаем, – это время. Но иногда какой-нибудь «каприз природы», вроде меня, начинает чувствовать и другой мир, который, мне кажется, лежит... в вечности. В вечности нет времени. Там будущее всегда существует в настоящем. И когда я чувствую тот мир, я вижу будущее. Кто знает, может быть, на самом деле все не так. Может, это всего-навсего совпадение. А если это правда, то все настолько естественно! Теперь о тайнах... – Тут она замолчала, будто подбирала слова. – Тайна – это совсем другое. Играть в эти игры я считаю крайне опасным. Это относится и к планшетке. До сих пор Крис считала миссис Пэррин бесстрашной женщиной с потрясающей силой духа. Теперь же она разглядела в Мэри Джо и беспокойство, и озабоченность. Крис овладело дурное предчувствие, которое она попыталась отогнать прочь.
– Пожалуйста, продолжайте, Мэри Джо, – улыбнулась Крис. – А вы не знаете, как действует эта планшетка? Она рассчитана на подсознание человека?
– Да, скорее всего, – согласилась миссис Пэррин. – Но мы можем только предполагать. Рассказывают, что во время спиритических сеансов с планшеткой удавалось иногда приоткрывать завесу тайны. Конечно, не ту, что отделяет нас от мира духов, в это вы не поверите. Нет, именно ту завесу, что вы называете подсознанием. Однако, моя дорогая, во всем мире немало сумасшедших домов, где держат людей, шутивших с этим.
– Вы это серьезно?
Мэри Джо замолчала. Затем из темноты донесся ее монотонный голос:
– Крис, в Баварии жила одна семья. Это случилось в 1921 году. Я не помню фамилии. Их было одиннадцать человек. Вы можете проверить это по старым газетам. После одного спиритического сеанса они все сошли с ума. Все сразу.
Одиннадцать человек. В буйном веселье они подожгли свой дом. Когда была сожжена вся мебель, они хотели сжечь трехмесячного ребенка одной из младших дочерей, но соседи успели вмешаться и остановили их. Вся семья, – закончила миссис Пэррин, – была помещена в сумасшедший дом.
– О Боже! – воскликнула Крис, вспомнив про капитана Гауди. Теперь увлечение дочери приобретало жуткий смысл.
Безумие. Неужели правда? Что-то в этом было. Я же говорила, что нужно показать ее психиатру!
– О, ради Бога, – воскликнула миссис Пэррин, выходя на свет, – вы не меня слушайте, а своего доктора!
В ее голосе чувствовалась уверенность. Она пыталась успокоить Крис.
– Я предсказываю будущее, но насчет настоящего я абсолютно беспомощна. Миссис Пэррин порылась в своей сумочке.
– Где же мои очки? Я их опять положила не на место. А, вот и они. – Мэри Джо нашла их в кармане пальто.
– Очаровательный домик, – заметила она, надев очки и взглянув на фасад дома. – От него веет теплом.
– Вы меня успокоили. Я думала, вы сейчас скажете, что в нем водятся привидения!
– Почему я должна вам это говорить?
Крис вспомнила о своей подруге, известной актрисе, которая жила в Беверли Хиллз и продала дом только потому, что считала, будто в нем обитает привидение.
– Не знаю. – Крис попыталась улыбнуться. – Наверное, из-за того, что вы предсказываете будущее. Я пошутила.
– Это очень красивый дом. Я раньше часто бывала здесь.
– Правда?
– Да, его снимал один мой друг, адмирал. Он мне и сейчас изредка пишет. Его, беднягу, опять отправили в море. Я даже не знаю, по ком я больше скучаю: по нему или по этому дому. – Мэри Джо улыбнулась. – Но, может быть, вы меня сюда еще как-нибудь пригласите.
– Мэри Джо, конечно, с большой радостью. Вы очаровательнейшая женщина.
– Ну уж если не очаровательнейшая, то по крайней мере чувствительнейшая из всех ваших друзей!
– Я серьезно. Позвоните мне. Пожалуйста. Позвоните на той неделе.
– Да, конечно, мне наверняка захочется узнать, как здоровье вашей дочери.
– У вас есть мой номер?
– Да. Дома, в записной книжке.
Что-то было не совсем так. Крис удивилась. В голосе Мэри Джо звучала какая-то странная нотка.
– Спокойной ночи, – попрощалась миссис Пэррин. – И еще раз спасибо за прекрасный вечер.
Крис закрыла дверь и почувствовала, что смертельно устала. Тихая ночь. Что за ночь... Что за ночь...
Она вошла в гостиную и увидела, как Уилли, нагнувшись, расчесывала ворс на ковре в том месте, где было мокрое пятно. – Я пробовала сводить уксусом, – пробормотала Уилли. Два раза.
– Сходит?
– Может, в этот раз, – засомневалась Уилли. – Не знаю. Сейчас посмотрим. – Нет, сейчас ничего не увидишь, надо, чтобы ковер высох. Да уж, действительно очень ценное замечание. Толстуха несчастная! Иуда, иди лучше спать!
– Оставь, Уилли. Иди спать.
– Нет, я закончу.
– Ну ладно. Спасибо тебе за все. Спокойной ночи.
– Спокойной ночи, мадам.
Крис медленно поднялась по лестнице.
– Великолепное рагу, Уилли. Всем очень понравилось.
– Да, мадам. Спасибо.
* * *Крис заглянула к Регане. Дочь еще спала. Потом Крис вспомнила про планшетку. Может быть, спрятать ее? Или выкинуть? Боже, Пэррин ведь не очень разбирается в этих делах!
Крис и сама понимала, что вымышленный друг – это не совсем нормально. Да, пожалуй, я ее лучше выкину.
Крис колебалась, стоя у кровати и глядя на Регану. Она вспомнила один случай. Дочери было тогда три года. Говард решил, что Регане пора уже спать без бутылочки, к которой она сильно привыкла. Он забрал у нее бутылочку, и Регана кричала всю ночь до четырех утра, а потом на протяжении еще нескольких дней у нее были приступы истерии. Крис боялась, что такая реакция может повториться и сейчас. Лучше подожду немного, пока не проконсультируюсь у психиатра. К тому же и риталин пока что не произвел желаемого эффекта.
Она решила подождать. Вернувшись в свою комнату, Крис забралась в кровать и сразу же заснула. Проснулась она от отчаянного, истеричного крика.
– Мама, иди скорей, иди сюда! Я боюсь!