В коридоре Копейкина столкнулась с хрупкой девушкой на вид чуть старше двадцати лет. Бледное лицо незнакомки заметно контрастировало с черными как смоль волосами, крупными кольцами спадающими на тоненькие плечи.
Девушка вздрогнула:
– Ой.
– Я тебя напугала?
– А вы… кто? – спросила девушка.
– Катарина. А ты, наверное, Нина?
– Верно.
Катка попыталась поддержать разговор, но Нина поспешила ретироваться.
Остановившись у спальни Дианы, Копейкина, прежде чем толкнуть дверь, постучала.
– Кто там такой воспитанный? – послышался голос Гжельской.
– Диан, можно?
– Проходи.
– А где Егор?
– В ванной. Да ты не стой на пороге, падай в кресло.
– Слушай, Дианка, мне так неловко из-за Розалии. Я готова сквозь землю провалиться.
– Расслабься, лично меня она нисколько не напрягает.
– Чего не скажешь об Александре.
– Брось, тетка всегда такая хмурая. Она и на мать с отцом постоянно ворчит, и на меня.
– Я смотрю, она и с Егором не ладит?
– Как тебе сказать. По мнению тетки, Егор самый настоящий тунеядец. Ну не может она понять, что человек, пишущий диссертацию, вовсе не бездельник.
– Кстати, как его диссертация?
Диана отмахнулась:
– Не наступай на больную мозоль. Третий год он с ней мается.
– Диан, я сейчас столкнулась с Ниной.
– И?
– Кто она такая?
– Тетя Александра сделала ее своим личным секретарем. На самом же деле ей просто стало жаль девчонку, вот она и приютила в доме бедолагу. Я до конца не разобралась, что там произошло у Нинки, знаю только, что она рано осталась без родителей. Как они познакомились с теткой, я не в курсе. И уж тем более мне странно, что у моей вечно суровой тетушки сердце дрогнуло и она решила оказать девице помощь. На Александру это не похоже. Обычно она кремень, а тут столько сантиментов.
– И чем Нина занимается? В смысле, какие у нее обязанности?
– Ты меня спрашиваешь? Это не по адресу. Целыми днями она находится при Александре, бегает за ней как ручная собачонка.
– Странная девушка, я задала ей вопрос, а она, не ответив, прошествовала дальше.
– Забей. Она и со мной не всегда разговаривает. Немного с приветом, этого у нее не отнять.
Катарина зевнула.
– Ну и денек выдался – врагу не пожелаешь.
– Да уж, приключений многовато.
Из ванной вышел Егор.
– Секретничаете?
– А как же, – Диана ухмыльнулась. – Обсуждаем твои недостатки.
Гжельский замер:
– А почему именно мои?
– Да ладно, пошутила я. Треплемся ни о чем.
Егор сел на кровать.
– Видела, как она взбесилась, когда узнала про Эрика?
– Она всегда бесится, если дело касается моего непутевого братца.
Заметив удивленный взгляд Копейкиной, Диана объяснила:
– Он же у нас на наркотиках сидел.
– Шутишь?
– Какие уж тут шутки. Считай, с того света мужика вытащили.
– Александра постаралась, – буркнул Егор.
– А что случилось-то?
– А то. – Диана теребила обручальное колечко на пальце. – Эрик, как обычно, вляпался в историю. Связался с дурной компашкой, они его на колеса и посадили. Мы и понятия не имели, что он по лезвию ходит. А как узнали, впали в шоковое состояние. Мать целыми днями билась в истерике, на отца было страшно смотреть, одна тетка не растерялась. Начала действовать. В конце прошлого года она положила Эрика в частную клинику. Теперь вроде он к наркотикам не притрагивается.
– По его словам, – вставил Егор.
– Ты прав. А как действительно обстоят дела, одному богу известно.
– Диан, а почему Эрик живет в Питере?
– Когда он из клиники вышел, мать на коленях умоляла его здесь остаться. Ни в какую! Стоял насмерть. Даже Александра не смогла переубедить балбеса.
– Он где-нибудь работает?
– Работает, лежа на диване.
Егор провел ладонью по небритой щеке.
– Александра ежемесячно переводит на его счет приличную сумму денег. А наш Эрнест их с радостью прожигает. Прекрати она совать ему банкноты, может, он за ум и взялся бы. Но разве с Купатовой поспоришь. Трясется над ним, как над новорожденным. Естественно, он живет припеваючи в городе на Неве. А окажись он здесь, под присмотром тетки – прощай, свобода.
– Хоть бы опять не сорвался, – быстро проговорила Диана. – У меня нехорошее предчувствие.
– Не накручивай себя. Ему сорок два года, его уже не переделать.
– Но он мой брат, я не могу о нем не думать.
– Я уверен, Эрик задерживается по уважительной причине.
– Надеюсь, Егор, надеюсь.
Поболтав с Гжельскими еще минут пятнадцать, Катка прошла в свою спальню.
Наташка, сидя на кровати, расчесывала персов.
– Парамаунт линяет, смотри, сколько шерсти. А у Лизки ни один волосок не выпал.
Услышав свое имя, Лизавета лениво развалилась на спине.
– Я в ванную и спать, – выдохнула Катка. – Ноги не держат.
– Сама как зомби. После всего случившегося поскорее хочется на время отключиться от реальности.
* * *Олег посмотрел на свое отражение в зеркале, улыбнулся сам себе и вышел из спальни.
На первом этаже, направляясь к входной двери, он услышал оклик матери:
– Олег, зайди на минуту в кабинет.
– Бегу, – насвистывая веселый мотивчик, сын прошествовал за Александрой.
– Я пыталась дозвониться до Эрнеста, – начала Александра Константиновна.
– И что он сказал?
– Мы не разговаривали. Дома никто трубку не снимает, мобильник отключен.
– Не вижу повода для беспокойства.
– А я, напротив, – вижу!
– Мам, в конце концов, прекрати делать из него инфантильного ребенка. Ты излишне хлопочешь, меня это напрягает.
– С чего бы вдруг?
– Сама прекрасно знаешь.
Александра приблизилась к сыну. Положив руки ему на плечи, она с усмешкой произнесла:
– Глупый, какой же ты у меня глупый. Не желаешь понять, что Эрнесту необходима помощь.
– Какого рода? Постоянно снабжать его деньгами? Потакать малейшей его прихоти?
– Он мой родной племянник.
– У него есть мать.
– Аглая дура! Она ничего дальше своего носа не видит. Из нее никудышная мать. Моя легкомысленная сестрица только и может, что ржать и веселиться.
– Ты перегибаешь палку. Мы неоднократно предлагали Эрику работу в нашей фирме. Он постоянно отказывается. Ты не задавалась вопросом почему?
– Мне не нравится твой тон, – Купатова отступила на пару шагов назад. – Ты слишком агрессивно настроен по отношению к двоюродному брату.
– Можно подумать, он питает ко мне родственные чувства.
Александра подошла к окну.
– Куда ты собрался на ночь глядя?
Олег прыснул.
– Ну и вопросики. Мам, мне тридцать лет. Не слишком ли я большой мальчик, для того чтобы ставить тебя в известность, куда и зачем отправляюсь.
– Я, кажется, задала вопрос.
– А я, кажется, дал на него вполне четкий ответ.
– Олег! – глаза Купатовой горели гневом. – Ты опять едешь к этой девке? Отвечай немедленно!
– У нее есть имя.
– Для меня она останется уличной девкой.
– Я ухожу.
– Остановись! Ты едешь к ней?
– А если и так, то что?
– Не позволю! – прошипела Александра. – Не позволю ей отнять у меня сына. Слышишь?
– Ты не в себе.
– Я на многое способна. Ради твоего же счастья, Олег.
– Мать, меня начинает утомлять этот разговор.
Купатова схватила настольную лампу и с силой швырнула ее в стену.
– В моем доме все будут делать то, что я велю!
Олег остался внешне спокойным.
– Я могу уйти из дома.
– Что? Повтори, что ты сказал? Уйти? К ней?
– Я не собираюсь жить по твоей указке.
– Это она тебя накручивает?! Она, наглая дрянь, пытается настроить тебя против матери!
– Я тебя прошу, не оскорбляй Раю в моем присутствии.
Купатова сжала кулаки:
– Я тебя предупредила. А ты меня знаешь, сынок. Со мной лучше дружить, чем воевать.
– Мне надо воспринимать данное заявление как угрозу?
– Как предупреждение.
– Спокойной ночи, мама.
– Олег! Олег, мы не договорили.
– Лично я сказал все, мне нечего добавить.
– Стой!
Олег распахнул дверь и наткнулся на Бориса.
– Дядя, что ты здесь делаешь?
– Я… вы кричали, я подумал… стряслось чего.
– Шпионил? – Александра подошла к Борису вплотную.
– Шур, я…
Большим и указательным пальцами Купатова сильно сжала Борису щеки.
– Вот что я тебе скажу, голубчик. Поднимайся-ка ты наверх и ложись в кроватку. А если еще раз замечу под дверьми кабинета – тебе не поздоровится.
Краснея, Борис Игоревич поспешил к лестнице.
Олег вышел на улицу.
Прикурив, мужчина пару минут постоял в раздумьях, прежде чем подойти к машине.
Александра смотрела на сына из окна кабинета. Борис Игоревич наблюдал за племянником супруги из окон спальни. А Аглая Константиновна, дождавшись пока муж поднимется наверх, а Олег выйдет из дома, вылезла из своего укрытия – кадки с раскидистой монстерой.
Она отлично слышала спор сестры с сыном, а еще… Аглая видела, как за спинкой дивана пряталась Нина.
Олег вышел на улицу.
Прикурив, мужчина пару минут постоял в раздумьях, прежде чем подойти к машине.
Александра смотрела на сына из окна кабинета. Борис Игоревич наблюдал за племянником супруги из окон спальни. А Аглая Константиновна, дождавшись пока муж поднимется наверх, а Олег выйдет из дома, вылезла из своего укрытия – кадки с раскидистой монстерой.
Она отлично слышала спор сестры с сыном, а еще… Аглая видела, как за спинкой дивана пряталась Нина.
Девушка появилась в гостиной через десять секунд, после того как Аглая спряталась за цветком. Подойдя к кабинету, она приложила ухо к двери и простояла в таком положении до тех пор, пока на площадке второго этажа не появился Борис Игоревич.
Ниночка сразу метнулась к дивану, а потом незаметно скользнула в коридор, ведущий в кухню.
На лице Аглаи блуждала улыбка.
Через час в особняке Купатовой воцарилась гробовая тишина. Часы показывали полночь.
ГЛАВА 3
В субботу утром к завтраку спустились все, кроме Олега и Александры.
Аглая Константиновна вяло перекатывала в тарелке фасоль, время от времени бросая взгляд на циферблат часиков.
Люсьена, понуро опустив голову, сидела молча, стараясь не привлекать к себе внимания.
– Люсенька, ты не заболела? – учтиво спросил Борис Игоревич.
– Нет, дедуль, все в порядке.
– Выглядишь неважнецки, – поддакнула Аглая.
– Бабуль, давай ты будешь смотреть к себе в тарелку, а не на меня.
– Птичка, я же только предположила. Боря, ты со мной согласен?
– Глашенька, ты как всегда права.
Диана, знавшая истинную причину неудовольствия дочери, с презрением хмыкнула:
– Сколько раз тебе повторять: не выдавливай прыщи. Сами пройдут. Ты только усугубляешь ситуацию.
– Отстань!
– Люсьена! – Егор погрозил дочери пальцем.
– Пусть не лезет, – огрызнулась та.
Диана оскорбилась:
– Я всего лишь хотела…
– Слушайте, – вмешалась Розалия, – может, не будем за столом говорить о прыщах. Я все-таки ем.
Катка приготовилась выслушать пламенную отповедь Люсьены, но та, вопреки ожиданиям, промолчала.
Аглая Константиновна дотронулась до серебряной сережки.
– Мне кто-нибудь объяснит, где Шурка? Неужели она и сегодня на работу поехала?
– Александра Константиновна еще не выходила из спальни, – сказала Нина. – Она, наверное, спит.
– Спит? – Борис переглянулся с женой. – Не может быть. Шура ранняя пташка, она никогда не встает позже восьми.
– А сейчас пятнадцать минут десятого. Нинок, душка, поднимись к ней, спроси, в чем дело.
Замявшись, Нина все же встала и вышла из столовой.
– Ну и дела, – недоумевала Аглая, – Шурок решила переквалифицироваться в сову. Что дальше?
– Я сама спала как убитая, – Диана зевнула.
– И я, – удивленно произнес Егор. – Утром еле глаза разлепил.
Борис Игоревич зачем-то заглянул под стол.
– Боря, что ты ищешь?
– Ничего, дорогая, у меня запонка упала.
Свои пять копеек в разговор решила вставить и Розалия Станиславовна. Ну как же без нее-то?
– А я глаз не сомкнула! Лежала и гадала, как такие обеспеченные люди, как вы, могли додуматься купить самую дерьмовую кровать? Жесткая! Неудобная! Подушки слишком мягкие, постельное белье воняет стиральным порошком. Ох… короче, намучилась я, как рабыня Изаура.
– Рабыня Изаура была бы счастлива оказаться в вашей спальне, – улыбнулась Люсьена.
– Детка, не встревай, когда разговаривают взрослые. И ради бога, замажь чем-нибудь тот ужасный прыщ на лбу. У тебя тон есть, в конце концов? – огрызнулась Розалия.
Люсьена побледнела.
Сделав свекрухе замечание, Катарина услышала в ответ грубое «Отвали!».
Ниночка появилась в столовой и, сев на свое место, отрешенно произнесла:
– Александра Константиновна сейчас спустится.
– Неужели она спала? – Аглая едва сдерживалась, чтобы не рассмеяться.
– Не знаю, мы разговаривали через закрытую дверь.
Стоило Купатовой прошествовать к столу, как Диана поспешила съязвить.
– Тетя, опоздавшим полагается штрафная.
– Твои шутки всегда оставляли желать лучшего. Я не в состоянии воспринимать плебейский юмор, поэтому сделай милость – помолчи.
Аглая вступилась за дочь.
– Если кто-то переспал или встал не с той ноги, это вовсе не означает, что этот кто-то должен срываться на домочадцах. Вот! Боря, я правильно сказала?
Борис Игоревич замялся.
– Борюся!
– Ну… ты…
– Оставь его в покое! – рявкнула Купатова. – Ты хотя бы раз в жизни можешь что-нибудь сделать, не посоветовавшись с мужем? Целыми днями только и слышишь: «Боря, я права? Борис, ты согласен?»
Аглая Константиновна резко скинула со своего плеча ладонь супруга.
– Шурка, ты себе даже не представляешь, что я могу сделать.
– Очень сомневаюсь в твоей самостоятельности.
– Для тебя я до сих пор маленькая несмышленая девочка.
– Ты и ведешь себя как несмышленая девчонка.
– Неправда!
В гостиной зазвонил телефон.
Нина вскочила со стула.
– Аглая, – продолжала Александра, постепенно набирая обороты, – не надо меня раздражать. Я сегодня не в духе.
– Ты всегда не в духе. Злая, как цепная собака. Боря, я…
– Вот, опять Боря. Без Бори мы и слова вымолвить не можем.
Аглая открыла рот, но в этот момент в столовую вбежала Нина. Держа в руке телефонную трубку, она, обведя испуганным взглядом присутствующих, обратилась к Купатовой.
– Александра Константиновна, возьмите трубку.
– Кто звонит?
– Там… девушка… она представилась Раисой.
Александра вздрогнула:
– Что нужно этой нахалке?
– Она говорит… м-м… Александра Константиновна, она утверждает, что вашего сына… Олега… убили сегодня ночью.
Аглая выронила из рук вилку.
– Олежек!
Купатова выхватила у Нины трубку.
– Что с моим сыном? Говори! Говори, что с ним?
По мере того как неизвестная Катке Раиса говорила, лицо Александры покрывалось красными пятнами.
Диана прижалась к Егору. Люсьена, боясь вымолвить слово, зажала рот рукой. А Борис Игоревич судорожно пил воду.
Купатова отсоединилась. Аглая подбежала к сестре.
– Шура, не молчи. Это правда?
– Олега убили, – вымолвила Александра. – Я уезжаю.
– Тетя, кто такая Раиса?
Вопрос Дианы остался без ответа.
Купатова уехала.
В особняке начался переполох. Разрыдавшаяся Диана бросилась в спальню, Егор кинулся за ней. Натка с Люсьеной и Ниной вышли в сад. Розалия, забыв на время про свои выкрутасы, успокаивала Аглаю.
– Глаша, я с тобой.
– Мой племянник… Олежек. Он же был такой молодой. За что?
Катка сидела молча. Перед глазами стояло улыбающееся лицо Олега.
Вскоре по гостиной разнесся запах сердечных капель. У Аглаи прихватило сердце. Она полулежала на диване и тихо стонала.
* * *В семь вечера вернулась Купатова. Не обращая ни на кого внимания, она пересекла гостиную и скрылась в кабинете.
– Шура! – позвала Аглая.
– Оставь ее, дорогая, ей сейчас необходимо побыть в одиночестве.
– Нет, – сопротивлялась Аглая, – она моя сестра, я должна находиться рядом в трудную минуту.
– Глашенька, послушай меня, так будет лучше, – уговаривал ее муж.
На колебания ушли доли секунды, после чего Аглая быстро закивала и, взяв Бориса под руку, пошла к лестнице.
– Голова ничего не соображает.
– Ты приляг, Глашенька.
– Да, да, ты прав.
Катка осталась в гостиной одна. Копейкина гадала, как лучше поступить: отправиться к себе или же стоит зайти к Купатовой.
В конечном итоге она выбрала второй вариант.
Просунув голову в кабинет, Катарина прошелестела:
– Александра Константиновна, я не помешаю?
– Проходи, Катарина.
– Мне так жаль… примите мои соболезнования.
Купатова кивнула. Ее суровое лицо не выражало абсолютно никаких эмоций. Создавалось впечатление, что Александра нацепила на себя маску. Маску отчуждения.
– Наверное, я не вовремя, но… что случилось с Олегом?
– Его убили.
– Как?
– Зарезали. – Александра выдвинула верхний ящик стола. – Моего сына зарезали кухонным ножом.
– Кто?
– Кто?! Лучше бы этого подонка нашла милиция. Потому что если его встречу я – ему не жить.
– Александра Константиновна, а кто такая Раиса? Откуда ей известно о смерти Олега?
– Раиса… любовница Олега. Бывшая любовница.
– Судя по всему, вы не очень жаловали девушку, я права?
– На все сто. Более того, я настаивала, чтобы Олег как можно скорее расстался с Райкой.
– На то имелись веские основания?
Купатова нахмурилась.
– Ты решила устроить мне допрос с пристрастием?
– Простите.
– Я совершенно обессилела, Катарина. Мне кажется, что это не я. Внутри сплошная пустота. Я даже не могу плакать, представляешь? Слез почему-то нет.
– Это шоковое состояние.
– Как знать, – протянула Александра, – возможно, ты права.
Катка хотела выйти, но Купатова ее остановила.