— Что случилось? — спросила она. То же самое перед этим спрашивала Ванда, но Эльза этого не помнила. Она постояла среди россыпи хромированного металла и окровавленного битого стекла, потом приложила тыльную сторону ладони себе ко лбу, словно проверяя, нет ли у нее горячки. — Что случилось? Что это только что случилось? Нора? Нора, сердце моё? Где ты, дорогуша?
Тут она увидела свою подружку и издала крик скорби и ужаса. Ворона, которая наблюдала за событиями с высокой сосны по ту сторону барьера, где начинался Милл, каркнула один раз, и этот ее кар прозвучал, как короткий пренебрежительный хохот.
Ноги у Эльзы стали резиновыми. Она пошла на попятную, пока не уперлась ягодицами в истерзанный передок «Мерседеса».
— Нора, сердце моё, — произнесла она. — Ох, дорогуша.
Что-то щекотнуло ей шею. Она рассеянно подумала, что это, наверно, кудряшка раненной девушки. Вот только теперь, конечно, и девушка стала мертвой.
Ох, бедная, нежная Нора, с которой они любили иногда втайне хлопнуть немножечко джина или водки в прачечной больницы «Кэти Рассел», хихикая, словно юные школьницы в летнем лагере. Широко раскрытые глаза Норы смотрели на яркое полуденное солнце, а голова ее была вывернута назад под каким-то немыслимым углом, словно она, даже умершая, старалась оглянуться через плечо, удостовериться, что с Эльзой все хорошо.
Эльза, с которой все было хорошо — «всего лишь переволновалась», как говорили когда-то в их госпитале о тех редких счастливчиках, которым выжили при подобных обстоятельствах, — начала плакать. Опираясь на борт автомобиля, она сползла наземь (разодрала плащ о разорванный металл) и села на асфальт шоссе 117. Так она сидела и плакала, когда к ней подошли Барби с его новым приятелем в кепке «Морских Псов».
3
Морской Пес оказался Полем Джендроном, бывшим торговцем автомобилями с севера штата, который два года назад, выйдя на пенсию, поселился на ферме своих покойных родителей в Моттоне. Это и еще многое другое о Джендроне узнал Барби за время, которое прошло с того момента, как они покинули место катастрофы на шоссе 119 и натолкнулись на другую аварию — не такую зрелищную, но все равно ужасную — там, где границу Милла пересекало шоссе 117. Барби охотно пожал бы руку Полю, однако такое добродушие пришлось отложить до той минуты, когда они, наконец-то найдут место, где заканчивается барьер.
Эрни Келверт дозвонился в Военно-воздушные силы Национальной Гвардии в Бангоре, но ему пришлось подождать, прежде чем он получил возможность объяснить причину своего звонка. Тем временем приближение воющих сирен предшествовало неминуемому появлению местных законников.
— Только не рассчитывайте на пожарную бригаду, — предупредил тот фермер, который прибежал через поле со своими двумя сыновьями. Его звали Алден Динсмор, он все еще никак не мог отдышаться. — Они в Касл Роке, жгут там для практики какой-то дом. Тут бы им было на чем потренерова…
Тут он заметил, что его младший сын приближается к тому месту, где, повиснув посреди пронизанного солнцем воздуха, высыхал кровавый отпечаток ладони Барби.
— Рори! Ну-ка, прочь оттуда!
Рори, с горящими от любопытства глазами, проигнорировал отца. Он протянул руку и постучал костяшками пальцев немного правее отпечатка ладони Барби. Но еще за мгновение до этого Барби успел заметить, как повыступали пупырышки на руке у этого мальчика в свитере «Уайлдкетс»[47] с обрезанными рукавами. Что-то было там, что-то такое, что реагировало на приближение к барьеру. Единственное место, где Барби испытал подобное ощущение, был большой электрогенератор в Эйвоне[48], во Флориде, около которого ему как-то случилось обжиматься с девушкой.
Звук, который прозвучал из-под кулака мальчика, более всего напоминал тот, которым откликнулась бы на удары рукой кастрюля из жаропрочного стекла. Это зрелище заставило замолкнуть небольшую толпу зевак, которые сплетничали, засмотревшись на догорающие останки лесовоза (а кое-кто еще и снимал их на свой мобильный телефонам).
— А я бы зассал, — произнес кто-то.
Алден Динсмор схватил сына за рваный ворот свитера, оттащил назад, и тогда влепил ему звонкий подзатыльник, как незадолго перед этим сделал это старшему.
— Не смей! — закричал Динсмор, теребя мальчика за плечи. — Никогда не смей делать что-то подобное, если не знаешь, что это такое!
— Папа, оно словно стеклянная стена! Оно как…
Динсмор вновь встряхнул сына. Одышка у него все еще не прошла, и Барби опасался за его сердце. — Никогда не смей! — повторил он и толкнул мальчика к его старшему брату. — Присматривай за этим дураком, Олли.
— Слушаюсь, сэр, — доложил Олли и оскалился младшему.
Барби посмотрел в сторону Милла. Теперь он увидел проблески полицейского автомобиля, который приближался, но намного впереди него — так, словно какой-то уважаемый чиновник по большой милости позволил себя эскортировать — двигалось что-то черное, похожее на гроб на колесах: «Хаммер» Большого Джима Ренни. На этот вид откликнулись зудением еще не зажившие синяки и ссадины, которые Барби получил в потасовке на парковке возле «Диппера».
Конечно, Ренни-старшего там не было, но главным заводилой выступил его сын, а Большой Джим покрывал Джуниора. Если в результате этого жизнь в Милле стала тяжелой для какого-то странствующего повара — настолько тяжелой, что этот повар встал перед дилеммой, не поднять ли ему сраку и не убраться ли из этого города подальше — тем лучше. Барби не хотелось торчать здесь, когда подъедет Большой Джим. Особенно, когда он прибудет вместе с копами. Дюк Перкинс относился к нему вполне корректно, а вот второй — Рендольф — смотрел на него так, словно Дейл Барбара был куском собачьего дерьма на модельном ботинке.
Барби обратился к Морскому Псу и спросил:
— Как ты относишься к небольшой прогулке? Ты со своей стороны, я — со своей? Посмотрим, далеко ли тянется эта штука?
— И заодно уберемся отсюда раньше, чем сюда подъедет этот болтун? — Джендрон также заметил гламурный «Хаммер». — Друг, выбор за тобой. На восток или на запад?
4
Они отправились на запад, в сторону шоссе 117, и, хотя и не нашли конца барьера, но чудеса, сотворенные им во время своего опускания, увидели. Обрубленные ветви деревьев, благодаря чему образовались просветы в небе, которых ранее там и близко не было. Пни, разрубленные пополам. И повсеместно — трупы пернатых.
— До фига мертвых птиц, — заметил Джендрон, поправляя бейсболку на голове руками, которые, хотя и слегка, но явно дрожали. Вид он имел чрезвычайно бледный. — Никогда не видел их так много.
— С тобой все хорошо? — спросил его Барби.
— Телесно? Конечно, думаю что так. А вот душевно я чувствую себя так, словно потерял рассудок. А ты как?
— Так же, — ответил Барби.
Преодолев две мили на запад от шоссе 119, они подошли к дороге Божий Ручей и увидели труп Боба Руа, который лежал около его, все еще работающего вхолостую, трактора. Барби инстинктивно бросился к телу и вновь ударился о барьер… правда, на этот раз он успел о нем вспомнить в последнюю секунду и своевременно притормозил, вновь не расквасив себе до крови нос.
Джендрон наклонился и потрогал смешно вывернутую шею фермера.
— Мертвый.
— Что это такое, рассыпанное там вокруг него? Эти белые куски?
Джендрон подобрал самый большой кусок.
— Думаю, это что-то из тех компьютерных штуковин с музыкой. Наверное, разбилась, когда он врезался в… — Он махнул рукой перед собой. — Ну, ты понимаешь.
Издалека донеся вой, он звучал более хрипло и громче чем предыдущий звук городской ревуна.
Джендрон бросил в ту сторону короткий взгляд.
— Пожарная сирена, — произнес он. — Очень своевременно они.
— Пожарные едут из Касл Рока, — произнес Барби. — Я их слышу.
— Неужели? Тогда у тебя слух острее моего. Повтори-ка мне вновь свое имя, друг.
— Дейл Барбара. Для друзей — просто Барби.
— Ну, Барби, что теперь?
— Предлагаю идти дальше. Мы уже ничем не поможем этому парню.
— Да уж. Даже позвонить по телефону никому не можем, — мрачно согласился Джендрон. — Мой мобильный остался там. А у тебя, думаю, его нет?
Барби имел мобильный телефон, но оставил его в теперь уже освобожденной квартире, вместе с запасной парой носков, джинсами, рубашками и нижним бельем. Он отправился покорять новые земли только с тем, что было одето на нем, потому что ничего не желал нести с собой из Честер Милла. Кроме пары приятных воспоминаний, но для них ему не нужны были, ни чемоданы, ни даже рюкзак.
Такие вещи тяжело объяснять чужому человеку, и он лишь кивнул головой.
Сидение «Дира» было покрыто старым одеялом. Джендрон заглушил двигатель трактора, вытащил одеяло и накрыл им тело.
Такие вещи тяжело объяснять чужому человеку, и он лишь кивнул головой.
Сидение «Дира» было покрыто старым одеялом. Джендрон заглушил двигатель трактора, вытащил одеяло и накрыл им тело.
— Надеюсь, он слушал что-то, что ему нравилось, когда это случилось, — произнес он.
— Да, — согласился Барби.
— Идем. Давай дойдем до конца этого невесть чего. Я хочу пожать тебе руку. Может, даже получится прорваться и обнять тебя.
5
Вскоре после того, как было найдено тело Руа — сейчас они уже были почти рядом с местом аварии на шоссе 117, хотя сами пока что этого не знали, — им попался маленький ручей. Оба застыли молча, каждый по свою сторону барьера, смотря на это чудо.
Наконец Джендрон произнес:
— Святой Иисус-гимнаст.
— На что это похоже с твоей стороны? — спросил его Барби. Сам он только видел, как поднимается и растекается по рощице вода. На вид это было похоже на то, если бы ручей перегородила какая-то невидимая плотина.
— Даже не знаю, как это описать. Сроду не видел ничего подобного.
Джендрон замолчал, сжав ладонями себе щеки, от чего его и без того длинное лицо стало еще более похожим на персонаж картины Эдварда Мунка[49] «Крик».
— Хотя нет. Видел. Однажды. Немного похоже. Когда принес домой парочку золотых рыбок в подарок моей дочурке на шестилетие. Или, может, ей тогда исполнилось семь. Я принес их из зоомагазина домой в пластиковом пакете, вот и здесь теперь что-то похоже на воду на дне пластикового пакета. Только не обвисшего, а с плоским дном. Вода встает дыбом попадая на эту… штуку, а с твоей стороны растекается по сторонам.
— И совсем не протекает на твою сторону?
Упершись ладонями в колени, Джендрон наклонился и прищурил глаза.
— Да нет, немного протекает. Но немного, так, чуть-чуть струится. И никакого мусора, который вода обычно несет за собой. Ну, там веточки, листочки и все такое.
Они отправились далее, Джендрон со своей стороны, Барби со своей. И никто из них все еще не воспринимал собственное положение как «внутри» и «снаружи». Они не предполагали даже мысли, что этот барьер может не иметь конца.
6
Вот тогда они и подошли к шоссе 117, где произошла другая ужасная авария — два автомобиля и, по меньшей мере, двое погибших, как показалось Барби. А вон и еще один, сгорбленный за рулем старенького, почти дотла разрушенного «Шевроле». Но здесь нашелся и уцелевший человек, она сидела, склонив голову, около «Мерседес-Бенца» с разбитым передком. Поль Джендрон бросился к ней, тогда как Барби ничего не оставалось, кроме как стоять и смотреть. Женщина увидела Джендрона и предприняла попытку встать.
— Нет, мадам, не стоит, не надо вам подниматься, — сказал тот.
— Мне, кажется, не так уже и плохо, — произнесла она. — Просто… понимаете, перенервничала.
По какой-то неизвестной причине она принужденно рассмеялась собственным словам, хотя лицо у нее было опухшим от слез.
В это мгновение появился еще один автомобиль, он едва двигался, за его рулем сидел пожилой мужчина, который возглавлял череду с полдесятка других, безусловно, нетерпеливых, водителей. Увидев аварию, он остановился. Машины позади него тоже встали.
Эльза Эндрюс была уже на ногах и достаточно овладела собой, чтобы произнести слова, которые стали вопросом этого дня.
— На что мы наткнулись? Не на эту же машину, потому что Нора ее объехала.
Джендрон ответил ей абсолютно честно:
— Не знаю, мадам.
— Спроси, есть ли у неё мобильник, — сказал Барби, и тогда обратился к прибывающим зрителям. — Эй! У кого-то есть телефон?
— У меня, мистер, — откликнулась одна женщина, но прежде чем она успела произнести что-либо еще, все они услышали приближение звуков тах-тах-тах. Вертолет.
Барби с Джендроном обменялись тревожными взглядами.
Сине-белый вертолет полетел низко. Курсом на столб дыма, который обозначил место аварии лесовоза на шоссе 119, но воздух был удивительно ясен, с тем едва ли не увеличивающим эффектом, каким бывает в наилучшие дни на севере Новой Англии, и Барби легко прочитал большую цифру 13 на борту вертолета. А также увидел глаз — логотип компании Си-Би-Эс[50]. Это был вертолет их службы новостей, из Портленда. Он, несомненно, уже находился где-то в этом районе, подумал Барби. А тут вдруг случилась возможность отснять несколько сочных кадров с места аварии для шестичасового выпуска новостей.
— Ох, нет, — простонал Джендрон, прикрыв ладонью глаза от солнца. И тогда закричал: — Прочь отсюда, глупцы! Заворачивайте назад!
Конечно, без толку. Одновременно также он начал широко размахивать руками, словно кого-то отгоняя.
Из-за спин Барби и Джендрона удивленно смотрела Эльза.
Вертолет снизился на высоту деревьев и повис на месте.
— Мне кажется, все будет хорошо, — выдохнул Джендрон. — Люди, которые остались на той дороге, наверное, ему тоже махали, чтобы не подлетал. Пилот должен был бы понять…
Но тут вертолет качнулся в северную сторону, чтобы повиснуть над лугом Алдена Динсмора для выбора другого угла съемки и наткнулся на барьер. Барби увидел, как разнесло один из роторов. Вертолет одновременно швырнуло вниз и в сторону. И тут же он взорвался, заливая свежим огнем дорогу и поля по ту сторону барьера.
По сторону Джендрона.
Снаружи.
7
Джуниор Ренни украдкой, как вор, пробрался в дом, в котором он вырос. Или как призрак. В доме, конечно, было пусто; его отец должен был сейчас находиться на своей гигантской площадке, где стояли подержанные автомобили, около шоссе 119 (Джуниоров приятель Фрэнк иногда называл это место Святым Алтарем Не Надо Наличности), а Френсин Ренни уже четыре года, как постоянно отдыхала на кладбище Утешительные Холмы. Городской ревун замолчал, и звуки полицейских сирен ослабли, отдалившись куда-то в южном направлении. В доме стояла благословенная тишина.
Он принял пару пилюль имитрекса, снял одежду и зашел в душ. А когда вышел, увидел кровь на своих брюках и рубашке. Сейчас он не мог этим заниматься. Закинул одежду под кровать, задернул шторы, заполз в постель и натянул себе на голову одеяло, как делал это когда-то, еще ребенком, прячась от чудовищ, которые живут в шкафу. Так он и лежал, дрожа, а в голове у него гудело, словно там били все колокола ада.
Он уже было задремал, как внезапно проснулся от звуков пожарной сирены. Его вновь начало колотить, но голову слегка отпустило. Он еще немного поспал, и тогда начал думать, что делать дальше. Изо всех вариантов наилучшим пока что казалось самоубийство. Потому что изобличение неминуемо. Он не может даже вернуться туда и убрать; не хватит времени, потому что скоро домой вернутся из своих субботних поездок Генри и Ладонна Маккейн. Он может убежать — возможно, — но не раньше, чем перестанет болеть голова. Ну, и конечно, ему надо одеться. Кто же начинает жизнь беглеца в виде голой наживки?
А, в общем-то, убить себя, наверняка, было бы наилучшим решением. Хотя в таком случае победителем окажется этот педрила-повар. И если все взвесить, именно этот мерзкий повар во всем и виноват.
Потом замолчала и пожарная сирена. Джуниор проспал все время с головой, накрытой одеялом. А когда проснулся, было уже девять вечера. Боль в его голове спала.
В доме было по-прежнему пусто.
Хреноверть
1
Визгливо остановив свой «Хаммер Эйч-3 Альфа»[51] (цвет: черная жемчужина, аксессуары: все включено), Большой Джим Ренни достиг именно того, что ему всегда нравилось — на целых три минуты опередил городскую полицию. Опережай конкурентов — было лозунгом Ренни.
Эрни Келверт все еще говорил по телефону, но руку в небрежном приветственном жесте поднял. Волосы у него были разлохмаченные, а вид вообще ошалевше-возбужденный.
— Эй, Большой Джим, я до них дозвонился!
— До кого? — бросил Ренни небрежно. Он засмотрелся на останки того, что очевидно было когда-то самолетом, и на погребальный костер, в котором догорал лесовоз. Явный беспорядок, да еще и из тех, что оставляют синяки на лице города, особенно учитывая то, что обе новенькие пожарные машины сейчас находятся в Роке. На учениях, куда он сам их направил… но на бумаге, которой это было утверждено, стоит подпись Энди Сендерса, потому что Энди — первый выборный. Вот и хорошо. Ренни был большим почитателем того, что сам называл «коэффициентом защищенности», и, занимая должность второго выборного, представлял собой как можно лучшее олицетворение этого коэффициента в действии: вся власть в твоих руках (особенно, когда первый выборный такое чмо, как Сендерс), и почти никакой ответственности, если вдруг что-то обернется не тем боком.