— Ты даже не представляешь, через что мне сейчас пришлось пройти, — произнес он, глядя в камин. Вечерами его уже растапливали, так что там лежали и ждали своего часа полешки. — Скажи, все настолько серьезно?
— Да, — храбро соврал я. Если честно, не имею никакого понятия о том, что это за мертвая… кто она? Уже жена? Еще невеста? Но признаваться что-то не хотелось.
— Згаш, я живой человек, а она… Я даже не знаю, кто это. Отец мне ничего не говорил! А ведь мне было двенадцать лет в год его смерти. Не маленький мальчик! Почему же он скрывал от меня? Что это за обстоятельства, когда ему надо было выбирать между долгом и жизнью?
Я пожал плечами. Подозреваю, что не было никакого выбора, никаких обстоятельств, а Смерть просто-напросто сочинила все это. Помните такую детскую сказку: «Отдай мне то, чего в своем доме не знаешь!» — говорит чудище человеку. Тот думает, что речь идет о какой-нибудь мелочи, а по приезде узнает, что в его отсутствие родился ребенок, про которого он действительно не знал и которым теперь надо расплачиваться. Никогда не думал, что сказка может обернуться былью.
— Я не знаю, что делать, — рискнул признаться Анджелин.
— Я тоже. Но ведь можно поехать в Гнезно и посмотреть.
— Ты это сделаешь? — Анджелин в упор взглянул на меня. В светло-синих глазах загоралась надежда.
Собственно, мне не оставалось ничего другого. Сам заварил эту кашу — сам и буду ее расхлебывать. В сказке, насколько помню, родители вначале пытались подменить своего отпрыска другим человеком. И даже вроде все у них получалось. Только вот Гнезно… Насколько помню географию, это отнюдь не соседняя деревенька. Крупный город, центр восточного воеводства. В его окрестностях, наверное, штук сто этих замков. Да их до конца жизни можно обшаривать и ничего не найти! А я под домашним арестом… Стоит покинуть город — и конец. Но как же Анджелин? Я должен был сделать выбор.
Двое мужчин сидели в комнате, заставленной стеллажами со старинными книгами. Тяжелые портьеры на окнах пропускали мало света, полумрак разгоняли свечи. Оба собеседника были немолоды, в одинаковых темно-бордовых балахонах, и это делало их похожими на братьев. Разве что один был худощав и подтянут, с выправкой бывалого воина, которому в молодости пришлось много скакать верхом и сражаться, а другой свою молодость провел в тиши кабинетов и никогда не умел фехтовать.
— Он все-таки это сделал, — произнес бывший воин. — Осведомитель сообщает, что мой подопечный покинул город.
— Не понимаю, чему вы радуетесь, брат? Кто знает, что на уме у некроманта?
— Уверяю вас, брат, — бывший воин потеребил висящий на груди знак — сердце в языках пламени, — на уме у этого некроманта нет ничего такого, в чем я лично был бы разочарован.
— Значит, вы…
— Продолжаю настаивать на своих методах. Они, знаете, более действенны, чем ваши. Индивидуальный подход к неофитам всегда давал хорошие результаты.
— Никто не застрахован от ошибки. — Его собеседник потянулся к блюду, где лежали поджаренные сухарики.
— Да, но пока при моем методе ее легче исправить на одном из этапов обработки новичков.
— Ваши методы не столь результативны.
— Да, но более качественны.
— Это вы называете качеством? Прямое неподчинение приказу! Причем не самому сложному и довольно прямолинейному!
— А по-моему, это просто взвешенное решение и способность действовать самостоятельно, невзирая на инструкции и добиваясь конечного результата любыми средствами. — Бывший воин улыбался.
— Посмотрим!
— Посмотрим, — кивнул он. Смешинки плясали в теплых карих глазах.
ГЛАВА 9
В путь пришлось отправиться только на пятый день после памятного всем дня осеннего равноденствия — несостоявшейся свадьбы Анджелина Маса. Я бы уехал и раньше, но все это время пришлось сражаться с целителем, который нипочем не желал отпускать в дорогу человека с незажившими переломами ребер. Дышать мне уже было значительно легче, я мог самостоятельно взобраться на коня и слезть с него, и был в состоянии вытерпеть несколько часов езды рысью, не стискивая зубы от боли. Даже мечом, если возникнет нужда, худо-бедно смогу отмахнуться. Чудеса силы и ловкости мне еще месяца два противопоказаны, но я же не профессиональный воин и не ведьмак. У обычного некроманта сила в голове, а эта часть тела как раз и не пострадала. Или пострадала сильнее всех прочих — так, наверное, думали друзья, провожая меня в дорогу. Ибо только ушибленный на всю голову тип рванет в дальнюю дорогу, еще не оправившись от болезни.
Гнезно — столица восточного воеводства, крупный город на пересечении старых торговых путей. До Войны Трех Королей он был центром самостоятельного княжества, но потом потерял независимость. Другим крупным городом в тех краях был Дебренск, стоявший на краю болот. Дебричи, по слухам, до сих пор поклонялись местным богам. И среди них первому — Змею-Полозу. Кстати, вокруг Гнезно впрямь много змей. Надо быть осторожнее — сейчас как раз те дни, когда ужи, гадюки, медянки и полозы собираются на зимовку. Перед тем как уйти в спячку, они выбирают себе князя. И это не сказки. Мэтр Куббик, до того как купил практику у прежнего звездуновского некроманта, почти два года шатался по дорогам, выступая то как наемник-некромант, то как бродячий ведьмак, и насмотрелся многого. На случай, если я столкнусь в окрестностях Гнезно со змеями, он снабдил меня кучей рекомендаций и парой-тройкой амулетов.
Погода стояла как назло хорошая. Хотя бабье лето подошло к концу, с небес светило солнце и днем еще было достаточно тепло. Правда, на земле уже не заночуешь — хочешь не хочешь, а искать приют под крышей придется. Полевые работы были завершены, на лугах желтела трава, в которой тут и там еще упрямо распускались последние цветочки осенней кульбабы. Нивы либо чернели голой землей, либо щетинились ростками озимых побегов. Деревья пестрели желтым, красным и оранжевым, первые листья с шуршанием падали на траву. И если месяц назад глаз невольно задерживался на ранней желтизне, то сейчас выискивал деревья, которые наперекор природе еще сохраняли зеленый наряд.
Широкая накатанная дорога на восток предназначалась и для всадников, и для возов с товарами. Мой мерин мягко трусил по обочине, а я, откинувшись в седле, вспоминал последний разговор с Анджелином Масом.
— …Ты должен мне помочь, — говорил граф. — Должен меня спасти.
— От брака? — удивился я тогда. — Кажется, именно это и случилось.
— От навязанного брака! — прорычал он. — Не желаю, чтобы другие принимали решения за меня!
— А король?
— Король, хвала всем богам, не указал в своем письме имени той, которую он желал бы видеть моей супругой. И в этом вопросе я предпочитаю обходиться без советчиков.
— У тебя мало времени, — вспомнил я. — Его величество указал какие-нибудь сроки?
— На зимние праздники я должен прибыть в столицу с молодой женой. Ее и меня представят ко двору. А после празднеств я отправлюсь осматривать свои новые владения, наводить там порядок и так далее…
— Да, осталось всего два месяца, — подсчитал я. — Успеешь?
Анджелин только кивнул, да с таким видом, что в голову закралась крамольная мысль:
— Неужели ты уже…
— Ну, если не наткнусь на кого-то получше, леди Агнесс могла бы подойти, — с задумчивым видом протянул мой названый брат.
— А кто это?
На меня посмотрели, как на идиота. А я что? Среди моих знакомых нет ни одной женщины с таким именем. Если только…
— Леди Агнесс Байт — средняя из трех сестер, — напомнил Анджелин с кислой миной.
— Ты все-таки смирился с этой семейкой? — Вот уж что отказалось укладываться в голове.
— А что поделать, если нет других вариантов?
— Ну, — я полез чесать затылок, — я близко знал только одну женщину и не могу судить обо всех, но где-то слышал, что из таких серых мышек чаще всего получаются самые отъявленные стервы.
— Пусть только попробует слово поперек сказать! — жестко отрубил Анджелин. — Я женюсь только из-за этого приказа короля. Потом никто и ничто не помешает мне отослать ее в поместье и лишь изредка приезжать в гости. А через пару лет брак можно аннулировать как несостоявшийся.[14]
Вот на такой оптимистичной ноте мы и расстались. И сейчас, проезжая осенними полями и перелесками, любуясь плывущими по небу облаками и видневшимися тут и там небольшими деревеньками, я думал о том, как должна вскоре измениться моя жизнь. Я с риском для свободы съезжу в Гнезно — дней шесть в один конец, если ничего не случится, да столько же обратно, да там невесть сколько времени. В Гнезно разберусь с этим «трупом невесты», потом Анджелин освободится от придуманного Смертью заклятия, женится на леди Агнесс и уедет в столицу, к королю. А я останусь здесь, работать простым провинциальным некромантом. Вряд ли названый брат захочет перетащить меня вслед за собой — в крупных городах у меня будет полным-полно конкурентов. Значит, грядет расставание. А кто останется управлять городом? Байты? Малышка Луна Байт будет объявлена наследницей огромного состояния. М-да, веселые кое-кого ждут денечки! И это, прошу заметить, не самый худший вариант. Худший — это когда по душу нарушителя явятся инквизиторы, чтобы препроводить беглеца из-под домашнего ареста в тюрьму, откуда выбраться будет намного труднее.
Да, я рисковал. Рисковал своей шкурой, своей свободой и жизнью. В Гнезно, крупном городе, центре воеводства, не могло не быть других некромантов, которые не потерпят конкурента на своей территории. Кроме того, не стоит забывать и про инквизицию — в каждом воеводстве есть ее представительство. Одно лишнее телодвижение — и привет! Свои же и сдадут палачам за нарушение режима.
Если бы речь шла о собственной шкуре, то я бы уже сейчас искал местечко поглуше, чтобы вырыть могилу поглубже. Но есть вещи, которые надо сделать несмотря ни на что.
Скажу сразу — я не герой. Помнится, два года назад светлая мысль о том, что некромантия — занятие не для всех, уже забредала в голову. Тогда всерьез думалось, что сумею прожить в глуши, подрабатывая целительством и продажей самодельных амулетов. Жизнь показала, что некромантом я все-таки быть могу. Жаль, что таковым осталось быть совсем недолго — до того момента, когда о моем демарше станет известно.
А может, и пронесет. Может, никто ничего не узнает. Может…
Рычание. Ржание. Визг… Мир встал на дыбы, и лишь чудом удалось удержаться в седле и не рухнуть на землю. Конь шарахнулся в сторону, дергая головой и вертясь на месте, а я, матерясь и скрипя зубами от боли — мне же пока нельзя делать резких движений! — пытался одной рукой усмирить мерина, а другой — достать из ножен меч.
— Да тихо ты! Тихо! — Чья-то рука в меховой рукавице крепко схватила уздечку. — Свои!
Голос был знаком. Кое-как выпрямившись, переждал приступ боли и, едва смог нормально дышать, разлепил мокрые от выступивших слез веки. Передо мной, крепко держа мерина, чтоб не дергался, стоял на задних лапах знакомый волкодлак.
— Ты откуда взялся? — прохрипел я.
— Не поверишь — тебя ждал.
— С чего это вдруг?
— Да так… — Полузверь отпустил уздечку, сел на обочину по-собачьи и почесал передней конечностью под мышкой. — Дай, думаю, с тобой прогуляюсь. Ты же вроде как инвалид, тушка болит… Мало ли что в дороге приключится? А тут и руку помощи протянуть некому. Вот упал бы ты сейчас с коня — кто бы тебя, с открывшимися переломами, до ближайшей деревни на себе волочил?
— Если бы никто не вздумал пугать мою лошадь, ничего бы не было, — разозлился я. Он доброе дело сделать хотел, оказывается! Раскатал губу! Не в сказке живем. Волкодлаки обратно в людей после оказания благотворительной помощи не превращаются!
— Так я это… ну… — мой собеседник поскреб затылок и после стал с живым интересом изучать свои когти, — суприс хотел сделать.
— Чего?
— Ну, это… приятную неожиданность.
— Неожиданность была, — пришлось признать. — Но вот назвать ее приятной…
Волкодлак пакостно захихикал, глядя куда-то на дорогу. Обернувшись, увидел, что мой мерин от неожиданности оставил на дороге кучку своей «неожиданности».
— И потом, разве тебе не приятно видеть знакомую морду лица вместо неизвестно чьей хари? — поинтересовался любитель сюрпризов.
— Это да, — пришлось признать. Ведь боец из меня пока никакой. А волкодлаки — серьезные противники.
— Тогда вперед? — Он встал на четыре лапы, слегка оттопыривая зад. — И с песней?
Я тронул коня шпорами. Мерин пошел по обочине нервным шагом, кося глазом на вышагивающего посреди дороги полузверя.
— Слушай, — не выдержал через несколько минут, — а тебе не все равно, куда идти?
— А в чем проблема?
— Ну если ты просто так гуляешь, то не мог бы ты…
— Не-а, — волкодлак сел, опять принялся чесаться, — не мог. Я обещал тебя до Гнезно проводить.
— Кому обещал? — приподнятое настроение опять упало.
— Не все ли равно — кому? — ушел от ответа полузверь.
— Ах вот как… Не доверяют, значит? Боятся, что удеру?
— Вот дурья башка! — Волкодлак в сердцах сплюнул. — Рубан меня просил! Беспокоится он о тебе!
Ответить на это было нечего.
— Спасибо…
Вот так, время от времени нарушая молчание короткими фразами, мы и продолжали путь. Волкодлак либо широко шагал, смешно оттопыривая зад — задние ноги у него были длиннее передних, как у людей ноги длиннее рук, либо, если мерин переходил на рысцу, скакал рядом, как огромная волосатая лягушка. Но долго так не попрыгаешь, и он либо опять переходил на шаг, либо вставал на ноги и ковылял на двух, становясь настолько похожим на человека, что делалось жутковато. Прошагав так немного, снова вставал на все четыре — и так без конца.
Этим, кстати, объясняется тот факт, что волкодлаки довольно редкие твари. Ибо им трудно удирать от погони — они быстро выдыхаются. На равнине им не уйти от преследователей, пусть это будут даже мужики с топорами и кольями. Другой вопрос, если дело происходит в доме — там полузверь легко взбежит по стене и уютно устроится на потолке, раскорячившись и поплевывая сверху, пока люди чешут затылки и ломают голову, как его теперь снимать.
…А кстати, почему его до сих пор не убили? Он говорит, что был знаком с мэтром Куббиком еще во времена его бурной молодости, до того, как тот купил практику и осел в Звездунах. Сколько же ему лет на самом деле?
Прямо спрашивать не хотелось, а подходящего случая все не было и не было.
Я опасался, что с таким попутчиком придется пробираться окольными путями и ночевать на обочине или под кустами, что с моими ребрами чревато осложнениями, но волкодлак оказался в этом отношении идеальным спутником. Загодя чуя приближение жилья, он куда-то исчезал, оставляя возможность одинокому всаднику самому проситься на постой. И возникал на дороге, когда я утром пускался в путь. И честно развлекал болтовней, вспоминая разные забавные случаи из жизни.
Мы расстались на последнем повороте, на спуске холма. Впереди были видны предместья крупного города — Гнезно располагался на другом холме, вскарабкавшись на него в незапамятные времена. Когда-то тут в непроходимых лесах над рекой стояла на холме крепость, названная Гнездом. По реке шел торговый путь, и люди часто останавливались в этом месте, чтобы передохнуть. Уютно здесь было тогда, как в настоящем гнездышке — на всхолмии было сухо, а ведь пять-шесть столетий назад вокруг шумели дремучие боры, а в низинах мокли болота.
Постепенно Гнездо-городок разросся, сменил имя на Гнезно. Леса вокруг стали вырубаться — надо было строить первую, еще деревянную крепость и дома для горожан, мостить дороги, чинить-мастерить речные ладьи. Болота тоже осушались, так что в округе их почти и не осталось. Только названия некоторых деревень еще говорили о них: Заболотье, Моховая Кочка, Омшанье, Сырое Поле, Трясинное…
Город Гнезно и его предместья вольно раскинулись на равнине, где распаханные и засеянные поля перемежались островками пастбищ. Среди них тут и там можно было заметить хутора и старинные замки, окруженные густой растительностью. «В старом замке, что под Гнезно, ждет тебя твоя невеста!» — вспомнились слова Смерти. Значит, в одном из них? Как бы узнать, о котором идет речь? Вот я прибыл на место, а дальше что? Прочесывать все подряд? Седмицы две на это потратить придется. А ведь уже грязник[15] начался. Пока то да се — и распутица, до середины груденя[16] с места не тронешься. А когда Анджелину свадьбу справлять? Времени в обрез!
Оставался один выход — спросить специалистов. В таком большом городе, как Гнезно, обязательно должен быть хоть один некромант. А лучше — два или три, да еще один отдельный при городском жальнике, да с помощником.
Отыскать в большом городе жилище некроманта для его коллеги оказалось делом довольно сложным. Помнится, я часа два искал дом мэтра Куббика в Больших Звездунах, а тут придется бродить до рассвета. Доверимся интуиции.
Некроманты работают с трупами — это аксиома. От их дома исходят слабые эманации смерти и тлена. Иногда их могут ощущать даже обычные люди — многим становится плохо в гостях у представителей этой профессии. Интуиция никогда не была моей сильной стороной и к «миазмам» я тоже привык, но вот мой мерин… Лошади издавна считались проводниками из мира живых в мир мертвых, значит, он меня и приведет.
Свернув за угол, чтобы раньше срока не обнаружили бдительные горожане, нашел в сумке сушеные мухоморы и белену. Торопливо растер в порошок и, пристально глядя коню в глаза, осторожно вдунул ему в ноздри эту смесь. Несколько раз, прижимаясь лбом к конской голове, проговорил формулу концентрации для усиления эффекта и поскорее запрыгнул в седло, бросив поводья и предоставив мерину полную свободу в выборе направления. Даже глаза закрыл, чтобы не мешать.
Был уже вечер, только что прозвучал колокол, призывающий горожан к завершению работ. Мастеровые по этому сигналу должны закрывать свои лавки, и лишь лавочники и трактирщики продолжали свое дело — до второго колокола. После него по традиции закрывали ворота, и на улицах оставались лишь городская стража, воры, грабители и немногочисленные поздние прохожие, спешащие добраться домой, прежде чем до них доберутся все остальные. Мастеровой люд шагал по всем направлениям — кто сразу домой, кто к соседу, кто в лавку, кто в забегаловку. Я ничего этого не видел — ехал с закрытыми глазами. И не сразу понял, в чем дело, когда мерин внезапно остановился как вкопанный.