Не передать, что я почувствовал, услышав это коротенькое слово! Разочарование, нетерпение, стыд…
— Но почему? Ведь она же…
— Лад все слышал. Лад засвидетельствовал мои слова. Лад оживил их и придал силу. Они не были связаны друг с другом, пока в мою выдумку не поверил бог любви.
— Значит…
— Анджелин Мас не сможет жениться ни на одной смертной женщине, пока не встанет у алтаря с Анитой Гневеш. Извини, я все испортила.
— Нет. Это была моя идея. И моя ошибка. Значит, мне и исправлять.
В голове по-прежнему было тесно от мыслей. Душа Аниты — в Бездне, возле своего «хозяина», подлинного или мнимого. Она мертва окончательно и бесповоротно. Нет, ее тело сохранило еще остатки ауры. Нити достаточно крепки, чтобы можно было восстановить нарушенные связи и даже сообщить телу подобие жизни, и мне уже удавалось это пару раз сделать.
— Что ты задумал? — прошелестел голосок моей жены. Тревога, вспыхнувшая в сиреневых глазах, подсказала, что я на верном пути.
— Я обещал, что спасу ее. — Рука потянулась к ритуальному ножу. — И я это сделаю.
— Она мертва! — Гневеши услышали мои последние слова, и хотя то, что говорила Смерть, оставалось за пределами человеческого слуха, обо всем догадались.
— Пусть так. Ее душа попала в Бездну, упав туда вслед за мертвым некромантом. Я отправлюсь следом.
— Ты погибнешь, — покачала головой Смерть. — Разве не знаешь, что вызволить душу оттуда можно лишь одним способом?
— Знаю! — В собственной душе волной поднялся липкий страх. То, что я собирался проделать, ничем иным, как самоубийством, не назовешь. А тем, кто решил уйти из жизни подобным способом, прямая дорога вниз. Не будет вересковых пустошей, не поднесут мне чару поминального меда, не зажгут костры на кургане. Ничего этого не ждет самоубийцу после смерти. Только мрак, холод и пустота. И еще бесы знают что.
Вот сейчас и узнаю! Я обернулся и поглядел на оцепеневших Гневешей:
— Будьте так любезны, уйдите отсюда. Вам не годится видеть то, что сейчас будет.
Смерть выпрямилась, стройная, гордая, холодная. Тихо протянула руку в направлении оцепеневших в изумлении лордов и леди — и те кинулись бежать, теряя с каждым шагом остатки достоинства. Моя жена могла не только останавливать сердца, но и внушать душам такой страх, что спасения не было даже в бегстве. Потом она приблизилась, положив руки мне на плечи. Сиреневые чуть раскосые очи оказались так близко, что, несмотря на темноту, в них можно было увидеть свое отражение.
— Я могу тебе запретить…
— Попробуй!
— Я запрещаю.
— А я все равно иду туда.
— Почему? Ты разве не понимаешь…
— По-моему, это не понимаешь ты. Я — мужчина. Это — мое решение. Я распоряжаюсь своей жизнью. А ты пока еще моя жена. И слушаться меня должна.
На ее лице отразилась целая гамма чувств.
— Вот как ты заговорил…
— Я — некромант, дорогая. Ты забыла, что сама выбрала себе супруга? Я такой, какой есть. Другого не дано.
— Другого не дано. — Она внезапно поцеловала меня в губы и отступила. — У тебя мало времени.
Быстро начертив вокруг гроба с телом Аниты Гневеш на полу необходимые символы, встал в изножье на колени. Несколько раз глубоко вздохнул, прочищая сознание и пытаясь еще раз осмыслить то, что собираюсь совершить. Невероятно, но я, будучи в здравом уме и твердой памяти, собирался отдать жизнь ради спасения чужой девушки. Кто она мне? Не сестра, не жена, не дочь и не возлюбленная. Она могла бы стать счастливой с Анджелином Масом, а могла быть супругой кого-то еще. Никакого настоящего пророчества о том, что эти двое с рождения предназначены друг другу, не произносилось. Смерть выдумала его сама, и в несуществующее проклятие поверили все. Даже я, знавший подоплеку событий. И вот я поступаю так, как от меня не ждут, ради того, чего быть не должно. Я собираюсь убить себя в жертвенном круге, ибо иного способа попасть в Бездну кратчайшим путем не существовало.
Смерть бросила в мою сторону последний взгляд и молча растаяла в воздухе. Все правильно. Душа самоубийцы ей не принадлежит.
Строки заклинания всплывали в памяти так четко, словно кто-то нашептывал их на ухо. Начертанные на земле символы слабо светились, разгоняя мрак и уплотняя его по краям. Нити ауры мертвой Аниты задрожали, пока еще не наливаясь силой, но предчувствуя ее. От порезов на запястьях обеих рук тянулись тонкие нити крови и жизненной силы, сплетаясь в паутину.
Выпрямившись, я двумя руками взял нож, поднял его над головой и с последним словом заклинания, задержав дыхание, нанес удар.
Боль была неожиданно сильной. И я еще корчился на полу, скрипя зубами и силясь удержать уплывающее сознание, когда земля внезапно разверзлась. Чьи-то руки или лапы жадно вцепились в тело, и наступила тьма.
ГЛАВА 12
Но сознание не отключилось. Я по-прежнему ощущал боль в животе — такую, что хотелось выть и скрежетать зубами. Да когда же это кончится? Или это — вечно ощущать ее — и есть наказание для самоубийцы? Тот, кто полез в петлю, бесконечно будет чувствовать удушье. Тот, кто решил утопиться, обречен навсегда бороться за глоток воздуха. Тот, кто перерезал себе горло, будет захлебываться кровью — или корчиться от рези в животе в моем случае.
Но, как ни странно, тут тоже можно жить. Боль — тревожный сигнал, который подает тело — доказывала, что я по-прежнему я. Кожа ощущала холод, свистел ветер — мы куда-то падали. «В Бездну!» — подсказал разум. И память никуда не делась. Я знаю, что я — Згаш Груви, молодой некромант двадцати пяти лет от роду, могу подробно рассказать свою биографию… Неужели вот это и есть кончина самоубийцы? Или боги для меня решили сделать исключение?
Полет-падение постепенно замедлился. Державшие лапы-руки разжались. Во тьме — по-прежнему абсолютно ничего не было видно! — их обладатели так и остались неизвестными. Нельзя было даже сказать, в какую сторону они удалились или все еще находятся тут.
Так, для начала определимся, где тут верх, а где низ. Ну, последнее понятно — голова наверху, а ноги — на… на чем-то, что можно условно назвать полом. Во всяком случае, там ощущается какая-то опора. Попробую сделать шаг… Выдерживает! Значит, не лед и не натянутый над пустотой шнур гимнаста.
Глаза! Два огонька ярко-оранжевого цвета возникли вдалеке и теперь приближались длинными скачками. Неужели новичка вышел встречать сам Владыка Бездны? Да быть того не может! Чтобы он ради какой-то мелкой сошки…
Обладатель огромных глаз приблизился, толкнул в бок, проскользнул рядом. Пальцы машинально ухватились за… шерсть?
Рядом, вывалив язык, жарко дышала большая черная собака, позволив ощупать толстую шею, хребет вплоть до самого хвоста, голову с торчащими ушами. Меня что, приглашают на звездный мост? Боги дают некроманту-самоубийце шанс подняться на небеса?
«Я должен найти Аниту», — хотелось сказать, но, хотя губы зашевелились, ни один звук не вырвался из них. Ах да, тут же нет ничего! Не зря вызванные из Бездны призраки часто так любят поговорить. Они знают, что потом вернутся в мир безмолвия, где не слышно даже себя.
Собака потянула меня куда-то. Надеюсь, не на мост? Тут от меня ничего не зависит. Остается лишь, стиснув зубы, терпеть боль в животе и ждать, пока кто-то не возжелает призвать мою душу из небытия.
Надежда сделать то, зачем пришел, начала таять, когда некоторое время спустя мрак стал рассеиваться — ровно настолько, чтобы можно было понять, что впереди движутся несколько силуэтов. Кто это? Бесы или мои товарищи по несчастью? Сейчас жди стонов, воплей, скрежета зубовного, душераздирающих криков и… Что я несу? Какие крики в мире полного безмолвия?
«Глазам не верю! Вы-то здесь откуда?»
Вот странно — я прекрасно знаю, что тут царит абсолютная тишина, но этот голос странным образом услышал и даже не мог не узнать. Ну да, память-то никуда не делась!
Из мрака соткался силуэт лорда-алхимика Вайвора Маса.
«А вы?» — шевельнул в ответ губами.
«А где мне еще быть? Я же не получил последнего напутствия! Надо мной не проводили нужных обрядов, чтобы отправить душу на вересковые пустоши, так что мне оставалось только провалиться в Бездну. Тем более что сюда и так попадают почти все маги, алхимики и чародеи. Так что компания тут подобралась не самая плохая!» — Один призрак попытался по-приятельски взять под руку другой.
«Не старайся понять, как тут все устроено, — угадал мои сомнения предок Анджелина. — Я сам толком не разобрался, а у меня было больше времени. Скажу лишь, что ты видишь меня не глазами, а разумом. Ты помнишь, как я выглядел, когда являлся в мир живых, помнишь мой голос и манеру разговаривать, — и сейчас, по сути дела, общаешься со своими воспоминаниями».
«Значит, — подумалось в ответ, — если я кого-то не встречал в прошлом, то я его и не… э-э-э… узнаю?»
«Именно так! Поэтому круг общения здесь весьма и весьма ограничен. И некоторые, так сказать, счастливчики вообще лишены возможности с кем-либо общаться всю оставшуюся бесконечность».
М-да. Печально.
«Значит, вы не можете мне помочь?»
«В чем?»
«Я ищу… одного некроманта. Он в некотором роде наш с вами коллега — у меня есть основание подозревать, что при жизни, примерно тридцать — сорок лет назад он тоже мог быть супругом Смерти».
«Вот как? — живо заинтересовался призрак лорда Вайвора. — Это интересно! Вы позволите присутствовать при вашей теплой встрече?»
Мне оставалось лишь пожать плечами. Не факт еще, что эту встречу так легко организовать. В какую сторону идти? Во мраке не было ни единого ориентира, ни один звук не нарушал безмолвия пустоты. Только тяжело дышала черная собака, вывалив язык. Кого она ждет? Не меня же? Или…
«Не пойду, — вперил упрямый взгляд в горящие огнем зрачки. — Хоть силком тащи! У меня здесь дело!»
Как бы то ни было, но призрак лорда Вайвора подал мне отличную идею. Я сосредоточился и попытался вспомнить сначала Пенчо-Пейна. Но образ терялся, расплывался. Почему-то никак не мог представить себе мертвого некроманта. Только труп в коконе из старого ветхого савана. А здесь он, наверное, должен выглядеть по-другому. Тогда… Анита?
Бледное лицо возникло перед мысленным взором и никуда не исчезло, стоило открыть глаза. Печаль и гордость — вот что приходило на ум при взгляде на это лицо. Даже не поймешь, чего в нем больше. Она ответила отказом влюбленному некроманту… Почему?
«Я не любила его». — Ресницы дрогнули, открывая глубокие темные глаза.
«Ты не любила вообще никого!» — раздался рядом звучный и сильный голос. Он был смутно знаком, но понадобилось некоторое время, чтобы всмотреться в образ высокого статного мужчины с точеными чертами лица. Это — Пенчо-Пейн? О боги! Ну и ну! Мне с моей заурядной внешностью даже рядом стоять неудобно.
Он-то меня узнал, и легкая снисходительная улыбка тронула красиво очерченный рот:
«А, это ты, предатель! Так-то ты заплатил своему хозяину…»
«Хозяину? У меня нет и не было хозяев. Я приехал в Гнезно, чтобы найти Аниту Гневеш».
«И ты ее нашел! Не правда ли, какая находка?»
Я посмотрел на девушку. Ее лицо оставалось спокойным. Слишком спокойным для этого мрачного места. Она словно еще не осознала, где находится. Или уже все поняла и смирилась, задушив в сердце все чувства?
«Я пришел сюда ради тебя, — наши лица оказались совсем близко. В реальном мире почувствовал бы на коже ее дыхание. — Ты хотела свободы? Ты будешь свободной. Вернешься в реальный мир. И выйдешь замуж…»
«Не выйдет! — безжалостно припечатал Пенчо-Пейн. — Эта холодная гордячка лишена возможности любить. Я был готов кинуть к ее ногам весь мир! Я, ради простой смертной женщины отказавшийся от любви богини! Ты понимаешь, на что я пошел, чтобы доказать тебе свою любовь? А ты? Что ты мне ответила?»
«Я не помню…» — Она тихо покачала головой.
«Нельзя заставить кого-то полюбить. — Я поспешил вклиниться в их разговор. Не знаю, как во внешнем мире, но то, что время там и тут течет по-разному, несомненно. На счету каждый миг. — Тебя любила богиня. А ты предпочел ей эту… Смертные должны идти своим путем. А мы, избранные, шагать своей дорогой. Смерть жестоко мстит тем, кто пренебрегает ею».
«Ты-то откуда можешь это знать?» — фыркнул мертвый некромант.
«Я тоже был ее супругом. Пока не сделал этот шаг!»
Пенчо-Пейн шарахнулся в сторону с выражением ужаса на красивом лице. А я повернулся к Аните, попытался взять ее руки в свои. И, как ни странно, это удалось.
«Я даю тебе шанс, — произнес, глядя в светлые глаза. — Шанс снова стать живой, шанс полюбить и быть любимой. Там, наверху, тебя ждут! Если ты хочешь счастья, ты должна рискнуть».
«Я… не знаю». — Девушка выглядела растерянной.
Выпустив ее тонкие пальцы, по привычке сунулся к ножу — и не нашел его на месте. Ножны на поясе оказались пусты! Где он? Я без него, как без рук! Что же делать? Чем его можно заменить?
«Вот он!» — Призрак лорда Вайвора указал глазами куда-то вниз. Проследив за направлением его взгляда, с изумлением увидел, что нож торчит в ране на животе. Вот это да!
«Не стоит этого делать, — прозвучал негромкий голос, когда я уже потянулся выдернуть его. От неожиданности я послушался, вытаращив глаза на Пенчо-Пейна, который протягивал мне короткий кривой ножик с простой костяной рукоятью. — Попробуй моим!»
Призрак лорда Вайвора что-то зашипел сквозь стиснутые челюсти, черная собака, безмолвный зритель, оскалила клыки, но решение было принято. В темных глазах мертвого некроманта сверкнуло скрытое торжество, но я уже отвернулся и слегка ковырнул свое запястье:
«Властью, данной мне, в обмен на плату мою призываю тебя вернуться в тело твое».
В глазах Аниты мелькнул страх. Черты ее лица поплыли, стали меняться на другие, знакомые до боли и рези в животе…
Боль…
Она была такой сильной, что я все-таки потерял сознание.
А очнулся от того, что меня весьма непочтительно трясли за грудки и, кажется, даже били по щекам.
— Открывай глаза, ты, придурок! — Не узнать этот голос было невозможно. Только откуда в нем такие слезливые интонации? — Я же знаю, что ты здесь! Ну же! Очнись! Посмотри на меня!
Удар, еще один… Она избивала меня уже всерьез. От особенно сильной оплеухи я вскрикнул.
— Очнулся…
Почему теперь в голосе слышался страх? Открыв глаза, увидел склонившуюся надо мной Смерть. В сиреневых глазах страх мешался с облегчением.
— Дорогая, какой приятный сюрприз! Вот уж не думал, что после кончины…
— После кончины! Ты что со мной делаешь? Кто дал тебе такое право? Ты понимаешь, что мне пришлось сделать только что?
— Поднять руку на своего мужа? — Исхлестанные щеки болели.
— Вернуть тебе жизнь, самоубийца! — В голосе моей жены прорвались злые слезы. — А я никогда… понимаешь, никогда раньше этого не делала! Мои супруги умирали, и я расставалась с ними. Они все падали в Бездну и пропадали там без следа. А ты… Что ты со мной делаешь?
Смерть упала мне на грудь и разревелась, как обычная женщина.
— Э, тебе не кажется, что ты немного…
— Влюбилась я в тебя, понимаешь? А ты… в Бездну шагнул! Как какой-нибудь… И я поняла, что никогда тебя больше не увижу.
— Как и всех остальных своих мужей. Я же у тебя временный. Сколько нас таких было и сколько еще будет?
— Не знаю. — Смерть вздохнула, начиная успокаиваться. — Но еще никто из них не жертвовал собой ради других так… искренне. Ты помнишь, как мы познакомились?
Я напряг память:
— Из-за того мальчишки?
— Ты пожалел одинокую мать. Отдал целый год своей жизни ради чужого счастья. И сейчас… ты ведь умер по-настоящему и был положен в гроб.
— Что?
— Да. А гроб отнесли в храм, поставили у моих ног. И я поняла, что могу тебя потерять. Что я тебя уже потеряла…
— И потеряешь еще раз, если и дальше будешь так обнимать! Я же задохнусь!
Смерть отстранилась, продолжая придерживать руками за плечи, словно боялась, что ее супруг убежит. Освободившись, мне удалось сесть, и жена снова прильнула к моему плечу. Из-за ее склоненной головы огляделся по сторонам. Местность, прямо скажу, не внушает радостных чувств. Осенняя унылая равнина до самого горизонта. Бурая, вялая, высохшая перед снегопадами трава уже не поддается определению. Лишь кое-где торчат кусты чертополоха. Несколько холмов видны вдалеке. Мы сами сидели на вершине такого же холма, на слежавшейся сухой траве. Туда-сюда гулял холодный ветер. Я невольно покрепче обнял жену, привлекая к себе.
— А где мы?
— У меня. — Смерть выпрямилась, отерла ладонью бледное лицо. Я тактично сделал вид, что ничего не заметил. Чтобы богиня — и проливала слезы над обычным человеком? — Это мой дом.
— Не слишком-то тут… весело.
— А ты как хотел?
— Ну, я вообще-то имел в виду вересковые пустоши.
— Это они и есть. — Богиня обвела окрестности широким жестом. — Немного не такими ты их представлял?
— Совсем не такими.
— Это твоя вересковая пустошь. А под нами — твой курган. Тот самый, на котором…
Стремительно обернулся, ожидая увидеть накрытые столы и ранее умерших родных. Ничего. Пусто. Холодно. Скучно.
— Почему?
— Потому что тебе еще рано умирать. Твой курган еще не готов.
— Так я, выходит, жив?
— Жив, конечно. Сам, что ли, не чувствуешь?