После этого ко мне зашла Рита. Теперь я ее бы не спутал ни с одной человеческой самкой. Она сильно отощала и медленно двигалась, а запах стресса был просто невыносим. Она ничего не говорила, не называла меня улиточкой, не просила спрятать рожки. Сидела на краю губчатого матраса и покачивалась. Потом потрепала меня по боку и ушла. Навсегда. В тот же вечер она сделала себе смертельную инъекцию какого-то препарата.
С тех пор больше не произошло ничего интересного. Люди, как и прежде, избегают меня и дают обидные прозвища – сопля на матрасе, гондон использованный, маринованный сморчок… Каптенармус Людвиг в полном порядке. Он, правда, после смерти Риты немного осунулся, но сейчас снова начинает округляться.
Я так и не смог разобраться в человеческих взаимоотношениях. Но я неплохо изучил систему ценностей человечества. Оказалось, что главное в ней – понятие справедливости. То есть необходимость воздаяния за совершенные действия. Своего рода компенсация. И, соответственно, антоним – несправедливость, отсутствие компенсации. Пожалуй, это один из немногих этических законов человечества, который можно распространить и на других разумных существ. То, что случилось с Ритой и Виктором, можно подвести под определение «несправедливость». В этой же области лежит и отношение землян ко мне. Ругательные клички, ненависть и презрение людей к разумным брюхоногим в корне несправедливы. А Рита была единственным человеком, кто относился ко мне иначе. С ее уходом исчезла компенсация за наносимые оскорбления. Смерть ее и Виктора также была несправедлива. Компенсацию от жителей станции они получить не смогут, но справедливость можно восстановить другим способом.
Эта история стала известна астероформисам. С моей помощью, разумеется. Они поняли гораздо больше меня, во всяком случае, так они сказали. Эти прыгучие биосистемы своей логикой чем-то напоминают людей. Они предложили ликвидировать всю земную базу. Я ответил, что это нерационально, поскольку может спровоцировать ненужный конфликт. Они заверили, что все будет подогнано под природный катаклизм. Станция стоит над целым комплексом гигантских подземных пустот. Достаточно нескольких направленных вибраций, и база провалится на полукилометровую глубину. Я согласился с таким решением. При условии, что каптенармуса Людвига будет ждать иная судьба.
Я активно учу земной язык, на котором говорят обитатели базы. Мне нужно хорошо понимать людей, чтобы не возникло помех при осуществлении замысла. Заодно тренирую артикуляцию дыхалец-пневмостом. Хочу научиться произносить слова. Представляю, какой сюрприз ждет Людвига. Когда станция провалится, а промышленный робот будет готов сунуть каптенармуса в камнедробилку, я подползу к нему и скажу вслух на чистейшем земном языке:
– Сдохни, осклизлый ублюдок!
Достойная компенсация за действия с необратимыми последствиями.