Запах еды выдал колонию задолго до того, как ее увидели. Осторожно, так чтобы не шелохнулась ни одна веточка и ни один листик на дереве, Ждан и Остронег заняли позицию на опушке, в сотне метров от поселка.
От деревни остались только сгоревшие срубы, а на месте, где раньше была рыночная площадь, стояли походные шатры. Посередине на костре в большом чане кипело варево. Чуть в стороне мирно дремал страж, опершись на свое копье. Чувствовали себя шайны в полной безопасности. А вокруг площади стояли высокие колья. На них с непонятной жестокостью были нанизаны тела поселенцев, уже начавшие разлагаться под летним солнцем.
– Это или разведка, или просто банда шайновская, – сделал вывод Остронег. – Нет штандарта, – значит, из разных кланов набрали.
– Крысособак, небось, варят, – прошептал Ждан.
– По запаху понял? – Остронег залег в густой траве рядом со Жданом.
– Да они всегда их варят. Чего тут угадывать? По шкурам видно, – Ждан ткнул пальцем чуть левее костра. Там и вправду лежали кучей свежие, еще окровавленные шкуры. Ждан плюнул от отвращения. – Запахов тут хватает и так.
В итоге удалось выяснить, что весь гарнизон шайнов – всего человек двадцать. Двое готовили еду, один стоял на страже, остальные сидели по шатрам.
Тихо, словно их здесь никогда и не было, Ждан с Остронегом уши с опушки туда, где их поджидал основной отряд.
– Сразу не нападаем, ждем, пока они свое хлебово доварят и слопают. Шайн после еды вял, как муха осенью, – изложил план Остронег. – Согласны?
– Значит, мы есть не будем, – с грустью произнес Редедя.
– Чай заварим, зверобой полезен, а добавим забой-травы – так и силы восстановит. А поедим потом, – строго сказал Остронег. – Не время сейчас кашеварить.
Развели еле видимый костерок, в котелке заварили пучок травы. Ароматная забой-трава, за которую отвечал ведавший в травах Оселя, самый старший в группе, не только заглушила голод, но и придала сил перед переходом и неминуемой схваткой. На опушку к лагерю шайнов вышли как раз вовремя. С площади доносился гвалт.
– О, точно жратву делят. Выступаем? – Ждан вопросительно глянул на старшего.
– В дальнем шатре – их главарь, шибко ткань на покрове дорогая. Не жалеть никого, вожака ловить, если у меня не получится. Учтите, там не просто сборище кланов, там ассасины в основном. Видите, сколько народу на кол посадили? – Остронег легко встал с земли и размотал дерюгу со своего меча.
Его примеру последовали и остальные. Потом, не говоря ни слова, понимая друг друга только по взглядам, «Говорящие с мечами» выдвинулись через опушку к поселку и взяли в кольцо стойбище шайнов. Вернее, зашли на него с пяти разных направлений.
Сидящие вокруг чана шайны с удовольствием пожирали похлебку, время от времени вылавливая из жижи разваренные куски мяса. Отвратительный запах становился еще тошнотворней от того, что к нему примешивался смрад разлагающихся трупов на кольях, которые торчали среди сгоревших домов.
Первым не выдержал Одинец. Увидев, как два шайна начали ссору из-за полуобгрызанной головы крысособаки, он беззвучной тенью метнулся к пирующим. Одновременно Оселя, не самый быстрый в отряде, подкрался сзади к караульному и резким ударом слева разрубил того от плеча до печени. Развалившийся на две части воин не издал ни звука. Стремительное нападение привело лагерь шайнов в полное смятение. Уничтожив поселок, они никак не ожидали возмездия.
Несколько человек полегло прямо у чана с едой, остальные успели схватиться за оружие. Это только раззадорило атакующих. Человек – не мутант, и потому в фехтовальном бою вполне предсказуем. Тем более для «Говорящих с мечами». Редедя крутил своим клинком адскую мельницу, не давая шайнам возможности вступить с ним в схватку. Меч-полтораручник бешено вращался в ловких руках, время от времени изменял свою траекторию и крушил оторопевших врагов. Одинец наоборот делал скупые выпады только для того, чтобы поразить очередного противника. Ждан рубил налево и направо, его движения были настолько точны и лаконичны, что казалось, будто против него выступали не хорошо обученные разведчики, а стадо неподвижных болванов. Скоротечная схватка длилась не более двух минут. Оселя следил, чтобы ни один из шайнов не ушел, и добивал удиравших с поля боя.
Остронег не ввязался в схватку, а отправился на дальний конец поселка, куда практически не доносились звуки боя. Там, нарочно в отдалении от всех, стоял украшенный дорогими тканями шатер. Судя по всему, это была резиденция командира. Зайдя с тыльной стороны, Остронег одним движением располосовал холст с вышивкой, накрывавший шатер. Внутри при свете сальной свечи, сидя на корточках, склонился над глиняной плошкой жирный шайн. Он оглянулся на шум и, увидев Остронега, выронил изо рта кусок мяса обратно в плошку. По пухлой губе на подбородок поползла полоска жира и капнула на толстый голый живот. Шайн завопил и дернулся за лежащим рядом кинжалом, но Остронег успел ногой отбросить оружие, одновременно уперев острие своего меча вожаку прямо в горло.
– Зачем поселок сожгли? – Остронег чуть надавил мечом, из-под клинка побежала тонкая струйка крови. – Кто вас послал?
– Ни панимать руська, – нагло ответил шайн.
Остронег надавил сильнее.
– Я все скажу, не убивай, – шайн понял, что выбрал неправильную модель поведения.
По-русски вожак говорил почти без акцента. Он еще немного помолчал, поглядывая на вход в шатер. Надежды на помощь не предвиделось, и смелости это не прибавило.
– Говори! – Остронег чуть шевельнул клинком.
– Жизнь сохранишь, скажу тайну! – запричитал шайн.
– Говори! – рявкнул Остронег.
– Человека послали вам… Шепчущий все сде…
Но договорить он не успел. Из груди шайна вылезло острие кинжала. Удар пробил гортань и сердце. Главарь широко открыл рот и грузно завалился на бок. За спиной хрипящего в агонии шайна скользнула хрупкая девичья фигурка и метнулась к выходу из шатра. Остронег ринулся за девушкой, но снаружи ее уже взяли в оборот Редедя, Ждан и Одинец.
Девушка стояла, заблокированная с трех сторон, и яростно оборонялась широким и гибким мечом, типичным для шайнов, обученных высшему фехтовальному искусству. Одна против троих, она ловко уходила от выпадов, с неприятным вибрирующим звуком клинка. Но шансов выиграть схватку у нее не было. Неожиданно девушка крутанула головой. Ее прическа, уложенная бубликом коса, развернулась. Острый стальной наконечник на конце пролетел в миллиметре от шеи Одинца. Воспользовавшись секундным преимуществом, девушка пируэтом вышла из окружения; теперь мужчины стояли напротив нее в одну линию и мешали друг другу. Скорость, с которой девушка отбивала удары и делала выпады, была непостижимой.
– Отойдите, – скомандовал Остронег, понимая, что так многого не добьешься, и перевел бой на себя. Теперь он был один на один с девушкой. Та немедленно изменила тактику и, встав в низкую стойку на полушпагате, попыталась достать ноги противника. Но Остронег знал восточную школу фехтования и предугадал удар. Девушка сделала два приставных шага вправо, потом влево, а потом… упала лицом вниз. Из ее спины торчала стрела.
– Кто? – взревел Остронег.
– За кем-то мы не уследили, – протянул Ждан. – Смотри, а стрела-то не шайновская.
Он выдернул ее из спины девушки, потянув за оперение.
– Ишь ты… Из чего это она сделана?
И вправду, стрела была не деревянная. Невесомое древко отливало черным узором углеволокна. Наконечник был не кованый, а ажурный, точеный, с перепонками, которые заставляли стрелу вращаться, делая ее полет точнее. Над стрелой работал специалист, хорошо знающий и баллистику, и материаловедение.
– Кто-то еще тут был, видать, большую тайну сохранить хотели, – Остронег тяжело вздохнул.
– А ведь он и нас мог всех порешить, но не стал, – тихо заметил Ждан.
– А мы ему не интересны. Наверное. Но глаз не спускать с округи!
– Ушел он, ушел, – сказал Ждан. – Я слышал, как в лесу шуршало.
– Ну, ушел, да и ладно. Думаю, не вернется. Давайте разберемся, что там у них в шатрах. Не зря же они на этот поселок напали. Ведь не пшеницу и редьку отнять хотели. Только осторожно, вдруг тут еще какие сюрпризы.
Отряд пошел обыскивать жилища шайнов, но ничего особенного не нашлось. Обыкновенный для желтолицых разведчиков скарб. Одежда, оружие и походная еда: вяленое мясо, сушеные коренья, придающие бодрость. Удивление вызвал только хирургический набор, найденный в одном шатре. Нетипичный для шайнов, – тем более что на каждом из инструментов стояло клеймо из латинских букв и цифр. Но это мог быть трофей разведчиков, добытый в каком-нибудь походе.
– Небогатый у этих уродов скарб, – пробормотал Оселя, перебирая вещи, которые свалили в кучу, обшарив все шатры. – Ну, хоть золота немного есть.
Он взял в руки пухлый кошель и, побренчав металлом, передал его Остронегу.
– Небогатый у этих уродов скарб, – пробормотал Оселя, перебирая вещи, которые свалили в кучу, обшарив все шатры. – Ну, хоть золота немного есть.
Он взял в руки пухлый кошель и, побренчав металлом, передал его Остронегу.
– Странно, кошель-то обычный. Типичная шайновская мошна. А вот завязали-то они ее чем? – Остронег развязал кожаный мешочек и подбросил шнурок на ладони.
В традиции шайнов было перевязывать кошельки прочной шелковой бечевой. В нее вплетали цветные нитки, и у каждого клана был определенный набор цветов. Но этот кошелек был завязан свитыми вместе узкими плетеными полосками. Нити в полосках сплетались в замысловатый узор, на каждой – свой. Что значили эти плетеные украшения, никто не знал.
– Одна мысль меня гложет, – сказал Ждан. – Ведь смотрите – это же вроде разведка. Тут и кешайны, и гао. – Он показал рукой на валяющихся вокруг мертвых шайнов. – Это по одеждам видно, по поясам с шитьем. А вот почему разведка шла с шатрами? Что это за разведка, которая идет вырезать поселок, а потом еще там селится?
– Может, ждали кого-то? – предположил Редедя.
– Да все равно – разведчики обоз за собой не тянут! – не успокаивался Ждан. – И не одни они тут были. Девка эта шальная совсем не похожа на шайниху. Шибко хорошо дралась. Да и этот их стиратель-стрелок. Кто-то их сюда привел, кто-то им лагерь поставить велел и кто-то следил, чтобы…
– Следил, чтобы что? – спросил Остронег.
– Да проще пареной репы. Ощущение у меня такое: кто-то нас за нос водит. Вот посмотрите. В Кремль донос приносят, что здесь что-то случилось. Нас посылают. А разведка кремлевская что, сама не могла узнать, что тут шайны деревню вырезали? Они что, пришли, посмотрели и ушли? И не поняли, что поселок вырезан? А потом мы приходим – и тут прямо рай для меча. Толпа тупоголовых крысоедов. Прямо как в прикормленное место на рыбалку прийти. И красавица эта, и стрела неведомого мастера. Только кажется мне, что не мы ловить сюда пришли, а нас. Глотай крючки, не подавись. Прямо головоломку нам суют под нос и разгадать просят. Я одно могу предположить – кто-то хочет что-то в Кремль передать. Да так, чтобы и комар носа не подточил.
– Их главарь, толстый этот, – Остронег ткнул пальцем в шатер главаря, – сказал, что они кого-то к нам послали.
– Ну вот, видать, кто-то очень хочет, чтобы в Кремле этого посыльного приняли, – Ждан рубанул воздух ладонью.
– Вот и доложим Дьяку. Больше здесь делать нечего. Только селян убитых похоронить надо. Не по-людски так оставлять.
– Но надо все рассказать, – настаивал Ждан. – Решать Тайному Сыску, конечно, но то, что мне тут мерещится, правдой может оказаться. Какая-то игра замышляется. А мы в этой игре – болванчики.
– Не наша забота выводы делать, – отрезал Остронег. – Придем, все секретарю расскажем, и пусть Вавила уже Дьяку докладывает. Это их ума дело. За работу.
Среди развалин поселка удалось найти несколько лопат. Черенки, вместо сгоревших, пришлось вырубить новые. Молча принялись рыть братскую могилу. Земля в этих местах была мягкая, плодородная. Сверху на свежем холме поставили крест, уважив христианскую веру, и вознесли молитву своему богу. Затем, попрощавшись с убитыми, отправились назад, в Кремль.
Глава 6
– Николямская… – Санька подобрал давным-давно упавшую на землю табличку и с трудом прочел истершуюся надпись.
– Грамотей, – усмехнулся Мальф. – Николоямская! Надо знать исторические названия улиц.
– Ага, хорошо тебе знать названия. По карте проверяя, – Санька ткнул пальцем в торчащую у Мальфа из кармана туристическую карту Москвы. – Думаешь, я не заметил, что ты ее у маркитантов выменял? Фенакодус, между прочим, мой был, значит, и все, что ты выменял, тоже мое. А ты сам пользуешься!
На претензии мальчика Мальф никак не отреагировал. Впрочем, как обычно. Он сосредоточился на дороге. Улица, по которой они шли, могла таить массу неожиданностей и опасностей. Неширокая, зажатая между низкими, в два-три этажа особняками, она словно сопротивлялась поглощающей город разрухе. Хищный плющ, который в зданиях более поздних построек ломал стены, эти дома посмел только обвить снаружи. Покатые крыши еще сохранили черепицу, и иногда даже казалось, что хозяева покинули жилища совсем недавно.
– Не нравится мне тут, – тихо сказал Мальф. – Почему-то двери все закрыты. Словно кто-то там живет.
Он остановился на секунду у одного из парадных и стал рассматривать дверь. Скорее всего, она состарилась еще до того, как столетия назад над Москвой пролетела огненная катастрофа, уничтожившая город. Дверь красили многократно, краска облупилась, обнажив как минимум пять разноцветных слоев. Узкая металлическая полоса с прорезью и надписью «почта» завораживала своей бессмысленностью.
– А что тут все дома такие низенькие? – поинтересовался Санька. – Москва же столицей была. Тут небоскребы должны быть.
– Предки так говорили – не сразу Москва строилась. Это центр, он лет за двести до войны уже был таким. Таким и остался. И Кремль вон когда воздвигли. А стоит, как новенький. Ну, сам увидишь. А вот Сити, небоскребы эти стеклянные – так их первыми же взрывами покорежило.
Санька даже ничего не сказал, пораженный такой длинной речью. Но потом сообразил:
– Так мы что, в Кремль все-таки идем?
– Идем.
– А зачем?
Но на этот вопрос Мальф не ответил; беседа была окончена.
Мальчик, видя, что Мальфа заинтересовала старая дверь, тоже принялся изучать парадные особняков. Особенно Саньке приглянулась дубовая дверь, на которой чудом сохранился дверной молоток – древний прообраз звонка. Ни секунды не колеблясь, мальчик подошел и потянул за кольцо, решив вытащить его из старых досок. Но дерево, выстояв столько лет, стало тверже металла и не захотело отдавать витую бронзовую финтифлюшку. Санька отпустил кольцо, и оно громко стукнуло по наковальне.
– Ну, какого ты… – рявкнул на него Мальф, но было поздно.
Дверь, скрипнув, открылась внутрь и обнажила черноту прихожей. Оттуда, покачиваясь на массивных ногах, вышла странная фигура. Она состояла из мощных мышц, практически не прикрытых кожей, – словно препарат в анатомическом театре. Фигура была почти человеческой. Но у головы не было лица. На красной роже, похожей на плохо помолотый мясной фарш, тускло светились два маленьких, налитых злобой глаза. Из живота и груди выползало по паре щупалец, оканчивающихся громадными острыми когтями. Одно щупальце метнулось прямо к горлу опешившего мальчика. Санька застыл от ужаса, и только Мальф, рванувший мальчишку за руку, спас его от смертельного удара.
– Сиам, – еле выдохнул Санька.
Чудовище уже потеряло интерес к мальчику и неотвратимо, как смерть, приближалось к Мальфу. Тот, сохраняя дистанцию, стал отступать к дому на противоположной стороне улицы. Уверенный, что добыча не уйдет, сиам ковылял за человеком. Мальф прижался спиной к глухой стене. Санька с ужасом понял, что сейчас от его товарища останется кровавая каша. Поборов страх, мальчик достал нож и стал подбираться к мутанту сзади. А сиам тем временем поднял свое самое мощное щупальце, готовясь к первому и последнему удару.
Мальф стоял не шевелясь. Монстр отвел щупальце и нанес молниеносный удар. Но почему-то промазал. Его коготь вонзился в стену в нескольких сантиметрах от плеча человека и застрял в кирпичной кладке. Сиам ударил другим щупальцем и застрял в стене уже двумя конечностями, попав чуть выше головы Мальфа, который пригнулся и ловко отскочил в сторону. Но сиам продолжал пялиться на стену, готовя к нападению оставшиеся свободными два щупальца. Изменив тактику, мутант не стал бить нижними конечностями, он медленно провел когтем по стене, добрался до человека и обвил его левую руку. Мальф вонзил нож в живот сиаму, заставив расслабиться смертельную хватку, вывернулся, обошел мутанта со спины и резким ударом пронзил позвоночник мутанта чуть выше пояса.
Истошный вопль заполнил улицу. Кровь хлынула на асфальт, и парализованное чудовище повисло на намертво заанкеренных в стене когтях. Санька подскочил к мутанту и, подпрыгнув, воткнул нож в шею чуть ниже затылка. Сиам дернулся и затих.
– Ну, ты, пацан, даешь! – улыбнулся Мальф, вытирая клинок листьями, сорванными со стоящего рядом ясеня.
– Это ты даешь. Почему так вышло? Он же тебя мог проткнуть! – голос мальчика дрожал от азарта и страха.
– Мог, конечно. Только он думал, что я чуть в стороне стою. Вот и лупил не туда, – объяснил Мальф. – А ты, если еще раз полезешь без спросу в чужие дома стучаться, дальше пойдешь один. Понял?
– Понял, – буркнул Санька и, подпрыгнув, тоже сорвал пучок листьев и стал протирать свой нож.
– Если понял, то пошли дальше, боец, – Мальф зашагал к Садовому Кольцу, как ни в чем не бывало.
Санька не выдержал через полминуты.
– А чего это гудит?
– Морок. Садовое впереди. Машин нет, а гудят до сих пор. Не болтай, нам под тем мостом проскочить, – Мальф показал на мостовое перекрытие над улицей, – и, считай, уже почти дошли. Если никто, конечно, снова в гости не сунется в ближайший дом.