Мать одноклассницы Бритни, которая до сих пор общается с родственниками звезды, тут же объясняет:
– Бритни привыкла к этим разговорам, но она против такого подхода. У неё есть чёрные друзья, менеджеры, танцоры и телохранители. Она не обращает внимания на цвет кожи.
Было бы нечестно утверждать, что на этом вопросе в Кентвуде свет сошёлся клином. На самом деле к белым из Миссисипи относятся с тем же подозрением, что и к чёрным. Но расовые проблемы многое говорят о том, в каком окружении росла Бритни. Слава не могла не повлиять на её мировосприятие, ведь её жизненный опыт куда богаче, чем у подавляющего большинства. Но Кентвуд для неё остаётся родным и безопасным уголком. В документальном фильме «Бритни: под запись», снятом MTV в 2008 году, она рассуждает про свой «нервный срыв», и вслух спрашивает себя, почему не бежит в тихое убежище родины: «Пожалуй, мне стоило вернуться домой… Я сама не понимаю, почему в тот трудный период не встала и не уехала в Луизиану?»
Её тётя, Ченда Макгаверн, бывшая жена Джона Марка Спирса, объясняет:
– Здесь люди любят Бритни просто потому, что она Бритни. Они видят сквозь туман славы и известности и принимают её как есть. В Кентвуде люди готовы защищать её, мы дадим ей любовь и поддержку, которые так ей нужны. Несмотря на свой имидж, Бритни – сельская девочка, наша, кентвудская.
* * *Кентвуд назван в честь Эймоса Кента, первопоселенца, который построил здесь кирпичный завод и лесопилку, дав толчок лесной промышленности, которая просуществовала до начала двадцатых. Ещё он был мятежным конфедератом. Во время Гражданской войны его посадили в тюрьму за отказ принести присягу США, он командовал отрядом из 12 000 луизианских пехотинцев, служивших в Армии Конфедерации Северной Вирджинии. Кент был одним из «Тигров Ли», заслуживших прозвище «Бойцовые тигры» за то, что их солдаты были свирепыми, бесстрашными пьяницами, чьё поведение терпели за громадные достижения в боях, если верить историку Артуру Берджерону Такое отношение, «работай до предела, иди до конца и ничего не бойся», широко распространено и сегодня, и трёхполосный флаг Конфедерации так же гордо реет над городом, как и звёздно-полосатый Дяди Сэма.
Детям, растущим здесь, делать особо нечего. Они привыкают к южной жизни, где местом для игр и охоты становится лес. Парни по большей части увлекаются баскетболом и американским футболом, а девочки – баскетболом и чирлидерством, прежде чем окунуться в раннее семейное счастье.
Дороги настолько уединённые, что в машине родители сажают детей к себе на колени перед рулём, так же, как собаководы любят делать это со своими питомцами. Когда Бритни, став матерью, в 2007 году попыталась таким же образом прокатиться по дорогам Малибу, она быстро поняла, что луизианский стиль жизни понимают не везде. Но тот случай показал, что её мировосприятие – родом из детства.
Кентвуд – городок, где охотой и рыбалкой увлекаются все, но местная сельская жизнь не похожа на английские твидовые пиджаки и корзины для пикника, или королевскую охоту. Здесь в кузов грузовика кидают винтовку и пиво в переносном холодильнике и промышляют оленя и кролика, сидя в «оленьей засидке» – деревянном домике для охотника. Потом возвращаются домой и устраивают «гулянку с варёными раками», благодаря Бога за добычу, посланную в ловушки.
Бог – один из старейшин этого города, входящего в «библейский пояс». Его присутствием пропитана и жизнь людей, и местный говор. Чтобы попасть на воскреснюю службу, семье Спирс достаточно было перейти дорогу. Основу воспитания и образования Бритни составляют христианские ценности. Матушка Линни объясняет это так, что они не религиозная, но глубоко набожная семья, где сильна христианская вера.
В детстве Бритни вела молитвенный дневник, её учили общаться с Богом и доверять местному пастору. Ребёнок легко и беззаботно принимает веру, где обрядов больше, чем подлинного смысла. Бритни получала удовольствие от «выступлений» и ритуалов – церемоний, дающих ей возможность блеснуть своими талантами. И всё же, как бы там ни обстояло дело со смыслом, вера, впитанная от старших, не могла не повлиять на неё.
Она верила в то, что ей говорят. Так что когда Бритни вечером ложилась в постель, она верила, что Бог смотрит на неё, и что всё происходит по Его высшей воле. Он стал её главной опорой. Действительно, когда она выросла и мечты её сбылись, именно Ему она возносила хвалу, в своих альбомах говорила, что Он вёл и направлял её, она верила, что Он ставит препятствия на нашем пути, чтобы сделать нас сильнее. С самого начала жизненной философией Бритни было: «На всё воля Божия, на хорошее и на плохое. Всё – Божий промысел».
В книге, которую Бритни написала вместе с матерью, мы найдём её слова: «Я всё время молюсь. Я черпаю утешение и силу в понимании, что могу говорить с Господом, и Он слышит меня. Так нас растили». На стену над кроватью она повесила молитву XVIII века, вышитую крестиком:
Каждый день перед сном Бритни записывала свои мысли, чтобы «Бог прочитал». Отложив ручку, она опускалась на колени у кровати и молилась, сложив руки. Потом тянулась к голубой лампе со стеклянным абажуром, выключала свет и уносилась в мир грёз.
2. Внутреннее дитя
Кентвуд был для Бритни хорошим домом, но она всегда была из тех, кого манят далёкие края. Друзья говорят, что она «отличалась от остальных», в ней видели задумчивую интровертку, погружённую в собственные мысли.
Она убегала в места, лежащие за миллионы километров от знакомых детских площадок, находила себе укромные уголки, где её ждало счастье и свобода. С нежных лет она училась создавать воображаемые пузыри, которые отгораживали её от мира и защищали от тех опасностей, которых она ещё не понимала; они оберегали её от детства, гораздо более печального, чем считалось ранее.
Когда знакомишься с Бритни, скоро становится ясно, что именно в таких уголках мечты родилась исполнительница-эскапистка [3] , и что её жажда выступать – такой же защитный механизм, как и желание развлекать людей. Как разыгралось её яркое воображение, когда она открыла для себя Кликитэт Стрит [4] , место, где «…взрослеть получается медленнее всего». Ей так хотелось петь, бегать вприпрыжку и повторять: «Отличный получился день… просто отличный!», стремясь обрести всемирную известность. Она погрузилась в воображаемый мир, созданный детской писательницей Беверли Клири, увлеклась приключениями его главной героини, Рамоны Куимби, девочки с каштановыми волосами, карими глазами, без дырок в зубах, идеальной во всех отношениях. Бритни, по собственным словам, была «одержимой», среди любимых книг она указывает «Рамону Хулиганку», которая «…борется, чтобы найти себе место в непонимающем мире». Как и Рамона, Бритни Спирс всегда хотела, чтобы её приняли и признали.
Спрятавшись у себя в спальне, лёжа ничком на кровати, задрав ноги в воздух, она погружалась в книгу, а потом бежала в ванную, ровно напротив, через коридор, прихватив с собой коллекцию кукол и плюшевых мишек. Там, за закрытыми дверями своеобразного VIP-зала, она рассаживала двенадцать кукол и шесть медведей, как слушателей в аудитории, потом взбиралась на край ванны, как на сцену, и устраивала представление перед громадным зеркалом на стене (для неё – телекамерой), сжимая вместо микрофона бутылку шампуня. В городе, где все слушали Долли Партон, Рэнди Трэвиса и Рибу Макинтайр, она распевала хиты Мэрайи Кэри, Уитни Хьюстон и Мадонны. Она говорит, что в стенах ванной становилась «величайшей звездой в мире, даже больше, чем Мадонна».
В возрасте пяти лет Бритни взялась за дело со всей душой. Она репетировала в крошечном помещении долгие часы кряду, отдаляясь от своего семейства, и нимало о том не заботясь.
– Брит-Брит, малышка, пожалуйста, угомонись! – просила ее мама Линни из кухни, обшитой деревом.
– БРИТНИ! А ну замолчи, сейчас же! – кричал брат Брайан с дивана в гостиной, обшитой деревом.
Непонятно, слышал ли её вообще папочка Джейми, но дверь ванной оставалась закрытой, а Бритни развлекала своих кукол, умчавшись во вселенную, где её пение затмевало всё и вся. Там она нашла вход в свою Нарнию, в мир музыки, аплодисментов и вечного блаженства. Может быть, поэтому она до сих пор поёт в ванной, лёжа в воде, с горящими свечами вокруг, ведь, по её словам, акустика важнее всего. В лифтах всё то же самое, если не считать свечей. Детские переживания Бритни, то, что вияло на неё тогда, проявляется и во взрослом возрасте, от мелочей до эмоций, включая психологический импринтинг, который, по сути, начался в момент рождения.
* * *Официальное место рождения Бритни расположено в 25-и километрах от дома, за границей штата, в Маккомбе, Миссисипи. Бритни Джин Спирс родилась 2 декабря 1981 года, в семье сварщика Джейми Спирса и его жены, Линни, которая работала воспитательницей; она появилась на свет через шесть месяцев после того, как некая леди Диана Спенсер вышла замуж за принца Чарльза в другой сказке, которая только началась по ту сторону Атлантического океана. Брак высокой четы не удостоился упоминания в «Кентвуд Ньюс», в отличие от Бритни. Когда ей было восемь месяцев от роду, она впервые попала в заголовки: «МАЛЫШ НЕДЕЛИ: Полная чаша счастья». На чёрно-белой фотографии крошечная Бритни радостно улыбается, а снизу стоит подпись: «Счастливая малышка! Это я!»
Официальное место рождения Бритни расположено в 25-и километрах от дома, за границей штата, в Маккомбе, Миссисипи. Бритни Джин Спирс родилась 2 декабря 1981 года, в семье сварщика Джейми Спирса и его жены, Линни, которая работала воспитательницей; она появилась на свет через шесть месяцев после того, как некая леди Диана Спенсер вышла замуж за принца Чарльза в другой сказке, которая только началась по ту сторону Атлантического океана. Брак высокой четы не удостоился упоминания в «Кентвуд Ньюс», в отличие от Бритни. Когда ей было восемь месяцев от роду, она впервые попала в заголовки: «МАЛЫШ НЕДЕЛИ: Полная чаша счастья». На чёрно-белой фотографии крошечная Бритни радостно улыбается, а снизу стоит подпись: «Счастливая малышка! Это я!»
Дочь молочного фермера Линни не могла нарадоваться на «крайне энергичный, любимый свёрток радости» – свою первую дочь, сестру четырёхлетнего сына Брайана. Предки по обеим линиям вечно производили на свет мальчиков, поэтому ей очень хотелось девочку, и чтобы между ними установилась такая же тесная связь, как со своей мамой, англичанкой Лилиан Портел, эмигрировавшей из Лондона в 1946 году.
– Можете представить мою радость, – вспоминает Линни в книге «По душам», – милая девочка, которую можно одевать как куклу! Дочь, с которой можно устраивать чаепития!
От матери не ожидаешь такой странной, детской реакции, когда собственный ребёнок для неё важен в первую очередь как атрибут и компаньон. Нет сомнения, что Линни испытывала подлинную радость, и что она обрушила на второго ребёнка поток обожания, но по этим словам уже видно, что на подсознательном уровне Бритни была для неё объектом владения. Такое отношение будет преследовать её всю жизнь. В те дни она была живой куклой, сегодня стала товаром. Это неумышленное признание подразумевает, что Бритни стала вещью с момента рождения. Вот что сказала психотерапевт:
...Уже был готов глазированный пьедестал. Примерно в то же время сестра Линни, Сандра Ковингтон, родила Лору-Линн. Они с Бритни росли вместе как двойняшки, спали днём в одной кроватке, носили похожие одёжки, вместе ходили на танцевальные вечера. В семейных фотоальбомах полно снимков Бритни и Лоры, всегда держащихся за ручку, в одинаковых платьях, ночных рубашках, балетных пачках, туфельках и с одинаковыми причёсками. Девочки любили наряжаться, они ярко красились, одевались как взрослые, превращались в разодетых куколок, к удовольствию обеих мам. Они даже играли в одинаковые игрушки и на Рождество получали одинаковые подарки, чтобы не вызвать у них ощущения, будто они разные. Но Бритни была другой.
В семье заметили её ранний талант, друзья и соседи тоже хвалили красивый голос и редкую подвижность маленькой девочки. В гостях у подруг или на ферме Сонни, брата Линни, трёхлетняя Бритни часто исполняла танцевальные движения, подсмотренные в рекламе зубной пасты по телевизору.
– Давай, Брит-Брит, покажи им, как ты умеешь! – подбадривали её мама, дяди и тёти.
– Я верю, что эта малышка родилась с микрофоном в руке! – сказала смотрительница музея Хейзел Морис, которая знала Бритни с рождения. – Она была милейшим ребёнком, блистала с первых же дней.
С раннего возраста эта кипучая энергия дочери вызывала у Линни противоречивые чувства, и она пыталась её контролировать. Бритни была «куколкой», которая не хотела спокойно сидеть – крутилась, пела, танцевала и ходила колесом по дому, на батуте в саду, на заднем сиденье машины или на лужайке перед домом. Казалось, она замирает, только когда смотрит любимые телешоу: «Болезнь роста» и «Удивительный возраст», или следит за приключениями Рамоны Куимби.
Линни нашла способ обуздать эту неуёмную силу, направить её в безопасное русло: Танцевальная школа Рини Донивор в Кентвуде и занятия гимнастикой в Ковингтоне, за 90 километров от дома. Дочь ходила на тренировки три раза в неделю по вечерам и каждую субботу.
В танцевальный класс Бритни пошла в два года, а выступила на сцене соло в четыре. Учительница танцев, Рини Донивор, говорила о ней: «необычно управляемая, сосредоточенная перфекционистка». Вот девочка, которая по необъяснимой причине решила выступать, и всей душой стремилась танцевать лучше всех. Надо овладеть новыми приёмами – Бритни это делает; надо выполнять новые упражнения – Бритни всегда готова. Она явно была из тех утомительных, но одарённых детей, которые с упорством, решимостью и сосредоточенностью, не свойственными этому возрасту, хотят всех превзойти. Неудивительно, что она часто получала награды как лучшая ученица в классе. По мере взросления Бритни начала заполнять оценочные карточки и оценивать собственные выступления. Тогда, как и сегодня, она была для себя самым суровым критиком.
В гимнастике она получала награды и медали за потрясающие выступления, и в конце концов, в своём белом трико, выполнив тройное сальто назад с кульбитом, выиграла чемпионат по гимнастике штата Луизиана среди юниоров. С шести до девяти лет уровень Бритни рос, и разные тренеры считали, что у неё есть всё, чтобы дойти до конца; что она – подающая надежды Шон Джонсон своего времени. Но когда большие надежды вылились в суровые тренировки, а удовольствие от выступлений отошло на второй план, её энтузиазм угас.
– Мама, я не хочу больше заниматься. Это слишком тяжело, – сказала она в один прекрасный день. Позже она признала, что гимнастика никогда не давала ей такого кайфа, как концерты.
Перед Джейми и Линни встала дилемма, потому что они видели непревзойдённый талант и ловкость дочери, и понимали, что отказываются от больших возможностей. Но они чувствовали, до чего ей опротивели занятия, по сравнению с тем, как загоралось её лицо, когда она танцевала или пела. Они поддержали её решение, хоть и не были с ним согласны. Как бы ни умоляли их тренеры, они не хотели лишать её выбора.
И другой путь показушной американской культуры, конкурсы красоты, тоже не прельщал Спирсов. Ещё с 1850-х эти конкурсы были плотно замешаны на косметике. Там считалось правильным наряжать шестилетних девочек как взрослых, с полным макияжем, делая акцент на их внешности и красоте. Однажды Бритни, обычно мучительно застенчивая, пока не выступала с представлением, проиграла и заняла одно из последних мест на местном шоу «Маленькая мисс чего-то-там». Этого горького опыта хватило Линни, чтобы понять «ужас» системы.
Линни твёрдо решила, что её дочь никогда больше не почувствует, что она некрасива и её отвергают исключительно из-за ее внешних данных. Ей хотелось, чтобы Бритни знала: человека делают привлекательным его качества и поведение, а не внешность. Если в мире есть тот, кто может высушить слёзы Бритни и помочь ей собраться с духом, то это её мама. С учётом того, как именно сегодня подают Бритни, кажется забавным, что семья Спирсов яростно ругала систему пышных шоу, построенную на красоте, как товаре. Чем же стала их дочь? Рыночным, имиджевым товаром, разодетой куклой поп-индустрии. Однако в отличие от конкурса красоты, в музыке Бритни не осталась в последних рядах. Спирсы заявляют, что успех поп-звезды пришёл к ней благодаря таланту, а не только внешности; что она – актёр, а не ходячий реквизит.
В последние годы много говорят о том, что у Бритни больше актёрского и танцевального таланта, чем хороших вокальных данных. Судя по воспоминаниям людей и тому, что мы видим в архивных съёмках, это не так. Скорее такой подход кажется изящным способом завуалировать тот факт, что сегодня Бритни поёт под фонограмму; что она скорее эстрадная артистка, чем великая певица. Но любой, кто слышал, как она пела в детстве (и в 1999–2001 годах), будет откровенно озадачен, потому что она буквально завораживала аудиторию своим голосом. Зрители не могли удержать дрожь, когда она пела ещё ребёнком, со взрослым качеством и глубиной. Может, у неё нет таких врождённых способностей, как у Кристины Агилеры, но тем не менее она потрясает. Пусть никто не говорит, что Бритни не может петь вживую. Она может. Если точнее, могла… в ранние годы.
Впервые она выступила на публике в четыре года, в Первой баптистской церкви, крайне элегантная, в строгом церковном платье в цветочек. Микрофон у неё был больше предплечья. Праздновали Рождество 1985 года, она пела гимн «Что это за дитя?» на мелодию «Greensleeves». Прихожан буквально потряс голос этой малявочки. Линни тогда сказали, что её дочь «ждут-не дождутся на Бродвее».