– Ты чего, ма? – поразился сын, так и замерев над готовой возлечь на его плечи ношей. – Девчушка хоть и боевая, с наглецой, но с какой стати я перед ней мелким бисером рассыпаться должен?
– Ох! Ты ведь знаешь, что мы даром беспокоиться не станем. Никогда с отцом в твою жизнь не лезли и мнение свое не навязывали. Но тут, будь добр, послушайся! Непроста эта Елена, жуть как непроста. Хоть и выглядит как дитя, а ей уже тридцать лет недавно минуло. Да-да! Не делай такие глаза большие. Уж мы-то знаем. Но хуже всего, что эта женщина слишком часто в чужих семьях разлад устраивает. Глазенками поморгает, улыбнется мужикам, а те, глупые, за ней как бычки и несутся. Уж сколько из-за этого ссор и скандалов в округе было. В том числе и в нашем поселке неприятностей хватало… – Татьяна Яковлевна почти незаметно покосилась на мужа, который так и стоял с философским видом, словно его ничего не касается. – Нехорошо она себя ведет, нехорошо! Ну а то, что выглядит так молодо… Все считают, это потому, что она ведьма. Ее даже дед Игнат побаивается и ни разу за плохое поведение укорить не посмел. Только и вещает, что судьба каждого человека в его руках, и приходящие напасти в лице иных людей его не собьют с пути истинного. Прям как поп начинает проповеди читать, когда с этой ведьмой сталкивается или кто на нее жаловаться начинает. Ну, ты понял, насколько она… не нужна для общения?
Сын озадаченно подвигал бровями:
– Надо же! А я пальцем ткнул в небо – и попал. Сколько раз ткнул в шутку, столько и попал. Представляете, решил над ней поиздеваться и обозвал теткой тридцатилетней. Потом – ведьмой. А про себя сказал, что дед Игнат меня в шамана превратил. Теперь с духами предков общаюсь прямо на ходу, во время работы. Еще и поучал, чтобы она ко мне как к коллеге с лишними расспросами не приставала да с уважением подходила. Вот как славно мы повеселились и пообщались… – Он немного помолчал. – Да, ты права, есть в ней нечто странное и таинственное… Хе! Но вот с производством ее в ранг ведьмы это уже явный перегиб. Не бывает такого…
– А вид несовершеннолетней девицы?
– Ма, ну ты на деда Игната глянь! Да и все у вас в поселке, кушающие только фрукты, лет на десять моложе своего возраста выглядят. Здоровый образ жизни, целебный таежный воздух… сама ведь утверждала.
Тут вмешался отец:
– За корешок, говоришь, зацепился? А где?
– Вон там, у той яблони.
– Давай глянем…
Место падения нашли легко. А вот ни единого торчащего корешка так и не обнаружили. Сколько Иван ни рыл носком ботинка землю и сколько ни повторял: «Как же так? Точно ведь зацепился!»
Наконец отец не выдержал:
– А вот так! Просто эта хохотушка и в самом деле ведьма. Мать права: постарайся с ней вообще больше не встречаться и не общаться. А встретишься случайно, говори, что очень занят и спешишь. Хорошо, что у нас в дома никто без разрешения не входит. Постучатся раз – молчок? – значит второй раз уже никто и стукнет. Хуже, что Елена может где угодно возникнуть, словно в засаде поджидает…
Иван рассмеялся, справедливо подозревая, что его разыгрывают:
– Ну и страху вы на меня нагнали. Отныне даже на работу прекращаю выходить. Только дома! Только за компьютером!
Вернулся к своему узлу, взвалил на спину и двинулся привычным маршрутом к скальной гряде.
Глава 12 Засада
Иван возвращался в поселок один, родители остались в саду. Хотя и для него, даже если работать так же интенсивно, как сегодня, еще было работы дня на четыре. Подумалось даже:
«Хорошо бы создать фантом какого-нибудь силача. Пусть бы и занимался такой вот простой физической работой. А я бы не отвлекался… Тем более что вариантов для подбора матриц естества более чем достаточно».
Рекомендаций на эту тему для обладателя и в самом деле хватало. По ним получалось, что достаточно приложиться ладонями к половине площади тела любого человека, и его матрица естества навсегда осядет в подспудной памяти. Потом только и следует создать фантом да запомнить его порядковый номер. Ну и перед очередным заданием выбрать самое подходящее для этого тело. То есть, побывав массажистом или попросту добившись доверия нужного человека, можно получить в свое распоряжение рабочую копию любого супермена. Хоть умельца по скалолазанию, хоть специалиста по рукопашному бою, хоть летчика, способного управиться с истребителем. Простор для фантазии неограничен!
Но и это еще не все. Обладатель мог пробраться в морг и там снять матрицу естества с трупа. Правда, лишь при условии, что тело было повреждено не более чем на двадцать пять процентов и было мертвым не более двух суток. При этом отмечалось, что фантомы, созданные с трупов, уже никак не могут получить новое или вернуть свое старое сознание. Они до конца остаются обездушенными марионетками.
Если брать этическую сторону вопроса, то, естественно, лучше бы создавать фантом из отжившего материала. Это и проще, и спокойнее, и никакие моральные проблемы не беспокоят. Материализовал послушные физические копии, да и пусть работают, где надо и сколько сил хватит у обладателя. Такие и погибнут тысячи раз – никаких претензий не предъявят: памяти нет, сознания тем более. Да и обладателя совесть не будет мучить. Ведь матрица естества снята с трупа, значит, обвинения в превращение в раба отпадают.
«Только когда я еще сумею создать фантома под номером три? – подумал Загралов. – Хоть с номером два мне сильно повезло, но очередного скачка в силе следует ожидать только на шестой месяц. Так в инструкции написано…»
Уже неподалеку от поселка ему навстречу попался прихрамывающий мужчина, с которым родители познакомили во время самого первого выхода во двор. Посельчанин хоть и спешил, но сообщил чуть ли не с завистью:
– Иван, там тебя Елена дожидается. Так что поторопись, иначе точно уведут такую красавицу!
Сразу вспомнилось недавнее предупреждение родителей. Загралов был уверен в том, что ведьм в природе не существует. Да, чудеса имеются. Тот же сигвигатор, к примеру. Но тут совсем другое. Ему повезло обладать иномирским устройством, которое создала некая цивилизация великих космических путешественников. Покорители пространства с помощью фантомов не только находили и осваивали новые миры, но и попросту развлекались, облегчали собственное существование и наверняка становились чуть ли не бессмертными. Хотя об этом в расшифрованном тексте ничего не говорилось. Хотя нужно ли о таком говорить в инструкции?
Елена… Зачем она его ждет? Чего от него возжелала?
Нет, если посмотреть на смешливую огородницу чисто с точки зрения самца, или, иначе говоря, мужчины, не имеющего ничего против сексуальных утех, то все было бы нормально и без лишних сомнений. Но дело в том, что Иван даже не помышлял изменять Ольге. Вернее, изменять еще хоть раз. Потому что с подругой, в Москве, получилось чисто случайно, во время тяжкого душевного кризиса, когда он решил, что потерял любимую женщину навсегда. Кризис прошел, Ольга среди живых, пусть и не в роли постоянно существующего фантома, и она его супруга. Иного не дано. Так что никакие фривольные ситуации ему не страшны.
«И с чего я вдруг испугался? – удивлялся замерший на тропе Загралов. – Я в себе уверен на все сто. А если надо будет придумать способ избавиться от надоедливой ведьмочки, вызову Ольгу. И не обязательно в физическом теле. Она мне подскажет, что говорить и как себя вести».
Успокоив себя такими мыслями, он двинулся дальше. Причем был полностью уверен как в собственной невозмутимости, так и в силе воли.
И просто обалдел, когда увидел во дворе, в окружении десятка человек, Елену. Только в горле пересохло и в голове помутилось не от того, что он узрел девчонку-огородницу, а потому что рассмотрел отчетливо ту, с которой дружил и изменял супруге. Во дворе его ждала Елена Дмитриевна Шулемина.
Бывшая любовница Базальта, погибшего от рук бандитов. Ближайшая подруга Ольги, уверенная в том, что Ольгу похитили и держат взаперти. Лучшая подруга и самого Загралова, по советам которого она сумела пройти кастинг и теперь снимается в лучших фильмах у знаменитого российского режиссера. И не просто лучшая подруга, а еще и близкая женщина, с которой они вместе пережили самые тяжкие минуты после потери своих любимых.
Шулемина даже не догадывалась, что Ольга уже умерла и теперь ее может возрождать и материализовать только обладатель. Но она недоверчиво относилась к звонкам Ольги родителям. Словно чувствовала, что ту на самом-то деле подлые похитители давно убили. Потому и пришла утешать Ивана. Потому и грела его своим телом, что сама нуждалась точно в таком же тепле.
Вроде дела минувших дней. Вроде немыслимо ее увидеть в этой глухой тайге.
Но она здесь! Почему?
Елена мило беседовала с женщинами и детьми, живописуя некоторые секреты закадровой жизни киноартистов. Выглядела она великолепно.
Вроде дела минувших дней. Вроде немыслимо ее увидеть в этой глухой тайге.
Но она здесь! Почему?
Елена мило беседовала с женщинами и детьми, живописуя некоторые секреты закадровой жизни киноартистов. Выглядела она великолепно.
Иван подошел, поздоровался и довольно холодным, официальным тоном пригласил Елену в дом. Та зашла чинно, степенно, с достоинством, но, как только они оказались наедине, сбросила с плеч короткую шубку прямо на пол, прыгнула к мужчине на грудь, обвивая шею руками, а талию ногами, и горячо заговорила:
– Я так рада тебя видеть! Так рада! А как я переволновалась, ты бы только знал! Как услышала про катастрофу с вертолетом да про гибель целой тучи местных пиплов у власти, да посмотрела по карте, что это всего лишь в паре километров от тебя, так и места себе не находила. Хорошо, что съемки закончились, и у меня теперь много времени свободного. Прыгнула в самолет, а уже сюда меня вертолетом доставили. Все-таки кино – великая сила. И нужные рекомендации творят чудеса. Ты рад?
– Жутко рад, – признался Загралов. – Честное слово. Но… Лена, я ведь женат на Ольге, и между нами уже невозможна та близость… ну, ты понимаешь… в постели…
– Да ладно тебе, расслабься! – она со смехом спрыгнула с него, чмокнула в край губ (Иван успел увернуться) и стала осматриваться. – Ты, как и все мужчины, сразу думаешь о постели. А почему бы не валить все на нашу дружбу? Я ведь имею право к тебе приехать просто так? Не боясь сексуальных домогательств?
– Мм? Конечно, можешь!
– Ну вот я и приехала!
– А вдруг Ольга узнает?..
– Ну и что?! – искренне изумилась Елена. – Разве она не знает, что мы дружим?
– Ты понимаешь, о чем я. Она будет вне себя из-за нашей интимной близости…
– Ха! Так ты не вздумай ей рассказывать, и все будет нормально, – актриса принялась прохаживаться по кухне, рассматривая обилие продуктов. – Нет ничего хуже в этом мире, чем излишне болтливые, раскаивающиеся в грехах мужчины. Ты ведь не из таких?
Считать себя болтуном не хотелось, но Иван хотел сразу расставить все точки над «i». Поэтому создал суть матрицы своей любимой где-то совсем рядом, чтобы она все слышала, и начал цедить сквозь зубы:
– Считай, что «из таких». И я не смог обмануть Ольгу…
– Не смог?! – Шулемина уставилась на него округлившимися глазами. – Как это понимать? Ты с ней разговаривал?
Пришлось Ивану сделать лицо ящиком и выкручиваться прямо на ходу. При этом еще и успокаивая фантом, который начал истерично требовать объяснения, откуда тут вдруг взялась подруга.
– Мысленно я уже ей во всем признался. Мало того, я написал ей покаянное письмо. Оно ждет ее дома. Когда она вернется, то, думаю, меня простит…
Елена часто заморгала:
– Простит? А меня? Да она меня просто на кусочки разорвет!
«И немедленно! – заорала Ольга. – Создай меня целиком! Сейчас же!»
– Не паникуй. И тебя она простит… – пробормотал Иван, чувствуя, что сознание уже рвется на части.
– Издеваешься? Или плохо Ольгу знаешь? Да она и тебя порвет как Тузик грелку! Потом воскресит – и порвет снова!
– Ну зачем же так кровожадно?
А в голове раздавалось:
«Да! Тебя я сразу рвать начну за такое предательство! Пригласил эту блудницу сюда и решил втайне от меня с нею забавляться?!»
– А ты иного и не достоин! – закричала нежданная гостья. – Если хочешь каяться – пожалуйста! Но меня зачем называть? Зачем подставлять? Как ты мог? Как ты посмел? Это ведь не просто не по-джентльменски, это – подло! Я тебе разрешила себя соблазнить, разрешила воспользоваться своим телом в самую трудную и печальную минуту, а ты меня так вот отблагодарил за ласку, тепло и участие? Ну как же так? И что мне теперь делать? Только одно остается: пойти и повеситься… Нет, это я не смогу!.. А вот утонуть… Да! Только это мне и остается! В первом же попавшемся болоте…
Елена бросилась вначале к окну, потом к двери. Оцепеневший Иван сдвинулся с места только после приказа своей любимой, сменившей ругань на конкретику: «Лови эту дуру!» – и успел схватить гостью:
– Стой! Что за глупые мысли? Так нельзя!
– Ах нельзя? А тебе, значит, можно все?! Наплевать на меня, на мою жизнь и на мои чувства?! Воспользоваться, а потом плюнуть, растереть и выбросить из своей жизни? Так зачем такая жизнь мне нужна? Пусти! Я уже все решила!
И неожиданно с визгом выкрутилась из его совсем не мощных объятий, выхватила откуда-то нож с тонким лезвием и со всего маху попыталась вонзить себе в сердце. Только в самый последний момент Иван чудом успел подставить под удар правую руку, и полоска стали вонзилась наискосок в подушку ладони у большого пальца, вылезая концом посередине между безымянным и средним пальцами. Брызнувшая кровь заляпала платье на груди Елены.
На пару секунд от шока замолкли все трое. Потом Загралов от боли заругался в своей манере:
– Махтитун-дроботун! И три едритуна на твою голову!
Затем у него в сознании завизжала Ольга. А Елена рухнула в обморок.
Глава 13 Ученый
В голове от переживаний образовался полнейший бардак. И что делать дальше, Иван никак не мог сообразить. Только и продолжал держать вытянутой перед собой руку с торчащим в ней ножом да глядеть, как кровь капает на лежащую Елену.
Помогли сориентироваться обиженные и мстительные крики на периферии сознания:
«Так тебе и надо, похотливый самец! И тебе еще повезло, что умрешь от потери крови! Права эта несчастная дура, ты заслужил более страшную казнь: от моих рук! И надо было ей сразу тебя в сердце бить, а не себя! Это ты во всем виноват!»
Ивана заставили действовать слова «умрешь от потери крови». Умирать при такой банальной бытовой ссоре ну совсем не хотелось. Но сложность была еще и в том, что левой рукой спасать самого себя весьма трудно. Даже если и удастся выдернуть нож, то кровотечение сразу станет в пять раз сильнее и…
Бросив взгляд на неудобно лежащую Елену, обладатель материализовал возле себя Фрола с бинтами, промывочными средствами, кривой иглой с нитью и йодом в руках.
– Умеешь перевязывать раны?
У того глаза округлились от увиденного, но действовал он, как всегда, великолепно и без раздумий. Подтолкнул вялого Ивана к столу, усадил на стул, прижал к столешнице руку и выдернул лезвие из плоти. Тут же залил страшную рану перекисью и сжал ее края:
– Держи левой рукой!
Пытаясь собрать разбегающиеся глаза в кучу, Загралов кое-как сжал рану пальцами, шипя от пронзительной боли. Дезинфекция пошла. И тут же огромные, казалось, гротескные пальцы Пасечника стали быстро зашивать порез. При этом он умудрялся и забытую где-то рядом Ольгу слушать, и отвечать ей, и укорять раненого:
– Да не кричи ты так! Я не глухой. Да спасу я его, спасу… А ты, Ванюша, чего варежку раззявил? Не мог эту буйную просто за руку схватить? Или по запястью ударить? А теперь моли бога, чтобы твои нервы и сухожилия удалось срастить правильно… Неприятная рана… может и навсегда ладонь усохнуть… Слушай, убери Ольгу! Она мне мешает…
Словно на автопилоте, Иван выполнил просьбу и присмотрелся к своим силам. Видимо, обильное чревоугодничество помогло, Фрола в таком рабочем состоянии можно было поддерживать чуть ли не четверть часа.
Но следовало быстро выяснить, что делать дальше.
– Так мне срочно надо к хирургу?
– Желательно… И рентген сделать… Пропади оно все пропадом! Аккуратней держи! И не так сильно… я говорю, слабей жми! Все, кровь течь перестала… Или она у тебя вся кончилась? Дохленький ты наш… Когда уже откормишься до нормального состояния справного мужчины?.. Да хватит прижимать!
– Да я уже и не держу совсем! Вот, смотри! – Иван демонстративно отвел пальцы левой руки в сторону, показывая, что края раны не расходятся и кровь не течет. – Может, и в самом деле вся вытекла?
– Ага, как же! Просто рана свежая, края слиплись… Ничего, сейчас мы вот тут… еще вот тут… – Наложив еще несколько швов, Фрол обрезал нитку и скомандовал: – Переворачивай руку!
На рану с другой стороны они оба смотрели с недоумением. Порез там был, сантиметра два длиной, но уже почти не кровоточил.
– Хм! Тут никак не зашью… Да дырка вроде и сама зарастет, если пальцами шевелить не будешь…
– Как же я ими пошевелю, если у меня сухожилия перерезаны?
– А может, ничего страшного. Смотри, какое лезвие узкое.
– К целителю пойти?
Тут за их спинами раздался стон. Резко оглянувшись, мужчины увидали сидящую Елену. Она терла виски и усиленно моргала, пытаясь вспомнить, что и как здесь произошло. Фрол тут же получил мысленную команду, в пять секунд промыл раны и всю руку дезинфицирующим раствором, промокнул тампоном и замотал ладонь, да и всю кисть по запястье бинтами. После чего молча, подхватив остатки врачебного инвентаря, прошел в комнату родителей. Когда дверь за ним закрылась, артистка вяло поинтересовалась: