Вывески, одна другой крикливей, обещали «суперрацион для суперсталкера», «настоящий обед из натуральных продуктов», «домашнюю горячую пищу», а также пахлаву, шаурму, люля-кебаб, шашлык (из крысы – 100 купонов), домашние настойки и вина.
Пошта толкал дверь за дверью, оказывался в тамбуре, покорно ждал под струями воняющего химией дезактиватора и, обтекая, выходил в общий зал. Везде курили кальяны (судя по всему – с гашишем), чадно жарили и вонюче пили. И Огнева не было.
На пятом кафе Пошта начал терять терпение. Во-первых, от защитного костюма теперь несло химией. Во-вторых, листоноша проголодался. В-третьих, он элементарно устал за последние дни.
На седьмом кафе ему повезло. Чайхана так и называлась – «Чайхана», и была она небольшим, дорогим и потому полупустым заведением.
Сидели здесь прямо на застеленном ковром полу, на подушечках перед низкими столиками.
Впрочем, это Огнев сидел, пусть и подперев голову руками, а его товарищи сладко спали. Хозяин заведения, завидев Пошту, сделал большие глаза.
– Спокойно. Меня ждут.
Пошта направился прямо к вахмистру. Огнев, казалось, не замечал его, поглощенный своим горем: перед казаком стоял наполовину полный граненый стакан с ярко-зеленой жидкостью. «На шишках», – догадался Пошта.
– Здорово, Огнев, как жизнь половая?
Вахмистр подпрыгнул на месте, едва не разлив настойку, узнал листоношу и заорал:
– Пошта! Друг! Выручай! Господь Бог тебя мне послал!
* * *Для пьянства у вахмистра были – как позже выяснилось – веские причины. Казаки вообще уважали чарочку перед боем, а тут Огнева с его отрядом послали не просто в бой – на верную гибель.
– Подставили меня, брат листоноша, – гундел Огнев, пьяно раскачиваясь из стороны в сторону. – Ох и подставили! Врагу такого не пожелаешь!
– Хватит бухать, вахмистр, – строго велел Пошта. – Если нужна моя помощь – объясни, что да как, без нытья.
Он отодвинул от казака бутылку и приготовился слушать. Огнев проводил спиртное тоскливым взглядом, но остатками не пропитых пока мозгов сообразил: Пошта прав.
– Такое дело, листоноша. Беда у нас. Горе в Казачьей Сечи. У есаула Тапилины дочь выкрали. Средь бела дня, на ярмарке. Кто, как – непонятно. Дозорные увидели только караван из трех машин, ехал в сторону Бахче-Сарая. Ну, мы, ясен перец, в погоню. Отряд пластунов мне дали и особые полномочия – стрелять во все, что движется, пока двигаться не перестанет. «Хоть весь Крым сожги, а дочку мне верни», – так есаул и сказал, а он мужик серьезный, шутить не любит.
Пошта понимающе покивал.
– В общем, приехали мы в Бахче-Сарай, – продолжал Огнев. – А тут – глухо. Как в танке. Никто ничего не слышал. Татары носы воротят, жиды денег просят, хохлы по норам прячутся, москали на всех зубы щерят. Грызня, короче, обыкновенная. Мы – к хану. Так и так, помоги казачеству, в долгу не останемся. А он, сука такая, говорит – у нас в городе порядок, бандитов и похитителей людей нет. В общем, на хрен нас послал, морда татарская. Но мои пластуны – они ж не лыком шиты, разведка, едрит-мадрит, начали по городу рыскать, по базару, шмоточников трясти. Нарыли.
Огнев вздохнул и потянулся к рюмке, но под взглядом Пошты отдернул руку.
– Культисты это оказались. Серый Свет, слыхал?
– Не-а, – покачал головой Пошта.
– Они в Чуфут-Кале обосновались, в пещерном городе. Давно уже. Собирался туда всякий сброд со всего Крыма. Бродяги, насильники, убийцы. Приговорили тебя к повешенью – беги в Чуфут-Кале, там примут, накормят, имя новое дадут. Мы давненько за ними присматривали, тот еще рассадник. Пытались даже пару лет назад человека к ним внедрить, да не вышло, раскололи. Что-то там с неофитами делают, после чего даже самая отъявленная мразь начинает молиться, поститься и слушать лидера культа.
– А девчонка-то им зачем? – перебил Пошта. – Мало, что ли, добровольцев?
– Олеська-то? Для жертвы. Эти твари каждое новолуние человеческую жертву приносят. Двенадцать жизней в год. Иногда рабов покупают, а иногда – девчонок молодых воруют.
– Ясно-понятно, – помрачнел Пошта. – И что ж ты на заднице сидишь, вахмистр? Может, Олесю вашу уже того – на органы разобрали во имя Серого Света.
– А что я сделаю?! – взвился Огнев. – У меня двенадцать человек всего. Да пластуны, да спецура, но – двенадцать! А их там сотни! И пещеры укрепленные. И подступы заминированы. И хан подмоги не даст – видать, культисты ему хорошо отстегивают, за крышу-то! Я гонца в Сечь отправил – сгинул гонец, как не было его! А мне есаул башку-то оторвет к чертям собачьим, если Олесю не спасу! Помоги, Пошта, выручи!
Пошта нахмурился. Казачья Сечь и листоноши всегда жили дружно, помогали друг другу, выручали, спасали из беды. Но то – клан листонош, не самая слабая организация в Крыму. А он, Пошта, сейчас один-одинешенек.
– Что я могу сделать? – спросил он.
– Я тебе людей дам! – загорячился Огнев. – Надо в культ проникнуть! Типа – неофиты! Завербоваться хотите! Ты же хитрый, Пошта, я же знаю! Вы все, листоноши, хитросделанные!
– Ладно, – махнул рукой Пошта. – Благородное дело – девицу из беды выручать. Но, вахмистр, если выгорит дело, копать-колотить, будешь мне должен по гроб жизни!
– Согласен!
– Собирай своих людей. Посмотрим, что можно сделать.
* * *Чуфут-Кале – старинный античный город-крепость, состоящий из естественных и искусственных пещер. Там обитали византийцы, варвары, монголо-татары, просто татары, туристы-спелеологи – и теперь культисты Серого Света.
Выехали утром, на рассвете, и скалы казались розовыми в лучах восходящего солнца. Пыль под ногами была бледновато-желтая, камни – серые, и весь пейзаж, будто выцветшая фотография, сливался в единую унылую картинку под прозрачно-голубым небом с раскаленным диском солнца.
Горы поросли чахлым кустарником, мутировавшие от радиации колючки тянули свои цепкие когти к одежде, впивались в обувь. Тропу будто нарочно засадили этой дрянью, и идти приходилось медленно, высоко задирая ноги и переступая через кустарник. Восьминогого коня пришлось оставить на платной конюшне в Бахче-Сарае…
Всего казаков было тринадцать, считая вахмистра (тот протрезвел и решил тоже пойти на дело – негоже командиру в тылу отсиживаться, пластуны уважать перестанут). После рейда на базар они сменили свои тактические комбинезоны – жесткие наколенники, вшитые титановые пластины, стропы «молле» и прочую фанаберию – на самое разнообразное и живописное тряпье, которое можно было найти у старьевщиков Бахче-Сарая. Оружие свое – короткие «Бизоны» и АКСУ, а также одноразовые гранатометы «Шмель», – прятали в рюкзаках, под грудой вонючего белья, чтобы в случае досмотра самого дотошного культиста стошнило.
Легенду придумал Пошта. Мол, банда – бывшие военные (выправку никуда не спрячешь: хоть и пластуны, а походка у казака такая, будто аршин проглотил), занимались мародерством, нарвались на патруль листонош, потеряли часть отряда, бежали, сожгли пару деревень, были заочно приговорены к смерти, деньги и продовольствие на исходе, патроны кончились – оружие пропили, деваться некуда, возьмите нас, мы хорошие, будем Серому Свету молиться, только дайте пожрать.
Байка, конечно, так себе – но, как рассчитывал Пошта, на первых порах проканает. А до более тщательного изучения, надеялся он, дело не дойдет. Миссия-то была – из разряда «сунь-вынь»: ворваться, дать всем просраться, схватить девчонку и сделать ноги.
– Пришли, – сказал Огнев, запыхавшись. Поште даже стало его жалко – с бодунища-то да по такой жаре подниматься в гору со «Шмелем» за плечами… Бедный вахмистр. – Вот она, крепость Чуфут-Кале!
Конечно, со времени постройки – веков этак за пятнадцать – крепость успела несколько поизноситься. Правильнее было бы называть ее руиной крепости, но культисты по мере сил и возможностей подновили, подреставрировали, укрепили, обложили кирпичом и замазали цементом все что смогли – и крепость выглядела как лоскутное одеяло: вот древняя каменная кладка, а вот – лист жести и мешки с песком. Тут пеноблоки, а тут – колонны дорические, а между колонн – стволы огнеметов.
Культисты встретили замаскированных казаков угрюмым молчанием. Закутанные в серые балахоны, с автоматами наперевес и в черных масках-балаклавах поверх противогазов, поклонники Серого Света напоминали привидения – и отнюдь не дружелюбные.
– Мы к вам, – сказал Пошта, выходя вперед. Для маскировки он напялил респиратор, и голос теперь звучал глухо. – Нам сказали, что вы принимаете всех.
– Кто сказал? – скрипуче уточнил высокий культист.
– Все говорят, – пожал плечами Пошта. – Нам бы – убежища…
– От кого?
– Листоноши гонятся, святоши хреновы. Повесить хотят. Приютите?
Культист выдержал паузу и промолвил:
– Примите ли Серый Свет? Войдете в него? Пропустите сквозь себя?
Фраза была явно ритуальной, и Пошта по наитию ответил:
– Примем. Войдем. Пропустим.
Культисты будто разом выдохнули, повисшее в воздухе напряжение (из тех, что заканчиваются пальбой) сразу спало.
– Проходите, – махнул рукой долговязый культист. – Жрец вас встретит.
После раскаленного склона горы нутро Чуфут-Кале встретило казаков и Пошту блаженной прохладой. С высоких потолков пещер и вырубленных в скале каморок капал конденсат. От пола тянуло стужей.
Культисты проводили незваных гостей в большой зал с колодцем посредине и оставили одних. Неровные известковые стены уставлены были свечами – десятками, сотнями мерцающих чадащих свечей. Пахло воском и чем-то сладковатым, каким-то благовонием. Тени дрожали и выгибались, в колодце пульсировала будто бы живая тьма. Было холодно и гулко, звуки дробились и прыгали, и не понять было ни истинных размеров зала, ни его высоты, ни того, сколько коридоров отходит в стороны.
А еще – никого, кроме казаков и листоноши, здесь, похоже, не было.
– Ох и стремно мне, листоноша… – прошептал Огнев. Был он бледен и слегка дрожал – то ли с перепою, то ли от волнения.
– Тихо ты! – шикнул на него Пошта. – Копать-колотить, ты пластун или баба? Всю легенду мне порушишь!
Казаки распределились по пещере, сняли рюкзаки и противогазы – здесь не фонило.
Пошта пожалел, что Один остался в Бахче-Сарае у знакомых. Конь бы девушку нашел – он умел след брать. Здесь, под толщей камня, план казался бредовым. Если так сразу поверили и впустили – значит, культистам вообще не важно, откуда пришло пополнение. Не важно, врешь ты или говоришь правду. Не боится Серый Свет проникновения в свои тайны, не опасается шпионов. И даже оставляет группу вооруженных противников в одиночестве. Не обыскав.
О чем это может свидетельствовать? Собственно, вывода напрашивается два. Первый: культисты – идиоты. Отметаем вывод за несостоятельностью, было бы это так – давно бы их разогнали. Да вот хотя бы казаки, любящие во всем единственный – свой – порядок, и разогнали бы. Но даже шпиона не смогли заслать.
Второй: не важно, кто ты, откуда, шпион ты, диверсант или беглый головорез. Тебе здесь промоют мозги быстро, качественно и навсегда.
Второй вариант Поште совсем не понравился. Сразу как-то захотелось на солнышко, а лучше – на спину Одина и подальше отсюда. Поперся на свою голову… нашел приключение. Что, забот мало было? Зубочистка с перфокартой – раз. Высокая миссия листонош – два. Ну и вообще, жить – гораздо интереснее, чем умирать. Проверено поколениями.
Так что Пошта Огнева понимал, только виду не подавал.
Откуда-то потянуло сквозняком, огоньки свечей задрожали и начали гаснуть. Пошта чуть не заорал от ужаса.
Когда на тебя ломится мутант с выпученными глазами и оскаленными клыками, это понятно. Когда на тебя кидается бандит – это понятно. Когда ты остаешься в пустыне без воды и еды – это тоже понятно. Зримая и обыденная опасность нашего мира.
Здесь же опасности мало того что видно не было – Пошта не мог даже предположить, какая у нее природа. Может, просто вентилятор или вытяжку включили. А может, там, в темных переходах, что-то прячется. Нематериальное. Злое. Так во сне глядит на тебя не монстр, а зеркало твоей души, внутренний зверь, твой собственный страх.
Хватит себя пугать!
Кто-то из казаков зачастил: «Отче наш, иже еси на небеси, да святится имя Твое, да придет царствие Твое, да будет…»
– Тихо, – оборвал Пошта. – Молчать всем.
Вдали забили барабаны. Будто дружно, в ногу, шагнули сотни тяжело вооруженных воинов.
– М-мать, – прошептал вахмистр Огнев.
– Спокойно. Убивать нас точно не будут. Это на то и рассчитано, чтобы запугать. Театральные эффекты.
Пошта хотел бы, чтобы его голос звучал хоть немного уверенней. Одно дело – когда ты на поверхности об этом думаешь, совсем другое – когда тебе под землей шоу устраивают. Тут даже бывалый казак дрогнет.
Барабанный бой стал громче, сквозняк – сильнее, свечи мигнули – и погасли, и стало видно, что издалека приближается огонь. Пошта разобрал ритмичное бормотание, шарканье ног и вскоре увидел входящую в подземный зал процессию.
Сектантов было человек двадцать, половина несла факелы, половина – там-тамы, и задававшие ритм. Все негромко и невнятно бормотали. Замотанные в серые плащи с капюшонами, с лицами, скрытыми тенью, сектанты казались совершенно одинаковыми, и непонятно было, какого они пола и возраста…
Ритм там-тамов убыстрился и оборвался.
Казаки замерли, боясь дышать.
Один из факельщиков выступил вперед и произнес нараспев лишенным интонации тихим голосом:
– Солнечный свет бледен и зол. Свет глубин кровав и зол. Серый свет туманного утра – вот беспощадный свет истины. Пусть он войдет в вас!
– Пусть войдет, – шепотом, как один человек, выдохнули остальные сектанты.
– Да не воспротивитесь ему!
– Да не воспротивитесь…
– Тень – искажение сущего. Лишь тот, кто не отбрасывает тени, целостен!
– Целостен… – Пошта уже перестал понимать, хор это шепчет или просто эхо.
– Тот, кто пылает, сгорает. Багровый уголь вспыхивает. Лишь сокрытый под слоем пепла хранит свое тепло. Готовы ли вы принять Серый Свет?
Пауза. Пошта сделал вид, будто действительно задумался. Как бы на его месте ответил беглый военный, приговоренный к мучительной смерти на радиоактивных пустошах? Наверное, задал бы несколько уточняющих вопросов.
– А что надо делать? – поинтересовался Пошта. – Нам бы попить и пожрать. И не сдохнуть. А так – готовы, конечно, что уж… ну, типа, уверуем, если надо.
Он надеялся, что сектант выключит заунывную бредятину и нормальным человеческим тоном объяснит, что требуется от неофитов. Не тут-то было. Видимо, мозги «серым» промывали до прозрачного состояния.
– Готовы ли вы принять Серый Свет? – повторил факельщик.
Копать-колотить! Пошта с Огневым переглянулись. Не то чтобы они верили: вот скажешь «готов» – и сразу уверуешь, и хрена потом из этих катакомб выберешься… Но отвечать было стремно.
– Готовы! – решился Пошта.
Естественно, ничего не произошло. Сектант кивнул.
– Для молитвы и очищения следуйте за мной. – Слово «очищение» Поште сильно не понравилось. Казаков взяли в кольцо. – В Обители вам не нужно оружие. Отдайте.
Вот и все, вот и приплыли. Либо сейчас начинать пальбу, либо отдавать оружие. И где его потом достанешь? Подкупить какого-нибудь сектанта, чтобы показал склад, вряд ли удастся. Самостоятельно найти в этом лабиринте – тем более.
Огнев думал так же. В свой рюкзак он вцепился обеими руками.
Серый с укоризной покачал головой.
– Отдайте.
Что же делать-то, а? Ладно, выкрутимся. Не первый раз. Пошта протянул свой дробовик – забирайте, ворюги.
– Хорошо, – когда все разоружились, кивнул серый, – теперь следуйте за мной.
Их по-прежнему держали в кольце, и за ярким освещенным кругом Пошта не мог толком понять, куда его ведут. Кажется, пол уходил вниз. Листоноша, к стыду своему и удивлению, утратил чувство пространства.
А ведь эти серые – тоже люди. Выжившие. Листоноши обязаны им помогать, нести, так сказать, свет культуры и цивилизации. Или хотя бы запах свежего напалма. Что, конечно, негуманно, но иногда так хочется…
Вырубленное в толще камня помещение, куда привели казаков и листоношу, было меньше предыдущего – метров двадцать квадратных. По стенам – двухярусные койки, в углах – масляные светильники, едва разгоняющие тьму. Их оставили одних, сообщив, что «обряд состоится ночью», и дверь – тяжелая, деревянная – закрылась.
Лже-неофиты настороженно осматривались. У одной из стен был оборудован «водокап» – конденсат собирался при помощи полиэтиленовой пленки и вода капала в ванночку. Пейте, гости дорогие.
– Что делать будем? – тихо спросил Огнев.
Пошта приложил палец к губам: наверняка здесь есть подслушивающие устройства.
– Думать о Сером Свете. Медитировать. Спать. Ждать.
Огнев кивнул без энтузиазма. Пошта подошел к койке и сел. Положение было аховое. Ни оружия, ни плана подземелий. Сами себя в ловушку загнали. Надо было все-таки перебить сектантов там, в первом зале, и драпать. И фиг бы с ней, с Олесей. Наверное, так думал не только Пошта, а все казаки.
Время тянулось мучительно. Казаки заняли койки. Кто-то уже храпел, презрев опасность, кто-то ворочался, кто-то хлебал воду – фильтрованная же, через столько слоев известняка прошла.
Пошта пытался думать, но так ничего и не придумал.
Через целую вечность дверь открылась снова. За ней – отряд факельщиков в сером, не понять, те же или другие.
– Следуйте за мной. Пришла пора впустить в себя Серый Свет.
Это начинало надоедать. Поднялись, растолкали уснувших и поплелись за факельщиками.
Их привели в тот же зал с колодцем, с которого началось путешествие.
Пошта глазам своим не поверил. Свечи снова горели, а у колодца по кругу было разложено… оружие. Не все, конечно, только пистолеты, но и этого должно было хватить. Казаков выстроили вдоль стен. Зал постепенно наполнялся, подходили все новые и новые группы закутанных в серые плащи сектантов. Они выстраивались вокруг колодца; в зале, несмотря на холод, стало душно. Снова послышался глухой рокот там-тамов.