Время улетало стремительно, и только по прошествии часа, когда вода закипела и каша уже сварилась до полуготовности, Шаайла позвала Дорта. Вначале заставила прилечь на плиту грудью, расслабиться и поверить, что у них все получится. Потом взяла его правую руку своей и стала убеждать, словно гипнотизируя:
– Ты должен помнить облик тех людей, которые погибли или умерли. Вспоминай их! Хотя бы одного, кого помнишь лучше всех и с которым ты часто соприкасался руками при совместной работе. Вспоминай!.. Особенно момент касания… Не напрягайся… Нам не нужны его имя и биография… Также мы не нуждаемся в негативных подробностях… Только про совместные действия вспоминай, про взаимопомощь… И контакт! Представляй ваш контакт руками!.. Кожей…
Медовый уже догадался, для чего это делается: волшебница хочет призвать на помощь его память и дать устройству ложный оттиск ладони совсем иного, погибшего человека. То есть призывать привидения никто не собирается, как и поднимать покойников из могил.
Потому певец и старался изо всех сил. Он знал многих, кто его благодарил за прекрасное пение, но не сумел дожить до нынешнего дня. И когда волшебница начала опускать его ладонь в выемку, он словно физически ощутил в себе отголоски каких-то не своих, чужих мыслей. Словно его сознания коснулись и в самом деле неожиданно ожившие, слетевшиеся сюда привидения.
Это заставило его напрячься, и добрые полчаса ничего не выходило. Вашшуне приходилось работать на износ, тратя все свои магические накопления. Она вспотела, вздрагивала от короткого озноба, но настойчиво пыталась загипнотизировать своего помощника.
И когда силенок оставалось только четверть, у них впервые получилось. Длань явно размышляла лишних пять секунд, словно поражаясь вдруг воскресшему индивидууму, а потом деловито выбросила коробку с пятидневным пайком.
Дальше дело пошло веселей: десять минут – и еще пять посылок из верхнего мира! Или откуда там коварные гаузы посылали эти свои подарки. После каждой посылки вашшуна шептала:
– Запоминай имя! Хорошо запоминай! Через пять суток мы опять на них получим пайки. Постарайся! Потом нам будет проще работать с Дланями…
Нагрузившись трофеями и довольно переговариваясь, парочка двинулась к биваку. Зэра Чернавка уже была накормлена и спала, остатки густой каши лежали на вздутой лепешке, и варилась вторая порция.
Прибывших с шестью коробками встретили с восторгом, удивлением и недоверием. Особенно это недоверие было заметно у госпожи Ирис.
Не заморачиваясь правилом «вначале командир должен накормить подчиненных», Шаайла набросилась на кашу, поедая ее вместе с рыбкой и лепешками. Понимала, что если она будет слаба – могут погибнуть все. Да и остальным уже было что пожевать. И только когда чуток насытилась, спросила у Барса:
– Выяснил у наших попутчиков, за какие прегрешения они оказались на Дне?
Тот со вздохом развел руками:
– Не хотят говорить. Считается, что такое выспрашивать неэтично. Только если сам человек пожелает, может рассказать. Это и «наш» Гончар подтвердил.
Игор на слово «наш» кивнул, пряча довольную улыбку. А вот Шляпник с возмущением спросил:
– Почему это так интересует ваше магичество? Мы ведь к вам не пристаем с расспросами! Правило есть правило! И не нами созданное!
– А кем? – подалась вперед вашшуна.
– Хм! Да всеми… Теми, кто тут проживает, образует сообщества…
– То есть самыми активными уголовниками, управляющими и атаманами бандитских шаек, которые руководят замками и башнями?
– Зачем же так утрировать? Я повторюсь: всеми! Или, по крайней мере, большинством.
– И что делать меньшинству? Особенно попавшему сюда по ошибке, обманом или принудительно? Тоже врать и скрывать свое прошлое? Тоже таиться, попадая тем самым в категорию преступников? Не имея при этом возможности определиться, кто честен, а кто лгун? Очень удобная позиция для отбросов общества!
Напор колдуньи смутил парочку. Дама покусала свои излишне тонкие губы и сказала:
– Но мы не преступники!
– Тогда почему вы здесь оказались?
Ирис явно хотела сказать что-то резкое, но Зорде остановил ее, мягко коснувшись ладонью плеча Валерии:
– Я сам расскажу. Вся наша беда только в том и заключается, что мы очень любим путешествовать. А в мире Набатной Любви это запрещено. Перемещаться из города в город имеют право только избранные, а уж объехать весь мир и тем более побывать на иных планетах удается только редким счастливчикам. Про Светозарных мы не говорим, они для нас малоизвестны и непонятны. Вот и мы решили спрятаться в трюме корабля гаузов, чтобы улететь незаметно в иные миры. Увы, нас отыскали чуть ли не сразу и без всякого разбирательства отправили на Дно.
Он замолчал.
Шаайла поняла, что правды не услышала. Просмотрев парочку своими умениями вашшуны, она забросала Зорде вопросами:
– А как этот корабль гаузов выглядит? В каком это было городе? Что собой представляло место стоянки корабля? Как выглядел трюм? В каких городах вы успели побывать и что в них примечательного?
То есть накрыла их своим любопытством с головой. А сама не столько прислушивалась к ответам Шляпника, сколько присматривалась и анализировала.
Мужчина выглядел самым обыкновенным. Ничего такого яркого и таинственного, что окружало того же Михаила Македонского, к примеру, тут и в помине не было. Отсутствовали и признаки, присущие обладателям Первого Щита. О высших двух тоже речь не шла. Физической силой Зорде не отличался. Разве что похвастался, что он лучший мастер по изготовлению шляп. Что мужских, что женских, разных фасонов, из разных материалов и с разной отделкой.
И доказательства предоставил: нацепил себе на голову некое подобие шлема, покрытого яркой кожей скользкого зайца. Потом нечто подобное надел и на Валерию Ирис.
Дорт Медовый шепнул Шаайле:
– У нас из этой кожи только сапоги делают. Дорогущие! Но зато им сносу нет.
Вашшуна вспомнила, как он утверждал, что этого самого зайца-прыгуна сложнее всего из остальных зверушек найти, а потом еще и поймать. Настоящий подвиг для охотника, испытание его смекалки, ловкости и удачи. И за два полных рюкзака шкурок можно получить чуть ли не три ««чужих»» груана.
Потому и спросила:
– И как же вы этих зайцев ловите?
Парочка вначале явно замялась, переглядываясь, но потом Шляпник выкрутился:
– А это личная тайна каждого охотника. Раскрывать секреты мастерства никто не станет даже собственной супруге или лучшему другу. Уж поверьте мне на слово!
Судя по молчанию и кислым физиономиям старожилов, это утверждение не расходилось с действительностью. Но смятение новых знакомых Шаайла запомнила. Что-то ей говорило о важности данного момента. Следовало все-таки выяснить, как неповоротливый на вид Шляпник, слабый физически и никчемный скалолаз, умудряется вылавливать ловких зверей с самой ценной и дорогостоящей кожей.
Хотелось задавать еще кучу вопросов, хоть обед уже и был закончен. Но тут вдруг послышалось угрожающее рычание бродящих в охранном оцеплении шавок. Все вскочили на ноги, стараясь осмотреть прикрытое скалами пространство. И вашшуне удалось обнаружить за пределами обычной для нормального человека видимости внушительный отряд в полтора десятков человек. Кто-то быстро и целеустремленно продвигался к Длани.
Глава пятнадцатая Нежданный поклонник
При входе на перрон Чарли Чаплин подвергся тщательной проверке. Сидевший там валух тоже не слишком-то к жетону присматривался, зато скрупулезно заполнил анкету, заставив пассажира ответить на десяток вопросов. «Причина поездки?», «Как часто путешествуете?», «Сами или в компании?», «В какие города еще собираетесь поехать?» И даже такой: «Кто вас заменяет на рабочем месте, пока вы путешествуете?»
Причем, спрашивая, сидящий великан строго смотрел прямо в глаза стоящего перед ним человека, все равно находясь выше него, и создавалось впечатление, что этот валух – генерал и начальник всех королевских таможен.
А время-то истекало стремительно! Поглядывая на огромные часы на стене вокзала, пассажир занервничал и сказал:
– Только две минутки осталось!
И увидел, как огромный палец медленно утыкается в стоящий на краю стола не колокольчик, а целый колоколище:
– Пока я не позвоню, поезд будет стоять!
Валух задал еще несколько вопросов, и последнего явно не было в анкете:
– Каким таким образом у вас оказался билет в купе самого губернатора?
«Ну, точно, кагэбэшник и фээсбэшник в одном флаконе! – внутренне бесновался Найдёнов. И сам себя успокаивал: – И что тут страшного? Чего это я так разнервничался? Это его работа…»
Он снял маску, достал рекламу своего арляпаса, положил ее на стол и с пафосом изрек:
– Потому что мой арляпас – самый лучший в королевстве. Губернатор это понимает, гордится своим городом и желает ему еще больше прославиться. И для более быстрой организации гастролей любезно предоставил мне свое купе.
Некоторое время валух угрюмо разглядывал артиста, а потом неожиданно улыбнулся:
– А когда и я смогу поприсутствовать на представлении?
Пожалуй, впервые, находясь в мире Набатной Любви, Леонид Найдёнов настолько растерялся, что долго не знал, что и ответить. Наконец сумел выдавить из себя:
– А… разве вам… будет интересно?..
Странно было видеть, как великан откинулся на своем прочном, массивном стуле, а потом вообще чисто человеческим движением закинул ногу на ногу и стал рассуждать, словно беседуя со старым знакомым:
– А что здесь такого? Юмор, он порой стоит выше всяких видовых различий. Ну и самое главное, что у нас ведь с вами только одно-единственное различие: величина тела. Точно, точно! И больше ничего. Из ваших мало кто интересуется нами, но живем-то мы точно так же, как и вы, разве что в наших городках вы не бываете и редко видите наших женщин. Но по сути у нас те же проблемы в семьях, а порой те же самые смешные ситуации возникают… Или иначе говоря – анекдоты рождаются в быту. Я вот почитал записи ваших выступлений и… честно признаюсь: смеялся. И мысль мелькнула глянуть на ваше представление… Можно такое устроить?
Мэтр циркового искусства настолько разволновался, что похрустывал переплетенными пальцами, чуть их не ломая. Как настоящий талантливый артист, сценарист и режиссер, он, едва представив публику, состоящую из великанов, немедленно захотел выступать. Это было так волнующе, неожиданно и интересно, что мысли о спасении Бориса Ивлаева и поездке в Макиль остались на дальнем плане.
Он и сам не заметил, как с задумчивым мычанием оперся локтями о высокий стол валуха и, разглядывая представителя не то таможни, не то особого отдела, как препарированную бабочку, забормотал:
– Хм… а ведь это феноменальная идея! И ведь можно будет использовать массу анекдотов про великанов! Или сделать кучу забавных сценок на эту тему… Эпическая гайка! Это будет невероятно смешно и весело! А уже если создать правильные контрасты…
– Контрасты – это чудесно, – кивнул великан. – Только не будет ли кому-то обидно?
– Скажете такое! – уже с явным превосходством профессионала воскликнул землянин. – На обиженных воду возят, и такие в арляпас не ходят. Туда вход туповатым заказан…
Наверное, оба еще долго бы пялились друг на друга, размышляя и бормоча о вечном и великом: о юморе. Но тут нервы не выдержали у машиниста миниатюрного электровоза, который не мог понять причины задержки отправления. Раздался этакий вопросительный и коротенький гудок-напоминание. Оба собеседника взглянули синхронно на часы: десятиминутное, ничем не оправданное опоздание налицо.
Но валух не стал устраивать гонки, просто, церемонно возвращая билет, поинтересовался:
– Так что, можно надеяться?
– Нет проблем! – заверил Звездный Чарли.
Он выхватил еще одну рекламу и, взяв ручку великана, быстро написал на обратной стороне:
«Лизаветушка и Ладушка! Срочно устройте концерт в дневное время для господина подателя сей весточки и его приятелей. Зал для этого они подберут, скорей всего, у себя, потому что наши кресла слишком хрупкие. Крепко вас целую и верю, что вы справитесь!»
Подписался размашисто и красиво «Ваш Чарли!» и протянул службисту:
– Вот с этим к моим заместительницам, они все и без меня устроят, если не завтра, то уж точно послезавтра.
Новый знакомый явно засомневался, без слов тыкая пальцем то в загримированное лицо пассажира, то в рекламу. Мол, почему ты сам не выступишь?
– Мои ученики справятся не хуже, – заверил Найдёнов. – Ну а уж когда я сам вернусь да вам захочется нового представления, вот тогда я уже лично составлю новую программу на злобу дня. И выступлю с премьерой.
И ловко накинул маску на загримированное лицо.
– Договорились! – кивнул великан. – Меня зовут Чаеслав. Ваш вагон – средний. Счастливого пути!
Купе губернатора, единственное в поезде, было двухместное, без верхних полок, и поражало бархатом стен и мягкой кожей диванов. После того как пассажир с размаха плюхнулся на сиденье, скривившийся от такого поведения проводник спросил:
– Господин изволит путешествовать один?
– А что? Есть варианты? – Мастер клоунады неожиданно вспомнил сменщицу кассирши и печально вздохнул: – Хотя вряд ли у вас существует такой сервис, как массаж в четыре женские ручки.
Челюсть у проводника отвалилась. Состав дернулся и стал набирать скорость.
– Заказывать массажистку следовало до отправления поезда, – сказал он. – А сейчас… разве что на следующей станции есть кто из незанятых девушек.
– У вас есть прямая связь? – поразился землянин.
Проводник пожал плечами и чуть ли не с обидой ответил:
– Конечно! У машиниста электровоза. Правда, отправка сообщения – платная.
– Ага! И сколько будут стоить массажистки?
– До самого Макиля? – деловито уточнил проводник и после кивка Леонида назвал сумму.
– А что у вас, милейший, можно тут поесть и выпить? – продолжал наглеть пассажир.
Когда ему был перечислен внушительный набор напитков и еды, предоставляемых бесплатно для одного пассажира этого купе, Найдёнов расплылся в блаженной улыбке и все-таки решил добавить к списку заказов еще нечто, что можно забросить в купе вместе с массажистками.
«Вдруг и девочек придется угощать?» – подумал он.
Проводник вышел, и Леонид расслабленно перевел взгляд на окно. Поезд на скорости километров за сто пятьдесят в час вырвался из тоннеля, и взору открылись чернеющие холмы, темно-темно-синее небо и яркие звезды на нем.
«Ух, ты! Вот это красотища! – землянин прижался лицом к прохладному стеклу. – Оказывается, города не стоят тут вплотную друг к дружке! Красота!»
И вспомнив о готовящемся на следующей станции подселении в купе, уже в который раз ощутил волну счастливого предвкушения:
«А что, мне здесь нравится! Только бы Ивлаева вырвать из каталажки, и можно оставаться тут навсегда. Всяко шикарнее жить, чем в мире Трех Щитов…»
Думать о том, что друг никогда на такое не согласится, не хотелось. Как не хотелось и портить себе этими воспоминаниями настроение. Ночь обещала быть прекрасной.
Глава шестнадцатая Боря рулит
Свои четыре запланированных часа я так и не проспал, минут десять не хватило. Меня разбудил заполошный крик Снажи Мятной:
– Миха! Проснись! Сюда целый десяток охотников прется! Со стороны замка! И, кажется, они из банды Зуха Чаперы.
«Ну да, кто еще к нам с той стороны может наведаться… – подумал я, быстро влезая ногами в сапоги и уже на ходу накидывая куртку. – Эх! Как чувствовал! Сразу надо было уходить, сразу!»
Но тут уж моя, и только моя промашка. Не настоял как командир, опоздал с выходом, и теперь вот имеем… хм… что имеем!
Я вышел на балкончик и увидел приближавшихся мужчин. Заметив меня, один из них заорал:
– Эй ты! Кто такой?! Открывай немедленно! Или пусть прячущиеся у вас трусы сами выпрыгивают наружу. У них к нам должок один есть!
Громкий хохот из десятка глоток окончательно разбудил всех обитателей нашей башни. А мне следовало решать моментально: завязать разговор или атаковать уродов сразу?
И опять подвела моя мягкотелость, присущая мне, когда я еще был инвалидом:
«Ну как же так?! Эти люди не сделали мне ничего плохого! Может быть, удастся с ними договориться и разойтись мирно?»
Момент для первой атаки на расстоянии был упущен. Прибывшие проскочили ту отметку, на которой их следовало задержать грубым окриком. Пятеро разошлись в стороны, становясь широким полукругом, а пятеро прошли в «мертвую», невидимую мне зону, под стенку самого меньшего бетонного кольца. Я шепнул уже присевшим за моей спиной мужчинам:
– Так и сидите тихо, но по моей команде резко вскакивайте и закидывайте дротиками и копьями всех, кого увидите. А я постараюсь пальцем указать каждому, где находятся ранние визитеры.
Самый мордастый из прибывших упер одну руку в бок, а второй начал поигрывать солидным копьем:
– Ты, глухонемой заяц! Что, язык проглотил? Отвечай, когда тебя спрашивают, и буди своих, пусть двери открывают!
Я демонстративно оглянулся по сторонам и сказал недоумевающим тоном:
– С кем это ты разговариваешь, вонючий и жирный урод? Тебя не учили, огрызок тошнотворного сала, что, когда приходишь в гости, надо здороваться? Или тебя, отрыжка шакала, надо поучить хорошим манерам, выбив десяток лишних зубов?
Тем самым я сразу накалил ситуацию до предела, а уж мордастого уродца рассердил так, что он покраснел, как помидор, весь затрясся и от бешенства выронил копье. Пришлось ему за ним нагибаться под мерзкий смешок подельников. Его успокаивающе похлопал по плечу другой бандюга и обратился ко мне: