Она не делала этого уже несколько дней, но способность ее вовсе не ослабела. Взгляд Молли полыхнул, посылая гипнотические лучи в карие глаза дамы.
— Ее… ее… — Стюардесса стала спотыкаться на отдельных словах. — Ее зовут миссис… миссис…
— Миссис Мун? — подсказала Молли.
— Д-да.
Девочка ощутила слияние — теплую волну, которая начиналась где-то в пальцах ног и охватывала все тело, заставляя волосы на затылке вставать дыбом, — и поняла, что стюардесса загипнотизирована.
Продолжая пристально смотреть ей в глаза, она произнесла:
— Я миссис Мун. Я мать этого мальчика. Может быть, я выгляжу моложе, но это не важно. Мне тридцать один год.
Женщина покорно кивнула и улыбнулась, как ребенок, которого только что угостили мороженым.
— Замечательно, — ответила она. — Подпишитесь вот здесь, пожалуйста, и можете забирать ребенка.
— Через полчаса ваш гипноз пройдет, — прошептала Молли. — Вы вспомните, что передали Джерри Оукли женщине, которая выглядит так, как я буду выглядеть взрослой. — Молли остановилась. По возможности она старалась оставлять людям после гипноза что-нибудь хорошее. — С этого момента вы будете очень счастливы. Вы будете… много танцевать. Понятно?
Стюардесса кивнула:
— До свидания.
Она радостно улыбнулась и пошла по мозаичному полу аэропорта. Но на полпути остановилась, сделала легкое балетное па. Ей даже похлопал старик с палкой. Джерри отпустил Петульку как раз вовремя, чтобы увидеть, как стюардесса проскользнула между студентами и исчезла.
— Эта женщина, наверное, просто дура! — заключил он. — Любой понял бы, что ты вовсе не взрослая.
— Ну, может быть, она приняла меня за тридцатилетнюю. — Молли решила не говорить Джерри о своих умениях в области гипноза. — Вдруг у нее зрение плохое.
Джерри явно так не думал. Затем у него на лице появилось озорное выражение. Он быстро оглянулся и осторожно снял соломенную шляпу.
— Смотри, я сделал в ней тайник.
Молли заглянула в шляпу. В тулью была вшита черная подкладка. Внезапно она задвигалась.
— Ой! Там Титч Второй?
— Третий, — грустно сообщил Джерри. — Второго съела кошка.
Петулька мигнула, услышав слово «кошка». Она ненавидела кошек. Но запах мыши, идущий из шляпы, отвлек ее. Собачка задрала нос и принюхалась получше.
— И ты перевез его из Лос-Анджелеса в шляпе?
— Ну да. — Джерри оторвал по шву кусочек подкладки, и оттуда высунулся нос коричневой мышки.
— Но разве тебя не просвечивали рентгеном?
— Не-а. Я просто прошел через рамку, не снимая шляпы, а они были так заняты, что ничего не заметили.
— А в самолете? — с интересом расспрашивала Молли.
— О, Титчу там очень понравилось. Я его выпускал немного прогуляться в раковине туалета. А потом он спал. И еще я ему дал сыра. Эта стюардесса будто слепая. Сто раз чертова шляпа прыгала у меня на голове как сумасшедшая, но она ничего не заметила.
— А он не… мм… написал на тебя?
Джерри почесал в затылке.
— Мм, ну, может быть, чуть-чуть. Но знаешь, на самом деле Титч Третий вовсе не воняет.
Петулька задрала голову и понюхала воздух. Молли тоже сморщила нос.
— Хмм. — Она засмеялась. — Это кому как. Может быть, следовало бы сделать ему нечто вроде мышиных подгузников?
— Может, в следующий раз. — Джерри ухмыльнулся.
Молли обняла Джерри за плечи. Он был гораздо ниже ее, что неудивительно — ведь он и гораздо младше. Как здорово снова увидеть его!
В такси по дороге в отель Джерри рассказывал о новой жизни в Америке. Большой особняк, который принадлежал Праймо Клетсу, отцу Молли, ничем не напоминал Хардвик, ту помойку, где выросли и Джерри, и Молли, и Рокки, и другие сироты. В доме Праймо были закрытые и открытые бассейны, игровая комната с пинг-понгом и боулингом и у каждого из девяти сирот — своя спальня.
Миссис Тринклберри — старушка, которая ухаживала за ними в приюте, — теперь управляла всем. Она записала детей в хорошую школу, где они выращивали овощи, учились готовить, занимались рисованием и музыкой и где уроки английского, истории, географии, физики, химии и даже математики были, по словам Джерри, сплошным удовольствием.
— Удовольствием? — недоверчиво переспросила Молли.
— Ну да, — уверенно подтвердил приятель. — Английский — это просто книжки, и учитель их нам читает. Это как все время рассказывать интересные истории. И математика не похожа на математику, потому что учитель очень забавный. У него есть попугай, который умеет говорить примеры! А история — это как страшные сказки о том, что случилось в мире, и учитель так здорово рассказывает, что даже не хочется уходить из класса. А после урока географии возникает желание сесть на самолет и увидеть все страны. И еще у нас бывает урок, называется «мир природы». Мы изучаем те виды животных, которые в опасности. — Джерри выглянул из окна, рассеянно посмотрел вокруг. — Это правда очень грустно. Я про то, что происходит с джунглями, — добавил он, проезжая мимо небольшой рощицы, — и полный ужас насчет китов.
Молли погладила Петульку.
— Почему? Что происходит с китами?
— Люди охотятся и убивают их. Даже не смотрят, что они могут исчезнуть совсем. Однажды китов вовсе не останется. Некоторые взрослые просто больные.
Джерри открыл окно, потом снова закрыл его, будто хотел освободиться от каких-то мыслей.
— Да, а уроки музыки — это просто круто. Мы сделали себе инструменты из канистр, пил и стеклянных бутылок. И организовали оркестр, и играли на этих безумных инструментах, а учитель был дирижером.
Хм, звучало очень даже неплохо. Молли подумала, что ей, возможно, удастся загипнотизировать учителя, который ждет их дома, чтобы он стал таким же, как все эти учителя.
— Я учусь играть на губной гармошке. Да, чуть не забыл, — Джерри сунул руку в карман, — это тебе.
Он передал Молли серебряную губную гармошку.
— Я ее сам купил на карманные деньги.
«Гармония» — было выгравировано на верхней части инструмента.
— Ой, спасибо большое! — искренне обрадовалась Молли. — Классная! — Она дунула в гармошку, они вместе расхохотались, услышав резкий звук.
— Если поупражняешься, то выйдет лучше, — заверил ее Джерри. — У меня сперва тоже плохо получалось. — Затем он вынул из кармана еще одну губную гармошку и заиграл. — О… да-а-а, — выдохнул он, закончив.
— Блеск! — Девочка засмеялась.
— А вот это я сочинил для китов. Это для моего проекта о видах, которым грозит уничтожение.
В этот раз полилась грустная мелодия. Между аккордами мальчик издавал странные гортанные звуки, в которые вплетались высокие ноты. Это он так изображал кита, поняла Молли. Хотя звучало на самом деле довольно забавно, она не засмеялась. Джерри был абсолютно серьезен, и ей не хотелось его обидеть.
И уж конечно, девочка даже предположить не могла, что через несколько дней она станет гораздо меньше задумываться о чужих чувствах, а Джерри будет задаваться вопросом, куда же исчезла прежняя добрая Молли.
Глава третья
Джерри трещал без умолку: рассказывал Молли о своей жизни в Америке, пародируя самых разных людей. Девочка беспрестанно хохотала, радуясь, что поехала в аэропорт встретить малыша. Конечно, от Джерри слегка несло мышиной мочой, но все равно было очень здорово видеть его снова.
В центре Кито такси остановилось, не доехав до гостиницы. Улица перед площадью оказалась так забита, что водитель не мог пробраться ближе.
Толпа поклонников, которые съехались в город послушать вечером японскую музыкальную группу, собралась у отеля. Молли заплатила шоферу, взяла Петульку и вместе с Джерри — тот в одной руке сжимал сумку, а другой намертво вцепился в шляпу — стала проталкиваться к гостинице.
— Когда ты была в Нью-Йорке, в этом бродвейском шоу, вокруг тебя тоже собирались такие кучи народу? — спросил Джерри на ходу.
Молли не знала, стоит ли рассказывать Джерри, что она превратилась в звезду Бродвея, загипнотизировав сперва агента и продюсера, чтобы получить роль в шоу, а затем и всех остальных, включая публику. Окружающие должны были считать ее самой талантливой исполнительницей всех времен и народов. Девочка все еще краснела от стыда, когда вспоминала, как обманом стала звездой. Малыш пришел бы в ужас, узнав, какой она тогда была эгоисткой. Нет, никогда больше она не станет использовать гипноз таким образом. А потому и не стоит объяснять приятелю, что тогда произошло. Девочка рассмеялась.
— Ой, я вовсе не была такой знаменитой, как эти парни. Они просто великолепны.
— Но ты тоже стала звездой! Во всех газетах о тебе писали.
— Ты прекрасно знаешь, что не стоит верить всему, что пишут в газетах, — улыбнулась она.
Наконец ребятам удалось пробиться к лифту отеля. Возбужденный служащий попытался загородить им дорогу, но затем узнал Молли и Петульку и нажал кнопку.
— Ой, я вовсе не была такой знаменитой, как эти парни. Они просто великолепны.
— Но ты тоже стала звездой! Во всех газетах о тебе писали.
— Ты прекрасно знаешь, что не стоит верить всему, что пишут в газетах, — улыбнулась она.
Наконец ребятам удалось пробиться к лифту отеля. Возбужденный служащий попытался загородить им дорогу, но затем узнал Молли и Петульку и нажал кнопку.
— Ах, собачка, — обратился он к мопсу, поглаживая того по голове, — они там все чокнулись.
В номере Микки читал книжку. Петулька ворвалась в комнату и подпрыгнула, приветствуя его.
— Как вы долго! — воскликнул Микки, садясь на кровать и улыбаясь Джерри. — Ты, верно, Джерри. А я Микки. — Он протянул руку, но увидел на ладони гостя мышь.
— Это Титч. А я и правда Джерри. Привет.
— Джерри торопится в душ, — заявила Молли, украдкой кивая на голову малыша и зажимая нос, — потому что у Титча было долгое путешествие — и все время на голове Джерри.
— После этого мы можем посмотреть на японских ребят, — предложил Микки. — Они дали нам самые шикарные билеты на их вечерний концерт. Хотите пойти?
— А то нет! — отозвался Джерри. — Но не со всеми фанами. Музыкантам, наверное, придется ускользнуть через потайной ход.
— Это точно! — Микки снова улыбнулся Джерри. — По билетам, которые они нам дали, мы попадем на стадион через особую дверь, а потом мы приглашены на вечеринку. Только поторопись. А Титча надо будет оставить здесь с Петулькой.
Пока Джерри принимал душ, Молли переоделась в черно-белый полосатый топ с длинными рукавами и надела менее разношенные кроссовки. Джерри вышел из своей комнаты в джинсах и футболке с изображением кита. Он сделал для Титча уютное гнездышко в коробке, в крышке которой проделал дырочки, чтобы мышка не задохнулась. Молли оставила Петульке воды в миске.
Девочка наскоро перекусила кукурузными хлопьями, и… вот она уже готова.
Прежде чем выйти из номера, Молли быстро огляделась — не забыла ли что-нибудь. На столе валялся черный бархатный мешочек с золотой монетой. Почему-то ей не хотелось оставлять его в номере. Она взяла мешочек, вышла и закрыла за собой дверь.
Стадион на окраине города Кито напоминал гигантский космический корабль. Такси с ребятами въехало в особые ворота для важных персон и вскоре остановилось у служебного входа. Микки постучал, и дверь распахнул какой-то серьезный человек. Он посмотрел на билеты, кивнул и повел гостей по бесконечным серым коридорам и лестничным пролетам в самый центр здания. Гомон собравшейся где-то публики проникал даже сквозь стены.
Охранник повернул ручку белой двери и сказал, стараясь перекрыть шум:
— Ребята, после концерта идите наверх по этому проходу. Вечеринка будет там. Наслаждайтесь представлением!
Он распахнул дверь, и Молли, Микки и Джерри оказались в настоящем водовороте звуков. Дети находились на балконе, откуда прекрасно была видна сцена. Зрительный зал поднимался амфитеатром.
— Как называется группа? — прокричала Молли.
— «Заггер».
— Хорошо, что мы не там, внизу, — пробормотал Микки, разглядывая толпу, беснующуюся под ними.
— Да уж, там тебя раздавят и не заметят, — хихикнул Джерри.
Микки засмеялся:
— Ага, раздавят, как жука в грязи.
Молли обняла Джерри:
— Как же я рада видеть тебя. Я очень скучала.
Из громкоговорителей раздался глубокий голос:
— Seсoras y seсores! Дамы и господа! El momento que ustedes esperan… Вот момент, которого вы ждали… De la bienvenida por favor… «Заггер»!
И стадион взорвался. Сцена постепенно оживала. В центре появились серебряные барабаны с кольцом ламп над ними. Ряды клавишей, сияющих желтым светом, возникли слева, а электрогитара в потоке голубого неона — справа. Белый луч упал на облако белоснежных занавесей на заднике сцены. Портьеры раздвинулись, и трое парней в блестящих серебряных космических скафандрах вышли к публике.
Парни выглядели потрясающе. Их волосы были зачесаны вверх и уложены в острые гребни, отчего музыканты казались странными мальчиками-птицами. «Ирокез» самого высокого был оранжевым, среднего — красным, а самого маленького — зеленым. На плечах серебристых костюмов были заостренные накладки, тоже торчащие вверх, так что казалось, музыканты вот-вот расправят крылья и улетят.
Молли взглянула на Джерри и улыбнулась. Малыш был в восторге.
Самый маленький музыкант, мускулистый паренек, прыгнул на возвышение с барабанами, схватил две черные палочки и заиграл. Он точно и яростно отбивал ритм, заслышав который публика немедленно взвыла и принялась хлопать в такт.
Тем временем самый высокий парень подошел к синтезатору, а третий — к гитаре. Рядом с каждым музыкантом стоял еще и микрофон. Внезапно барабан смолк.
— Салют, Кито! — с сильным японским акцентом закричал в микрофон высокий исполнитель. — Как жизнь? Готовы к представлению?
Публика свистела и хлопала.
— Здорово! А ты, Чокичи, готов?
Мальчик с электрогитарой кивнул брату и поднял вверх большие пальцы.
— Готов, Тока?
Ударник тоже кивнул и наклонился к микрофону.
— А ты, Хироки?
— Спрашиваешь! — ответил Хироки. — Итак, начали… Раз, два, раз, два, три, четыре…
И затем полилась музыка — потрясающая, безумная! Песни были в основном на японском. Но это не мешало публике: всем, похоже, просто очень нравилось смотреть на музыкантов. Парни играли быстрые мелодии, под которые все безудержно прыгали, а потом медленные — под них толпа раскачивалась, держась за руки. После трех песен музыканты на минуту исчезли за кулисами и появились вновь в костюмах для карате. Чокичи исполнил быстрый танец в стиле карате, в конце которого взлетел в прыжке, перекувырнулся в воздухе и ударил ногой тигра из папье-маше. Тот лопнул, и на сцену вырвались тучи конфетти. Одновременно тонны конфетти взорвались над головой публики.
Даже когда показалось, что концерт уже закончен, группа опять вышла на сцену — в этот раз в черных скафандрах — и еще несколько раз сыграла и спела на бис. Наконец музыканты ушли за кулисы, огни стали медленно гаснуть, и потная, но довольная толпа начала расходиться.
— А теперь — на вечеринку! — объявил Микки.
Глава четвертая
Молли, Микки и Джерри направились к лестнице, по которой можно было пройти на вечеринку для особо приглашенных. Какие-то люди, толкаясь, пробирались мимо них. Праздничный шум постепенно приближался.
Огромный вышибала неподвижно стоял у дверей.
— Имя? — спросил он, глядя в список.
Микки назвал имена, и ребят пропустили. За дверью оказалась большая комната с темно-синим потолком, словно звездами усеянным лампами. На стенах тускло светились сотни крошечных фонариков в форме листьев плюща. Повсюду толпились гости в ожидании развлечений.
Молли украдкой огляделась. Музыканты пока не пришли. Ребята пересекли комнату и хотели сесть, но тут заметили еще одну дверь. И прежде чем близнецы успели что-то сказать, Джерри уже толкнул ее.
— Я не думаю, что нам можно в… — начал было Микки.
Увы, мальчик уже скользнул за дверь. Молли обернулась. Никто не обращал на них внимания, и она вошла следом. Микки чуть встревожился, но ему, похоже, не оставили выбора.
Они оказались в коридоре, по которому прошли в шестиугольное помещение с четырьмя дверями. Большая круглая софа, заваленная подушками и меховыми пледами, высилась по центру, словно огромное волосатое животное.
— Что тебя понесло сюда? — шепнула Молли Джерри.
Тот пожал плечами, но, прежде чем он успел ответить, зычный голос наполнил всю комнату.
— Третий сорт! Иначе не назовешь!
— Похоже на русский акцент! — прошептал Микки сестре.
Голос продолжал:
— Вот ты, Хироки… Мисс Снай сказала мне, что ты сфальшивил десять раз. И в трех номерах замедлил темп. Мисс Снай записала каждую ошибку, так что не думай, что тебе это сойдет с рук.
Ребята молча придвинулись к одной из дверей, которая оказалась неплотно прикрыта. В щель Молли увидела часть зеркала и кресло на колесах, в котором сидела нервная японка в черном костюме. Она держала блокнот и ручку. Возможно, это и была мисс Снай, на которую ссылался человек с русским акцентом.
— И еще, — продолжал тот же голос, — ногами ты тоже работал фигово. Может быть, я глухой, но не слепой. Так, как ты танцевал брейк-данс, — знаешь ли, можно было и вовсе не шевелиться! А ты, Чокичи… — Молли увидела, как пухлая волосатая рука указала на кого-то, — твоя энергетика — это просто бедствие. Твой танец в стиле карате — сущая катастрофа, даже еще хуже, чем убогие попытки Хироки. Да и ты, Тока… — Тут Молли разглядела маленького человечка в профиль. Она поняла, что уже видела его, когда тот садился в лимузин вместе с музыкантами. Это его Микки назвал менеджером… — Барабанные палочки у тебя в руках все-таки не из желе! Убожество! Никакой силы! С таким же успехом можно было вовсе обойтись без тебя!