Интерлюдия. Москва, пивная в ЦПКИО имени Горького, 18 ноября 1943 г.
– Надо же, тебя даже без формы узнают, – хмыкнул неприметный дедок, глядя на стол с непривычной здесь тарелкой, на которой лежал копченый, истекающий жиром здоровенный лещ. – Никому ведь так не накрывают. Или знают тебя здесь, а?
Почему-то последний вопрос заставил заметно напрячься молодого мужчину лет двадцати пяти.
– Что вы, Владимир Андреевич! Неужели я не понимаю! Не бывал я тут никогда! Видимо, они действительно почувствовали, что я из органов.
– Ну, ну, – старик с сомнением хмыкнул. – Поверю, Сашенька, поверю. Давай, давай! Пей пиво-то… Ох… Хорошее оно здесь… Почти как в старые времена…
Наконец, когда от рыбины остались только кости с чешуей и на их столик хромой продавец поставил новые кружки со свежим пивом, старик продолжил разговор.
– Так чем обрадуешь старика, Сашенька?
Молодой, только что присосавшийся к своей кружке, поперхнулся и, вытирая губы и время от времени покашливая, тихо начал говорить:
– Нечем радовать, Владимир Андреевич. Сгорел «Псиц». Прямо на квартире сгорел. Его гэбэшники взяли… вернее, его-то как раз не взяли – пристрелили. А вот «торпед» повязали.
– И как же это произошло, Сашенька? – ласковый голос и добрый взгляд собеседника заставили «Сашеньку» покрыться холодным потом.
– Хозяин как раз домой вернулся! Случайность произошла, Владимир Андреевич. Ну кто же мог знать-то!
– К тебе следы остались?
– Нет. Точно нет! С этими недоумками я никогда не сталкивался, с «Псицем» в разных местах встречался, да и не мог он им ничего сказать! Не тот «Псиц» человек, чтобы с ними на какие-то темы, кроме дела, говорить. Я уверен в этом, Владимир Андреевич.
– Если уверен, то хорошо. Ведь уверенность – это… жизнь, Сашенька. Понимаешь?
– Понимаю, Владимир Андреевич. Я все понимаю!
– Молодец, что понимаешь. Теперь слушай, что ты должен сделать… Нужно последить за хозяином квартиры. Изучить его распорядок дня: где бывает, как добирается на службу и домой… с кем спит наконец. Еще нужно поснимать его… Фотоаппарат и камеру я тебе дам. Кто будет снимать и как – твои проблемы. На все про все – месяц тебе.
Слушая собеседника, молодой бледнел с каждым словом, но молчал до оглашения срока. Потом сорвался. Свистящим шепотом, напоминающим крик, «Сашенька» заявил:
– Да вы что? Нет!!! Это же майор гэбэ! Я не буду этим заниматься! Вы…
– Будешь, – жестким, холодным тоном старика можно было заморозить все вокруг, включая пиво и собеседника.
– Будешь, Сашенька. Будешь делать то, что скажу я, или другой человек с полномочиями, как у меня. Ты забыл, кто ты есть? Напомнить, что с тобой сделают твои «коллеги»? Вижу, что не нужно… Когда-то тебя не напрягало следить за ним и его женой, хотя она тоже из гэпэу была. И точную «наколочку» дать ты не боялся тогда… А теперь что? Или посчитал, раз германцев пока большевики отодвинуть смогли, можешь расслабиться? Своевольничать начать? Нет, Сашенька. Рано. Вернее, поздно! Когда бумаги на сотрудничество подписывал, нужно было я свое показывать. И людей ради драгоценностей не нужно было убивать. Помогать Великой Германии не нужно было. А теперь… делай то, что тебе говорят, и не вы…ся! Ты же о смерти мечтать будешь, если в подвалах Лубянки окажешься. Тебе прощения не получить. Никогда! И за пушечку свою не хватайся. Я умру – другой бумаги в гэпэу передаст. Так что, допивай пиво и за работу, сопляк…
Хмурый парень с ненавистью и тоской смотрел в след ничем не примечательному дедку, скрывшемуся за дверью пивной. Мотнув головой, он перевел взгляд на хромого, собирающего по залу кружки.
– Водка есть? Неси…
Берлин, Принц-Альбертштрассе, Главное Управление Имперской Безопасности (РСХА) 28 ноября 1943 г.
– …Таким образом мы получили полное подтверждение подозрений работы Канариса на англичан.
– Очень, очень хорошо! Генрих, вы в очередной раз подтвердили свой высокий профессионализм! – Гиммлер с довольной улыбкой посмотрел на сидящего напротив Мюллера.
– Рейхсфюрер. Я просто делаю свою работу!
– Если бы все делали свою работу так, как вы, мой друг… Но, увы! – Гиммлер похлопал ладонью по папке и повторил: – Увы. А это значит, что без работы вы не останетесь! А что у вас с «новой службой Сталина»?
– По имеющейся на сегодня информации, можно утверждать – такая служба есть! Причем она спрятана в нескольких структурах большевиков: НКВД, ГлавПУРККА и комиссии партийного контроля. Именно с этими структурами чаще всего связывали фамилию Стасова русские пленные и сотрудники «Старого лиса». Зафиксированы частые контакты Стасова с Мехлисом, в том числе и участие в инспекционных поездках Мехлиса на фронт. Именно в подобную поездку Стасов и попал в наше поле зрения. Именно тогда впервые прозвучала информация о новой службе русского вождя и его доверенных лицах. К сожалению, захватить Стасова нам не удалось, а пленный, давший сверхценную информацию, скончался из-за полученных ранений. В дальнейшем Стасов засветился при работе комиссии по Катыни. При этом зафиксирован его конфликт с агентом СИС (Сикрет Интеллидженс Сервис, секретная разведывательная служба, в дальнейшем МИ6. Государственный орган внешней разведки Великобритании). Причем по результату конфликта, по сути драки, Стасов был не только не наказан, но скорее поощрен. Зная отношение большевиков к иностранцам, тем более союзникам, это говорит о высоком личном статусе Стасова, несмотря на его не самое высокое звание. Еще один странный момент, который пока не прояснен до конца. К сожалению, у Канариса мы уточнить этот вопрос уже не сможем. Но может…
– Нет, Генрих, увы. В данном случае ничем не могу помочь. Решение принято лично Фюрером. Завтра этот предатель уже будет повешен. А что за момент, который вы не смогли прояснить?
– Понимаете, рейхсфюрер, при проработке информации я наткнулся на распоряжение покойного Гейдриха об операции по захвату самого Стасова либо его жены. Операция провалилась, наши агенты и жена объекта погибли. Внешне все выглядело обычной неудавшейся операцией, такое, увы, случается. Если бы не одно но. При подготовке операции наши сотрудники обращались в абвер, агенты которого должны были выполнять функции группы поддержки и обеспечения. Так вот. Ни один, подчеркиваю, ни один агент абвера не попал в поле зрения русских. Кроме того, по полученным три дня назад данным от наших британских друзей, они имели значительный интерес к прошлой операции и к последней операции абвера, касающейся Стасова. При этом англичане использовали агентуру абвера.
Пару минут Гиммлер откровенно ошарашенно смотрел на невозмутимого бригаденфюрера.
– Та-а-ак… Значит, зараза была намного глубже, чем мы считали. Хорошо… Канариса вы не получите, но в вашем полном распоряжении все сотрудники военной разведки Рейха. Как вы знаете, со вчерашнего дня она полностью переведена под мое командование. Приказываю: в кратчайшие сроки выявить в структуре абвера всех, связанных с британской либо какой-то другой разведками. В средствах воздействия на сотрудников разведки вас не ограничиваю. Делайте все, что посчитаете нужным!..
Интерлюдия. Национальный парк «Завидово», Государственная резиденция «Русь», январь 2012 г.
– Чем обрадуешь? – премьер, вздохнув, отложил в сторону пачку каких-то бумаг.
– Надеюсь, не по поводу этого б…ва? – он махнул рукой в сторону телевизора с отключенным звуком, на экране которого что-то вещал уморительно-важный Медведев.
– По «Коллекционеру», Владимир Владимирович, – офицер ФСБ в очередной раз удивился реакции премьер-министра. Только что перед ним сидел немолодой, уставший человек, больше похожий не на руководителя огромной страны, а на замученного бухгалтера госпредприятия во время сдачи годовых отчета и сметы. Миг, и перед ним – собранный хищник, с холодным, препарирующим взглядом, уже никак не напоминающий мирного, замученного человека.
– В общих чертах обрисуй, – премьер отложил протянутую папку в сторону. – В первую очередь меня интересует возможность утечки к нашим, хм, лепшим друзьям.
– На сегодняшний день можно со стопроцентной уверенностью утверждать, что никакой информации к ним не ушло. Но нами зафиксирован интерес некоторых частных структур к объекту расследования. Их интерес связан с попыткой уточнить происхождение некоторых произведений искусств и драгоценных камней. Заказчики, преимущественно, имеют арабские корни. Полный список в отчете.
– «Папарацци» в курсе? – премьер усмехнулся.
– Нет. Владимир Владимирович. Вы же сами приказали…
– Да помню я, что приказал, – премьер снова хмыкнул. – Пусть лучше… м-да, продолжай!
– Установлен полный список людей, каким-либо образом связанных с «Коллекционером» за последние два года. Три человека изолированы. С ними ведется дополнительная работа. Родственники считают, что они погибли при несчастном случае. Тела опознаны и похоронены.
– «Папарацци» в курсе? – премьер усмехнулся.
– Нет. Владимир Владимирович. Вы же сами приказали…
– Да помню я, что приказал, – премьер снова хмыкнул. – Пусть лучше… м-да, продолжай!
– Установлен полный список людей, каким-либо образом связанных с «Коллекционером» за последние два года. Три человека изолированы. С ними ведется дополнительная работа. Родственники считают, что они погибли при несчастном случае. Тела опознаны и похоронены.
– Это рабочие моменты, – премьер махнул рукой. – Главное?
– С большой долей уверенности можно говорить о следующем: «Коллекционер с помощью пока не установленной аппаратуры получил доступ в другой мир. Параллельный или перпендикулярный, но другой! Мир схож с нашим. По крайней мере, там существует СССР периода наших сороковых годов двадцатого века. Согласно составленного психологического портрета, «Коллекционер» использовал полученные возможности для личного обогащения, для чего подключил свои связи в среде наших и украинских «диких гусей», а впоследствии подключил своих чеченских родственников. При этом, естественно, ликвидировав наемников. Этот вывод подтверждается как оперативной информацией, так и документами. Более точно и подробно тоже в отчете. В настоящий момент мы пытаемся установить, какую аппаратуру использовал «Коллекционер». Список всего закупленного им оборудования за последние три года у нас имеется. Как и список технических специалистов, исчезнувших после контактов с «Коллекционером».
– Почему именно за три года, а не за четыре или пять?
– До названного срока «Коллекционер» не замечен в интересе к какой-либо научно-технической информации, тем более к приборам. Это установлено со всей возможной уверенностью. И главное. Именно три года назад в контакт с «Коллекционером» вступил Кашин Евгений Степанович. Кандидат физико-математических наук, специалист по радиотехнике, до 2006 года работал в Красноярском КБ «Микра», уволен по сокращению кадров. Исчез в январе 2008 года вместе со своей семьей – женой и дочерью. По отзывам коллег, был очень хорошим специалистом и оригиналом. Имел «идею фикс» – создать машину времени. В связи с чем подвергался многочисленным насмешкам и своеобразной обструкции со стороны коллег и официальных научных организаций.
– Понятно. Считали Иванушкой-дурачком, а на деле… М-мать!!! – вдруг во весь голос выругался премьер. – Ученые! В… их… на… и по……! Сидят по кабинетам, бабло тянут как нефть из скважин да бизнесом занимаются! А потом нам такие «подарки» расхлебывать! А аналитики драные из ФСБ куда смотрят? Ну ничего… Разберемся…
Выплеснув эмоции, премьер о чем-то задумался. Наконец, он как будто вспомнил о стоящем перед ним офицере.
– Хорошо, Алексей. Можешь идти. И… работайте, ищите, копайте изо всех сил! Но мне нужны этот прибор или установка!..
Глава 15
– Товарищ майор! Да, да! Вы! Постойте, пожалуйста!
Поняв, что обращаются именно ко мне, я остановился и с интересом уставился на подходящий патруль. Честно говоря, я уже и не помнил, когда в последний раз моей персоной интересовался патруль? Точно не в этом году. Всегда получалось так, что я был либо не один, либо на машине, номера которой выдавали ее назначение, что служило своеобразным «пропуском-вездеходом». Поэтому окрик старшего патруля возле центрального парка я воспринял с чувством легкого любопытства. Ведь все неизвестное, но при этом безопасное, вызывает именно любопытство.
– Здравия желаю, товарищ майор. Сержант Артемьев. Подойдите, пожалуйста, к начальнику патруля, – сержант, по виду из бывалых, козырнув, сделал шаг в сторону, указывая мне направление.
– Здравия желаю. Начальник патруля капитан Хлебников. Разрешите взглянуть на ваши документы? – старший патруля, молодой капитан, с повидавшими виды глазами, ожидающе уставился на меня.
– Пожалуйста, капитан, – пожав плечами, я расстегнул шинель, залез пальцами в нагрудный карман и… обалдел. Только в этот момент я вспомнил, что оставил удостоверение дома на столе! Твою жешь…! Вот я сегодня огребусь!!!
Видимо, что-то отразилось на моем лице, потому что патрульные как-то ловко сдвинулись со своих мест и я оказался в своеобразном кольце из не особо доброжелательных лиц. Блин! Только бы ребята из внешнего наблюдения не вмешались. А то получится черт знает что!
– Товарищ майор. Так я могу увидеть ваши документы? – голос капитана изменился, став из нейтрально-равнодушного настойчиво-требовательным. И взгляд стал… настороженным. Как у ребят, которые на захват идут.
– Нет, капитан. Оставил на службе удостоверение, придется мне с вами идти, – на лицо вылезла грустная улыбка. – Разберется начальство.
– Разберется, разберется, – капитан кивнул. – Разрешите ваше оружие? Его же вы не оставили?
– Да, конечно, – я покосился на построжевших патрульных. – Мне самому достать, или…
– Сами, товарищ майор. Конечно, сами. Вы же не будете глупости делать? – одними губами усмехнулся патрульный. При этом я заметил, что кобура у него уже расстегнута, хотя когда он успел это сделать, я даже не заметил. Профи, блин!
Вздохнув, я аккуратно, чтобы не спровоцировать ребят, подал ему ТТ из кобуры, а «вальтер» из кармана брюк передал оказавшемуся справа от меня сержанту.
Через пару минут, идя в окружении патрульных, я задумался. Кто я теперь – арестант или просто задержанный? Позорище-е-е… заподначивает Яшка! А командир возлюбит, изо всех сил возлюбит! За дело, конечно, но от понимания этого факта только паршивее становится на душе. Оборжаться можно – майор главного управления государственной безопасности, секретоноситель группы А, задержан как подозрительная морда, не имеющая документов! И наблюдатели не вмешиваются! Ведь точно знаю, что где-то рядом, а никто не появился. Не положено им, пока не возникнет опасность моего похищения или чего-то подобного. А это как назвать? Вдруг это и не патруль… Подумав об этом, я аж передернулся, как от озноба. Да ну! Незаметно осмотревшись, я вздохнул. Нормальный патруль. И идем мы как раз к комендатуре, я как-то заезжал туда, бумаги особистам передавал, когда первый раз подсадной уткой работал.
Еще через десять минут я уже объяснялся с затурканным подполковником – танкистом, с жутким, глянцево-красным лицом без бровей и ресниц, орденом Ленина и нашивкой за тяжелое ранение на гимнастерке.
– …вот так и получилось, что оказался без документов. Еще капитану вашему брякнул, что на службе оставил. Стыдно признаваться, что дома. На столе… А мои данные проверить легко, товарищ подполковник, наш номер у вас есть. Позвоните, и за мной подъедут. Первый раз со мной такое. Стыдно, что вас от дела отвлекаю, да и наших теперь дергать придется…
– Хорошо, что понимаете, – танкист изобразил жуткий оскал, который у него теперь был улыбкой. – Но посидеть вам у нас придется. Насколько я понимаю, недолго, но – порядок. Сами должны понимать… Петров! – В дверь заглянул старшина, с каким-то ехидным выражением лица. – Проведи товарища майора вниз. Только отдельно помести, в третью!
Спускаюсь в подвал, к камерам, а меня «на хи-хи» пробивает. Ну до чего же идиотская ситуация! Ладно бы что-то натворил или влез, куда не надо, так нет! Сам себе проблемы создал, на ровном месте! Теперь позорься, а потом огребайся. Да-а-а, товарищ майор. Не зря Мартынов так часто свинью и грязь поминает. Одно хорошо, военком не тыловик, с понятием. Не зря на ордена покосился и нашивки за ранения. О, пришли в каземат!
Не знаю, что в этом двухэтажном особнячке раньше располагалось, но камеры устроили знатные. Мне досталась пустующая двухместная, под третьим номером. Что интересно – пока до нее добирался, не чувствовал себя ни арестованным, ни задержанным даже. Старшина шел рядом и что-то тихо бурчал под нос. Либо он болт на службу забил, либо помещение в третью что-то означало. Скорее все же второе. Как-то не похож старшина с кучей нашивок за ранения, медалью и Красным Знаменем на раззвиздяя. Да и камерка симпатичная. Два лежака, мертво закрепленных на полу, маленький столик у стены, под высокорасположенным малюсеньким окошком с решеткой и что-то вроде стула перед ним. Назвать это произведение неизвестного «гения» стулом или табуреткой (да даже скамейкой!) нельзя. Представьте трубу, вмурованную в бетонный пол, сантиметров на сорок выступающую из него. К верхней части трубы приварен небольшой швеллер, или что-то вроде него, в который вбит деревянный брусок. Вот и все сидалище, чем-то напоминающее насест попугая. Стены окрашены темно-зеленой краской, еще не сильно потерявшей блеск, не сильно яркая лампочка над дверью. Отель «Хилтон», по сравнению с некоторыми местами, где мне уже довелось побывать!
Сбросив шинель с шапкой на лежак, уселся рядом. Будем ждать, пока за мной приедут. Не думаю, что долго ждать придется, поэтому укладываться не стоит. Да и не хочется, честно говоря. А тепло тут у них! Теплее, чем на гарнизонной губе. Вспомнив то свое «приключение», аж передернулся. Ну его на фиг! Больше подобного не хочу испытать! А нашим может в голову взбрести! Заявят об «оперативной необходимости», дадут неофицерские документы и вперед! И хрен пожалуешься. Да и кому, и на что? На то, что тебя воспитывают под видом разработки какой-то операции? Так хрен докажешь это. А главное, сам же виноват оказываешься в такой ситуации – не пори косяков, не будет воспитательных мер! Насколько успел узнать у мужиков, после моего «перевоспитания», наших иногда через губу пропускали. Правда только тех, кто работник ценный, но как бы с ветром в голове. И на всех действует! А за что-то серьезное у нас строго – сразу под суд! Если повезет, то в штрафбат отправят. Но это должно о-очень повезти! А чаще – Колыма или лоб зеленкой мажут, чтобы пулей инфекцию не занесли…