– Подводка четыре – «Наряды»… пошла!
На экране замелькали кадры женщин в совершенно фантасмагорических одеждах, в несуразных и нелепых нарядах.
Дикало запустил лототрон.
– В первом полуфинале встречаются! Белый сектор – номер 32 – Маргарита Беляева! И… оранжевый сектор – номер 3! Ксения Соболева!
Под аплодисменты зрителей на подиуме появились Ксения Соболева – голубоглазая шатенка с шикарной фигурой, соответствующей финалу, точеными ножками и обворожительной улыбкой, – Железнов считал, что именно ее улыбка, обращенная ко всем и ко всякому – залог ее успеха. И – Маргарита Беляева – кареглазая шатенка с абсолютно правильными тонкими чертами лица, стройной фигурой и изумительными, почти идеальными ногами.
– Реквизитная группа, – Наум поправил микрофон. – Алла, Оля, – наполняем корзины. Павел – где «корзинки»?
– «Наполнение» – на мониторе ведущего.
– Следи за ним. Ты же знаешь, его может «понести».
– Плавали… знаем.
– Пятая, Дикало, крупный! Шестая – средний! Седьмая – экран! Восьмая – сектор с проигравшими! – резко и отрывисто Наум раздавал команды.
На эфирном мониторе Дикало атаковал вопросами полуфиналисток:
– Ну что, красавицы, приоденемся? Маргарита, у вас – белый сектор, вам и выбирать первой. Итак, Рита, можно вас называть Ритой? Вы что выберете? – Дикало протянул руку в сторону огромного студийного экрана.
– Паша, выбор на экран! – Наум перебросил на эфирный изображение с шестой камеры. На экране высветилось:
– Да-а… это, я вам скажу – выбор… Так что вы выберете, Рита, пачку балерины или трусы семейные, образца шестьдесят первого года прошлого века? Вы, Рита, кстати, знаете, что такое трусы семейные? Нет? Я так и думал. Раритет! Такого сейчас нет. Как бы это вам объяснить… В общем… Это… как шорты у футболистов, только – по колено. И размерчик шестидесятый… ну, чтобы любому члену семьи могли подойти. И? Рита?
– Пачку!
– Пачку балерины – в белую корзину! А вам, Ксения, соответственно – трусы семейные – «антисекс» – в оранжевую! Не расстраивайтесь, Ксюша, вас – трудно чем-либо испортить. А сейчас – ваш выбор! И что вам предлагают?
– Выбор на экран!
– Заковыристо! Фуфайка или пеньюар… И что вы возьмете к трусам? Ксения рассмеялась:
– Ну, знаете ли, Алексей, фуфайка и трусы семейные – это наряд для мест, не столь отдаленных… Попробую – пеньюар.
– Конечно же, пеньюар и трусы семейные… – Дикало хмыкнул. – Все зависит от того, что одевать сверху. Фантазии не хватит.
Железнов оторвался от эфирного монитора и подошел к Пашкиному компьютеру – посмотреть на «весь список»: каска, шапка-ушанка, колготки малиновые и лимонные, валенки, кеды, галстук, бабочка, кофточка на пуговицах и юбка из «бабушкиного комода»… и в том же духе: «Да, не разгуляешься. Разве что платки шифоновые… Выкрутятся… С чувством меры и с головой у них все в порядке».
Железнов нацепил на голову гарнитуру. В наушниках тотчас же прорезался Наум, который в двух метрах от него «снимал картинку с корзинок»:
– Седьмая, – колготки малиновые в белой корзине – крупный!
– Вторая – тридцать второй – Беляева – крупный! Первая – средний!
– Восьмая – кеды!
– Четвертая – третий номер, Соболева – крупный!
«Так. Здесь процесс проистекает. А что у нас с голосованием?» – Железнов переключился на второй канал связи:
– Николай? Железнов. Что у нас с голосованиями? Да, и с прогнозом и с текущим… Сколько?!. Ого! Обрезай! По времени поступления и обрезай. Да, как и договаривались – пятьдесят один человек по каждой из оставшихся.
Да… давай, скидывай айтишникам… и Маринке… По текущему, как всегда… с периодом в тридцать… давай.
Сашка вырубил связь, отвел микрофон:
– Марина, Николай сейчас скинет тебе вероятных победителей по прогнозу.
– Четыре варианта? Сколько отсекаем?
– Он пришлет уже отсеченные – два прогноза по пятьдесят одному. Наше будущее жюри. Группа обзвона готова?
– Да. Семь человек, как и всегда, из агентства связи.
– Так. Семь человек… – Железнов на секунду задумался. – Я скажу тебе, на какую группу поставить четырех. Звонок стандартный – имя, фамилия, место жительства.
Железнов кинул взгляд на эфирный: «Где мы?». Ага. «Выбор» составляющих будущего «наряда» окончен, и два джентльмена, «выбранных» Маргаритой и Ксенией в предыдущем туре, под аплодисменты аудитории помогали отнести корзины в «Пентагон», сопровождая с корзиной в руках каждый свою участницу.
– Алексей, лототрон! – Наум решил ускорить процесс «проводов» и вывел на эфирный Дикало, который, пригнувшись у лототрона, рассматривал номера остававшихся там двух шаров.
– Ну, что ж, – Дикало кивнул на шары. – Не нужно быть провидцем, – запустил лототрон, – чтобы сказать, что на подиум вызываются…
Первым выкатился шар под номером 29.
– Екатерина Строева – номер двадцать девять – белый сектор и… Яна Абдулова – номер пятнадцать – оранжевый сектор.
Железнов проследил, как на подиуме появились Екатерина Строева – черные волосы хитро зачесаны, взгляд – зеленовато-морозный, в широкой юбке и обтягивающей футболке, подчеркивающей наличие очень тонкой фигуры и непропорционально большой груди, и Яна Абдулова – кареглазая шатенка с рыжинкой в волосах, классическими чертами лица и очень женственной, притягивающей взгляд фигурой.
Янка была Железновской «крестницей». По роду своей «основной» деятельности ему пришлось вступить в переписку с директором дизайн-студии, которая разрабатывала графику и оригинал-макеты для некоторых проектов канала. Железнов сразу же понял, что по ту сторону экрана находится человек очень умный, очень добрый и талантливый. Работа закончилась, переписка осталась. Не каждый день, конечно, но очень добрая и профессиональная. Когда же через пару месяцев к нему в кабинет со словами: «Саша, к вам можно?» вошла молодая и ослепительно красивая женщина, на немой вопрос Железнова последовало продолжение: «Я – Яна, директор дизайн-студии…», Железнов влет предложил ей участвовать в проекте, без кастинга, используя так называемый административный ресурс в его, Сашкином лице. Яна отказалась. Месяца два ушло на то, чтобы сформулировать предложение «Если ты со своей дизайн-студией хочешь выйти на федеральный уровень, ты должна быть узнаваема. Что ты теряешь, в конце концов?» Яна начала спорить. Яна согласилась. И выиграла игру под номером 15.
На студийном экране вывалился первый выбор для Екатерины Строевой: свадебная фата или котелок-цилиндр. «Конечно же – фата. Белая фата для жгучей брюнетки», – мелькнуло в голове у Железнова. По-видимому, Катя разбиралась в своем имидже не хуже Железнова, направив в свою корзину фату, оставив Яне котелок.
Железнов остановился за Пашкиной спиной, на мониторе которого «висел» весь «гардеробчик». «Ага… парик рыжий… шляпка с вуалью… галстук пионерский… носочки белые… цветастые кофточки с Черкизовского c рюшечками и бантиками… колготки «диких» цветов… лапти, тапочки… юбки из шестидесятых, производства фабрики «Красная нить»… Где они нашли-то их? Небось – в музее. Фабричном, конечно же, из-за отсутствия исторической ценности. Ну, да ладно. Янка – в полуфинале финала. Очень хорошо! И для бизнеса… и… женихов появится всяких и разных, по крайней мере, не будет упрекать, что зря втянул ее в эту авантюру». Железнов нацепил гарнитуру.
На эфирном Няаум «по кругу» гонял картинку:
– Седьмая, экран, выбор – крупный!
– Пятая – комментарий Дикало – дальше!
– Первая – Двадцать девятый, третья – Пятнадцатый – крупный!
– Вторая, четвертая – своих – средний!
– Седьмая – белая корзинка – юбка – крупный, восьмая – оранжевая корзинка…
– Андрей, – последовала команда Наума, – джентльмены уносят корзины девочек в «Пентагон». Текст по третьему туру – на монитор ведущего, исходную графику – на студийный экран!
– Сделано, – Борисов отправил сформированную ранее рассылку.
На эфирном мониторе ведущий – Алексей Дикало, следуя за меняющимися графическими изображениями собирательных образов победительницы и проигравшей участниц, комментировал аналитику по третьему туру: «Да! Свершилось! Совершенно разрушено представление о том, что нашим мужчинам нравятся пухленькие блондинки! Ни одной! Ни одной блондинки в полуфинале! В полуфинал прошли три шатенки и одна брюнетка, причем, нашим мужчинам не нравятся короткие стрижки – у всех полуфиналисток – шикарные прически! Зато тезис, что мужчинам нравятся длинные ноги, подтвердился полностью! По результатам третьего тура этот показатель увеличился сразу на четыре сантиметра…
– Уход на рекламу, двадцать пять.
– «Пентагон», внимание, девятая – двадцать девятый – Строева, десятая – Абдулова, – Наум поочередно вывел для всеобщего обозрения на эфирный монитор Екатерину Строеву, пытающуюся приторочить сваливающуюся фату, и Яну Абдулову, перебирающую сваленную перед ней кучку «предметов» будущего туалета.
– Уход на рекламу… Пошла!
– Есть – уход!
– Да-а… – протянул Андрюха, рассматривающий перечень составляющих будущего туалета полуфиналисток, – за пять минут из этого дерьма можно превратиться только в «Старуху Изергиль».
– Грамотный, – отреагировал Железнов, – но не оптимистичный. Они все красивы сами по себе. Чтобы на них ни было надето. И это увидит всякий.
Кроме того, они не обязаны всё из перечисленного напяливать на себя!
– Ну да, – захихикал Андрюха. – Минимальных три предмета, – он глянул на монитор, – фата, тапки и ремень. Пейзаж…
– Размечтался. У нас – серьезная программа, а пейзажи – в ночном клубе. За деньги.
*** (1)(23) Маша Гостиница «Рэдиссон Славянская»
За 6 месяцев и 20 дней до выхода в эфир финальной игры «Она мне нравится».
Начало июня. Четверг. 20.30
Уже минут двадцать Железнов сидел один за большим круглым столом – персон на десять – и размышлял: «Уйти – не уйти» или посидеть еще с полчасика и свалить.
Главное публичное мероприятие телеканала носило название «Конференция партнеров». Как правило, на конференцию приглашались директора региональных станций, из которых, собственно, и складывается телеканал, пишущая пресса, распадающаяся на деловую и медиа составляющие, и потенциальные крупнейшие рекламодатели.
Железнов без какого-либо интереса наблюдал за танцующими у сцены и в проходах между столами коллегами и приглашенными гостями, когда рядом с ним на свободный стул присела Елена Керес – PR-директор телеканала.
– Здравствуй, Саша. Скучаешь?
– Да нет. Но чувствую, что пора уходить.
– Не нравится? Я старалась.
Железнов знал, что за организацию мероприятия отвечала она, Елена.
– Да что ты! Ты – молодец. Все на высочайшем уровне. В определенной степени – я здесь случайный человек. То, что хотел, я уже увидел. А на банкет я и не собирался оставаться.
– То есть местные красавицы, в отличие от твоего проекта, тебе неинтересны. И чего же ты тогда пришел?
– Хотел послушать доклад генерального.
– Железнов! Вот уж не думала, что ты падок на похвалу. Нет. Ну, конечно, Рокотов столько времени уделил твоему проекту: и зрительская аудитория, и рейтинги, и перспективы…
– Ленка, не язви. Тебе не идет. А пришел я сюда, потому что хотел понять, какие новые программы и сериалы мы будем запускать в новом сезоне, и чем мне придется заниматься с точки зрения их финансового сопровождения. С меня этого никто не снимал. Если ты в курсе.
– В курсе. Я много чего в курсе о тебе, Железнов. И что думаешь?
– Понравилось. Эмоционально и убедительно. Рокотов умеет идти на шаг впереди. Ну, а ты? Убедила присутствующих здесь журналистов, что не донести до зрительской аудитории суперхитовую содержательную часть эфирного наполнения нового сезона – будет преступлением перед трудовым народом?
– Эк, завернул. Девчонки мои убеждают, а я тут с тобой. Разговоры разговариваю. А твои, кстати, где?
– Да «растащили» по соседним столикам красавицы из «продаж» и «развития сети».
– Окучивают?
– Да это как-то не обсуждается. Хотя и справедливо для компании, на семьдесят процентов состоящей из женщин, преимущественно молодых. Три живых неоприходованных холостяка под тридцать и чуть старше – непозволительная роскошь. – Железнов усмехнулся. – Хорошо, что пока в отношении холостяков не ввели антимонопольный закон. Пришлось бы раздать их по департаментам.
– Смешно. А ты знаешь, что твою команду за глаза называют «мушкетерами»?
– Мушкетерами?.. Команду финансовой зачистки?.. Хотя… В этом составе мы пашем уже практически два года. А если к моим трем холостякам добавить еще и меня… – Железнов рассмеялся. – Не, не пойдет. На Д`Артаньяна я явно «не тяну» – возраст не тот. Да и лошади… заскорузлой… у меня нет… Да и не заскорузлой – тоже.
На этом мысль Железнова испарилась – по проходу между столиков шла Маша – безумно притягательная, элегантная, недостижимая.
– Лена, извини меня, мне нужно остаться одному.
Елена опешила от такого резкого поворота в разговоре:
– Не поняла…
– Лена, мне нужно остаться одному. Прости.
Керес поймала напряженный взгляд Железнова, направленный на Машу:
– Странный ты, Железнов, – поднимаясь, произнесла Керес.
Генеральному по-видимому уже доложили, что на Конференцию явился финансовый управляющий «Русского ресурса» – компании, владеющей наибольшим пакетом акций телекомпании. Рокотов, покинув свой ВИП-стол и приветливо вскинув руку, двигался по проходу – навстречу Марии Николаевне.
Железнов наблюдал, как Генеральный, взяв Машу под локоть, проводил к соседнему со своим столу, на котором уже стояли чистые столовые приборы… в общем – только ее и ждали.
Железнов налил себе в фужер сухого красного, бросил в него пару кусочков льда, пригубил и закурил сигарету. По всему телу волнами пробегала дрожь – как и всегда, когда он разговаривал с Машей по телефону.
Железнов наблюдал, как Маша и Генеральный в течение пары минут оживленно о чем-то беседовали, после чего Генеральный нашел взглядом своего охранника – Толю (Колю), кивнул ему, чтобы тот подошел. Получив указания, Толя (Коля) двинулся в сторону сцены, на которой «зажигала» какая-то специально приглашенная группа с «Земли обетованной». Неплохо «зажигала», но название как-то у Железнова не отложилось. Подойдя к руководителю, Толя (Коля), кивнув в сторону Генерального, по-видимому что-то произнес от его имени. Руководитель группы улыбнулся и кивнул в знак согласия.
Железнов увидел, как Маша и Генеральный поднялись, Маша что-то произнесла, Генеральный развел руками, Маша развернулась и двинулась по проходу к… Железнову.
– Здравствуйте, Саша.
Железнов поднялся: – Неожиданная встреча… – для Железнова мир сразу же сузился или вырос (вопрос терминологии) до размеров этой единственной женщины.
– Для кого как, Саша.
– Что привело вас сюда, Маша? Презентация уже прошла…
– Саша… – Маша глубоко выдохнула. – Саша, я пришла сюда только для того, чтобы увидеть вас.
– И об этом вы сказали Рокотову.
– Да, почти, – Маша улыбнулась, – я выразила восхищение динамикой развития телекомпании и достигнутыми под его руководством финансовыми результатами.
– А он сказал, что в существенной степени эти результаты…
– Не в существенной степени, а – в первую очередь, да, Саша, он сказал, что в первую очередь эти результаты основаны на эффективной инвестиционной политике, проводимой «Русским ресурсом».
– Маша… О чем мы говорим… Я люблю вас, Маша.
– Я это знаю. И вовсе не потому, что вы мне говорите это, Саша. Я это чувствую, хоть вы и не любите это слово. Чувствую постоянно. Я всё знаю… Всё – что касается вас. Это чувство обостряется, когда вам плохо, Саша. Я всегда знаю, когда вам плохо… несмотря на то, что вы никогда мне об этом и не говорите.
– Я сделал свой выбор сам.
– И сами несете свой крест.
– У Него их тоже не было…
– Кого – их, Саша?
– Помощников. Маша, вы же всё понимаете… Всё! Так в жизни бывает, когда обстоятельства значительно выше наших желаний. Неизмеримо значительнее… Плюс – ваша работа, которую я ненавижу. Я даже не могу пригласить вас на танец, чтобы не поставить вас в неловкое положение.
– Саш, ну пожалуйста… Не говорите глупостей. Если бы вы знали, чего мне стоило попасть сюда… Я сюда пришла только за этим – чтобы вы пригласили меня на танец. Если вы хотите, конечно…
Железнова пронзила мысль, что вот сейчас… именно сейчас может наступить момент истины – что он для нее: «приятно жить в лучах чьего-то восхищенья» или нечто большее… К черту все «обстоятельства»! Нет ничего важнее, чем любовь этой женщины, «его» Маши. Он готов ждать ее всю жизнь – пока дети вырастут, пока все не поймут, что по-другому – это – не честно, что по-другому – это – не по-человечески. Будет ли она ждать всю жизнь?
– Маша! Разрешите пригласить вас на танец?
– Если бы ТЫ знал, как долго я этого ждала…
Маша посмотрела на руководителя музыкальной группы с «Земли обетованной», тот кивнул головой и… и тут грянуло «Танго»!
Железнов решительно положил левую руку на спину Маши, а в правую Маша вложила свою руку. На какую-то секунду Железнов и Маша замерли, еще не до конца осознавая, что с ними происходит. Непонятная, неподвластная никаким физическим законам энергия, мощная, как ураган, переносилась от одного к другому… набирала невиданную силу в одном и возвращалась к другому, чтобы подняться на недосягаемую высоту и обрушитья на них обоих. Мы же – одно целое! Мы же не сможем быть друг без друга! Мы созданы друг для друга! И сколько бы ни отпустила нам жизнь, и что бы в ней ни происходило, никогда и ничего более важного, чем ты для меня – в моей жизни не будет…
Железнов не видел ничего, кроме глаз Маши, в которых перемешалось все – и любовь, и отчаяние… и понимание того, что они никогда не смогут быть вместе… и страсть… и счастье от того, что вот они рядом… сейчас… в эту секунду…