– Значит, они знают иностранные языки?
– Подумаешь, большое дело…
– Тогда почему ее никто не ищет?
– Может, и искать-то некому, а может, уже с ног сбились, искавши…
– Игорь, Игорь, а может, я сбегаю, послушаю еще, а? – спросила Танька.
– Не надо, Тань, они же футбол смотрят. И вообще, не надо тебе там мелькать. Лишнее это, – ответил Петька.
Она все время обращалась к Игорю, а отвечал ей в основном Петька.
– Нет, я все-таки пойду, послушаю! – упрямо заявила Танька и, сорвавшись с места, унеслась на бешеной скорости.
– Катастрофа – одно слово! – озабоченно проговорил Петька. – Как бы она им не попалась…
– Да даже попадется, ничего они ей не сделают, ее тут все в поселке знают, как облупленную. В худшем случае уши надерут. Давай тоже, что ли, футбол посмотрим.
– Да ну, я за наших болею, остальные мне до фени, – проворчал Петька, – а наших там нету.
Примерно через полчаса на террасу ворвалась Танька.
– Игорь, Игорь! Они ушли! На всю ночь!
– Куда ушли? Почему на всю ночь? – навострил уши Петька.
– К Павлу Федоровичу пошли, в карты играть!
– Почему к Павлу Федоровичу? – удивился Игорь.
– Иван Борисович сказал, что у Павла Федоровича обострение какой-то любаги…
– Чего? – не понял Игорь.
– Любаги, – неуверенно проговорила Танька.
– Люмбаго! – сообразил Петька.
– Что это такое?
– По-моему, что-то вроде радикулита. Крузик, а ведь это судьба!
– То есть?
– Если они ушли на всю ночь, мы должны, мы просто обязаны…
– Только, чур, я с вами!
– Татьяна, ты рехнулась? – закричал Игорь. – Мы ж туда ночью пойдем!
– Ну и что? Я тоже ночью!
– А что твоя бабушка скажет?
– Ничего! Я в окошко сигану! Она не заметит!
– А вдруг?
– Что вдруг?
– Вдруг заметит?
– А я чего-нибудь навру!
– Ты представляешь себе, что будет с бабушкой, если она зайдет к тебе и увидит, что тебя нет? Она же решит, что тебя похитили, поднимет шум, вызовет милицию, твоих родителей, и в результате ты нам все порушишь! – нарисовал ей страшную картину Петька.
– Почему это я порушу?
– Потому что в поселке поднимется черт знает что и Горлач с дружком домой вернутся. Можешь быть уверена, что к доктору первым делом побегут…
– Зачем это? – с сомнением в голосе осведомилась Танька.
– Как зачем? Узнать, не попала ли ты в больницу! – нашелся Игорь.
– Да?
– Конечно! Ну сама подумай? Куда может такая девочка деваться среди ночи?
– А я куклу сделаю!
– Какую еще куклу?
– Ну, как в кино! Положу чего-нибудь на кровать, одеялом прикрою, и порядок!
– А разве бабушка тебя на ночь не целует?
– Целует! – кивнула Танька. – А потом уж я засыпаю. Ну, поцелует она меня, а я через полчасика в окошко вылезу! Ну, Игорь, ну, пожалуйста! Я вам пригожусь! Ей-богу, пригожусь!
Петька уже готов был сдаться, но Игорь был непреклонен.
– Тань, я тебя прошу, как человека, – не надо! – И он выразительно взглянул на нее.
Она вдруг залилась краской и, зло закусив губу, кивнула.
– Ладно, если как человека…
– Вот и умница! Утром мы обещаем все тебе рассказать.
– Все до капельки?
– До капельки!
– Ладно, – вздохнула Танька. – А вы во сколько пойдете?
– Сами еще не знаем, как получится. Но уже когда стемнеет.
– Хорошо. Тогда я пошла… До завтра.
– До завтра, Катастрофа! Можешь же быть умницей, когда захочешь, – польстил ей Игорь.
Она бросила на него тоскливый взгляд и убежала.
– Да, Круз, ты настоящий сердцеед! – засмеялся Петька.
– Скажешь тоже! Но все-таки избавились, – покачал головой Игорь. – Катастрофа!
Глава XI Страшная тайна
Алевтина Сергеевна позвонила из Москвы и сказала, что у нее сломалась машина и раньше завтрашнего вечера она не вернется. Петька счел, что это хороший знак. Все как будто благоприятствовало предстоящей операции.
– Знаешь, Петь, а давай часика два поспим, – неожиданно предложил Игорь, когда они поужинали, – а потом будильник нас поднимет.
– А что, неплохая мысль, – согласился Петька, – по крайней мере пойдем на дело со свежими силами.
В половине девятого они легли, поставив будильник на одиннадцать. А без двадцати двенадцать они уже вошли в темный и пустой дом Горлача. У них с собою были два карманных фонарика, но в окно светила луна, и ее света вполне хватало.
– Круз, ищи пульт, а я пока открою тайник.
По дороге сюда они еще наведались к домику Павла Федоровича и заглянули в окно. Игра была в самом разгаре, и потому они действовали относительно спокойно.
Петька открыл дверцу и стал внимательно осматривать монитор, а Игорь занялся поисками пульта.
– Квитко, кажется, есть!
Игорь протягивал Петьке маленький пульт, самодельный, с пятью кнопками. Три кнопки были черными, одна синяя и одна красная.
– Кажется, нам везет, – прошептал Петька и нажал на красную кнопку. Ничего не произошло. Тогда он нажал на синюю. Экран вдруг осветился, и они увидели Поганое поле. Тогда Петька нажал на первую из черных кнопок, и взгляду их представилась очень странная картина – какое-то полутемное помещение.
– Круз, что это?
– Больше всего похоже на нары… – растерянно проговорил Игорь, не отрывая от экрана испуганных глаз. – Петька, гляди, там что-то шевелится!
– По-моему, это люди! – прохрипел Петька.
Он быстро нажал вторую черную кнопку, и они увидели комнату, где стояли то ли столы, то ли станки. Она была пуста, а третья кнопка высветила на экране еще одну комнату. Она тоже была пустая, только на полу в ряд стояли три каких-то непонятных предмета. Игорь пригляделся.
– Похоже на биотуалет! – прошептал он. – Петька, что же это? Тюрьма? – в ужасе пробормотал он.
– Да, Крузик, похоже на то. Ну и дела! Вот тебе и тайник на Поганом поле. Теперь многое становится понятным. Видимо, та женщина сбежала оттуда. Крузик, с этим надо что-то делать! Интересно, что это за красная кнопка? Я боюсь ее нажимать!
– Почему?
– А вдруг мы их всех убьем? Вдруг эта кнопка пустит туда какой-нибудь газ? Или включит сирену?
– Сирену-то ладно, а вот газ… Петька, по-моему, нам пора сматываться. Мы и так узнали все, что хотели!
Они очень быстро замели все следы своего пребывания в доме и благополучно выбрались наружу. И припустились бегом.
– Стойте! – раздался вдруг чей-то голос.
Они замерли как вкопанные.
– Вы уже домой? – спросила подбежавшая Танька.
– Тьфу! Катастрофа! Ты что тут делаешь среди ночи? – напустился на нее Игорь. Ему сейчас было не до Таньки.
– Ну, что вы там нашли?
– Ничего! Ничего не нашли, просто они вернулись раньше времени, – соврал Петька. Он твердо решил не рассказывать девочке о том ужасе, который им открылся. – А вообще, Татьяна, больше мы с тобой никаких дел не имеем. Ты не держишь слово! Сколько раз ты нас обманывала, а?
– Я не обманывала, просто мне интересно!
– В нашем деле нельзя руководствоваться только своими интересами! – назидательно проговорил Игорь. – Но ты, видимо, просто еще мала, чтобы это понять. Ну, а раз так…
– Пошли, Таня, мы отведем тебя домой, но на этом все! – сурово сказал Петька.
– Ну, Петечка! Игорь! Я больше не буду!
– Ты сколько раз уже это обещала, а?
– Ну все! Что ты с ней церемонишься, Петька? Вот твой дом, и чтобы я о тебе больше не слышал. Кыш отсюда!
Тихонько всхлипнув, Танька кинулась к открытому окну и через мгновение исчезла из виду.
– Дура чертова! Болтается под ногами! – выругался Игорь.
Они вошли на террасу и буквально рухнули на диван.
– Петь, с этим надо что-то делать… Может, прямо сейчас пойдем…
– Куда?
– Туда! Попробуем их освободить… Это же ужас…
– Да, это ужас… Хуже мы пока ничего не видели… Только мы же не знаем, где это… Поганое поле большое… Ночью мы не найдем, да и вообще…
– Что?
– Там может быть система безопасности и при неумелом обращении все эти люди могут погибнуть.
– Значит…
– Значит, с утра мы едем в Москву, на Петровку!
– Может, позвоним?
– Сейчас ночь, неизвестно, на кого мы там напоремся, а утром уж кто-то из знакомых там будет, если не дядя Володя, то Вася Мурыжко или Лаптев…
– Кто это – Лаптев?
– Помнишь, я тебе рассказывал историю с коллекцией осликов у Лавриной бабки?
– Ну?
– Вот майор Лаптев тогда руководил операцией… Отличный мужик.
– А давай попробуем сейчас позвонить, вдруг кто-то из них там дежурит?
– Круз, я понимаю, этих людей ужасно жалко, но, ты сам пойми, ночью по телефону разве такое объяснишь? Да и впопыхах можно все только испортить.
– Может, ты и прав, но мне просто выть хочется… Своими бы руками придушил гадов!
– Да уж… Круз, но, значит, это не наркотики, это какое-то подпольное производство, вернее, подземное, и там… рабы! Крузик, это рабы!
– Петь, а что, если это не рабы?
– Петь, а что, если это не рабы?
– А кто же?
– Преступники, которые скрываются от закона.
– Преступники? – опешил Петька. – Которые заодно работают на Горлача? Нет, Крузик, это фигня. К тому же там, кажется, одни женщины…
– С чего ты взял?
– А с того, что мужики давно бы уже справились с этими сволочами! Да и та несчастная утопленница…
– Да, наверное… Петь, я что подумал, наверное, менты не сразу их освободят?
– Почему? Я думаю, сразу… Ну, может, день у них еще уйдет… А что, Круз?
– Понимаешь, они же там раздетые совсем, наверное, в одних халатах, им специально никакой одежды, видимо, не давали, может, мы, пока менты чухаться будут, что-то для этих несчастных соберем, хоть на первое время, ну юбки там, кофты? У всех наших, наверное, что-то найдется, и еще… у нас ведь есть общие деньги, надо будет им отдать, а? Как ты считаешь?
Петька был до слез растроган. Да, Круз – настоящий человек. У Петьки даже комок подступил к горлу.
– Конечно, Круз, завтра с утра Ольге звякнем, а она пусть с Лаврей свяжется… Ты, Круз… Одним словом, я жутко рад, что ты мой друг!
И он хлопнул Игоря по плечу.
– Да ладно тебе, – смутился Игорь. – Ты спать хочешь?
– Ни чуточки! Я хочу скорее в Москву попасть!
– Петь, а они не насторожатся, если мы на работу не явимся?
Петька задумался.
– Ну, не должны вообще-то. С какой стати? Мы же никуда не лезли, тихо делали свое дело, лишних вопросов не задавали… Они просто решат, что мы проспали…
Между тем Иван Борисович и Матвей Григорьевич вернулись на дачу. Настроение у Горлача было отличное, он выиграл довольно большую сумму. Полубояринов же, наоборот, проиграл. И, соответственно, был недоволен. Они зажгли свет в комнате. Горлач привычно подошел к картине, открыл тайник и включил монитор.
– Ну чего? – зевая, спросил Матвей Григорьевич.
– Да ничего, порядок!
– Слава богу. А то у меня что-то нехорошие предчувствия, Ваня.
– Да что ты, как старая баба, заладил про предчувствия?
– Ваня, ты ж не забывай все-таки, ты под подозрением. И менты могут докопаться.
– Менты? Дурак ты, Матюша! У них улик нету. Подозрение, ничем не подкрепленное, – фикция, пустой звук! Да и вообще… Дело скоро прекратится, самоубийством посчитают, я знаю…
– Ты там заплатил, что ли?
– Я им давно плачу, чтобы спокойно жить… Независимо…
– А это не может их на подозрения навести?
– Да ты что! Я же челнок, ты забыл? А челноку всегда лучше дружить с милицией!
– Ваня, глянь, это твоя расческа? – вдруг спросил Полубояринов.
– Расческа? Где?
– Вон, на полу валяется?
Горлач увидел на полу маленькую коричневую расческу.
– Нет, не моя!
– Откуда же она тут?
– Не знаю. Ее тут не было, когда мы уходили, помнишь, я еще пол подмел перед уходом?
– Да, точно, Ваня, откуда же она тут?
– Погоди, Матвей, не пори горячку. Кому тут ночью быть? Скорее всего она куда-то завалилась, а я ее как раз вымел из угла…
– Но чья она?
– Да мало ли, что тут люди не бывают, что ли? Тот же Павел мог обронить, или мальчишки…
– Знаешь, Ваня, мне эти мальчишки вообще не нравятся.
– Чем это? Неплохие ребята. И работают справно.
– Ваня, зачем ты забор ставишь, если собираешься уезжать?
– Я, Матюша, всю жизнь мечтал домик под Москвой иметь, с садом… И отказываться от него не собираюсь. А забор всегда нужен.
– Ты, Ваня, с ума сошел… Давай-ка поглядим, нет ли тут еще каких-нибудь следов… хотя, по-моему, и этого достаточно. Давай-ка, Ваня, ноги уносить.
– Прямо сейчас, что ли? – усмехнулся Горлач.
– Да, Ваня! А что, если расческу эту сыскарь какой-нибудь обронил?
– Сыскарь обронил? – засмеялся Горлач. – Ну, милый, сыскарь, который такие следы оставляет, нам с тобой не страшен. Давай-ка лучше спать.
– Не могу я спать, страшно мне, – хриплым голосом проговорил Полубояринов. – Неспроста это… Тут кто-то был!
– Ох, и нудный ты, Матвей. Кабы не твои руки золотые, в жизни бы с тобой не связался. Ладно, давай-ка все осмотрим. Первым делом пойду погляжу, на месте ли ключ.
– Иван, ты что, по-прежнему ключ за кирпичом держишь? Да ты спятил! Его же любой найти может.
– Ну и что? Ну войдет кто-то в дом, так чего тут красть? А насчет тайника, кроме нас с тобой, ни одна живая душа не знает.
Горлач вышел и через минуту вернулся.
– Все в порядке. Ключ на месте, лежит в точности так, как я его оставил…
И тут Иван Борисович вдруг вспомнил, что потерял на днях ключ от тайника. Его бросило в жар. Но он смолчал, понимая, что ему на это скажет Полубояринов. Хотя ничего страшного в том, что он потерял спьяну ключ, не было. Он же оставил связку в двери, кольцо ослабло, он запросто мог потерять его где угодно…
– Ты о чем задумался, Ваня?
– Да так…
– А чего побледнел?
– Тебе показалось!
– Нет, Ваня, я тебя знаю, давай говори, в чем дело?
– Матвей, помнишь, мы с тобой напились и я еще на такси вернулся?
– Ну?
– Ключ я потерял…
– Ключ? Какой?
– От тайника…
– Ваня!
– Что Ваня? Что Ваня? Я его потерял, но у меня же запасной есть…
– Да не в этом дело!
– Ваня, глянь, это твоя расческа? – вдруг спросил Полубояринов.
– Расческа? Где?
– Сам понимаю, в чем дело, только кто мог знать про тайник? Никто!
И тут он побледнел уже смертельно, и на лбу выступил пот.
– Что?
– Ничего, живот что-то прихватило…
Он вспомнил, что, узнав о побеге той сумасшедшей узбечки, он сорвался с места и забыл закрыть панель за картиной. Обнаружил он это лишь по возвращении. И еще он забыл тогда запереть окно кухни. Неужели Матвей прав, и эти мальчишки… Нет, такого просто быть не может. Он вышел на крыльцо и вдохнул свежий ночной воздух. Неужто всему конец? Но кругом было тихо, мирно… Нет, просто у страха глаза велики, вот завтра утром явятся мальчишки, тогда и поглядим, что к чему, а так можно со страху столько глупостей натворить…
– Ну что, Ваня? – вышел за ним Полубояринов.
– Да ничего, отпустило, видно, съел я что-то не то.
– Что делать будем?
– Спать ляжем, утро вечера мудренее.
– Будь по-твоему, Ваня, я что-то плохо соображаю. Но если утром мальчишки не явятся…
– Что тогда?
– Сам знаешь! Кончаем все разом – и в бега!
– А если они, допустим, отравились и больные лежат?
– Ну, проверим…
– То-то же, страх, Матюша, плохой советчик. Все дело загубить можно.
– Так оно ж все равно обреченное…
– Так-то оно так, а все же попользуемся еще, бог даст. Сам знаешь, о каких бабках речь… Ну все, пошли спать.
– Попробуем.
Утром Петька и Игорь вскочили по звонку будильника в семь часов, мигом оделись и спустились на кухню. Перед дорогой надо было поесть, а то еще неизвестно, когда им это удастся.
– Круз, я сейчас яичницу с помидорами сделаю, – сказал Петька, – а ты… Круз, что с тобой? – вскрикнул он, видя, что Игорь, жутко побледнев, хлопает себя по карману рубашки.
– Петь… Я, кажется, потерял расческу! – проговорил Игорь, едва ворочая языком.
– Ну и что? Подумаешь, расческа!
– Дело в том, что я… кажется… Нет, уже не кажется… Я ее там потерял…
– У Горлача? – выдохнул Петька.
– Именно! Я сейчас отчетливо вспомнил, что выронил ее, хотел поднять, но тут увидел эту… эту тюрьму и обо всем забыл. Она лежит на самом видном месте…
– Это хреново, Круз, хреновее не бывает!
– Что же делать? Может, они ее не заметят, она маленькая.
– Рассчитывать на это мы не можем! Боюсь, это меняет все наши планы!
– Как?
– Так! Представь себе, они ее нашли… Что подумают?
– Ну, наверное, подумают на нас…
– То-то и оно! А если Горлач все сопоставит, то…
– Что все?
– Все, Крузик, все! Например, что он тогда сорвался с места, оставил незакрытую панель, незакрытое окно, а потом спьяну потерял ключ и не какой-нибудь, а именно от тайника…
– Что же делать?
– Отложить поездку! И идти заканчивать работу! Полагаю, они тоже решили посмотреть, явимся мы или нет. Может, даже предъявят нам расческу… и скорее всего скажут, что нашли ее в траве где-нибудь…
– Но мы же отопремся?
– Естественно! Надо найти еще какие-нибудь расчески, чтобы у каждого в кармане было по расческе, хоть я сроду и не носил ее с собой. Мне она без надобности, я же не красавчик! – не удержался Петька. – Пока я яичницу делаю, ищи расчески!
Игорь, нещадно ругая себя, отправился на поиски, а Петька занялся своей любимой яичницей. «Странно, – думал он, – ночью мне казалось, я уже никогда ничего есть не буду, пока не освобожу этих несчастных, а вот поди ж ты, аппетит вернулся…»
– Квитко, гляди, я целых три расчески нашел! – объявил Игорь.
– Отлично!
– Петь, а как же быть с ментами? Может, позвоним сейчас Ольге? Пусть они с Лаврей действуют, а?
– Нет, Круз, нельзя!
– Почему?
– Потому что по телефону невозможно все рассказать, а вдруг кто-то случайно подслушает?