Когда они снова сошлись после того, как расстались из-за её замужества, Андрей ужасно ревновал её к святому Иосифу, но теперь тайно злорадствовал, что наставляет рога своему злейшему врагу. Чувствуя его успокоенность, она даже обижалась, и неспроста – когда он ревновал, то был особенно неистов в постели.
Не переставая любоваться Таней, отмечая при этом, что никто не может сравниться с нею по вызывающему великолепию и торжествующей чувственности, он сказал:
– Красивое платье.
– Слишком блядское, в нём только сексом в судах заниматься.
В данный момент на ней было открытое мини-платье, поверх которого была надета туника из прозрачной чёрной органзы. Она любила моду, воспринимала её, как комфортное пространство между её голым телом и непогодой внешнего мира и сейчас тосковала по временам, когда они с Андреем часами бродили по магазинам, выискивая актуальные вещички.
Она проникновенно посмотрела на него, блеснув серо-зелёными глазами:
– Скажи, когда уж ты свозишь меня в Милан или хотя бы в Москву?
– Без проблем, хоть завтра, за мной задержки не будет.
– Да уж, времена поменялись, – грустно вздохнула она и добавила с обволакивающими интонациями:
– Смотри ни на ком не женись до того, как я разведусь.
Перед тем, как покинуть гостиную, она внезапно остановилась возле зеркала и посмотрела на Андрея. Их взгляды встретились.
– Между прочим, ты знаешь… оказывается это Йоська Еремеева… того… – какое-то время она пыталась закончить предложение, но облечь его в чёткую форму не получилось, и в итоге она сказала: «Короче, Еремеев-старший не просто так исчез, его Йоська с Уваровым грохнули и забетонировали в подвале Уваровского гаража».
И, хотя Андрей предполагал нечто подобное, но эта новость его шокировала, его лицо стало серьёзным, блестящие его глаза смотрели на Таню чрезвычайно пристально.
Собравшись с мыслями, она рассказала, как обстояло дело – со слов святого Иосифа, разумеется. Он по страшному секрету рассказал ей, в немалой степени потому, что это её очень сильно касалось, поскольку речь шла об убийстве её отца. Тогда, летом 1996-го, когда был застрелен Виктор Кондауров, старый седой полковник, тайно влюблённый в его жену Арину, Танину мать, встретив их случайно на улице, вдову с дочкой, дал слово офицера, что разыщет и накажет убийцу. Он задействовал все свои ресурсы и действительно вышел на след убийц. Исполнитель был уничтожен во время милицейской спецоперации, а заказчик, Игнат Еремеев, предчувствуя скорую расплату, нанял новых киллеров, чтобы те убрали святого Иосифа. Который благодаря сверхъестественному чутью заподозрил двоих парней, дежуривших во дворе его дома, вызвал группу захвата (начальник УБОП Уваров был его другом), подъехавшие бойцы задержали тех парней, и, обыскав, обнаружили у них незарегистрированное оружие, пистолеты Макарова. К ним применили «особое обращение» и они сдали босса, который поставлял им заказы, так по цепочке милиционеры установили, что конечным заказчиком являлся Еремеев. На задержание которого святой Иосиф выехал вместе с Уваровым и его опричниками. В ходе задержания Еремеева запытали в его собственном доме, загоняли ему под ногти и в уши длинные цыганские иглы, и в буквальном смысле слова надыбали признание: да, это он заказал Виктора Кондаурова, с которым не поделил акции одного промышленного предприятия. Святой Иосиф забрал из домашнего сейфа Еремеева все деньги и ценности, а сам он в связанном виде был вывезен к Уварову в гараж и там брошен. И пока они решали, что делать с агонирующим злодеем: предать официальному суду (его признание было записано на диктофон)… или как, он умер от сепсиса. Недолго думая, они сбросили тело в смотровую яму, которую залили бетоном, а сверху сделали стяжку, чтобы не было видно, что тут когда-то был подвал.
…Своим рассказом Таня вывела Андрея из его уравновешенного состояния, спровоцировав в нём приступ ревности, он снова возненавидел святого Иосифа: чёрт возьми, вампиры – они живее всех живых и непохоже, чтобы старый седой полковник стал заплывать глазурью и жирком, постарел бы, наконец, совсем, и стал хотя бы отдалённо походить на Капранова.
Андрей немного скривил глаза и они засверкали, как яркие огни. И мысленно пропел: «Ты всё полковникам стелила, ноги на ночь мыла, шубки беличьи носила, кожи крокодила, мир блатной совсем забыла». Таня сделала вид, что не замечает его изменившееся настроение.
На прощание, подавая ей пальто, он спросил, действительно ли они с Леной отлизывали друг у друга. Её серо-зелёные глаза выразительно округлились: «Что-о-о?!», вид у неё был удивлённо-испуганный, будто ей только что сообщили, что она оставила дома включенный утюг. Потом, вспомнив подоплёку вопроса, она ответила:
– Ох, не знаю. Может быть.
* * *Вечером этого дня, шестого ноября 2006-го года, в понедельник, Андрей сидел в ресторане «Четыре сезона» и постепенно доходил до кондиции в окружении троих человек, пришедших его поздравить с 34-летием. Это была Катя Хромова, а также Игорь Губин, однокурсник, с которым Андрей не виделся после института (а это больше 10 лет) и случайно встретился пару месяцев назад в одном из центральных кафе; он был со своей женой Леной. Определённо, то был самый странный день рождения в жизни Андрея.
Тревожно шевелились в больших аквариумах крабы, косясь на массивную перламутровую люстру. Суетились официанты, подавая блюда. Собравшиеся развлекали друг друга анекдотами и смешными историями, отправляя свой весёлый смех гулять по гулкому пустому залу – в ресторане их столик оказался единственным занятым.
– Вы смотритесь, как счастливая влюблённая пара, – отметила Лена.
Катя прислонилась к Андрею:
– У нас сейчас конфетно-букетный период.
На ней был целомудренный чёрный костюм, на нём тоже было всё чёрное, за исключением тёмно-серого, в тонкую чёрную полоску пиджака от Scherrer.
Праздничное меню состояло из двух салатов, двух горячих блюд – бефстроганов и стейк из свинины (на одну персону), соленья ассорти и мясное ассорти – на всех, напитки и десерт по выбору. Как только официант приносил новое блюдо, Андрей немедленно приступал к его уничтожению. Мясо, овощи, фрукты, сервелат – всё это стремительно исчезало у него во рту. Он заливал еду виски с пепси-колой.
В разгар застолья внимание Игоря привлекло стоящее в дальнем углу зала фортепиано и он решил помузицировать. Отыграв несколько «ресторанных» мелодий, он без плавного перехода заскрежетал «металлическими» аккордами, при этом обильное педалирование создало завесу парящих в воздухе секвенций. Превосходный ритмический баланс композиции корректировался умелым оперированием паузой. Достигнув безудержной неистовости, музыка граничила с истерической экспансивностью. Ярость, с которой преодолевалось сопротивление материала, сопровождалась бурными и экстатическими выбросами энергии. То были моменты бурного овладения материалом, буйного насилия и упоенного властвования над ним, чуть ли не садистского избиения инструмента.
– «А если бы рояль был телом женщины» – подзаголовок этого произведения, автор Люк Феррари, – сообщил Игорь изумлённым слушателям, отыграв.
Его руколомное выступление имело весомый драматический триумф.
– Респект и уважуха! Ты нас загнал в такой транс, опомниться не могу, – сказала Катя, когда все вернулись за стол.
(«Респект и уважуха» – это словосочетание в то время ещё не звучало uncool).
Она не могла не осмотреть находящийся в ресторане аквариум, изучив его, подробно рассказала о своём, в котором есть и освещение, и специальный подогрев, и диковинные водоросли, а также сыпучий грунт, коряги и камни с гротом.
– Открой мне страшную тайну, – обратился к ней Андрей. – В чём разница между самцом и самкой золотой рыбки?
– Всё очень просто: самец золотой рыбки очень похож на самку, но только до полового созревания, которое происходит на втором году жизни. К этому моменту у самца появляется на передних парных плавниках своеобразная «пила». По этим зазубринам уже можно понять, кто перед тобой. А на жаберных пластинах появляются своеобразные бледные выпуклости, похожие на манную крупу. Они используются в период брачных игр, самец трётся ими о самку. Самка до периода половой зрелости очень похожа на самца, но, как только приходит срок, тело ее приобретает округлую форму, появляется своего рода животик. Это говорит о том, что самочка готова к спариванию. В период ухаживания самец отличается более активным поведением. Самки склонны к пассивности.
В этот вечер они были единственными посетителями в ресторане. Девушкам захотелось движения и громкой музыки, и после десерта компания перебралась в ночной клуб «Лабамба».
Трезвая Лена (она практически не пила) вела себя, как Марианна после поллитра водки с энергетическим напитком, напоминая двигатель гоночного болида – носилась по клубу, рубилась на сцене, задевая руками танцующих вокруг, а когда Игорь попросил её угомониться, присоединилась к сидящей за столом компании, заголосила, перескакивая от одной темы к другой, и в итоге, устроившись у мужа на коленях, преданно глядя на него, сказала:
Трезвая Лена (она практически не пила) вела себя, как Марианна после поллитра водки с энергетическим напитком, напоминая двигатель гоночного болида – носилась по клубу, рубилась на сцене, задевая руками танцующих вокруг, а когда Игорь попросил её угомониться, присоединилась к сидящей за столом компании, заголосила, перескакивая от одной темы к другой, и в итоге, устроившись у мужа на коленях, преданно глядя на него, сказала:
– Я твоя собака!
Катя призналась, что роль её мечты лежит в перспективе матриархата, и она в свойственной ей лениво-непринуждённой манере изложила свою концепцию:
– Мы должны быть более сильными, властными женщинами, захватчицами. Идеи матриархата для многих кажутся дикими, все предпочитают жить в согласии с братьями-мужчинами и принимать ситуацию такой, какая она есть, но такой вариант мне кажется неискренним и рабским.
– То есть, ты хочешь ещё более ужесточить уже существующий матриархат?! – раскрыв рот от удивления, молвил Игорь.
Она посмотрела на него с непоколебимым спокойствием и мягким сожалением:
– Дело не в матриархате как таковом, а дело в гармонии, таких отношениях, при которых между партнёрами сохранялся бы паритет интересов. Идеалом для меня является бабушка, я смотрю на неё и вижу, что она каждый день делает одно и то же и у неё на душе полный покой. Я тоже хочу так воспринимать окружающий мир. Внутри меня живёт старая мудрая женщина и она столь хладнокровна, что мне не терпится с ней поскорее познакомиться.
Игорь промолчал, приподняв плечи к ушам и выражая ртом удивление. Андрей хотел уточнить насчёт способов установления гармонии в отношениях между Катиной бабушкой и её мужем, но Катя без плавного перехода перескочила на другую тему:
– Я смотрю на то, что происходит в Индонезии, Японии, на все эти природные катаклизмы и катастрофы, понимаю, что это очень страшно, но я не могу сопереживать. Не могу поверить, когда машины лежат друг на друге и океанский лайнер застрял между домами – такие картины могут быть только в кино. Я не могу затрачиваться настолько. Я люблю маму и папу, братьев и сестёр, а людей на телеэкране нет – я даже тебя не люблю! – заявила она удивлённому до крайней степени Андрею, закрывая при этом лицо руками и обаятельно смеясь.
– А как же наш «конфетно-букетный период»?! – спросил Андрей, нежно глядя на неё и отмечая мельчайшие детали: и задумчивый, томный, грустно-мечтательный взгляд, и нежную улыбку, и свободную непринуждённость чуть усталой позы.
– Мне приятно, что мне удалось преодолеть сомнения и страхи и завести серьёзные отношения. Для меня это очень тяжело, потому что я легко замыкаюсь в себе. Я могу пригласить человека в гости, а потом вдруг рассердиться на него за то, что он не даёт мне побыть наедине с собой.
Придя домой после вечеринки в начале третьего ночи, Андрей распаковал Катин подарок. Это была двусторонняя венецианская маска: подставка, на ней голова (с обеих сторон – разные лица), украшенная традиционным венецианским карнавальным головным убором, что-то наподобие чалмы со змеевидными завитушками с вкраплением разноцветных камушков и золотистого цвета тесьмы. Он поставил её на стол в кабинете-спальне – это будет единственной маской в этой комнате, остальные маски его коллекции развешаны на стенах гостиной.
* * *7 ноября, во вторник, Андрей был разбужен в 10 утра телефонным звонком. С трудом подняв отяжелевшую голову от подушки, он нащупал предусмотрительно положенный на полу возле кровати телефон и поднёс его к уху: «Алло!» И услышал бодрый голос Вадима Второва: «Ну ты где?!»
– В «Стройхолдинге»… обсуждаем тут спецификацию.
– Валяешься в умате, небось, после вчерашнего?!
– Бог с тобой! Разве я умею предаваться сну, когда у нас горят продажи!? Сидеть без дела я не мастер! – с трудом приняв сидячее положение, Андрей принялся воодушевлённо рассказывать о том, как продвигается дело, мол, бухгалтерия Стройхолдинга уже печатает платёжное поручение для перечисления оптово-строительному рынку первого транша. Он настолько поднаторел в придумывании увлекательных историй, скармливаемых кредиторам, а придумывал он их прямо-таки в товарных количествах, что даже опытнейший человековед Вадим купился на байку со Стройхолдингом.
Переговорив с ним, Андрей упал на кровать, и, провалявшись ещё полчаса, нашёл в себе силы подняться и пойти на кухню. Позавтракав и приведя себя в порядок, он вызвал такси, чтобы действительно съездить на Стройхолдинг и проконтролировать, что там с оплатой. И надо же такому было случиться, что его дьявольское чутьё его не подвело: на самом деле бухгалтер напечатала платёжное поручение, оно уже было подписано главбухом, осталось только подпись гендиректора Капранова поставить. Завтра, крайний срок послезавтра, первые три миллиона рублей поступят на расчётный счёт оптово-строительного рынка.
Выйдя из офиса Стройхолдинга, Андрей пешком отправился в УНП, это было рядом, в пределах видимости, 15–20 минут ходьбы. Там он передал оперуполномоченным под роспись очередную порцию документов, подтверждавших его версию непричастности к деятельности собственной фирмы. Милиционеры, наконец, прониклись этой идеей – подписи, стоявшие на спорных документах со стороны Совинкома, были сделаны явно не рукой Андрея, и по его настоянию была назначена графологическая экспертиза. Он проставил свои подписи на 10 листах, затем исписал ещё столько же ключевыми фразами, взятыми из указанных документов: «Совинком, бухгалтерский баланс, копия верна»… и так далее, а также под диктовку оперуполномоченного написал текст из взятой наугад книги. Все исписанные Андреем бумаги вместе со спорными документами будут направлены на графологическую экспертизу, и если на них действительно подделана его подпись, то его положение в значительной степени облегчится.
– Но кто же тогда ставил за вас вашу подпись? – поинтересовались милиционеры.
Андрей в сотый раз повторил:
– Я же находился в Петербурге, вместо меня хозяйничали управленцы. Мы договорились так: они свободны в своих действиях, для меня главное – получать стабильную ежемесячную прибыль. Мы общались по телефону, обсуждали сделки, но моё влияние на деятельность фирмы не было абсолютным. Очевидно, подписи на документах ставили люди, которые значатся в штатном расписании фирмы. Оно у вас есть, так что… злодеев надо искать среди этих сотрудников.
Попрощавшись с операми УНП, он вышел на улицу, и только в этот момент вспомнил, что должен был ещё с утра позвонить начальнику ОБЭП Советского района Кнутову. Андрей набрал его номер, и Кнутов назначил на четверг.
После всего сделанного Андрей на общественном транспорте добрался до оптово-строительного рынка, где некоторое время изображал активную деятельность, и самое полезное, что было им сделано, это разговор с Сергеем, коллегой, – во время погрузки утеплителя Rockwool в адрес одного из клиентов. Когда открыли ангар и выдали кладовщику накладные, в которых было указано количество материала, Сергей поделился, как провёл выходные – оприходовал, наконец, подругу, с которой познакомился в прошлую субботу, и у них состоялся «фантастический секс, сравнимый с землетрясением».
– А у меня самый лучший секс, который был – это несостоявшийся, – задумчиво молвил Андрей, наблюдая за погрузкой минеральных плит.
– Как так?
– А вот так. В школе я встречался с девушкой, это была моя первая любовь. В девятом классе она уехала с родителями в другой город, мы переписывались – тогда люди ещё писали друг другу письма в конвертах, в десятом классе на зимних каникулах она приехала к бабушке в Волгоград, мы вместе отпраздновали Новый Год… но просто целовались, без интима. Следующий раз она нанесла визит а родной город через два-три года, я уже учился в институте на 2-3-м курсе, это было летом. Я отдыхал в летнем лагере мединститута на Ахтубе и оттуда ездил на дежурства в судмедэкспертизу, где подрабатывал санитаром. В один из дней я зацепил в лагере симпатичную мартышку, с которой кувыркался всю ночь, а наутро, так и не поспав ни минуты, рванул в город. Перед дежурством заскочил домой и родители сообщили, что звонила ОНА – моя школьная любовь, оказалось, что она сейчас в городе. Я перезвонил ей уже с работы, сказал, что у меня суточное дежурство. Поспать мне не удалось. Вечером она ко мне приехала на работу. Мы пообщались в регистратуре на моём рабочем месте, потом дежурный судмедэксперт пригласил нас в свой кабинет, чтобы поужинать. Мы немного выпили, и он, глядя на нас, так расчувствовался, что отпустил меня до утра, мол, иди, к тебе девушка из другого города приехала, а я тут тебя подстрахую. Мы пришли к ней домой. Её бабушка уже спала. Зашли в комнату… этого момента я ждал всю жизнь… эта девушка, моя школьная любовь, выключила свет… и тут я почувствовал, что вырубаюсь. Было некое подобие прелюдии на диване – объятия, лёгкий петтинг. Увидев, что я никакой, она включила свет и сделалась неприступной. Она обиделась, и от этого моё состояние ещё больше усугубилось и я ничего не смог поделать совершенно. Всё сорвалось, мне пришлось уйти. Больше мы не виделись. В дальнейшем у меня было ещё несколько эпизодов, когда коитус срывался в последний момент; самый фееричный случай был в Питере с одной фотомоделью, которая снималась для журналов и танцевала в ночных клубах, с внешними данными у неё был полный порядок. Мы пару недель повстречались, потом на выходных мне удалось затащить её к себе домой, всё как положено у людей, мы разделись, легли в кроватку, я уже собрался войти, тут моя девушка вывернулась из-под меня, выскочила из постели и кинулась одеваться – устроила целую сцену, стала извиняться, оправдываться, я подумал, может, это вариант любовной игры и попытался взять её силой, не тут-то было, она завизжала и я испугался, что заявит в милицию как изнасилование. Пришлось её отпустить. Потом она звонила мне сама, мы пару раз встретились, но я прекратил свидания, у меня перед глазами замигала большая красная табличка: «Пора заканчивать» – не люблю такие сложности, у меня на работе хватает проблем.