Неестественная тишина нервировала. Лайра сотни раз оставалась в одиночестве. Но такой пустоты никогда раньше не ощущала. Она привыкла к телохранителю. Может, поэтому и чувствовала себя одинокой. Рядом с ней всегда был кто-то… и наконец она призналась себе, что ей не хватает именно Сэма.
И тут слезы хлынули ручьем. Она плакала от тоски по Сэму и оттого, что так глупо в него влюбилась. Плакала о том, что судьба не дала ей любящих родителей, плакала и о том, что не знает, как искать работу после окончания школы, о том, что она совсем одна…
Когда слезы иссякли, Лайра прерывисто вздохнула, чувствуя, что полностью опустошена. Вытерла рукой глаза и попыталась подумать о чем-то приятном. Вспомнила, как Сэм уговорил Джиджи отказаться от распри с миссис Кастман, и улыбнулась. Джиджи он тоже понравился, и теперь она будет по нему скучать. Да и Лайре будет его недоставать.
При мысли об этом она вновь разразилась слезами.
Следующим вечером отец Генри сообщил, что получил разрешение на съемки от всех родителей.
— Значит, увидимся через пару дней. Спасибо, отец, — обрадовалась Лайра.
Час спустя приехала Сидни. Выглядела она усталой, но счастливой, ибо сумела вовремя сдать все проекты. Подруги проболтали дотемна.
Заметив, что Лайра постоянно упоминает имя Сэма, Сидни сразу поняла, как плохо подруге.
— Тебе нужно занять все свое время, — посоветовала она, — иначе просто не справишься с собой.
Лайра сознавала ее правоту и поэтому собрала вещи, захватила камеру, села в новый «БМВ» и отправилась в Сан-Диего, как она привыкла считать, в дом бабушки, хотя на самом деле он принадлежал Лайре. Она купила его для Джиджи, когда та решила перебраться в Калифорнию. И если Лайра после окончания школы вернется туда, он станет и ее домом.
День был солнечным, дороги — почти пустыми. Она припарковалась в гараже и только тогда увидела табличку «Продается». Из дверей выходила риелтор в сопровождении супружеской пары.
Глаза Лайры застлало красной пеленой. Она промаршировала к крыльцу и спросила у риелтора, какое право та имеет здесь находиться. Хорошо одетая женщина опасливо взглянула на супругов, прежде чем повернуться к Л аире.
— Владельцы, мистер и миссис Прескотт, поручили мне продать этот дом.
— Они не владельцы дома.
— Мистер и миссис Прескотт считают иначе! — злобно выпалила дама.
— Нет. Владелица я, и у меня есть все необходимые документы. Убирайтесь с моей собственности, иначе я вызову полицию. И заберите с собой табличку.
— Слушайте, юная леди, — рявкнула риелтор, — за этот дом торгуются трое возможных жильцов, и я…
Лайра преспокойно вытащила мобильник и позвонила шефу полиции.
— Привет, Пол. Спасибо. Хорошо. Правда, в моем доме хозяйничает риелтор. Вломилась на чужую территорию и пытается продать мою собственность.
Немного послушав, она поблагодарила и повернулась к женщине:
— Шеф полиции уже едет.
Но миссис Риелтор не собиралась терять жирные комиссионные. Оставалась еще надежда, что Лайра блефует… но к дому подкатила патрульная машина.
— Вы действительно вызвали полицию? — ошеломленно пробормотала женщина.
— Совершенно верно.
— Так вы вправду владелица дома?
— Совершенно верно, — повторила Лайра.
Пара, осматривавшая дом, была совершенно раздавлена.
— Если захотите продать…
Риелтор сунула Лайре визитку. Шеф полиции, не выходя из машины, крикнул Лайре:
— Хотите подать иск?
— Нет, — покачала головой девушка. — Она уходит.
Риелтор оценила широкий жест и обернулась:
— Мистер Прескотт сменил все замки. Хотите получить ключи?
— Нет, спасибо. Я немедленно сменю их снова, — заверила Лайра.
Она вызвала слесаря и вскоре уже сидела на крыльце в ожидании, пока сменят замки. Наконец она вошла, поставила сумки в спальне и снова ушла по делам. Привычные действия должны были успокоить девушку, но ее по-прежнему трясло. Лайра ставила продукты в холодильник, когда внутри словно что-то взорвалось. Даже шоколад не помог.
— Они пытались продать мой дом! — завопила она. Но поскольку рядом никого не было, то и это не помогло. Лайра взяла трубку и позвонила братьям.
— Привет, малыш, — ответил Оуэн. — Что случилось?
Оуэн был самым старшим и, похоже, до сих пор не мог осознать того факта, что сестренка уже выросла. Конечно, если она начнет ныть по поводу последней эскапады их родителей, это, возможно, только укрепит его убежденность в ее незрелости, но в этот момент Лай-ре было все равно. Дрожащим голосом она рассказала о случившемся. Вместо того чтобы посочувствовать, Оуэн рассмеялся.
— Немедленно прекрати! — велела она. — По моему дому ходили риелтор и покупатели!
— Понимаю, но родители не могут продать то, что им не принадлежит.
— Так объясни, зачем им это?
Оуэн вздохнул.
— Думают, что смогут надавить на Джиджи и в конце концов получить контроль над ее деньгами. Бьюсь об заклад, они наняли еще одного поверенного, который сейчас над этим работает.
— Они хотят все.
— Именно. Погоди… Эй, Куп, родители пытаются продать дом Лайры.
Лайра услышала смех Купера.
— Не смешно, — огрызнулась она.
— Еще как смешно!
— Да вы знаете, сколько денег пустили на ветер эти люди? — возмутилась Лайра. — Профукали наследство и получают солидное ежемесячное содержание из другого фонда.
— Они считают это жалкой подачкой, — пояснил Оуэн.
— Что же мне делать?
— Ничего. Мы с Купом тебя подстрахуем. Да, и если тебе будет нужна наша поддержка, только позвони.
— Позови Джиджи, — попросила Лайра.
— Она гуляет с подругами. Честно, Лайра, именно так они называют друг друга.
— Как она?
— Счастлива. Счастлива вернуться домой. Постоянно это твердит. Она и в Сан-Диего поехала, чтобы ты не чувствовала себя одинокой.
— У нее и здесь много друзей.
— Но тут ее дом.
— Знаю. Передай, что позвоню завтра. И, Оуэн…
— Ну, что еще?
— Я люблю тебя.
— О Боже! — взвыл Оуэн.
Лайра, смеясь, повесила трубку. Придя в более сносное настроение после разговора с братом, Лайра убралась на кухне и неожиданно вспомнила комнату страха. Интересно, закончил ее Харлан?
Она пошла в спальню бабушки. Харлан постарался на славу, потому что найти дверь в убежище было почти невозможно. Стена выглядела абсолютно гладкой. Может, поискать в углу? Она долго мучилась в поисках кнопки или доски, которую можно толкнуть, но под конец пришлось вызвать Харлана. Поскольку он как раз вел девочек поесть мороженого, то пришел быстро и показал точное место посреди стены. Сильно нажал ладонью, и потайная пружина поддалась. Харлан сунул руку в открывшуюся дверь и включил верхний свет. Маленькая комнатка была идеальным убежищем. Рядом с небольшой кроватью на полу стояла бутылка воды. На кровати лежал подключенный к розетке мобильник.
— Знаете, она велела построить комнату для вас, — признался Харлан. — Джиджи беспокоится, когда вы тут одна.
Господи, что за ирония! Она волнуется за бабушку, бабушка — за нее…
— У меня хорошая семья, — похвалилась Лайра, имея в виду братьев и бабушку, — так что я очень счастливая.
Она снова спокойна. Наверное, у многих детей родители не хотят становиться взрослыми.
Позже, уже засыпая, Лайра вдруг поняла: больше она не жаждет шоколада. К сожалению, нельзя сказать то же самое насчет Сэма…
Глава 38
Майло уже начинал думать, будто мистер Мерриам настоящий идиот. У него полный багажник книг и дисков, а босс не потрудился позвонить и сказать, когда нужно все это принести. Странно, ведь он так радовался, когда Майло объявил, что нашел все найденное девушкой. Конечно, все это ложь, но мистер Мерриам этого не знает!
А теперь босс ведет себя, как настоящий грубиян! Почему не звонит?! Можно побиться об заклад, тут замешаны Чарли и Лу! Пытаются его вытеснить!
Два дня и две ночи, и ни единого слова! Майло уже хотел выкинуть коробки в мусорный ящик, но решил подождать. Босс на него надеется.
Отправившись купить тройной чизбургер с жареной картошкой и соусом чили, он захватил одноразовый телефон. Ему не нравилось есть в ресторане одному, поэтому он остановился у окошка, где продавали еду на вынос.
Наконец Майло вернулся, разорвал пропитанный жиром пакет и разложил на оттоманке добычу. Схватил сочащийся сыром чизбургер, другой рукой потянулся за пультом и включил телевизор. Обычно он смотрел кабельные каналы, но хороших фильмов не нашел и случайно переключился на новостной канал. И если бы не задержался, чтобы обмакнуть ломтик картофеля в соус, не услышал бы имени мистера Мерриама.
Прокурор, стоя перед дюжиной направленных на него микрофонов, громко вещал:
— Фрэнк Мерриам, Чарлз Броуди и Лу Стэк находятся в заключении. Эти трое были арестованы по обвинению в убийстве Берни Яворски.
Прокурор, стоя перед дюжиной направленных на него микрофонов, громко вещал:
— Фрэнк Мерриам, Чарлз Броуди и Лу Стэк находятся в заключении. Эти трое были арестованы по обвинению в убийстве Берни Яворски.
— Насколько известно, их обличили после просмотра записи, на которой они уничтожали улики в Перейсо-парке. Это правда? — крикнул репортер.
«Ого!» — подумал Майло.
— Боюсь, что об этом я пока не имею права говорить.
— Как насчет записи, где Мерриам сознается в других преступлениях? — спросил другой. — Правда ли, что он замешан в других убийствах?
Прокурор оставался спокойным и сдержанным.
— Я и на это не могу ответить.
— Как насчет выхода под залог?
— Мы будем просить судью об отказе, поскольку считаем, что мистер Мерриам и его помощники вполне способны сбежать, а они крайне опасные преступники. Могу сказать, что все собранные доказательства очень убедительны, и мы уверены в вынесении обвинительного вердикта.
— Вот это да, — прошептал Майло. — Никакого залога?
На экране возник офис Мерриама, откуда полицейские выносили коробки с надписями «улики».
— Никакого залога? — повторил Майло. До него неожиданно дошло. Теперь он безработный!
И что теперь делать со всеми этими книгами?
Глава 39
Сэм не мог выбросить из головы мысли о Лайре. Одному Богу известно, как он пытался. Но она встала перед глазами прямо посреди лекции, которую Сэм читал лос-анджелесским курсантам, и он сбился, скомкав речь. То же самое произошло в Сан-Диего.
Впрочем, он много думал и о расследовании. Агент Трапп держал его в курсе. Он сообщил, что ни ФБР, ни лос-анджелесский департамент полиции не смогли привязать Флинна к Мерриаму или Руни.
— Возвращайся в Вашингтон, — посоветовал Трапп. — Я позвоню, когда появится что-то новое. Насчет Лайры не тревожься. Мы Флинна к ней и близко не подпустим.
Но Сэм не мог вернуться. Не мог уехать. Позвонил, отказался от билетов и поехал в Лос-Анджелес.
Ему не нравилось, как провели расследование. Что-то тут было не так. Мерриаму еще не предложили удовлетворявшее его решение, так что он как воды в рот набрал. Зато два его сообщника развязали языки. Они согласились сдать Мерриама, если им смягчат приговоры. Однако о Флинне и его людях они ничего не знали. Мало того, уверяли, что в жизни о нем не слышали, и ничто не могло заставить их изменить показания. Похоже, Мерриам и его люди боялись банды Флинна больше, чем тюремного срока, однако Сэм не находил себе места. Все предполагали, будто Мерриам нанял людей Флинна для слежки за Лайрой, и теперь, когда Мерриам оказался за решеткой, опасность исчезла. Если бы Сэм остался с Флинном наедине, то сумел бы заставить разговориться, даже если бы это стоило ему должности. Лучше расстаться с жетоном, чем с Лайрой. При одной мысли о том, что с ней что-то случится, он сходил с ума. Ему не стоило уезжать. Да, у него нашелся бы десяток причин для отъезда, но ни одна из них яйца выеденного не стоила. Правда в том, что Лайра пугала его. Он уехал, потому что не хотел ее любить. Может ли что-то быть глупее? Он был идиотом и трусом. И черт побери, любил ее!
Сэм позвонил ей домой и на сотовый, но ответа не получил. И решил справиться у детектива О'Малли.
— Появилось что-то новое по тем арестованным парням? — спросил он.
— Нет. Трапп, возможно, говорил, что мы пока не смогли связать их с Мерриамом. А Джонсон и Фоули, те двое, что стреляли по вам в парке, по-прежнему молчат. Как бы мы ни хотели доказать, что это Мерриам нанял их, улик нет. То же самое и с бомбой под машиной. Мы не можем привязать ее к Мерриаму. Но пытаемся.
— Прекрасно. Нельзя вот так просто взять и бросить все это.
Следуя инструкциям окружного прокурора, О'Малли приказал привести Фоули и Джонсона в допросную. Они достаточно долго просидели в камерах, чтобы начать волноваться, и это была последняя попытка прокуратуры заключить сделку с тем, кто заговорит первым. О'Малли считал, будто нет ни малейшего шанса на то, что кто-то выдаст Флинна. Он страшнее любой тюрьмы.
Сэм находился в нескольких милях от квартиры Лайры, когда детектив позвонил и спросил, не хочет ли он понаблюдать за допросом. Сэм немедленно развернулся и поехал в участок. Он не удовольствуется ролью наблюдателя. У него накопилось немало вопросов к обвиняемым.
О'Малли увидел, как он поднимается по лестнице. На Сэме были удобные джинсы и белая рубашка. Детектив в том же самом помятом синем костюме, который носил три дня из пяти, позавидовал ему:
— Неплохой дресс-код у вас, федералов!
— Я не на работе, — сухо уведомил Сэм.
Пока они шли по коридору, О'Малли сказал:
— Послушайте, я не выполнил вашего задания и прошу меня простить. И еще я очень ценю то, что вы признали нас главными в проводимой операции.
— Это сделал Трапп.
— Да, но сказали ему вы. Все равно спасибо.
— Они уже здесь?
— Только что прибыли. Джонсон в одной комнате, Фоули — в другой. Ждем помощника прокурора.
— Пойдем.
— Прокурора ждать не будете?
— Нет.
Сэм вошел в наблюдательную, оглядел Джонсона, нервно обкусывавшего ногти и выплевывавшего их на пол. Молодой. Почти подросток.
Сэм немного помедлил, прежде чем перейти коридор и посмотреть на Фоули. Мужчина средних лет развалился на стуле и со скучающим видом барабанил пальцами по столу.
— Я начну с Джонсона.
Детектив пошел за Сэмом в допросную, где ждал Джонсон. Когда он представил агента, Джонсон ухмыльнулся. Сэм не видел рук Джонсона под столом.
— Он в наручниках? — спросил он О'Малли.
— Что, боишься меня? — съязвил Джонсон, но Сэм его проигнорировал.
— Какое это имеет значение? — удивился детектив.
— Если он в наручниках, я не смогу впечатать его в стену.
Судя по взгляду, которым он окатил Джонсона, угроза была нешуточной. Но заключенного она не убедила. .
— Ты этого не сделаешь. Агентам ФБР такое запрещено!
— Сегодня я не агент. Я в отпуске, — сообщил Сэм и, повернувшись к О'Малли, спросил: — Не хотите взять мой пистолет и подождать немного за дверью?
— Ты меня не тронешь! — прорычал Джонсон. — Я свои права знаю! Это незаконно!
Сэм шагнул к столу, и Джонсон съежился.
— Я не просто агент, — сообщил Сэм. — Я тот агент, которого ты пытался убить в Перейсо-парке, а вот это незаконно. Так что я могу делать с тобой все, что угодно.
Помощник прокурора стоял в комнате наблюдений, когда Джонсон завопил, что требует адвоката.
— Класс, — пробормотал он. — Агент Кинкейд так его запугал, что он теперь рта не откроет.
— Погодите, — посоветовал стоявший рядом детектив Мурен. — Посмотрим, что будет делать Кинкейд.
Сэм улыбнулся Джонсону, прежде чем приказать детективу:
— Зовите адвоката, да побыстрее. Как только его переведут отсюда, он мертвец.
Сообщив это, Сэм сделал вид, что уходит.
— Погоди! — завопил Джонсон. — То есть как это «мертвец»?
— Ты не слышал? — удивился Сэм. — Детектив, вы ему ничего не сказали?
— Не хотел пугать, — подыграл детектив.
Сэм покачал головой:
— Бросаете его на съедение Флинну?
Он снова пошел к двери.
— Что вы слышали? — выпалил Джонсон.
Сэм повернулся, прислонился к стене и сложил руки на груди.
— Флинн считает, будто ты раскололся. Его люди только и ждут, чтобы тебя похитить и убить. По крайней мере так говорят.
— Но я слова не сказал! Почему Флинн считает меня крысой?
Сэм улыбнулся:
— Я его убедил. Молись, Джонсон.
Он в третий раз повернулся, чтобы уйти. В коридоре его догнал истерический вопль Джонсона:
— Я хочу заключить сделку! Все скажу, но желаю защиту свидетелей и все такоеееее!
Когда Сэм вернулся в допросную, помощник прокурора немедленно последовал за ним. Джонсон знал помощника, потому что тот уже допрашивал его раньше.
— Теперь я сам, — сказал помощник Сэму. — Позвольте сказать…
— Я остаюсь, — перебил Сэм.
— Но это…
— Он стрелял в федерального агента. Я могу одним звонком взять контроль над расследованием.
— Если хотите остаться, дело ваше, спорить не стану. Только не вмешивайтесь.
О'Малли тоже решил остаться. Подражая Сэму, он прислонился к стене и стал слушать.
Джонсон обращался исключительно к Сэму:
— Я не стрелял. Вел машину, и только. Стрелял Фоули. Ему было велено убить девчонку.
— Кем велено? — спросил помощник прокурора.
— Флинном.
— Он объяснил почему?
— Нет, но мы с Фоули сообразили. Должок старому приятелю. Я слышал, как он говорил Фоули, что несколько лет назад у этого приятеля имелся компромат на Флинна. Тот тип мог обнародовать компромат и спалить Флинна, но он этого не сделал. И не пытался шантажировать. Приятель сказал что, как в «Крестном отце», когда-нибудь попросит одолжения, и тогда Флинн ему поможет.