— Нет. — Она неожиданно встала. — Я жалею о своем посещении. Возможно, доктор Брэдфорд и ошибался… До свидания, мистер Вульф.
— До свидания, мисс Берстоу. Прошу прощения, болезнь удерживает меня в кресле.
Она направилась к двери, но уже на пороге снова обернулась к Вульфу.
— Скажите, но вы и вправду не бессердечны?
— Как посмотреть, — ответил Вульф и наставил на девушку палец. — Вернитесь на свое место, мисс Берстоу, и внемлите умному совету. Очевидно, вас привело сюда серьезное обстоятельство, и не стоит останавливаться на полдороге из-за минутной слабости. Послушайте меня. У нас два выхода. Во-первых, я могу кратко и ясно отказать вам, и мы расстанемся в наихудших отношениях. А во-вторых, вы ответите мне на несколько вопросов, и мы уже вместе решим, как нам поступить потом.
— За последние два дня, — вздохнула мисс Берстоу, — я только тем и занимаюсь, что отвечаю на разные глупости.
— Могу себе представить. Но я никаких глупостей спрашивать не буду, и кроме того, постараюсь отпустить вас побыстрее. Откуда вы узнали, что я участвую в расследовании?
— А как же иначе? — удивилась мисс Берстоу. — Ведь это вы первым назвали случившееся преступлением. О вас и наша местная газета писала.
— Обращались ли вы, — продолжал Вульф, — к мистеру Андерсону с тем же вопросом, что и ко мне?
— Нет. По-моему, это было бы нецелесообразно.
— Вы полагали, что он вряд ли сумеет справиться?
— Да.
— Хорошо. Но отчего вы решили, что именно я смогу перещеголять Андерсона?
— Да оттого, что первое открытие принадлежит вам и, похоже, вы уже что-то знаете.
— Так. А теперь мне нужно время все хорошенько обдумать. Разрешите мистеру Гудвину пока проводить вас наверх осмотреть мою коллекцию орхидей в оранжерее. Я хочу остаться один. Здесь нет никакой хитрости. Мне потребуется всего полчаса. Потом я внесу деловое предложение. Фриц вас позовет.
Она встала и без всяких возражений двинулась за мной сперва в холл, а потом в лифт.
В оранжерее она взяла меня под руку и спросила:
— Мистер Гудвин, зачем мистер Вульф послал меня сюда?
— Ай-ай, нехорошо быть такой недоверчивой, мистер Вульф просто решил доставить вам удовольствие.
Она изо всех сил старалась вежливо разглядывать цветы, хотя ей явно было не до них. Но в конце концов орхидеи действительно ее заинтересовали. Я срезал парочку особенно красивых и преподнес девушке.
Вскоре за нами пришел Фриц, и мы снова спустились в контору. Вульф по-прежнему сидел в кресле, видимо, он так с него и не поднимался. Подождав, пока мы тоже рассядемся, он спросил:
— Как вам понравились мои цветы?
— Они восхитительны, даже слишком.
— Первое впечатление порой обманчиво. Ничего слишком в мире вообще не бывает.
— Возможно.
— Так или иначе, но цветы помогли вам убить время. Теперь о главном. Прежде всего я справился в банке о состоянии текущего счета вашей матушки, затем о завещании вашего отца. Ответы я получил исчерпывающие и вполне ими доволен. Я уже говорил, что собираюсь внести деловое предложение. Бери блокнот, Арчи, и записывай дословно все, что я сейчас скажу. Я обязательно буду стараться разыскать убийцу Питера Оливера Берстоу и, когда узнаю его имя, сразу сообщу вам, а если вы не станете возражать, то и широкой публике, после чего получу обещанное вознаграждение. Если же я пойму, что вы стараетесь спасти убийцу и скрыть его от правосудия, то эта история навечно останется между вами, мною и Гудвином. Теперь еще два момента. Вам, наверное, известно, что я не состою на государственной службе и присяги никакой не давал. Поэтому положение, в которое попадает обвиняемый, меня абсолютно не тревожит. Ясно? И как мы поступим с вознаграждением? Только не считайте, что я буду вас шантажировать. Мы к подобным методам не прибегаем. Но коли вы решите сделать мне подарок, я приму его с признательностью. Арчи, повтори все, что ты записал, и мы обсудим неясности в нашем договоре, чтобы потом не было никаких недоразумений.
— Нет! — воскликнула мисс Берстоу. — Ваше предложение абсурдно.
Вульф погрозил ей пальцем.
— Перестаньте! Неужели вы будете отрицать, что явились сюда, дабы защитить кого-то от законного преследования?.. Начинай, Арчи!
Едва я закончил чтение, Вульф произнес:
— Я советую вам принять мои условия, мисс Берстоу. Ведь так или иначе я все равно буду продолжать расследование. И когда ситуация, которой вы боитесь, подтвердится, вам понадобится моя помощь. Пока я действую из чисто эгоистических побуждений. Но если мы достигнем соглашения, я уже смогу рассчитывать на сотрудничество с вами, а стало быть, на скорейшее завершение дела, что выгодно для нас обоих. Пытаясь вставлять мне палки в колеса, вы лишь затянете работу. Не надо считать меня добряком. Я самый обычный человек, который нуждается в деньгах. Вы сказали, что в моей оранжерее слишком красиво. Это правда. Но такая роскошь требует массы расходов. Имеете ли вы представление, во что выливается содержание подобной оранжереи?
— Нет! Откуда?
— Ну вот видите. Я люблю цветы. Они очень много значат в моей жизни. Я вас больше не задерживаю, мисс Берстоу. Идите покупать шляпки, назначать свидания, ухаживать за матерью, словом, занимайтесь привычными делами и ни о чем не тревожьтесь, поскольку все поручается мне. Предоставляю вам право как следует поразмыслить. Позвоните сегодня вечером между шестью и семью часами. Я вовсе не хочу быть вашим врагом. Наоборот, искренне желаю вам помочь. Надеюсь, вы примете правильное решение. До свидания.
— До свидания, мистер Вульф.
Я проводил ее до выхода, посмотрел, как она садится в небольшой элегантный лимузин, и помахал на прощанье рукой. А когда вернулся к Вульфу, тот заявил, что проголодался, и мы оба отправились на кухню.
Мисс Берстоу позвонила раньше шести часов. Трубку снял я. Очень кратко и сухо она сообщила, что ожидает меня завтра к десяти.
Вульф остался очень доволен.
Глава 8
Во вторник, тринадцатого июня, в десять часов утра я подъехал к воротам поместья Берстоу. Кроме сторожа их охранял какой-то здоровенный парень, и мне долго пришлось объяснять обоим, что я и есть тот самый Арчи Гудвин, которого ждет Сара Берстоу. Похоже, семья Берстоу сильно натерпелась от непрошенных репортеров за последнее время.
Преодолев дорогу через парк, я подрулил к высокому дому, окруженному пристройками и подсобными зданиями. Перед фасадом был разбит обширный газон с яркими цветами.
Я позвонил в дверь, и она тотчас же открылась. Ко мне вышел высокий статный человек, одетый в черное, и спросил:
— Вы мистер Гудвин?
— Да. Мисс Берстоу меня ждет.
— Пойдемте, пожалуйста. Мисс Берстоу примет вас в саду.
Мы прошли через дом и оказались по другую его сторону, среди густого кустарника и цветников. Мисс Берстоу сидела в тени на садовой скамейке. Дворецкий поклонился мне и зашагал обратно.
Сара Берстоу выглядела даже хуже, чем при нашей первой встрече. Видимо, события последних дней сильно ее волновали. Она предложила сесть рядом, и мы приступили к беседе. Накануне вечером Вульф не дал мне никаких инструкций, надеясь на мою опытность в подобных делах.
— Похоже, у вас в доме, — начал я, — не хватает только орхидей, других цветов более чем достаточно.
— Да, верно. Я попросила Смола провести вас сюда, чтобы нам никто не помешал.
— Здесь очень хорошо. Мне искренне не хочется надоедать вам, но, к сожалению, приходится собирать факты. Вот Вульф работает исключительно на вдохновении, не покидая кабинета. Пожалуйста, мисс Берстоу, расскажите мне о своей семье, окружающих вас людях, своих подозрениях и так далее.
Кое-какие вещи мне были уже известны из газет, справочников и других источников. Однако я не прерывал ее, предоставляя возможность говорить так, как она считала нужным.
Семья Берстоу состояла теперь из трех человек: матери, брата и ее. Брату было двадцать семь лет, на два года больше, чем Саре. В двадцать один год он закончил университет «Холленд» и потом еще четыре не находил себе занятия, испытывая терпение отца. Однако около года назад он увлекся авиаконструированием и теперь продолжал работать в этой области. Отец и мать прожили вместе в полном согласии тридцать лет. Сара не помнила начала болезни матери, поскольку тогда была еще ребенком. Семья никогда не скрывала от окружающих недомогания миссис Берстоу. Никакие лекарства доктора Брэдфорда и других специалистов так не помогали матери, как забота, ласка и любовь Сары.
Поместье, в котором мы находились, издавна принадлежало семье Берстоу, но они проводили здесь только лето: с сентября по июнь мистеру Берстоу полагалось быть в университете «Холленд». Однако в этом году Берстоу приехали сюда на три недели раньше обычного: мать плохо себя почувствовала. Перебирались они обычно сразу всем домом, вместе с прислугой. У них было множество знакомых в округе Уэстчестер. Я тщательно переписал их фамилии, а также фамилии слуг.
Неожиданно над нашими головами раздался рев самолета. Мисс Берстоу вскочила со скамейки, выбежала из-под деревьев и, запрокинув голову, стала изо всей силы махать платочком. Аэроплан летел на небольшой высоте. В его окошке мы даже видели руку, махавшую нам в ответ. Самолет покачал крыльями, затем взмыл вверх, лег на обратный курс и через мгновение пропал.
Мы вернулись на скамейку, и девушка с восторгом произнесла:
— Это мой брат, сегодня он впервые поднялся в воздух с того времени, как отец… Брат безрассудно смелый человек и, кроме того, у него замечательный друг и наставник— Мануэль Кэмбелл.
Я кивнул и опять начал спрашивать.
Выяснилось, что Питер Оливер Берстоу не очень-то увлекался гольфом. В университете вообще играл редко, а летом, во время каникул, не чаще одного, двух раз в неделю. Правда, среди любителей он слыл неплохим игроком. Сражался он чаще всего со своими знакомыми, изредка с сыном или дочерью. И никогда с женой.
Четверка, встретившаяся на поле в то роковое воскресенье, прежде вместе не играла. Вряд ли они договорились заранее. Очевидно, сошлись случайно и тут же составили партию. Мистер Берстоу рассчитывал тем же вечером уехать в университет.
Рассказав все это, Сара Берстоу остановилась и грустно промолвила:
— Теперь он уже не сумеет туда вернуться и осуществить задуманное не сможет…
На глазах у нее появились слезы.
Я немного подождал и задал новый вопрос:
— Извините, мисс, свой мешок с клюшками ваш отец оставил на зиму в клубе «Грин-Мидоу»?
— Нет. Конечно нет! Я уже объясняла, что иногда он играл и в университете.
— У него был только один комплект?
— Да.
— Значит, он привез его с собой?
— Естественно.
— Вы переехали сюда в субботу на легковой машине, а багаж прибыл следом на грузовой. Припомните, на каком автомобиле доставили клюшки?
По выражению ее лица я понял, что затронул какое-то больное место, но притворился, будто ничего не увидел.
— Право, не знаю…— пробормотала она, — совершенно не помню… Но наверное, на грузовике: отец бы вряд ли пожелал себя стеснять такой громоздкой вещью.
— А где эти клюшки сейчас?
Я боялся, что мой вопрос снова ее испугает и насторожит, но она ответила спокойно и очень уверенно:
— Тоже не знаю. Полагаю, вам известно об их исчезновении?
— Ах, вот оно что! Клюшки искали?
— Да. Сыщики из Уайт-Плейса и Плезентвилля обшарили весь дом, клуб и даже площадки для гольфа, но нигде ничего не обнаружили. Мальчик, который прислуживал моему отцу, заявляет, будто при отъезде с поля клал их в нашу машину на сиденье возле шофера. Но Ларри и доктор Брэдфорд ничего не помнят. Когда они везли тело отца домой, им было не до клюшек.
— Странно! Очень странно.
— Нисколько. Тогда они были в таком состоянии…
— Я здесь не затем, чтобы собирать мнения, мне нужны факты. Ведь по приезде мешок должны были вытащить: прислуга, шофер или кто-то другой.
— Никто не в курсе.
— Могу я поговорить с прислугой?
— Конечно.
Заметив, что она начинает сердиться, я решил ускорить допрос.
— Скажите, какие клюшки были у вашего отца, деревянные или стальные?
— Деревянные. Стальные он не любил.
Головки простые или со вкладышем?
— Простые, по-моему. Но это не точно. Вот у меня со вкладышем и у Ларри тоже.
— Ага, значит, клюшки брата вы хорошо изучили, а…
Она подняла на меня глаза и сдвинула брови.
— Это еще что такое?
— Простите, пожалуйста. — Я улыбнулся. — Мне обязательно нужно отыскать этот мешок, и я его найду непременно.
— К сожалению, я…
— Неправда! Вы что-то скрываете. Ваш отец умер насильственной смертью, после чего убийца где-то спрятал или уничтожил свое оружие. Кто это был — вы? Ваш брат? Или, может, доктор Брэдфорд? Как удалось избавиться от такой громоздкой вещи?
Она встала во весь рост.
— Ну, довольно! В нашем соглашении не оговаривались столь наглые расспросы.
— Браво, мисс Берстоу! Вы совершенно правы, но я не хотел вас обидеть. Просто меня тоже расстроила эта потеря. Ведь если бы мы мешок нашли, дело быстро продвинулось бы вперед. А теперь, не откажите в любезности, разрешите мне повидать вашу маму. Клянусь, я буду держать себя в руках.
— Нет, это исключено.
— Но такой пункт входил в наше соглашение.
Вы сами его нарушили.
— Отнюдь, мисс Берстоу, все было в пределах допустимого. Сомневаюсь, что полиция станет вести себя скромнее, чем я. Еще раз прошу позволить мне встретиться с вашей матерью.
Она подозрительно взглянула на меня.
— Ладно, пяти минут хватит?
— Не знаю. Постараюсь уложиться в кратчайшие сроки.
Мисс Берстоу направилась к дому, и я последовал за ней. Изнутри он выглядел великолепно. Прекрасная обстановка, чистота, уют, много света и масса живых цветов в вазах.
В маленькой комнате, куда мы добрались, сидела женщина, раскладывающая на столе какие-то кубики.
— Мама, это тот самый мистер Гудвин.
Похоже, миссис Берстоу была когда-то очень красива, но сейчас она выглядела намного старше своих лет. По ее лицу было заметно, как она напрягает свою волю, чтобы держаться в рамках, естественных для здоровых людей.
Не зная, с чего начать беседу, я лихорадочно принялся подбирать в уме нужные слова, но она неожиданно заговорила первой:
— Я наслышана о вашем деле, мистер Гудвин.
— Вообще-то оно не мое, а Ниро Вульфа, я здесь только по его поручению. Он просил поблагодарить вас за любезное разрешение посетить этот дом.
Глубоко посаженные серо-зеленые глаза смотрели на меня в упор.
— Спасибо мистеру Вульфу, что он признает за мной право распоряжаться в собственном жилище.
— Мама!
— Да, Сара! Не ты и даже не твой отец лишили меня возможности быть полновластной хозяйкой. Сама судьба оказалась против. Наверное, бог меня покарал!
— Мама, пожалуйста! — Сара обняла ее и гневно произнесла, обращаясь ко мне: — Если хотите о чем-то спрашивать, так начинайте.
— Да, у меня два вопроса. Вы позволите, миссис Берстоу?
— Ну конечно. Это ваша обязанность.
— Хорошо. Скажите, имел ли ваш муж врагов? Таких, которые ненавидели бы его и желали ему смерти?
— Мой ответ будет очень краток: никого, кроме меня.
Я вытаращил на нее глаза.
— Мама, ведь ты обещала…
— Да, Сара, но мистер Гудвин должен знать правду. Питер всегда говорил: никогда не пытайтесь скрыть истину.
Тут Сара тихо прошептала мне:
— Мистер Гудвин, пожалуйста, прошу вас…
— Чепуха, — перебила ее миссис Берстоу. — Я никого не боюсь. Ну ладно, я ответила на первый вопрос, каким будет второй?
— Не спешите, миссис Берстоу. Я еще не закончил. Ведь кроме вас у мужа могли быть другие враги, питавшие к нему злобу.
— На свете нет и не было человека, который бы желал ему смерти. Этого доброго и справедливого человека все любили. Дай бог, чтобы вы меня поняли.
— Хорошо, миссис Берстоу. А теперь объясните, зачем вы предложили вознаграждение за поимку преступника?
Сара вновь попыталась вмешаться, но миссис Берстоу громко запротестовала:
— Я сама, дочка. Это мое искупление. Неужели ты встанешь между мною и папой? Да, я не жалею о том, что посулила награду. Тогда мною владело желание отомстить убийце. Я не сумасшедшая, и только изредка позволяю себе уходить в мир иллюзий. Никто не мог желать смерти моего мужа, кроме меня, да и то лишь в минуты мучений, которые господь посылает грешникам. Только бог сумеет нас рассудить. И если кто-то вознаграждение заслужит, оно будет выплачено.
— Благодарю вас, миссис Берстоу. Теперь объясните, кто такой Тэн?
— Что?
— Вы говорили, что некий Тэн рекомендовал вам отказаться от самостоятельности.
— Ах, да. Тэн — это Натаниэль Брэдфорд.
— Спасибо. — Я встал и спрятал блокнот в карман. — Мистер Вульф просил поблагодарить вас за любезность.
— Передайте мистеру Вульфу привет.
Глава 9
Мисс Сара Берстоу пригласила меня остаться на завтрак. Я поддавался ее обаянию все больше и потому принял решение остаться. Тем более, что мне нужно было еще выяснить целый ряд вопросов.
За завтраком, кроме ее брата, присутствовал Мануэль Кэмбелл.
Комната, в которой мы уселись за стол, наверняка не использовалась семьей Берстоу в качестве обычного места для трапезы, она была невелика и тесна. Я сидел напротив Сары Берстоу, справа от меня ее брат и слева Мануэль Кэмбелл. Лоуренс Берстоу не был похож на сестру. Он как две капли походил на свою мать. Хорошо сложенный, Ларри держался с уверенностью, присущей людям его круга. Берстоу-младшего ничто бы не отличало в толпе подобных ему богатых и уверенных в себе юношей.
Зато Мануэль Кэмбелл выглядел совершенно иначе: смуглый, темноволосый, крепкого сложения, с черными беспокойными глазами. В его мягких движениях было что-то кошачье. Звонкий, высокий голос вызывал невольное раздражение. Даже сочетание испанского имени и английской фамилии было в нем необычно.