И опять Данила не стал отстаивать свою точку зрения. Андрея не переубедишь. Данила для себя все решил, все задачи поставил. Он еще не знал, что приведенный Андреем пример имел реальную основу.
Хозяин снял со стены саксофон и заиграл. Данила слушал с восторгом. Сколько жестких слов он услышал от этого человека, но сколько души и нежности звучало в его музыке!
Глава 5
1
По рации передали очень странное сообщение.
– Центральная, третьему подготовиться к выезду.
Голос Анфисы немного подрагивал, и вдруг она назвала его по имени, что категорически запрещалось делать в прямом эфире:
– Данила! Возьми в чемоданчике переносную рацию, черную коробочку и наушник с микрофоном. Рацию не выключай. Работать будешь вне машины. Я должна тебя слышать и корректировать по ходу операции. В багажнике лежит бронежилет. Надень обязательно. Сообщи о готовности.
Он выполнил приказ и ответил в микрофон:
– Алло, центральная? Ты меня слышишь?
– Слышу. Связь будет проходить через усилитель в машине. Нажми синюю кнопку на рулевой колонке. Из правого крыла должна выдвинуться антенна.
Антенна выдвинулась примерно на полтора метра.
– Готово.
– А теперь езжай по адресу Старосадский переулок, дом 10. Машину оставь во дворе, рацию в машине не выключай, бери камеру и стой у машины. Из двора на улицу не выходи.
– Все понял. Здесь рядом. Через десять минут буду на месте.
Данила повеселел. Наконец что-то интересное ему доверили. Особенно его заинтриговал бронежилет. Тогда уж и бронетранспортер дали бы вместо джипа.
– Ура, ребята! В атаку! Класс!
Он быстро доехал до точки и с камерой в руках вышел из машины.
– Алло, центральная. К работе готов! Триколор забыл дома.
– Ждите, – приказал мужской голос.
Данила понял – Анфису от коммутатора отстранили. Похоже, затевается что-то серьезное. В наушнике слышалось только шипение. Через десять минут раздалась команда:
– Двор напротив. Освещенный подъезд по центру. Второй этаж, проход по прямой через кухню в зал ресторана. Съемка с упора лежа. На ноги не вставать. Общий план, охватить панораму действия. Включай камеру! Вперед! Быстро!
Данила рванул. Соседний двор был темным. Омоновцы в черной форме, в касках и с автоматами прятались за деревьями, некоторые лежали на земле. Их собралось не меньше роты. Стволы автоматов были направлены на освещенный подъезд, куда он должен забежать. На него не обратили внимания, никто не пытался его задержать.
Когда Данила заскочил в подъезд и, перепрыгивая через ступени, устремился наверх, раздались автоматные очереди, было непонятно, откуда они доносятся. Распахнув единственную дверь, он попал на огромную кухню. Люди в белых фартуках и колпаках валялись на полу, закрывая руками головы. Данила пролетел через кухню и выскочил в ресторанный зал. Столы были выставлены буквой П. Отряд крепких парней, человек двадцать в черных вязаных масках, вели огонь по гостям, сидящим за столом. Судя по всему, здесь шла свадьба. С противоположной стороны от Данилы, у окон, находилась сцена и оркестр. Он успел заметить Андрея с камерой, он снимал с колена, но на его шее почему-то висел саксофон. Веер пуль уже скосил большинство гостей. Невеста была тоже мертва, ее прострелили насквозь, в спине чернели рваные дыры. Кто-то успел спрятаться под стол, оттуда раздавались одиночные пистолетные выстрелы. Двух автоматчиков уложили.
Правое крыло буквы П находилось от Данилы в двух шагах. Какой-то здоровяк вскочил со стула, выхватил пистолет, но его тут же сбила автоматная очередь и отбросила назад. Он всей своей массой сбил Данилу с ног и тем самым спас ему жизнь, так как стену над его головой пробила очередь, посыпалась штукатурка. Все это время камера оставалась включенной. Громадное тело пригвоздило Данилу к стене, сбросить его с себя он не мог, в руках была камера. Оглядевшись, Данила использовал плечо трупа в качестве упора и приник к глазку камеры. Картинка тут же изменилась, все стало черно-белым и не таким страшным. Отряд убийц поредел, оставшиеся продолжали стрелять, останавливаясь лишь на замену рожков в автоматах. Не щадили никого – ни стариков, ни женщин. Недалеко от Данилы на стул рухнула какая-то толстуха. Она отчаянно визжала. Он сумел наконец выкарабкаться из-под массивного трупа и врезать обеими ногами по ножкам стула, те тут же обломились, толстуха рухнула на пол и замолчала. Ран на ней не было, баба потеряла сознание от страха. Веер очередей шел и поверх столов, бил бутылки, посуду, стекла разлетались по сторонам, врезаясь в еще живых и уже мертвых. Данила откатился под стол и продолжил съемку, приподняв скатерть, опускающуюся до пола. Паркет был залит кровью, и теперь он понимал, что значит выражение «реки крови».
Кто-то вырубил свет, но мало что изменилось. Цветные прожектора не погасли и продолжали гулять по залу яркими лучами. Картина стала еще более ужасающей. Корчащиеся в предсмертных судорогах люди походили на клоунов, у которых полвина лица была зеленой, половина желтой, а поверх всего этого носился синий луч.
Когда живых уже не осталось, со стороны выбитых окон послышались новые выстрелы. За спиной Данилы находилась кухня и выход во двор. Он понял, что с противоположной стороны, там, где большие окна, центральный вход в ресторан. Именно оттуда началась новая череда выстрелов.
– ОМОН! Уходим! – громко крикнул зычный бас.
Стрельба в зале прекратилась. Топот сотрясал пол. Уцелевшие стрелки бросились бежать к кухне, чтобы попасть во двор. «Вот там-то вас и ждут, – подумал Данила. – Автоматными очередями отрезали от главного входа, чтобы загнать в капкан. Туда вам и дорога!»
Данила вылез из-под стола и встал в полный рост. Вся одежда была в крови, чистым оставался только объектив видеокамеры, кошмарный дикий глаз. Прожектора продолжали гулять по залу, раскрашивая ужасающую картину. Оператор снял круговую панораму, обернувшись вокруг собственной оси, в глазке промелькнул оркестр. Данилу словно током ударило – на сцене лежал истекающий кровью Андрей. Он был еще жив. Данила бросился к нему.
– Андрюша! Где? Куда тебя? Сейчас, погоди!
– Заткнись, стажер! – прохрипел умирающий.
Данила встал на колени и склонился над другом. Саксофон, висевший на его груди, превратился в решето, камера валялась рядом.
– Я искал статью в энциклопедии, – вдруг улыбнулся Андрей, – про крутого парня. Но про меня там ничего не написано. Я нашел свое имя в другой статье. Она называется «Круглый болван».
– Я тебя сейчас вытащу отсюда.
Сильная рука Андрея схватила парня за запястье.
– Не тронь! Поздно! Бери камеру и снимай. Слышишь?! Снимай, как я сдыхаю. Такие кадры на вес золота.
– Что ты несешь?!
Андрей еще крепче сжал его запястье:
– Это приказ, стажер! Сволочи! Зачем же они щенка сюда послали?! Чем ты им насолил? Снимай, Данька! Я долго не выдержу.
Обливаясь слезами, Данила поднял камеру и включил мотор.
– Вот так… хорошо! – улыбнулся Андрей, и его голова склонилась набок.
Больше Данила ничего не помнил. Его вывели во двор, где валялись трупы стрелков. Их снимал другой оператор, тоже в бронежилете. Вся улица была переполнена милицейскими машинами и каретами «скорой помощи». Человека, который привел его к машине, он раньше не видел. Мужчина отдал ему обе камеры, его и Андрея, бросил на сиденье фляжку с джином, сказал – Пережди суету, тебе торопиться некуда. Отдохни, дружок. Выпей. У тебя левое веко дергается, в таком состоянии опасно рулить. – И ушел.
Это не мог быть посторонний человек, весь район давно оцепили.
Данила не знал, сколько времени просидел в машине, лишь время от времени поднося фляжку ко рту. От прозвучавшего по рации голоса он вздрогнул. Ее словно прорвало, а может, он ее не слышал, а тут очнулся.
– Шестой, говорит центральная, – рычал мужской голос. – Обшарь весь зал и найди съемочную технику, она не могла исчезнуть. Проверь несколько раз. – Уже проверял, – ответил шестой. – Первый убит. Труп мальчишки не нашел, техника исчезла.
Данила взял микрофон и переключил кнопку с приема на связь.
– Центральная, я третий. Рано еще меня хороните. Техника у меня.
– Молодец! Все материалы в офис. Срочно!
– В переулке пробка. Я не пробьюсь.
– Для тебя дорогу расчистят, сейчас дам распоряжение. При как танк, сшибай все, что мешает. Вперед! Данила подключил видеокамеры к компьютеру, отмотал пленку на начало и стал делать копии с кассет, отснятых им и Андреем.
Милиция действительно пропускала его, разгоняя машины, стоящие на пути. Оцепление держали омоновцы в полукилометре от ресторана, они едва удерживали натиск репортеров, слетевшихся, как падальщики. Кучка папарацци окружили какого-то полковника милиции, тот долбил телеграфным языком сам не зная что.
За оцеплением дорога стала свободной, но еще долго был слышен гул сирен.
Данила взял микрофон и переключил кнопку с приема на связь.
– Центральная, я третий. Рано еще меня хороните. Техника у меня.
– Молодец! Все материалы в офис. Срочно!
– В переулке пробка. Я не пробьюсь.
– Для тебя дорогу расчистят, сейчас дам распоряжение. При как танк, сшибай все, что мешает. Вперед! Данила подключил видеокамеры к компьютеру, отмотал пленку на начало и стал делать копии с кассет, отснятых им и Андреем.
Милиция действительно пропускала его, разгоняя машины, стоящие на пути. Оцепление держали омоновцы в полукилометре от ресторана, они едва удерживали натиск репортеров, слетевшихся, как падальщики. Кучка папарацци окружили какого-то полковника милиции, тот долбил телеграфным языком сам не зная что.
За оцеплением дорога стала свободной, но еще долго был слышен гул сирен.
В офисе Данилу встретили как героя. Анфисы среди команды не было.
– Кому пришла в голову идея поставить Андрея на сцену? – резко спросил Данила у Сергея.
Начальник пожал плечами:
– Мы ему не указ. Он был отличным музыкантом и сам втесался в оркестр. Кому-то заплатил. Я не знаю подробностей, но нам он сказал, что выбрал самую безопасную точку, а главное, что можно будет присутствовать на свадьбе официально с начала торжеств. Лучше его никто никогда не находил лазеек.
– Ладно, я пошел спать.
Данила положил на стол пленки и камеру Андрея и ушел.
На него смотрели с удивлением и уважением. Он того стоил.
2
Дверь открыла Анфиса. Увидев окровавленного Данилу, испуганно воскликнула:
– Ты ранен?
– Я убит. Но на теле нет ни одной царапины.
Девушка бросилась ему на шею. Так они простояли несколько минут.
– Может быть в квартиру зайдем? – спросил гость.
– Ой, прости! Конечно, входи. Раздевайся. Я налью ванную, тебе надо отмыться.
– Отмыться не получится, а расслабиться не помешает. И хорошо бы чего-нибудь выпить.
– Все что угодно.
– Горячая ванна и холодная водка – то, что мне надо.
Он почему-то забыл о том, что Анфиса женщина, и начал раздеваться при ней.
Через пять минут он лежал в покрытой пеной ванне со стаканом водки со льдом в руках. Анфиса сидела на краю ванны и разглядывала его, будто распакованный дорогой подарок к Рождеству.
– Почему ты дома? – спросил он безучастно.
– Уволилась. Нервы сдали.
– Перестрелка в ресторане – дело рук Сергея?
– Нет, конечно. Такие операции разрабатывают в спецслужбах. Но у Сергея есть свои информаторы. Он тоже вносит свой вклад, а потому ему не мешают. Там все так переплетено, что черт голову сломит. – Андрей погиб, я выжил дуриком. Рулетка. Новичкам всегда везет. Во всяком случае, меня живым никто увидеть не рассчитывал.
– Он каждый день проживал как последний. Всегда лез в пекло. За время войны в Чечне не получил ни одной царапины, уверял, что пули боятся его. Это же не первый случай, когда он снимал разборки. Работа для него превратилась в манию, болезнь. Он уже не мог без этого жить. Сумасшедший. Мне кажется, он искал смерти.
– Чтобы найти ее, достаточно было уйти. Он слишком много знал, и Сергей не оставил бы его гуляющим на свободе.
– Сергей не решает этих вопросов. Гена Осипов отвечает за безопасность и командует ликвидаторами. Этот подонок очень опасен. Андрюша все понимал. Думаю, ты прав, таких свидетелей живыми оставлять опасно.
– Но ты ведь тоже много знаешь?
– Сережа меня не даст в обиду, хотя между нами все кончено. Нас никакие чувства не связывали. Он безумно любит свою жену, а я играла роль подстилки для справления мужской потребности. У нас была с ним договоренность. Как только я встречу человека, которого полюблю, наши отношения кончатся. Он принял мои условия и обязан сдержать слово.
– Значит, ты влюбилась?
Анфиса помолчала.
– Я принесу твои вещи, надо их постирать. У тебя даже сумка испачкана кровью.
Девушка вышла из ванной. Данила допил водку и уронил стакан в воду. После пережитого стресса он быстро погрузился в сон. Сколько он спал, непонятно, но проснулся от холода. Вода в ванне остыла, а Анфиса, наверное, пожалела его будить, решил он. Его вещи валялись на полу, возле двери. От вида запекшейся крови его передернуло.
Он растерся полотенцем и надел махровый халат хозяйки, благо он был длинным и просторным.
Выйдя из ванной, он обратил внимание на огромные напольные часы. Шел шестой час, за окном начинало светать. Надо было уйти пораньше, пока окончательно не рассвело, чтобы прохожие и соседи не заметили его окровавленную одежду.
Данила вернулся в ванную и оделся. Покрытое коркой тряпье вызвало отвращение, но теперь это перестало иметь значение. Он причислил себя к соучастникам бойни, а у убийц руки всегда по локоть в крови.
Выйдя из ванной, Данила увидел, что дверь в спальню распахнута настежь, Анфиса лежала на полу. Несколько секунд он стоял в замешательстве, потом зашел в комнату. У девушки было перерезано горло очень острым предметом, ножом или опасной бритвой. Глаза открыты, и ни малейшего испуга на побелевшем лице. Пол был залит кровью.
Данила заскрежетал зубами, помедлил еще несколько секунд, а потом достал видеокамеру, вставил в нее чистую кассету и начал снимать: мертвую девушку, всю квартиру, добрался и до замка. Дверь была заперта на ключ, а изнутри ее можно было открыть вертушкой. Значит, у убийцы имелся ключ. Он вошел, сделал свое дело, ушел и запер за собой дверь. Это мог сделать только свой человек. Ведь она не испугалась и не удивилась его появлению. А может быть, даже ждала, зная, что ей вынесен приговор.
И опять он остался в сторонке. Убийца не предполагал встретить кого-то в ее квартире, он даже в ванную не заглянул, а она промолчала и вряд ли кричала. Крик разбудил бы его. Наверняка. Анфиса его спасла. Выскочи он на крик из ванной – оказался бы рядом с ней с перерезанной глоткой.
Данила повернул вертушку, открыл дверь и ушел, оставив ее распахнутой настежь.
В машине он перестроил рацию на милицейскую волну и сделал вызов:
– Всем патрулям в районе Гоголевского бульвара. Совершено убийство по адресу Сивцев Вражек, 7, квартира 14.
Он тут же отключил рацию, чтобы его не запеленговали, и нажал на педаль газа.
3
Долгожданный телефонный звонок наконец-то прозвучал. Оперативники Осипова тут же включили аппаратуру прослушивания и подали сигнал девушке.
– Только не выдавайте своего волнения, – почему-то шепотом произнес один из оперов.
Ева постаралась взять себя в руки и сняла трубку.
– Да, алло, слушаю вас.
– Евочка, солнышко, здравствуй, это папа.
– Господи! Куда же ты пропал? Я же волнуюсь.
– С тобой все в порядке, девочка моя?
– А что со мной может случиться?
– Тебя никто не беспокоил по поводу меня?
– Нет. Я же из дома не выхожу. Обложилась книгами и работаю. Голова идет кругом, мне скоро сдавать материалы ведущему темы.
– Умница. Ты знаешь, что напечатан некролог о моей гибели?
– Ты меня предупреждал. Но я газет не видела, у меня запарка.
– Очень даже кстати. Все объясню потом. Мне нужна твоя помощь. Только прошу тебя, не произноси никаких названий вслух. У тебя есть ключик. Сходи на почту и возьми из своей ячейки все бумаги. Они мне очень нужны. Ты поняла, о чем я говорю?
– Поняла.
– Потом поезжай в то место, где ты разбила клумбу. Тебе там всегда нравилось. Знаешь, где это?
– Ну конечно. Чего тут сложного?
– Жди меня там завтра. А теперь главное. Есть люди, которые хотят мне зла. Я уверен, что за тобой могут наблюдать. Будь очень внимательна, следи за машинами, едущими за тобой. Используй машину, что стоит на крытой стоянке, ею давно не пользуются. Ты поняла?
– Да. А где от нее ключи?
– Ключи в багажнике под ковриком. Машина заперта, но багажник открыт.
– Хорошо.
– Будь очень осторожна, лапочка. Езжай на стоянку только своим ходом, смени несколько видов транспорта.
– Я все сделаю.
– До завтра, ласточка моя. Очень по тебе скучаю, жду не дождусь нашей встречи.
В трубке раздались короткие гудки.
Ева с испугом посмотрела на своих телохранителей. Ее держали в неизвестном месте, в трехкомнатной квартире, с ней постоянно находились три человека с оружием. Они ни на секунду не оставляли ее одну – делали что-то по хозяйству, готовили еду…
– Я ничего не понимаю.
– Не волнуйтесь, Эвита Константиновна, мы гарантируем вам безопасность вашего отца, – сказал опер. – Он прав, ему угрожают. На месте брата должен был быть он. Решив защищаться сам, он сделал главную ошибку. Одному ему не справиться с террористами. Фокус с некрологом не удался. Враги знают, что он жив, и не успокоятся, пока не завершат своей грязной работы. Вербин – человек государственный, и мы несем ответственность за его безопасность.
– И что же теперь?
– Вами мы тоже рисковать не можем. Слишком опасное мероприятие предложил вам отец. Всю операцию мы возьмем на себя, на дачу за вас поедет наша сотрудница.