Правительственный самолёт глотал пространство с рекордной быстротой, перегоняя другие аппараты и буквально отбрасывая назад морские суда.
Изредка Ван вздыхал и громко говорил, жестикулируя:
- Только бы мне добраться до профессора Гранта, а там хоть трава не расти. Я должен оправдать доверие своего великого учителя, который сейчас, вероятно, играет на скрипке серенаду Брамса или роется у себя в газетных вырезках, отыскивая какой-нибудь нужный факт.
В глазах Вана изредка зажигался подозрительный огонёк. Было похоже на то, что бедный малый слегка тронулся от постигших его неудач.
Наступил вечер, затем ночь. Аэроплан продолжал лететь над океаном. Тысячи двигающихся внизу огней текли блистательным пунктиром. Вверху и внизу летали золотые пчёлы самолётов. Тысячи прожекторов скрещивались и расходились, подымаясь из чёрного океана. Перед рассветом Ван увидел небольшой вулканический островок, весь охваченный дымом и пламенем. Багровая земля колебалась под ним в воде. Слышалось заглушаемое мотором громыхание извержения.
- Ну и дела! - вздохнул Ван.
* * *
...Матапаль поднялся на крышу Дворца Центра. Его сопровождал начальник обороны. Отсюда весь остров и океан в окружности на пятьдесят миль были как на ладони. Солнце всходило из воды ослепительным сегментом. Матапаль посмотрел в подзорную трубу, предупредительно поданную ему генералом.
- Эскадра Пейча окружает нас со всех сторон,- сказал Матапаль.- Я не сомневаюсь, что сейчас Пейч откроет по нас огонь. Распорядитесь, генерал, чтобы заградительные станции приступили к действию. Зона десять километров.
- Слушаюсь,- сказал генерал.
* * *
В это время Пейч вместе с начальником артиллерии поднялись на наблюдательную вышку "Юпитера".
- Я буду руководить огнем лично,- сказал Пейч.- В своё время я был неплохим инструктором дальнобойной группы.
С этими словами Пейч нажал кнопку и сказал в трубку:
- Дальнобойные батареи к бою!
Немедленно на всех кораблях эскадры произошло лёгкое и точное движение. Более тысячи двухсот пушек выдвинулись из люков.
- По острову,- сказал Пейч.- Прицел двести пятнадцать. Бризантом. Огонь!
Красные языки опоясали борты кораблей, повёрнутых к острову. Вслед за тем корабли скрылись в дыму. Грохот потряс литую гладь океана.
Пейч приложил бинокль к глазам. Фантастический остров спокойно лежал в океане. Перед островом, в воздухе, блеснули огоньки взрывов, и немного погодя послышался отдалённый гром.
- Чёрт возьми! - закричал Пейч.- Я не приказывал стрелять шрапнелью! Прицел двести сорок. Бризантом. Огонь!
Борты кораблей снова опоясались красными языками. Перед островом, в десяти милях, в воздухе вспыхнули разрывы.
Пейч стукнул кулаком по перилам вышки.
- Товарищ начальник артиллерии! Вы слышали мою команду, или ваши артиллеристы не умеют отличить бризанта от шрапнели, или в эскадре измена?
Начальник артиллерии бросился к трубке.
- Алло! Вам приказано стрелять бризантом. В чём дело?
- Мы стреляли бризантом. Со снарядами что-то случилось. Они рвутся в воздухе, не долетев до острова.
В этом миг Пейчу подали радио:
"МОИ ЗАГРАДИТЕЛЬНЫЕ СТАНЦИИ РАБОТАЮТ НЕПЛОХО. НЕ ТРАТЬТЕ НАПРАСНО СНАРЯДОВ. МАТАПАЛЬ".
Пейч швырнул радио и крикнул в трубку:
- Отбой!
Он быстро сбежал по винтовой железной лестнице вниз.
В руках Матапаля было непредвиденное средство обороны, которое исключало всякую возможность атаковать остров.
Пейчу оставалось только принять меры к сохранению кораблей во время гигантского шторма, который должен разразиться во время катастрофы, и спокойно выжидать событий. Пейч вошёл в каюту Гранта.
29. Действие машины обратного тока
- Матапаль неуязвим,- сказал Пейч, входя в каюту профессора Гранта.- В его руках находится машина, парализующая действие наших бризантов на расстоянии десяти километров от берега. Нам остаётся только принять все возможные меры для спасения флота во время катастрофы.
Пейч посмотрел на часы. Стрелки показывали десять.
- Катастрофа произойдёт через два часа,- сказал профессор.- О её размерах и подробностях я вам уже говорил. Могу только прибавить, что когда материки уйдут под воду, а из океанов возникнут новые, нам предстоит выдержать небывалый шторм. Океан будет клокотать. Волны превзойдут вышиной самые высокие дома Нью-Йорка. Я не знаю, выдержат ли ваши суда их напор.
Пейч задумался.
- Я говорил с командиром эскадры. Он утверждает, что корабль на полном ходу, при наличии опытных рулевых, может выдержать максимальную волну. Я отдам распоряжение.
Пейч круто повернулся и вышел. Профессор поднял на лоб консервы и громко проговорил:
- После полуночи прекратились всякие сведения о подземных толчках. Тем более это дает мне основание полагать, что катастрофа произойдёт без предварительных признаков, ровно в двенадцать часов. Очень, очень любопытно. Мне непременно нужно быть на палубе.
Пейч сказал в аппарат:
- Начальникам кораблей. Довести давление в котлах до максимума. Быть готовым к немедленным эволюциям. Все гидро взять на борт. Ближе чем на десять километров к острову не подходить. Мы возьмём Матапаля измором.
В это время Матапаль, остававшийся всё время на крыше Дворца Центра и наблюдавший за неудачным обстрелом острова, подошёл к небольшому стальному трансформатору, установленному рядом с флагштоком. Он собственноручно отпёр его специальным ключом. На мраморной распределительной доске был всего один-единственный рубильник и манометр, красная стрелка которого стояла на синем нуле.
Матапаль написал несколько слов на бумажке и велел первому секретарю побыстрее сдать её на радио.
Затем он сказал в трубку:
- Мистер Эрендорф, всё ли готово к торжеству?
- До последней детали,- ответил конструктор острова.
- В таком случае прошу начинать. Я сейчас буду в зале.
* * *
...Дежурный слухач "Юпитера" услышал тонкий, как комариное пение, вызов Матапаля. Он поймал волну.
Пейч взял из рук матроса новое радио Матапаля:
"ИЗВЕЩАЮ О НАЧАЛЕ ТОРЖЕСТВА НА ОСТРОВЕ. ОДНОВРЕМЕННО С ЭТИМ РАЗРЕШАЮ СЕБЕ ПРИМЕНИТЬ ДЕЙСТВИЕ МАШИНЫ ОБРАТНОГО ТОКА. ПРОЛЕТАРИИ, "СОЕДИНЯЙТЕСЬ". ДО СВИДАНЬЯ! МАТАПАЛЬ".
Пейч стремглав бросился на палубу.
* * *
Рука Матапаля, заключённая в светлую замшевую перчатку, твёрдо сжала штепсельный выключатель машины обратного тока и осторожно перевела его вниз. В эту же секунду стрелка манометра упруго дрогнула и показала тридцать пять миль - свою предельную точку. Её кончик дрожал. Синие искры посыпались над распределительной доской. Матапаль торжественно приподнял цилиндр и помахал им в сторону эскадры. Два лакея почтительно хихикнули в ладони и отвернулись.
Действие машины обратного тока заключалось в том, что все железные предметы, в сфере её действия, активно намагничивались со всеми вытекающими из этого последствиями.
* * *
Ван подпрыгивал от нетерпения, рискуя каждую секунду свалиться с хвоста аэроплана. Он уже видел эскадру Пейча и супердредноут "Юпитер", на котором находился профессор Грант. Ему уже казалось, что он видит профессора, который стоит во весь рост на носу корабля со свёртком под мышкой.
- Скорей! Скорей! - кричал Ван, сильно размахивая руками и вытягивая шею, как будто бы это могло увеличить и без того феноменальную скорость аппарата.
Теперь вся картина осады острова была под Ваном, как на игрушечном полигоне. Остров был окружён густой цепью военных кораблей. И вдруг на острове бегло вспыхнула синяя искра, и вслед за тем корабли эскадры странно сдвинулись с места и потянулись боком друг к другу. Не прошло каких-нибудь десяти секунд, как они сдвинулись около самого большого из них, "Юпитера", как стая детских лебедей, притянутых магнитной подковой.
В то же мгновение мотор самолёта остановился. Тросы слиплись. Раздался треск. Самолёт зашатался. Ван схватился за хвост, едва удерживаясь на месте. Самолёт накренился и штопором пошёл вниз, крутясь, как игральная карта, выброшенная шулером с тридцать пятого этажа на улицу.
- Как?! - воскликнул Ван, цепляясь за слипшиеся тросы.- Как?! Умереть теперь, когда я почти достиг цели? Никогда!
Но как раз в эту минуту аппарат нырнул. Ван широко раскинул руки и полетел вниз головой в океан.
* * *
Пейч метался по палубе. Он был в отчаянии. В течение нескольких секунд все железные предметы в эскадре слиплись. Замки пушек не открывались. Машины оцепенели. Радиостанция перестала работать. Стрелки часов стояли.
Матросы потеряли самообладание. Они высыпали на палубы и размахивали руками. Их синие воротники и красные помпоны на шапках мелькали страшной путаницей надвигающейся паники.
Елена прижалась к Джимми.
- Это гибель,- прошептала она.
Джимми взял обеими руками её голову и нежно заглянул в эти синие теперь почти лиловые - любимые глаза, которые снились ему так часто такими же близкими и полными слёз.
Пейч стоял на наблюдательной вышке и кричал в рупор:
- Товарищи! Я призываю вас к выдержке! Паника может погубить всех нас.
Но матросы не слушали его.
Профессор Грант, почувствовавший сильный толчок при столкновении кораблей, деловито надвинул очки на глаза и кинулся к двери. Но намагниченная дверь не отпиралась.
- Кто меня запер? - тонким укоризненным голоском кричал профессор.Ай-ай-ай! Пустите меня! С вашей стороны это очень нехорошо не пускать профессора смотреть катастрофу!
Ему очень хотелось на палубу, но дверь была плотно заперта, и никто не отвечал профессору.
* * *
...Ван падал в океан. За ним летели пирожки с рисом и недопитая бутылка виски...
30. Плюсы и минусы Вана
Около трёх тысяч отборнейших джентльменов и леди, приписанных к правящему классу будущего общества, собрались в хрустальном зале Дворца Центра. Описывать великолепие дамских туалетов и качество мужских фраков было бы совершенно бесполезным делом, так как это значило бы на верных семьдесят процентов понизить их действительную роскошь. Достаточно, если я укажу, что три тысячи самых богатых людей мира, одетые в самые лучшие свои костюмы и надев самые драгоценные свои украшения, 10 июня в половине двенадцатого дня ожидали выхода Матапаля.
Мистер Эрендорф блистал в этот день, как самая отборная маслина из гарнира императорской селедки.
Остальное население острова, зарегистрированное в справочном бюро в качестве класса управляемых, было собрано перед Дворцом Центра под надзором контролёров и офицеров обороны.
Гигантский рупор радиотелефона был установлен над главным входом Дворца, декорированного с утончённым вкусом римского цезаря.
Это был великий день, первый день новой эры.
Ровно без четверти двенадцать лёгкий шёпот пробежал по рядам джентльменов. Лакеи склонились, и на возвышение взошёл Матапаль.
Я ещё не успел описать наружности этого джентльмена, хотя он имеет на это больше права, чем кто бы то ни было из героев этого романа. Я буду краток. Матапаль был во фраке и цилиндре. Его большая голова с маленьким, слегка раздвоенным подбородком, выдававшимся вперёд, твердо сидела в тугом до скрипа воротничке. Его губы были красны, и над ними резко чернели усы, подстриженные по английской моде прошлого столетия. Но это все было ничем в сравнении с его глазами. Они были глубоко впаяны в острую оправу орбит, как два прозрачных крупногранёных драгоценных камня. Его нос, загнутый острым клювом к подбородку, придавал ему сходство с филином, смотрящим на солнце ничего не видящими, пустыми, резкими глазами.
Матапаль поднял маленькую плотную руку в белой перчатке и приподнял цилиндр.
Он сказал:
- Господа! Сегодняшнее торжество, которое, в сущности, началось ещё вчера гибелью Японии и несколькими сильными подземными толчками, о которых сообщалось из разных частей света, я открою небольшой официальной декларацией. С этого момента острову, на котором мы имеем честь находиться, присваивается имя величайшего писателя нашей эпохи, славного мастера и конструктора нашего быта, мистера Эрендорфа. Остров Эрендорф. Не правда ли, господа, это звучит великолепно?
- Остров Эрендорф,- не правда ли, это великолепно? - выкрикнул в сто раз усиленный голос Матапаля из рупора над входом Дворца Центра.
Гости закричали "ура".
В хрустальном зале блеснули бокалы и выстрелили пробки. Матапаль протянул руку, и в ней очутился длинный, узкий бокал. Матапаль улыбнулся частью левой щеки и кивнул Эрендорфу, который раскланивался направо и налево, как тенор, прижимая перчатки к манишке.
Когда возбуждение дам улеглось, Матапаль продолжал...
* * *
Теперь опять необходимо вернуться к Вану, который падал в океан. Великий учитель сказал, что у Вана есть свои плюсы и минусы. Он не ошибся. К минусам Вана следует отнести его страшную неудачливость. Что же касается плюсов, то у Вана был один несомненный плюс: Ван умел превосходно нырять и гениально плавать.
Вынырнув на поверхность воды и убедившись, что он жив, а также что до трапа "Юпитера" оставалось не более полумили, Ван встряхнул головой, как пудель, быстро снял апельсинные башмаки и пиджак и стремительно поплыл к кораблю, отчаянно работая руками и ногами.
* * *
- ...Господа,- продолжал Матапаль,- теперь я должен сказать вам несколько слов по поводу будущего идеального капиталистического общества, которое...
В этот момент в зале произошло замешательство, и двое голых людей, синеватых и совершенно мокрых, упали на колени к ногам Матапаля. Один из них был рыжий, а у другого на груди болтались остатки крахмальной манишки.
- Мистер Матапаль! - жалобно воскликнул голый человек в манишке, стыдливо прикрывая обеими руками свою не слишком впечатляющую наготу.Мистер Матапаль, вы, вероятно, меня не узнаете. Я - Линоль... Батист Линоль, которого вы, по рассеянности, не успели захватить с собой на остров... Но я пришёл... То есть, вернее, приплыл... Ах, господин Матапаль, я так несчастен... Я очень низко пал, это правда... Я даже осмелился сидеть на вашем кресле.
Батист зарыдал.
- Больше того... Я курил... ваши... па-па-па...
- ...пиросы,- добавил жалобно Галифакс (ибо это был он).
- Больше того... я... это самое... требовал индейку... с каштанами... из автомата... я... я... я... даже был премьер-министром... Простите нас! О, простите нас!
Оба голых человека протянули к Матапалю голубые, горестные руки.
- Хорошо,- сказал Матапаль.- По случаю торжества я прощаю вас. Отведите этих молодых людей в питомник лакеев. Двадцать долларов в неделю, с вычетом всех выкуренных папирос и съеденных индеек. Напитки - за счёт компании. Ступайте!
Голые были уведены. Дамы опять повернулись в сторону Матапаля.
- Итак, господа...- сказал Матапаль.
* * *
...А в это время Ван наконец доплыл до "Юпитера" и схватился за трап. Он отфыркался и быстро вскарабкался на палубу.
- Эй! - крикнул он матросу, который, вытянув шею над бортом, как загипнотизированный смотрел вдаль.- Эй, вы! Здесь профессор Грант?
- Идите вы к чёрту со своим профессором, не видите разве, что делается.
Ван бросился по лестнице вниз, как гончая собака, лопавшая на верный след, побежал по длинному корабельному коридору мимо длинного ряда дверей. Возле одной из них он услышал грозный голос Гранта:
- Пустите же, чёрт возьми! Я не позволю вам шутить с выдающимся учёным и членом академии! Это просто наглость!
Ван в один прыжок очутился у двери каюты.
- А, вы здесь! Наконец-то я вас поймал. Теперь вы не уйдёте от меня!
Он забарабанил обоими кулаками в дверь. Изнутри послышался точно такой же стук. Это стучал разъярённый профессор.
- Пустите! - закричал Ван.
- Пустите! - закричал Грант.
И они снова принялись колотить кулаками в дверь...
* * *
- Итак, господа,- сказал Матапаль, и бокал, в который упал большой кусок штукатурки, выпал из его рук. Стены зашатались. Послышался подземный гул. Эрендорф ещё раз понюхал воздух, запахший серой, и кинулся к дверям. Но, вероятно, было уже поздно. Дворец Центра треснул сверху донизу. Колонны упали на джентльменов. Затем всё смешалось в одном общем крике.
* * *
- Джимми... Ты видишь...- Елена показала рукой на остров.
Джимми посмотрел и замер.
- Товарищи! - кричал Пейч в рупор.- Смотрите туда!
Матросы кинулись к бортам. Над островом поднялось облако пыли и огня.
И остров, на глазах у всех, с лёгким треском провалился в океан, как Мефистофель в саду Маргариты.
Синие волны океана сомкнулись над ним, и отвесное полуденное тропическое солнце заиграло на зыби нестерпимой серебряной чешуёй. В то же мгновенье намагниченное железо размагнитилось. Потрясающее "ура" грянуло над эскадрой.
* * *
Раскрепощённая дверь каюты распахнулась, и профессор Грант со свёртком под мышкой косыми, старческими прыжками бросился наверх.
- Держите его! - завопил Ван, кидаясь вслед за профессором.
Профессор Грант выскочил на палубу и бросился к Пейчу, который как зачарованный не мог отвести глаз от того места, где только что был остров.
- Послушайте! - взволнованно воскликнул Грант.- Меня там заперли. Я чуть не опоздал. Куда это вы смотрите? Э?.. Где остров?
- Провалился,- сказал Пейч.
У профессора с носа упали консервы.
- Что?! Вы этим хотите сказать, что я плохой геолог? Вы мне за это ответите.
В этот момент Ван подскочил к профессору и схватил его за рукав.
- Слава богу! Наконец-то я вас нашёл! Теперь моя репутация будет спасена...