Драконы здорово помогали бойцам Сопротивления; они не были по природе воинственными, но их симпатии были на стороне колонистов. Точнее сказать, они презирали солдат Федерации. Колонисты смогли ужиться на Венере и сделать эту планету своим домом именно потому, что научились мирно сосуществовать с драконами. В этом и состояла «просвещенная политика», которую начал проводить еще Сайрус Боконон.
Человеку, рожденному на Венере, даже в голову не приходило сомневаться в том, что раса драконов развита и цивилизованна не менее, чем человеческая. Но для большинства солдат Федерации, оказавшихся на этой планете впервые, драконы были безобразными животными, не способными даже к человеческой речи, которые тем не менее вели себя вызывающе, требуя привилегий, на которые ни одно животное не имело прав.
Такое отношение гнездилось в подсознании. И никакие приказы по войскам Федерации, никакие дисциплинарные взыскания не могли исправить положения. Это еще менее поддавалось разумному объяснению, чем любое аналогичное явление на Земле: ненависть белых к черным, не евреев к евреям, римлян к варварам и так далее. Даже офицеры не могли воспринимать это правильно — ведь они не родились на Венере. Даже главный советник губернатора, хитрый и талантливый Стенли Бенкфилд, не может выиграть в глазах дракона, если ведет себя так, чтобы понравиться ему, и в то же время хлопает его ладонью по голове и говорит свысока.
Имели место два серьезных происшествия: один дракон из Нью-Лондона, тот самый, которого Дон видел у здания «Таймс», был серьезно обожжен огнеметом, а он был совладельцем местного банка и крупным пайщиком во многих предприятиях по добыче тория. Еще худшее случилось в Куи-Куи: там дракон был убит по недоразумению, открыв свой рот в неподходящем месте и в неподходящий момент. Этот дракон был связан родством с теми, кто происходил по прямой от Священного Яйца.
Может, этого было и недостаточно, чтобы оттолкнуть эти высокоразвитые создания, каждое из которых физически было не слабее, скажем, трех носорогов или среднего танка. Нужно напомнить, что драконы не воинственны, и война вообще непонятна им. Для достижения своих целей они использовали совершенно другие методы.
Когда Дону по службе приходилось говорить с драконами, он расспрашивал их о своем друге. Сэре Исааке, при этом, конечно, называя его венерианское имя. Он обнаружил, что даже те, кто не знал его лично, слышали о нем. Еще он обнаружил, что, когда он упоминал о знакомстве с ним, это сразу поднимало его престиж в глазах драконов. Но сейчас он даже не пытался связаться с Сэром Исааком: во-первых, не представлялось случая, а во-вторых, уже не было нужды просить его о переводе в Космическую гвардию, поскольку ее уже не существовало. Не один раз он пытался узнать, что же случилось с Изабель Костелло.
Он расспрашивал беженцев, драконов, бойцов Сопротивления, которые довольно свободно переходили через линию фронта, но так и не нашел ее. Однажды он услышал, что она якобы была в лагере на Ист-Спит, по другим сведениям, они с отцом были депортированы на Землю… но ни один из этих слухов не подтвердился.
Он все чаще думал, что она была убита в самом начале войны.
Он горевал, конечно, об Изабель, а не о кольце. Но что же это за кольцо, за которым охотятся на двух планетах?
Так ничего и не надумав, Дон решил, что Бенкфилд, несмотря на весь свой опыт, ошибся; самым важным было, наверное, не кольцо, а оберточная бумага, и агенты ИБР были просто недостаточно умны, чтобы догадаться об этом. Затем он вовсе перестал думать о нем: кольцо потеряно, и теперь уже ничего не поделаешь.
Но от намерения попасть на Марс он не отказался. Когда-нибудь война окончится и корабли снова полетят туда, а пока не было смысла расстраиваться по этому поводу…
Его рота была рассредоточена на четырех островах, что к юго-западу от Нью-Лондона. Они стояли там уже три дня. Это, пожалуй, был самый долгий привал. Дон был прикомандирован к штабу, находился на том же острове, что и капитан Марстен, а в данный момент дремал в гамаке, подвешенном меж двумя деревьями.
Посыльный из штаба нашел его и разбудил, тряхнув гамак. Дон немедленно проснулся и инстинктивно схватился за нож.
— Спокойно, — сказал ему посыльный. — Старик хочет тебя видеть.
Дон в крепких выражениях высказался по адресу капитана, но все же покорно поднялся на ноги. Он смотал гамак и засунул его в карман. Гамак весил всего четыре унции и, конечно, стоил весьма дорого. Дон прихватил и оружие.
Командир роты сидел за полевым столиком под навесом из срезанных ветвей. Дон подошел к нему и козырнул. Марстен взглянул на него и сказал:
— У меня есть для вас особое задание, Харви. Вам придется отправиться немедленно.
— Что, изменился план?
— Нет. Но вам придется участвовать в налете сегодня ночью. Довольно важная персона из драконов нуждается в переводчике. Вам придется поехать к нему сейчас же.
Дон помолчал.
— Вот так штука! А я надеялся участвовать в ночной операции. Нельзя ли отправиться к нему завтра? Дело в том, что эти создания довольно терпеливы и время для них значит мало.
— Хватит, солдат. Я даю вам увольнительную в соответствии с распоряжением штаба. Вы можете отсутствовать, сколько понадобится.
Дон резко ответил:
— Если мне приказано куда-то направиться, это вовсе не значит, что я в отпуске. Я остаюсь при исполнении служебных обязанностей.
— Харви, вы, оказывается, изрядный зануда.
— Так точно, сэр.
— Положите ружье, снимите знаки различия; вы отправитесь под видом этакого славного парня-фермера. Возьмите про запас несколько весел. Ларсен отвезет вас. У меня все.
— Есть, сэр. — Дон повернулся, шагнул к выходу и добавил: — Счастливой охоты, капитан.
— Спасибо, Дон, — улыбнулся Марстен.
…Первая часть пути пролегала по каналу, такому узкому и извилистому, что приборы видели не далее невооруженного глаза. Большую часть пути Дон проспал, положив голову ка мешок с подгнившим зерном. Он не думал о предстоящем — несомненно, начальник, к которому он был направлен переводчиком, кто бы он ни был, объяснит, в чем будут заключаться его обязанности.
На следующий день они добрались до берега Великого Южного моря, и Дон перебрался на какое-то странное судно — плоское, пятнадцати футов в поперечнике, с реактивными двигателями, с экипажем из двух бесшабашных юнцов, которые не боялись ни врагов, ни болот. Корабль был накрыт конусом из полированного металла для защиты от обнаружения с воздуха — в этом случае конус действовал как рефлектор и лучи отражались к источнику. Но главным преимуществом этого суденышка была скорость.
Дон плашмя лежал на дне, держась за поручни, и думал о преимуществах полета над водой с помощью реактивного двигателя, а сумасшедшая лодка тем временем скакала по поверхности моря. Дон старался не думать о возможности столкновения на такой скорости с плавучим бревном или с одним из крупных обитателей моря. Они прошли около трехсот километров менее чем за два часа, потом судно замедлило ход и остановилось.
— Конечная станция, — сказал один из моряков. — Приготовьте ваши багажные квитанции. Женщины и дети поднимаются по центральному эскалатору.
Антирадарная крышка открылась. Дон поднялся на затекшие ноги.
— Где мы находимся?
— «Драконвилль-на-болоте». А вот и комитет по встрече. Осторожнее на ступеньках.
Дон напряг зрение, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь сквозь туман. Казалось, на берегу стояли несколько драконов. Дон шагнул прямо в грязь, зачерпнув в ботинки, потом выбрался на твердую почву. Сумасшедшее судно накрылось своим конусом и, завывая моторами, отправилось в обратный путь.
— Могли бы хоть помахать на прощание, — пробормотал Дон и повернулся к драконам.
Он растерялся: вокруг были одни драконы, а у него не было никаких инструкций, что делать в таком случае. Он подумал, что офицер, который должен был его встретить, опаздывал.
Драконов было семь. Дон окинул их взглядом и вежливо поздоровался на языке свиста, снова подумав о том, как трудно их различать. Затем дракон, стоявший в центре, заговорил с ним по-английски с акцентом, от которого так и тянуло жареным картофелем, рыбой и Лондоном.
— Дональд, дорогой мой! Как я счастлив снова видеть тебя! Ерунда!
Глава 14 «Да будет так…»
Дон замер и уставился на дракона, на какое-то время позабыв о хороших манерах.
— Сэр Исаак! Сэр Исаак! — и, спотыкаясь, побежал навстречу.
Вряд ли возможно поздороваться с драконом за руку, поцеловать его или прижать к груди. Дон лупил Сэра Исаака кулаками по бронированным бокам, не в силах сдержать восторга. Чувства переполняли его, и все вокруг было как в тумане. Сэр Исаак подождал, пока все это кончится, затем сказал с изысканной вежливостью:
— Дональд, дорогой мой! Как я счастлив снова видеть тебя! Ерунда!
Глава 14 «Да будет так…»
Дон замер и уставился на дракона, на какое-то время позабыв о хороших манерах.
— Сэр Исаак! Сэр Исаак! — и, спотыкаясь, побежал навстречу.
Вряд ли возможно поздороваться с драконом за руку, поцеловать его или прижать к груди. Дон лупил Сэра Исаака кулаками по бронированным бокам, не в силах сдержать восторга. Чувства переполняли его, и все вокруг было как в тумане. Сэр Исаак подождал, пока все это кончится, затем сказал с изысканной вежливостью:
— Ну, а теперь, Дональд, разреши представить членов моей семьи…
Дон взял себя в руки, откашлялся и приготовился к беседе на языке свиста. Водэр был только у Сэра Исаака; возможно, другие драконы не знали английского языка. Он просвистел:
— Пусть ваша смерть будет прекрасной!
— Мы благодарим тебя.
Дочь, сын, внучка, внук, правнучка и правнук, представители четырех поколений, если считать и самого Сэра Исаака, приветствовали Дона в соответствии с кодексом вежливости драконов. Дон, конечно, знал, что Сэр Исаак расположен к нему, но такие знаки уважения отнес на счет своих родителей.
— Мой отец и мать благодарят вас за доброту, которую вы проявили по отношению к их яйцу.
— Каково первое яйцо, таково и последнее. Мы очень счастливы приветствовать тебя здесь, Дональд.
Если к дракону приезжает гость, встречающие окружают его и вся процессия медленно идет к дому хозяина. Но, даже когда дракон идет медленно, человеку трудно за ним угнаться. Сэр Исаак прилег на землю и сказал:
— А что если тебе использовать мои ноги, мой мальчик? Ведь путь у нас неблизкий.
— О нет, я пойду сам.
— Я настаиваю.
— Что ж…
— А ну-ка, вверх тормашками! Если я правильно помню это выражение.
Дон забрался на дракона и уселся за последней парой глаз, расположенных на жгутиках; они тут же повернулись к нему. Он обнаружил, что Сэр Исаак так подобрал у себя на шее роговые пластинки, чтобы за них было удобно держаться.
— Ну как, ты готов?
— Да, вполне.
Дракон снова поднялся на ноги, сначала на задние, потом на передние, и двинулся в путь, а Дон сидел на нем и чувствовал себя погонщиком слона.
Они пошли по дороге, встречая других драконов. Трудно было сказать, строил кто-то эту дорогу или это естественное образование. С милю она шла вдоль берега, а затем свернула в сторону. Зайдя в глубь суши уже довольно далеко, процессия сошла с дороги и свернула в туннель. Он определенно был искусственного происхождения: пол бы устроен таким образом, что наклонялся вперед, как бы образуя спуск под тяжестью идущего (конечно, в том случае, если это был дракон или кто-то, обладавший не меньшим весом); причем их скорость при этом увеличивалась в несколько раз. Дону было очень трудно судить о скорости и расстоянии.
Наконец они вошли в какой-то очень большой зал, большой даже для драконов; а движущийся пол как бы влился в пол зала и остановился.
Здесь собрались остальные представители рода. Но Дону не пришлось поприветствовать их: в соответствии с обычаями драконов, его сразу же доставили в гостевые апартаменты, чтобы он смог отдохнуть и набраться сил.
По стандартам жителей Венеры помещение было просторным, а Дону оно казалось просто огромным. В центре комнаты находилось что-то вроде огромной ванны, не менее шести футов в глубину и достаточно длинной для того, чтобы сделать несколько гребков. Именно этим он вскоре и занялся, причем с удовольствием. Вода была настолько же чистой, насколько грязна она была в море, которое он только что пересек, и, насколько он мог судить, температура была примерно девяносто восемь и шесть десятых градуса по Фаренгейту, то есть соответствовала температуре человеческого тела.
Дон повернулся на спину и полежал в воде, глядя на искусственный туман, закрывавший потолок. «Вот это жизнь», — думал он. Это была самая лучшая ванна со времени «Караван-сарая» в Нью-Чикаго. Как давно это было! С грустью подумал он, что его одноклассники уже закончили школу.
Ему надоело лежать в ванне, хотя это и было очень приятно. Он выбрался из нее, взял свою одежду и попытался соскрести с нее грязь, жалея, что у него нет хотя бы грубого серого мыла, которым пользуются фермеры.
Он прошелся босиком, ища, куда бы повесить выстиранную одежду. В «маленькой комнатке», которая здесь выполняла функции спальни, он вдруг остановился.
Ужин был готов. Кто-то накрыл для него стол, причем так, как это делается, скажем, в гостиницах. Только столик был почему-то ломберный, с монограммой гостиницы «Большие водопады». На стульях была та же монограмма — Дон специально перевернул их и проверил.
Стол был накрыт в соответствии с обычаями людей, правда суп был почему-то налит в кофейную чашку, а кофе — в тарелку. Но Дон ничего не имел против, поскольку и то и другое было достаточно горячим. Кое-что можно было сказать и о поджаренном хлебе: он был не только пережарен, но и не очень свеж. Яичница же была зажарена вместе со скорлупой.
Дон разложил свою мокрую одежду на теплом изразцовом полу, разгладил ее руками, после чего сел к столу и приступил к еде.
— Как говорит наш капитан, — пробормотал он, — не может быть лучше.
В спальне был мягкий матрац, набитый пористой массой; Дону было достаточно бросить на него лишь один взгляд, чтобы догадаться, что это армейский офицерский матрац. Кровати и одеял не было, но они, в общем-то, были и не нужны. Зная, что его не побеспокоят и ему не следует особенно церемониться, он растянулся на матраце. Только сейчас он почувствовал, как устал.
То, что Сэр Исаак снова появился в его жизни, воскресило и освежило в его памяти многие воспоминания и потребовало от него новых решений. Он вспомнил о школе, о Джеке, с которым делил комнату. Может, он был в армии на стороне противника? Дон надеялся, что нет… но в душе он знал, что Джек именно так и поступил. Он сделал то, что должен был сделать в такой ситуации, оценивая ее со своей точки зрения. Джек не был врагом, такого просто не могло быть.
Старина Джек! Дон надеялся, что дикие и немыслимые совпадения, случающиеся на войне, не приведут к тому, что они встретятся лицом к лицу. Дон думал и о том, помнил ли его Лэйзи. Перед его глазами всплыло мертвое лицо Чарли, и вновь его сердце забилось взволнованно, воспоминания охватили его. Можно сказать, что он отомстил за старого Чарли, отомстил с лихвой. Он вновь загрустил, думая об Изабель.
В конце концов он начал вспоминать и о том, как он попал из штаба к Сэру Исааку. Действительно ли он выполнял здесь какую-то военную миссию или просто Сэр Исаак узнал, где он находится, и послал за ним? Последнее казалось более вероятным; штаб, конечно, рассматривал бы такое требование принца, происходящего по прямой от Священного Яйца, как военную необходимость, поскольку драконы играли очень важную роль в войне.
Дон почесал шрам на левой руке и заснул.
Завтрак оказался также не лучше ужина, но на этот раз в его появлении не было ничего загадочного — его привезла на столике с колесиками молодая дракониха. Дон определил ее возраст по тому, что задняя пара ее глаз, расположенных на жгутиках, еще не развилась. Ей, очевидно, было не более ста лет. Дон просвистел ей благодарность, она вежливо ответила ему и удалилась. Дон подумал, были ли у Сэра Исаака слуги из людей. Ведь кто-то должен был приготовить еду. Драконы не готовят себе пищу. Они предпочитают, чтобы их пища была свежей и даже немного грязноватой, для большей аппетитности. Он еще мог бы себе представить, что дракон сумел бы сварить яйцо, если бы знал, как это делается, но просто-напросто терялся в догадках относительно более сложных блюд. Человеческое искусство приготовления пищи весьма сложно и специфично.
Эти размышления не помешали Дону получить полное удовлетворение и от завтрака.
После еды, когда его настроение поднялось еще и потому, что одежда высохла, он подготовился к работе. Поскольку в последнее время его использовали как переводчика с так называемого настоящего языка, он представлял себе, что и здесь будет выступать в том же качестве, причем ему придется употреблять много современных слов языка драконов. Это требовало от него изрядной фантазии и действовало на нервы. Он надеялся, что сможет выполнить свою задачу достаточно хорошо, чтобы не поставить в неудобное положение свое начальство и не бросить тень на своих родителей.
Дон поспешно побрился, не очень чисто, поскольку зеркала у него не было, и был уже готов выйти, как услышал, что его позвали. Это удивило его, поскольку по обычаям драконов гостя не беспокоят, даже если он собирается остаться в своей комнате целую неделю, месяц или даже навсегда.