– Во-во! У меня уже самого ум за разум заходит с этими вашими штучками, – Плакса покрутил над головой растопыренной пятерней. – Ну что, готов отправиться, наконец, отсюда в сторону родной базы? А то создается впечатление, что из этой ямы, как этим всем, – он показал на тела зомби и Галяма, – нам с тобой выбраться больше не суждено.
– Да ты, Ден, прямо философом становишься не по дням… Мы же хотели трофеи пособирать.
– С кем поведешься – от того наберешься, – парировал Плакса. – Трофеи я уже пособирал, пока ты в отключке был. К твоему «Абакану» патронов почти две сотни набралось. Для «Узи», к сожалению, не нашлось, но зато я, наконец, приобрел то, о чем так давно мечтал. Глянь-ка: вот она – моя прелесть! – Перед лицом Рекса возник предел желаний Плаксы – штурмовой «Винторез». – Вот на базу вернемся, я его доведу до ума, оптику присобачу, будет любо-дорого посмотреть! Да и с патронами к нему будет гораздо легче, чем к «Узи». Представляешь? – напарник закатил глаза от полученных впечатлений, как будто и впрямь уже не только до базы добрался, но и закончил со всеми запланированными им на будущее делами. – Я – «паф», ты – «пиф-паф», какой унисон!
Насмеявшись вдосталь, друзья засобирались в дорогу. Плакса все не мог нахвалиться найденным добром.
– Я тут даже несколько артов подобрал с бренных тел, покинувших этот суетный мир. Не сильных, правда, истощившихся от пребывания возле нежити, но ведь это тоже деньги, правда? Остальное, что нам с тобой пока не нужно, или не унести по причине твоей немощи, я припрятал на обычном месте у схрона, – тараторил он без умолку. – Кстати, Макс, это о какой такой офигительной сумме денег за твою голову говорил покойный ныне Галям? Наверное, не врал. Ведь своя-то жизнь для такого прохвоста, как он, гораздо дороже, чем бабло за какой-нибудь, пусть и самый дорогой артефакт!
– Да липа все это. Даже если действительно кто-то очень шишкастый ему такую сумму и пообещал, то при обмене товара на бабло его, наверное, просто кинули бы. Или, что еще вероятнее – убрали бы, как ненужного более исполнителя. Либо он что-то напутал, и пообещали ему деньги не за меня. Наверное… – тут Рекс осекся. – Постой-ка, Ден, а что он там про пульт управления монстрами говорил?
– Да уж знаю, что подобные штучки ты мимо ушей не пропустишь, даже будучи в полубессознательном состоянии. Не дрейфь, усе на мэсте, шеф! Загляни-ка в свой потайной карманчик для сигарет!
Рекс быстро нащупал небольшую коробочку.
– Она хоть выключена?
– Ты меня, дурака, за кого держишь? – шутливым вопросом ответил Плакса и добавил: – Я сначала проверил, выключена ли она, а уж потом в твои карманы начал складывать всякий хлам.
– Во-во! Себе лучшее повыбирал, а мне – так… всякий хлам! – Рекс расхохотался, глядя на сконфузившегося друга. – Да шучу я, шучу! А сигареты мои где?
– Не, ну я вам что или где? Я сталкер или как? Вместо пси-пилюль новую пачку «Петра» забросил. У Галяма были. Надо же – за уй…какой кучищей деньжищ ломанулся, а курил, как и ты – «Петра» великого…
– Не удивляйся, если бы сам курил, знал бы, что главное – табак одного сорта, иначе кашель замучит до смерти.
– А вот не курить совсем – еще проще!
– Постой…
Внезапная догадка пронзила голову Рекса, просунувшего руку под комбинезон и нащупавшего амулет. И понял вдруг сталкер, с какого момента начались его постоянные видения. Промелькнули кадры аварии на перекрестке, испуганные лица людей и… вспомнился в подтверждение недавний случай, когда они с Плаксой оказались предупреждены таким же способом!
Словно одобряя мысли хозяина, кварцевый оберег потеплел и слегка завибрировал.
* * *В то утро Рекса разбудил дежуривший Плакса, не выдержавший крика спящего напарника.
– Ты убить меня вздумал своим ором?! Или хочешь сделать меня придурком навек?! – взбеленился он. – Очумел, что ли, так кричать?! Я думал, тебя кто-то укусил, чуть в задницу тебе заглядывать не начал в поисках причины!
– Живой! – увидев Плаксу, Рекс с радостью бросился его обнимать. – А я за тебя так испугался…
– В чем дело-то? Объясни ты толком, а то заподозрю тебя в неправильной ориентации! Черт, как напугал… Я чуть с ума не сошел!
– Сон сейчас видел, будто тебя мимикримы на части разорвали…
– Не каркай, а! Сон – это всего лишь сон. Скорее, от твоих криков инфаркт схватит, и загнусь! Мало ли, что может человеку присниться? Тут и в реальности на такие ужасы насмотришься, что порой спать не хочется. Уф-ф-ф! Все нормально – и то ладно.
Успокоившись, напарники позавтракали и собрались в дорогу. Путь их лежал в сторону бывшего завода. Оттуда – дальше: на Маяк, к бункеру ученых. Недалеко находилась заброшенная деревня у бывших Армейских баз. Всю округу заполонили аномалии, встречающиеся едва ли не на каждом шагу. А наиболее удобную для обхода сторону деревни перекрыл вышедший на тропу войны «Легион». С этими умалишенными связываться не хотел никто. Стреляли они сразу и без предупреждения, не пытаясь разговаривать ни с кем. Поэтому пройти мимо деревни, пользующейся дурной славой, напарники не могли.
Осторожно обходя аномалии, друзья миновали уже половину бывшего поселения. С покосившихся электрических столбов и с полуобвалившихся крыш домов кое-где свисали гроздья «стеклотоков», прилетевших из недалекого леска. Трещали «энерго», сыпали похожие на снежные хлопья «хляби» и мерно гудела массивная «воронка», захватившая целый двор. Внезапно перед сталкерами открылся вид на странное место – здесь словно кто-то проводил непонятные ритуальные действия. Почти замыкая полный круг, между несколькими деревьями в землю были вбиты кости людей и животных, на которых через определенные промежутки висели оскаленные черепа. А точно в центре чернели остатки костра.
Остановившиеся у входа напарники замерли перед страшным зрелищем. И тут Рекс, выйдя из оцепенения, почувствовал грудью жар и ощутимую вибрацию. Тревога набатом забилась в затылке. Следуя внезапному порыву, сталкер оттолкнул напарника к середине круга, развернулся и сделал выпад с зажатым в руке ножом. Стальное лезвие тотчас нашло предназначенную ему цель, войдя между глаз собравшегося наброситься на людей мимикрима. Монстр по инерции, падая, сбил Рекса с ног. Испачканный брызнувшей кровью твари сталкер на глазах изумленного друга никак не мог выбраться из-под массивной туши и, чертыхаясь, матерился во весь голос.
То, что произошло в дальнейшем, вспоминалось друзьями позже, как кошмарный сон. Впрочем, этот сон уже видел Рекс, но с трагической концовкой. Около десятка мимикримов металось вокруг места ритуала, не решаясь ворваться внутрь. Напарники, заняв оборону в положении – спина к спине, включили тепловизоры и медленно вращались, отстреливая рыкающих монстров одного за другим. Кошмарная ночь пролетела, как одно мгновение. С рассветом оставшаяся парочка живых тварей удалилась восвояси, а без сил осевший на землю Плакса повернулся к другу и устало, но восторженно произнес:
– Ну, ты, блин, даешь…
– Во-о-от! – Рекс многозначительно поднял палец вверх. – А ты удивлялся, чего это я так во сне ору…
* * *За разговорами короталось и время в дороге. Ущелье давно осталось позади, затем скрылась за рощей долина. Напарники уверенно мерили Зону шагами, проверяя дорогу болтами и изредка поглядывая по сторонам. А вдруг им вслед увяжется еще кто-нибудь, относящий себя к миру того, о чем говорил в своем последнем слове ныне не здравствующий Галям?
Солнце перешло в зенит, земля, обагренная кровью многих ходящих по ней существ, успела прогреться. И спины удаляющихся друзей уже еле различались в дрожащем мареве испарений.
Война вечного продолжалась, ей не было конца. По крайней мере, пока живущие могли повторять круги времени, от поколения к поколению. Смогут ли они увидеть вечное благоденствие, либо их ждет вечный мрак? Время покажет, но сталкеры верили, что до этого момента еще очень далеко.
Глава 2
Глаза открылись, но так ничего и не увидели. Почти. Рекс никак не мог понять, где находится. Темень кромешная, лишь недалеко светился прямоугольный контур. Дверь. Вероятно, в лучший мир, поскольку сталкер чувствовал, что здесь ему очень плохо. А будет ли лучше за дверью – сказать трудно. «Замуровали, демоны…» – мелькнула трагичная мысль. В голове гудела тысяча тамтамов, а во рту ощущался мерзкий вкус. «Впечатление, что по мозгу пробежало стадо бизонов и остановилось на языке попастись и справить нужду», – вспомнились строки одного из бестселлеров, которые он когда-то любил читать. Еще описывалось, что главный герой книжонки резко встал со своего ложа и «пол принял его в свои объятия». Поэтому сразу подниматься Рекс не торопился.
Потянулся, с опаской проверяя степень полученных травм, и, наконец, вернулся в реальность, вспоминая недавние события. Вчера они с Плаксой, выполнив заказ щедро рассчитавшихся клиентов, торжественно обмыли счастливое возвращение на базу в местном баре. Еще вспомнилось, что Горыныч, – хозяин заведения, назвал его «Тритон». А кто-то из местных шутников (ведь не поленился же залезть наверх!) несколькими манипуляциями с кистью и краской начальную букву исправил на «П». Сам Горыныч на следующий день посмотрел на вывеску, нахмурился, потом ухмыльнулся, махнул рукой и оставил как есть. С тех пор никто старое название бара больше не упоминал. Ну, а что еще среди хаоса и бедлама, творящихся вокруг, можно написать на вывеске забегаловки, если не «Притон»? Как раз – в самую точку.
На вечеринке присутствовал практически весь местный контингент. Серьезные, суровые, временами грубые и даже жестокие люди, словно дети умеющие радоваться своей и чужой удаче. С гордостью называющие себя – сталкерами. Ежеминутно рискующие здоровьем, а частенько и жизнью. Свободные охотники за эксклюзивными вещами и адреналином.
Рекс вновь потянулся, в разминаемых суставах послышался хруст. Телу немного полегчало. А вот на душе-то как раз было не очень легко. Что-то тревожило и не давало сосредоточиться. И дело даже не в последствиях тяжелого похмелья. Не найдя причины, он решил не заморачиваться. Повернувшись на бок, пошарил по полу рукой, ибо «трубы горели» неимоверно. Нащупал «полторашку», судя по весу, далеко не пустую, поднес ко рту, и несколько раз торопливо, жадно глотнул. Вкусовые ощущения, постепенно возвращающиеся в почти безжизненное тело, дали о себе знать. «Какой идиот налил сюда молоко?!» – промелькнула в голове траурная мысль. Слабо соображающий мозг уже предвидел дальнейшее. Рекс вскочил и, не обращая внимания на головокружение, поспешно рванул в туалет. И только теперь до него дошло: «Ба! Да это же я сам на спор бахвалился, что похмеляться можно не только рассолом, но и молоком. Вот придурок! Лишь бы поспорить. Придется Варежке проставляться литрухой, пари явно проиграно…»
Избавившись от принятого ночью, он, по-лошадиному фыркая, опустил голову под кран. Стало немного легче, сказались годы изнурительных тренировок. Встряхнулся, почистил зубы, разделся и залез под душ. Слегка теплые струи, бьющие сверху, оживили ватное тело «конченного алконавта».
Из мутного зеркала, ехидно ухмыляясь, на сталкера смотрел неандерталец. А этого древнего примата, насколько он знал, горести и печали эволюции совершенно не волновали. «Да он и не знал такого слова – эволюция…» От этих мыслей действительно – стало легче.
Картина прошедшего катаклизма в развороченной комнате напомнила, что вечеринка из бара постепенно переместилась в его хибару. На столе стоял незаменимый на любом застолье, слегка обглоданный по краям «оливье». Рекс отвел глаза, так как при виде этого блюда его начало мутить снова. Но потом понял, что в желудке пусто, и вернулся к столу.
Вопреки ожиданиям, картина не изменилась: все тот же «оливье» и разбросанные кости от невесть откуда взявшейся селедки, не оставившие на столе ни единого свободного места. Судя по обилию рыбьих останков, внушительный косяк приплыл в комнату сам и здесь же за ночь вымер. Такого массового самоубийства Рекс не видел давно. Из неясного прошлого он знал, что ученые-экологи и ихтиологи изучали непонятное явление, когда киты в мировом океане подвергали себя подобной экзекуции, целыми стаями выбрасываясь на берег. Но то – в море, а чтобы так, на столе… Загадка природы.
Под столом картина оказалась не лучше. «Интересно, – промелькнуло в голове, – почему они все решили умереть в одну и ту же ночь и, главное, именно у меня?» Гора опустевших бутылок, причем, не только из-под водки, лежала мертвым грузом. И чего здесь только не было! На перечисление употребленного ушли бы годы…
Поставив валяющийся стул «с головы на ноги», освободив от пустой тары немного пространства под столом, после раздавшегося звона Рекс проворчал:
– Не всем вам удалось окончательно умереть прошлой ночью…
Теперь через «не хочу» надо поесть хоть чего-нибудь. Вопрос решился в пользу единственного варианта, им однозначно оказался пресловутый «оливье». Только вот, ни одной вилки или ложки рядом не нашлось. Пришлось использовать валяющийся пластиковый стаканчик. Неудобно, конечно, но ведь голод не тетка…
К концу трапезы сталкер пожелал французу, придумавшему салат, всю жизнь только им и питаться. И тоже стаканами! От сухомятки в горле стоял ком, и напала икота, поэтому мысли перескочили на более насущное.
Выпив из «трехлитровки» остатки вишневого компота, Рекс облегченно вздохнул, снова оглядев стол. «Ложек с вилками нет, но чем-то же доставали вишню из банки?! И куда делись косточки от ягод? Или какой-то гурман, приняв их за мутировавший виноград, ел вишни целиком?» После тщательного разбирательства и фокусировки зрения новоиспеченного Пуаро, искомое нашлось. Оказалось, что перед смертью селедку обильно кормили этими косточками. И, может быть, именно от переедания она, сердечная, и скончалась.
Сталкер напряг зрение и единственную оставшуюся после бурной ночи извилину в голове. Картина маслом! Иваси сама рвалась продегустировать ягоды. На дне банки, смотря на Рекса голодным взглядом, покоилась голова одной из рыбин. «Вот к чему приводит нетерпение! Умерла бы вместе со всеми, так нет, в ужасных мучениях утонула…» – прыснул сталкер и вернул селедочную могилу на стол. Во рту вместе с вишней ощущался привкус рыбьего разложения. Сплюнув, горе-едок, как Илья Муромец, из-под ладони обозрел поле битвы.
«Порядок будем наводить с Деном!» – припомнилось Рексу ночное рандеву, когда Плакса, поддерживающий друга, кричал: «Мужики! Все к Максу!»
Теперь – надо одеться и можно двигать на поиски напарничка. Не желая утруждать себя лишними движениями, сталкер облачился в один только комбинезон. «Зачем на базе броник? – подумал он и еще раз критически оглядел себя в зеркале. – Да… комбезик-то уже замызган, живого места нет». Рекс давно мечтал выкупить у местного торговца Скворца один приглянувшийся спецкостюм и планировал сделать это сегодня. Хозяин лавки цену на экипировку, конечно, загибал, но теперь, при хороших деньгах, не грех и наведаться за товаром. Рекс вздохнул, вновь почувствовав неясную тревогу. Что-то все же было не так…
На улице стоял полдень, парило вовсю. Все живое спряталось от палящих солнечных лучей. Вокруг царило непривычное безмолвие. Впечатление, что база вымерла под воздействием беспощадного жара, только где-то в вышине заливисто пел жаворонок. Вот ведь птаха, всем плохо, а ему – лучше и не надо!
Свернув за угол, Рекс попал в тень покосившегося ангара и почувствовал себя лучше. Первым делом решил заскочить в лавку к торговцу и резко изменил направление. Вдруг тишину разорвали крики: «Огонь-огонь! Мочи сволочей!» Сталкер насторожился, но, прислушавшись, хмыкнул. Из-за очередного поворота навстречу ему попалась неразлучная парочка – Верста и Варежка. Вид обоих говорил, что ребята, по всей вероятности, еще не ложились с вечера, и что им до сих пор очень даже неплохо. Парни, делая один шаг вперед, успевали сделать еще несколько в сторону.
Поравнявшись с Рексом, Верста встал как вкопанный. Попытался сфокусировать зрение, но сразу отказался от задуманного, поскольку справиться со столь сложной задачей никак не мог. Все еще поддерживая Варежку за шиворот, наконец, нечленораздельно произнес:
– Тпру-у-у! – затем, по-лошадиному закивал, словно подтверждая, что именно овса ему и не хватает, и продолжил: – Ре-ес-с! Ну-у, т-ты эт-то, а-ащ-ще!
На большее приятеля не хватило. Поэтому, отпустив воротник Варежки, он слабо махнул рукой. Реакция напарника не заставила себя ждать – он, словно куль с песком, рухнул вниз. Подскочивший Рекс помог сталкеру вернуть товарища в почти вертикальное положение. При этом пришлось еще и Версте не дать рухнуть на землю.
Дальнейшие попытки разговора Рекс пресек на корню:
– Извини, дружище, у меня сейчас дела. Вы сходите – выспитесь, а вечером встретимся в «Притоне». Я вчера этому чудику литру проиграл, с меня магарыч.
Приятель удивленно вскинул брови и выдал:
– О-о-о-о!
– Ладно, до вечера! – и сталкер двинулся дальше.
Верста с Варежкой дружили с детства, всю подноготную друг друга знали назубок. Их даже в армию призвали в одно и то же время, правда, служили они в разных местах.
Верста за какие-то дефекты оттарабанил свое в стройбате. Вернулся домой злой и дерзкий. Ну, а что говорить, если призывали туда частенько личностей, возрастом по двадцать пять лет, за плечами у которых, начиная с «малолетки», два раза по четыре года блатных жаргонов. А рядом – пареньки, только достигшие совершеннолетия, с записью в военных билетах – «не годен к строевой». Им бы кто объяснил, что из себя жизнь представляет, они ведь только от материнской юбки оторвались. А то, возможно, кто-то и оторваться не успел до конца, как часто бывает в этом возрасте… А их в такую атмосферу, как в омут, с головой. Еще и удивляются потом, откуда, мол, у нас молодежь такая грубая?..
Вот тут уж точно ни о какой дедовщине речи и быть не могло. Бился он там, говорят, не на жизнь, а на смерть. Насмотрелся даже на то, как «из мальчиков девочек делали». Отголоски тюремной жизни в бывшей большой стране в разных сферах обнаруживались. Даже то, что раньше в песнях «блатняком» звали, теперь – ШАНСОН…
Верста с детства бился за правду и постоянно искал на собственное заднее место приключения, вставая на защиту находящихся рядом. Чем и сыскал уважение не только тех, кого поддерживал, но и самих обидчиков. А прозвище получил за высокий рост, что-то около двух метров, и худую фигуру. Это, впрочем, не мешало ему быть в меру жилистым и достаточно выносливым.