— На восток, — ответил насторожившийся Олен. Саттия подобралась, точно кошка перед прыжком.
— Я чего спрашиваю. Если вдоль реки, то зачем ноги бить? Проще в ближайшем городке, том же Нюренге, на корабль сесть. И удобнее, и быстрее!
— Быстрее — против течения? — удивился Бенеш.
— Эх ты, темнота, — гном протянул ручищу и похлопал ученика мага по плечу. — Не знаешь, что на больших речных судах колдуны-гоблины имеются, дабы попутный ветер вызывать. Глазом моргнуть не успеете, как до самого логова Безымянного доплывем! Хотя к нему на пиво придется пехом тащиться, ха-ха!
— Удивительно, но ты предложил здравую мысль, — ядовито проговорила Саттия. — Но мы еще обдумаем ее завтра, на свежую голову…
— И то верно, — кивнул Гундихар, взял сковородку и поднялся. — Пойду, отмою ее. Потом никто не хочет оружием позвенеть? Просто так, для забавы…
Посмотрел он при этом на Олена. Тот подумал, что если согласится — придется показать гному ледяной клинок. Хотел отказаться, но неожиданно очнувшаяся память воинственных предков отмела прочь разумные мысли и подсказала гордый ответ:
— Мой меч не уступит твоему дубью!
— Вот и славно, — улыбнулся гном и удалился в сторону Дейна. Оттуда донесся плеск и скрежет песка по металлу.
— Надеюсь, ты понимаешь, что именно делаешь… — вздохнула Саттия, и принялась разворачивать одеяло.
— Хотел бы и я это понимать, — сказал он.
Солнце укатилось за горизонт, в зените проглянула половинка лунного диска, рассыпался по темно-синей мантии неба бисер звезд. Только к этому времени Гундихар управился со сковородкой и взялся за «годморгон». Олен вытащил из ножен меч. Тот сверкнул, как обычная сталь, отразилась в клинке Хозяйка Ночи.
— Хорошее оружие, — заметил гном. — Пвартер, если не ошибаюсь. Но либо он легче, чем выглядит, либо ты сильнее, чем кажешься. Ну что, приступим? Надеюсь, что для тебя не слишком темно?
Гномы, привыкшие к жизни под землей, прекрасно видят во мраке.
— Нормально, — ответил Олен, думая, что света луны, звезд и еще не погасшего на западе заката хватит для схватки.
Они сошлись. Звякнула сталь малой секции боевого цепа, соприкоснувшись с ледяным клинком. Гундихар постарался захлестнуть меч противника, а когда попытка сорвалась, бросился в атаку, нанося удары самым непредсказуемым образом и активно используя преимущества «годморгона».
Орудовал гном тяжелым оружием с невозможной для человека скоростью. Бил сильно и умело, но против Олена, вооруженного многовековым опытом самых разных сражений, этого было мало. Уроженец Заячьего Скока не пытался блокировать удары, а просто уходил от них. Выждав, когда разгоряченный противник откроется, пригнулся и сделал выпад. Кончик лезвия остановился, едва не коснувшись широкой груди. Наблюдавшей за боем Саттии показалось, что клинок на мгновение вспыхнул и тут же погас, словно моргнул.
— Лопни моя башка! — рявкнул Гундихар. — Тресни моя задница и брюхо тоже! Это было здорово! Никогда не видел такой ловкости! Еще?
— Нет, хватит. Спасибо за схватку.
— Да не за что. Еще как-нибудь потом…
Не вслушиваясь в болтовню гнома, Олен спрятал меч в ножны. Развернул плащ, лег и уснул, едва ощутив, как голова коснулась положенного под нее седла. И не увидел ночью ни единого сна, даже самого обычного.
Утром выехали рано, еще по холодку. Но жара предыдущих дней не торопилась возвращаться. Северный ветер ерошил гривы коней, раскачивал ветви берез и тополей, шуршал в кронах. По потемневшей глади Дейна бежали волны, увенчанные барашками, глухо били в берег.
— Как-то это осень напоминает, — заметила Саттия, когда очередной порыв швырнул ей в лицо пригоршню листьев.
— Ничего, скоро опять будет жарко… — не упустил случая затеять разговор Гундихар. — Ну так что, садимся в Нюренге на корабль или как?
— Садимся, — кивнул Олен, — а то с такой скоростью мы долго ехать будем…
Города достигли к полудню. Сначала из-за деревьев показались зубчатые стены с приземистыми, угловатыми башнями. Затем открылась ведущая к воротам дорога, едущие по ней телеги, несколько пристаней и корабли около них — большие и маленькие, узкие и широкие.
— Надеюсь, у вас есть деньги? — поинтересовался гном. — А то бесплатно нас никто не повезет.
— Есть, — ответила Саттия.
— Ну, тогда положитесь на меня. Гундихар фа-Горин не подведет! Он знает все лодчонки на этой задрипанной речушке и выберет для вас самую лучшую!
Под болтовню гнома пересекли поле и оказались у городских ворот. Тут, в тени башен, обнаружились стражники. Исходящий от них «аромат» перегара стал ощутим за десяток шагов, так что Рыжий гневно чихнул, а мерин Бенеша застриг ушами и сделал попытку свернуть в сторону.
— Эхх… день добрый… — хрипло сказал один из стражей, с лицом помятым, как подушка к утру. — Извольте заплатить взятк… то есть, пошлину… Один цехин с четв… пятерых или сколько вас там.
— Что-то много, — Саттия помрачнела.
— Можете не платить, — стражник осклабился. — И оставаться тут.
Монета с изображением наполовину вылезшего из-за горизонта солнца перешла в его руки. Только после этого дюжие парни с оружием освободили дорогу. Путники миновали ворота Нюренга, двинулись по кривым и грязным улочкам. Поплутав по ним, выбрались к площади с покосившейся башней ратуши и помостом для экзекуций.
Помост казался ровесником укреплений Безариона, а вот лужи крови на нем выглядели свежими. Над ними с жужжанием кружились блестящие зеленые мухи, в грудах мусора копошились крысы.
— Как-то пустынно здесь, — заметил Бенеш, когда они проехали мимо мастерской портного, у дверей которой зевал вышедший на улицу хозяин.
— Да тут половина города рекой живет, — ответил Гундихар. — Кто рыбу ловит, кто корабли строит, кто на них плавает. Людно тут только зимой, а летом вся жизнь в порту и около него.
Нюренг перестал напоминать кладбище, только когда позади осталась стена, отделяющая порт от остального города, а над домами показались мачты кораблей. Засновали по улицам разбитные девицы в обтягивающих платьях и крепкие загорелые молодчики в матросских робах. Один за другим стали встречаться кабаки. Протопал навстречу патруль стражи, его командир приветливо кивнул Гундихару.
А затем донесся запах сырой воды и открылся сам порт — полукруглая бухта, изрезанная сползающими с берега «языками» причалов. Стали видны стоящие около них суда, бегающие люди с мешками и корзинами на плечах. Долетел стук топоров, топот, злобные выкрики и громыхание раскачивающихся сходней.
— Вон там, — гном показал на восточную оконечность бухты, где из-за стен непонятного сооружения, напоминающего большой сарай без крыши, поднимались мачты, — ремонтные доки. Здесь, посередине, останавливаются маленькие корабли, а нам нужно вон туда, где стоят настоящие речные красавцы…
Два причала, лежащих в западной части гавани, казались длиннее и крепче прочих. Уходящие в воду бревна, на которые они опирались, мокро блестели. Канаты прикрепляли к швартовочным тумбам большие суда с несколькими мачтами. Несмотря на ширину и низкие борта, они выглядели изящными.
— Ух ты, да… — сказал Бенеш. — На одном из них мы поплывем?
— Если он идет вверх по течению, — кивнул Гундихар. — Пойдемте, глянем, что за корабли и кому принадлежат.
С выходящей к гавани улочки они свернули направо. Спешились и, ведя лошадей в поводу, пошли по узкой полосе земли между водой и выстроившимися в ряд складами. По дороге Бенешу отдавили ногу, коту — хвост. Олен едва не оглох от воплей командующих грузчиками бригадиров. Когда под ногами оказались доски одного из причалов, вздохнул с облегчением.
Судно у первого причала имело на носу деревянную фигуру девы в развевающихся одеждах. На окрашенном в черный цвет борту светлой краской было выведено название, состоящее их трех слов.
— Комната Небесного Чертога, — прочитала Саттия, покосившись на Олена. Он ощутил, как кровь прилила к щекам, в очередной раз дал себе обещание выучиться читать. Как только закончится вся эта катавасия с мечами и магами, а жизнь немного успокоится…
— Верно, — гном остановился. — Это юмор такой. Мол, как никогда не утонет Небесный Чертог, так и это судно под воду не уйдет… — он задрал голову и заорал во все горло. — Эй, на борту!
— Он и вправду считает всех тупыми или прикидывается? — прошептала девушка сердито.
— Мне кажется, он искренне желает помочь, — Олен пожал плечами.
— Вот за эту искренность я его и прирежу. Быстро и не больно, — мрачно пообещала Саттия.
Вопли Гундихара не остались без ответа. Над бортом показалось лицо, украшенное снизу клочковатой бородой, а сверху — копной рыжих волос. Оно выразительно сплюнуло, и только после этого обратило внимание на причал со стоящими на нем роданами.
— Ну, чего вам?
— Куда идете, речного волка вам в трюм? — осведомился, гордо подбоченясь, гном.
— В Безарион, — флегматично ответило лицо. — Завтра к утру там будем. А вы что, с нами хотите?
— Уже нет, — и Гундихар повел спутников дальше, к другому судну, темно-синему, как грозовая туча. Нос его украшала драконья голова, вырезанная искусно, так что были видны чешуйки и зрачки в выпученных глазах. На борту висела доска, вырезанная в форме щита, и на ней гордо вышагивал золоченый петушок с белыми шпорами и того же цвета гребнем.
— Тут названия нет, — заметил Бенеш.
— Все и так понятно, — покровительственно хмыкнул гном. — Это «Дракон» компании «Три петуха», чья главная контора в Ферлине.
— Разбираешься, борода? — от сходней оглянулся человек в подвязанных под коленами штанах, безрукавке на могучих плечах и широкополой шляпе. Стукнули деревянные башмаки, стали видны веселые голубые глаза, аккуратная бородка и усы.
— А как же! Гундихар фа-Горин знает о судах все, что может знать сухопутная крыса! Кстати, а куда лежит ваш путь?
— На восток, до Танненга, — отозвался человек с корабля.
— Пойдет? — спросил гном, повернувшись к Олену. Тот кивнул. — Возьмете нас с собой?
— Это надо говорить с капитаном. Сейчас я его позову.
Он поднялся по сходням, рявкнул что-то громко и неразборчиво. С палубы донесся топот, раздраженные голоса. Вскоре рядом с обладателем широкополой шляпы появился еще один мужчина, высокий и худой, в сером флотере с блестящими металлическими пуговицами.
— Я — капитан Шлурс. Что вам угодно? — проговорил он бесстрастно.
— Доплыть с вами до Танненга, — опередил Олен раскрывшего рот Гундихара.
— У нас есть свободные каюты. Но вот с лошадьми могут быть проблемы. На перевозку животных мой корабль не рассчитан.
— Мы заплатим, — Олен потянул себя за мочку уха. — Их, в конце-концов, можно поместить в трюм.
— А кто за ними будет ухаживать? — капитан «Дракона» прикусил губу. — Ладно, можем взять вас и с лошадьми. Но это обойдется очень дорого. Пятьдесят цехинов.
— Пятьдесят? — ахнула Саттия. — Да это грабеж!
— Нет, это разумная и справедливая цена, — голос и выражение лица Шлурса не изменилось ни на йоту. — В нее входит кормежка, проезд, уход за вашими животными, охрана и все прочее…
— Но это мои последние деньги, — проворчала Саттия.
— Ничего, добудем еще, — шепнул ей Олен, и сказал громко: — Мы согласны, капитан.
— Отлично, поднимайтесь на борт, — Шлурс повернулся к обладателю шляпы: — Харен, организуй спуск лошадей в трюм. И пошли кого-нибудь из парней за сеном. Пусть добудет пару телег, но только быстро.
— Да, мессен. Все будет сделано.
Капитан кивнул и удалился, а тот, кого назвали Хареном, радушно улыбнулся и махнул жилистой рукой.
— Добро пожаловать на «Дракон». Я боцман, и под моим началом два десятка самых гнусных лодырей на свете. Лошадей заводите.
Первым на сходни вступил Гундихар, за ним — Саттия с Чайкой. Сивая кобылка зафыркала, но послушно зашагала за хозяйкой. Когда настала очередь Бенеша и серого мерина, им навстречу пробежал лысоватый матрос с хитрыми глазками прожженного торгаша. Олен проводил его взглядом и повел за собой нервно храпящего и стригущего ушами Кусаку. Сходни закачались под тяжестью могучего жеребца. Поднявшись на борт, Рендалл осознал, что кого-то рядом не хватает. Оглянувшись, понял, что кот остался на причале.
— Этот тоже с вами? — указал на него боцман. — Эй, усатый, иди к нам! Не обидим! Или струсил?
— Мяу! — гневно ответил оцилан и зашагал по сходням, гордо вскинув хвост.
— О, славно! — обрадовался Харен. — Будет кому крыс погонять. А то их расплодилось — страсть. Ты ведь любишь крыс?
Оскорбленный взгляд стал ему ответом. Рыжий с видом идущего на казнь вступил на палубу, понюхал натертые чем-то блестящим доски. Дернул шкурой на спине, выражая недовольство, и сел около борта.
— Экий здоровый кот, — с уважением хмыкнул боцман и повел рукой. — Знакомьтесь, это наш «Дракон»!
Палуба выглядела пустынной. Ближе к носу виднелись створки большого люка, от них к установленным у бортов воротам шли два троса. Как толстые деревья, поднимались две мачты, передняя чуть пониже, на реях висели свернутые паруса. На каждой из мачт имелись «гнезда» для наблюдателей и лучников — здоровенные корзины. Такелаж походил на паутину очень большого и неаккуратного паука. У самой кормы высилась надстройка размером с сарай, на ней торчало колесо штурвала.
— Расседлывайте лошадей, — сказал Харен. — А я пока бездельников своих вызову. Ну-ка, ну-ка…
Он сунул два пальца в рот, и оглушительно свистнул. Напуганный Кусака дернулся так, что едва не вырвал Олену руку из плеча, Рыжий недовольно пошевелил ушами. Свист породил топот под палубой. Из люка у средней мачты начали выбираться загорелые бородатые молодцы.
Они щеголяли в безрукавках, а то и с голыми торсами. На поясах у многих висели короткие клинки в простых ножнах, волосы были подвязаны косынками из яркой ткани, болтающиеся на них колокольчики негромко брякали.
— А, курвины дети, трахал я вашу матушку! — рявкнул боцман. — За дело, отродья грязи! Сытко, Первач, тащите с кормы внутренние сходни! Кратис, ты с парнями открывай трюм, и пошустрее! А потом вниз, и расчистите там место у задней стенки. Плотник, сооруди на ней что-нибудь вроде коновязи!
— Давай-давай! — охотно поддержал Гундихар.
Матросы застигнутыми у оброненного на пол куска хлеба тараканами бросились в стороны. Самый старший из них, судя по всему — плотник, проворчал что-то в седые усы, и ушел обратно к люку.
— Э… — проговорила Саттия, откидывая со лба прядь волос. — У меня звенит в ушах… С чего бы это?
— Ничего, мессана, это бывает, когда первый раз выходишь на воду, — улыбнулся Харен. — Но клянусь утробой Дейна, скоро это пройдет.
— Надеюсь.
Заскрипели вороты, тросы натянулись и медленно начали скручиваться. Потянули за собой створки люка, те стали подниматься. Обнажились внутренности просторного трюма, проходящее через него основание передней мачты. Стали видны лежащие у стенок бочонки, мешки и ящики, торчащие лесенкой парные столбы разной высоты. Створки поднялись вертикально, их подхватили и осторожно уложили на борта, как развернутые крылья. Любопытный оцилан подошел к краю люка и принялся вглядываться в темный уголок у самого носа.
Матросы притащили с кормы полдюжины длинных толстых досок, усаженных набитыми через шаг рейками. Ругаясь и хохоча, аккуратно опустили в трюм так, что образовалось что-то вроде пологой лестницы. В этот момент Олен понял, что парные столбы служат подпорками.
Снизу донеслись шаги, веселые голоса, скрежет и деловитое постукивание молотка.
— Давай, вперед… — махнул ручищей боцман. — Плотник у нас шустрый, работает так, что следить не успеваешь.
Первым на ведущую в трюм «лестницу» вступил Рыжий. Перепрыгивая сразу через две «ступеньки», сбежал вниз и исчез за мешками. За ним последовал Бенеш и его конь. Под тяжестью серого мерина сходни чуть скрипнули, да и только. Чайка сбежала по ним легко, лишь простучали копыта. Кусаку пришлось долго уговаривать, чтобы он доверился шатким доскам, а затем просто заманивать куском сахара, который Гундихар вытащил из своего бездонного мешка.
В трюме было прохладнее, чем на палубе, сильно пахло мышами и плесенью. На ближней к корме стенке, рядом с дверью, висела приколоченная на обрезках досок жердь, а рядом мялся плотник с молотком в руках. Выдуманная им конструкция выглядела странно, но годилась, чтобы удержать лошадей.
— Привязывайте, — сказал спустившийся последним Гундихар. — Так, а что тут у нас? Очень интересно…
И гном потянулся к одному из мешков.
— Руки прочь, борода! — одернул его сверху Харен. — Это тебе не женская задница, чтобы щупать! А ты, Хталон, проводи мессенов и мессану до правой дальней каюты, чтобы им зря наверх не подниматься.
— Ага, — буркнул плотник в усы. — Пойдем?
— Сейчас, — Олен привязал Кусаку рядом с Чайкой, погладил по шее, и ловко увернулся, когда каурый жеребец попытался цапнуть хозяина за предплечье. — Похоже, что все в порядке.
— Ага, — кивнул плотник и распахнул дверь.
За ней обнаружился длинный, погруженный в полумрак коридор. Стали видны стены, несколько дверей в каждой, и посреди коридора — толстая колонна из блестящего дерева, вырастающая из пола и уходящая в потолок.
— Это что? — выпучил глаза Бенеш.
Плотник даже не обернулся, зато Гундихар не упустил случая показать себя знатоком.
— Мачта! — внушительно сказал он. — Дальше она уходит вниз и соединяется с килем, как дерево с корнем!
Плотник негромко хмыкнул, но гном этого не услышал. Они прошли коридор до конца, миновали крутую лестницу, ведущую к тому люку, которым пользовались матросы. Тут повернули направо, а через десяток шагов — налево. Открылся еще один коридор, более узкий и короткий, с гладкой стеной по левую руку и тремя дверями по правую.