И неоднократно учил, и многих уговорил оставить пустое пермское обольщение идольское и веровать в Господа нашего Иисуса Христа. Хотя с яростью и гневом раньше бросались на него, но обычно смирялись перед его кротостью. Хотя с оружием и с дрекольем раньше нападали на него, но обычно, благодаря благим его словам и святому учению, делались кроткими и становились тихими и мирно говорили, расходясь, не делали ему никакого зла. И многие крестились. И так понемногу увеличивалось стадо Христово, постепенно прибывало христиан: не сразу, говорят, строится город. А прочие оставались некрещеными.
И был у них обычай собираться вместе и сходиться в одно место. Шли пермяки к нему к новопоставленной церкви, или он к ним, в какое-нибудь назначенное место для вопросов и состязаний. Но обычно, с тех пор, как была построена церковь, каждодневно приходили пермяки и некрещеные тоже. Не на молитву приходили, и не как жаждущие спасения, и не ради молитвы прибегали, но чтобы увидеть красоту и величие церковного строения, и так сидели, наслаждаясь видом, а потом уходили. А расходясь, неверные между собой говорили друг другу: "Действительно велик этот Бог христианский".
Кумирники ненавидели христиан и не переставали хулить и бранить преподобного и новопросвещенных христиан, ругаясь, и передразнивая, и пакостя. Узнавая, что христиан становится все больше, свирепели и не давали им жить спокойно, но причиняли беды и немалые обиды. И это видя, преподобный не мог терпеть, как христианам досаждают, и из-за этого печалился и часто о том со слезами молил человеколюбца Бога день и ночь, чтобы обратил их от кумирского обольщения в Свою истину.
И еще много раз собирались некоторые из пермяков, суровейшие мужи, неверные люди и еще не крещенные. Одни из них волхвы, другие кудесники, иные чаротворцы и прочие старцы, которые стояли за веру пермскую и старые обычаи и хотели уничтожить веру христианскую; сильно смущая, люто спорили с ним, хваля свою веру, хуля и укоряя веру христианскую. И часто досаждали ему, сопротивляясь в вере. А Стефан Божией благодатью и своим умением всех их переспорил.
Когда восхотел Бог Своею благодатью просветить пермскую землю святым крещением, услышал Он молитву и слезы угодника Своего Стефана и не забыл обращения его. Услышал Господь плач его и не презрел моление и просьбу его. Тогда захотели креститься еще не крещенные пермяки, и собралось к нему много народа, мужчины, и женщины, и дети, как на поучение. А он, видя, что они идут на крещение, обрадовался их обращению и с веселым сердцем и с усердием принял их, и опять учил их как обычно, и много говорил им о Боге и о законе Его. И все били Стефану челом, припадая к его ногам, прося святого крещения и знамения Христова крестного. Он же, ознаменовав их, каждого своей рукой перекрестил, и огласив, и молитву сотворив, и благословив, отпустил их с миром восвояси. Заповедовал же им каждый день приходить в святую церковь Божию, особенно оглашенным. И каждый день молитву творил над ними и, в назначенное время помолившись о них, научил их преславной вере христианской; и с женами, и с детьми крестил их во имя Отца, и Сына, и Святого Духа. И научил их грамоте пермской, которую до того впервые сложил, и всем их новокрещеным мужчинам, и юношам, и мальчикам, и маленьким детям велел учить грамоту, часословец, и восьмигласник, и песни царя Давыда, и все остальные книги. Среди учившихся грамоте выбирал тех, кто изучил святые книги, одних для поставления в священники, других в диаконы, других в иподиаконы, чтецы и певцы. Песнопения им напевал и переводил, и научил их писать пермские книги: и сам, помогая им, переводил с русских книг на пермский, а книги отдавал им. И так с тех пор учили друг друга грамоте, и с книг сами книги переписывали.
Видя это, преподобный радовался душой и не переставал благодарственно молиться день и ночь за спасение и за обращение людей. Всегда учил, чтобы стадо Христово росло и умножалось каждый день, а стадо неверных умалялось, убывало и оскудело. И так с Божьей помощью, Его благоволением и содействием поставил другую святую церковь, хорошую и чудную, по образу вышеупомянутой церкви, и для нее иконы и книги написал. И даже третью церковь поставил. И так довелось ему не одну церковь поставить, а много, потому что люди пермские, которых крестили, не в одном месте жили, а здесь и там, одни близко, а другие далеко. Потому и следовало разные церкви в разных местах ставить - по рекам и погостам, где какой подобает, как он сам считал. И так святые церкви ставились в Перми, а идолы сокрушались.
Какое рвение было у преподобного против статуй, которых называли кумирами, как возненавидел он их из-за непомерной мерзости! И совершенной ненавистью возненавидел их, и до конца их ниспроверг, и идолов попрал, и кумиров сокрушил, богов с землей сравнял. Те статуи, высеченные, изваянные, выдолбленные, вырезанные, ниспроверг, и топором посек, и огнем испепелил, и пламенем пожег, и без остатка их истребил. Неленостно сам со своими учениками по лесам обходя, и по погостам выспрашивая, и в домах ища, и в лесу находил, и здесь и там всюду находил, пока все кумирницы не уничтожил и до основания их не искоренил, и ни одной из них не осталось. А то, что было повешено возле идолов, или как кровля над ними, или как приношение, или как украшение: соболя, или куницы, или горностаи, или ласки, или бобры, или лисицы, или медведи, или рыси, или белки, то, все это собрав, в одну кучу складывал и огню предавал. А кумира сначала обухом в лоб бил, а потом топором сек на маленькие полена и, разведя огонь, обоих сжигал, - и кумира, и кучу с куницами. А себе этого богатства не брал, но огнем сжигал, говоря, что это имущество дьявола. И этому очень удивлялись пермяки, говоря: "Как он не берет все это как добычу, не ищет в этом прибыли, как он отверг и презрел столько имущества, как бросил и потоптал ногами столько богатства?" И сказали друг другу: "Поистине он - раб Божий! Это - Божий угодник, он поистине для нашего спасения Богом послан, и все это делает ради него и нашего ради спасения, а не ради своей прибыли или приобретения сокровищ".
Пришел однажды волхв, чародей-старец, лукавый внушитель наваждений, знаменитый кудесник, волхвам начальник, знахарям старейшина, который в волшебных искусствах всегда упражнялся, в кудесном чаровании усердный был помощник, имя ему - Пам сотник. А его раньше некрещеные пермяки чтили больше всех прочих чародеев, наставником и учителем своим называли и говорили о нем, что его волхованием держится пермская земля, что его учением утверждается идольская вера. Он и тогда не был верным, некрещеный, ненавидел христианскую веру и не любил христиан.
Кудесник, часто приходя иногда тайно, иногда явно, развращал новокрещеных людей, говоря: "Братья пермяки, отеческих богов не оставляйте, а жертв им и треб не забывайте, а старый исконный обычай не покидайте, давней веры не отметайте. Как делали отцы наши, так и вы делайте, меня слушайте, а не слушайте Стефана, который пришел от Москвы. А от Москвы может ли добро придти? Не оттуда ли к нам тягости приходят, дани тяжкие и насилие, тиуны, и доводчики, и приставы?Поэтому не слушайте его, но меня слушайте, - добра хочу вам. Я ведь вашего рода и одной земли с вами, один род и единоплеменник, и одно колено, и один язык. Лучше вам меня слушать, потому что я ваш давний учитель, и подобает вам меня слушать, старца, как отца. А этот русин, пришедший к тому же из Москвы, младше меня, малолетний и юный телом, по годам мне годится в сыновья или внуки. Поэтому не слушайте его, но меня слушайте, и моего предания держитесь, и крепитесь, чтобы не вас победили, а вы бы победили его".
А люди новокрещеные отвечали: "Не можем бороться со Стефаном против его разума. Когда он с нами крепко боролся словами евангельскими, апостольскими, пророческими, а больше всего отеческими и учительными, побеждены были словами его, и пленены учением его, и как будто ранены любовью его. И как стрелы вонзились в нас, и утешением его, как сладкой стрелой ранены, и потому не можем, не хотим ни слушать, ни сопротивляться, потому что не можем преступить истины, но желаем жить согласно истине".
И был этот кудесник лютым противником преподобного, и злым ратоборцем, великим неукротимым супостатом и борцом, хотевшим разрушить веру христианскую. И люто возмущал верных, постоянно спорил со Стефаном, часто возражал ему, как в древности Анний и Замврий в Египте спорили с Моисеем. Кудесник, хотя и много поучений слышал, но ни одному не верил, и не слушал, что ему говорили, и не принимал сказанного, но спорил и отвечал, говоря: "Это все представляется мне баснями, и ложью, и кощунством, вами выдуманными, и я не поверю, пока не испытаю веры". И вышло по этим словам. Когда кончились все разговоры после многих споров и возражений, решили они оба, и избрали вдвоем, и захотели предпринять испытание веры. И сказали друг другу: "Прийдем и зажжем огонь, и войдем в него, и сквозь огонь пламенный пройдем посреди пламени горящего. Вместе, вдвоем пройдем, ты и я, и тут примем испытание, и здесь увидим проявление веры: кто выйдет цел и невредим, того вера правая и тому все последуем. И в другой раз другой искус примем таким же образом: приидем оба, взявшись за руки, и войдем вместе в одну прорубь, и спустимся в глубину реки Вычегды, и пустимся вниз подо льдом. После ниже из одной проруби оба опять вынырнем. Тот, чья вера правой будет, цел выйдет и невредим, и тому все прочие подчинятся". Всему народу понравилась эта речь, и сказали люди: "Поистине, это хорошие слова сказали вы сегодня".
Когда сошлось множество людей, Стефан сам посреди них стал и обратился к людям, сказав: "Благословен Господь! Возьмите огонь и принесите его сюда и зажгите эту крайнюю постройку, которую открыли. И подожгите как следует, пока не разгорится". И когда это было сделано, преподобный сотворил молитву. И сотворив молитву, сказал "аминь!" - и после этого сказал людям: "Мир вам, спасайтесь!
Простите и молитесь обо мне, потому что мы с терпением идем на предстоящий подвиг, взирая на основателя веры свершителя Иисуса". И так собирался смело войти в огонь, и обратился к волхву, и сказал ему: "Пойдем оба вместе, взявшись за руки, как обещались". А он не пошел, устрашившись шума огненного, испугавшись, туда не вошел. Народ в это время стоял, люди собрались, и видели воочию свидетели, как огонь горел и пламя распалялось. Преподобный же опять устремился, схватил его, принуждая, рукой взяв волхва за одежду и крепко сжав ее, силой волок в огонь, чародей же все время назад пятился. И сколько раз это происходило, столько раз он, когда его быстро тащили, вопил, говоря: "Не трогайте меня, оставьте в покое". После третьего принуждения преподобный обратился к нему, говоря: "Пошли, войдем в огонь, как ты сказал, по решению твоему, как ты хотел". А он не хотел идти, и сказал ему Стефан: "Не твои ли это слова, которые раньше говорил, не сам ли ты выбрал это и так захотел испытать Бога живого? Как же сейчас сделать этого не хочешь?" А он, бросившись, бил челом, и, припадая к его ногам, объявлял свою вину и говорил о своей немощи, пустоту и обман свой обличая. Преподобный Стефан, победив волхва в этом деле, еще раз другим образом одержал над ним победу.
И привел его к реке, и сделали две большие проруби, одну выше, а другую ниже. В ту, которая была верхней, должны были оба вместе нырнуть, взявшись за руки, а из нижней, дойдя до нее подо льдом, вынырнуть. Чародеец-волхв и там побежал, осрамился. Но и там три раза его заставляли, и много раз отказывался, говоря: "Не могу это сделать, хоть и тысячу раз виноватым меня считайте". А люди спросили: "Злой старик, теперь пришла на тебя беда, говори, окаянный, почему не вошел ни в огонь, ни в воду, но совершенно осрамился?" Отвечая, волхв сказал: "Я не научился преодолевать огонь и воду, а дидаскал, учитель ваш Стефан, в детстве, в юности научился у своего отца волхвованием и чарованием заговаривать огонь и воду. Потому его ни огонь не жжет, ни вода не топит, что научен он этому искусству. А я многие злокозненные хитрости в своей жизни изучил и умею чары творить, волхвования и кудесы, заговоры и колдовство и прочие многие наваждения, а одного не умею - заговаривать огонь и воду". Люди же сказали ему: "Всюду, окаянный, приговорил сам себя на погибель. Ты доказываешь, что Стефан чарами тебя победил, но это не так, не обманывайся пустыми вещами этого света, он этого не учил совсем. Но Стефан смолоду изучил святые книги, которые помогли ему узнать, как угодить Богу. И обрел три вещи: веру, любовь и надежду. А надежда не посрамит, вера же святого угасила силу огненную, а любовь - перед ней ничто не устоит. Потому что сказано, кто нас отлучит от любви Божьей? Ни смерть, ни жизнь, ни меч, ни огонь". И еще о верующих Спаситель сказал: "Для верующего все возможно". Ты же человек, если поверишь, тогда и больше этого увидишь. Хочешь ли веровать и креститься, потому что тебя переспорили?" Околдованный нечестивый волхв не захотел познать истину, и так, не уклоняясь, сказал: "Не хочу веровать и креститься".
Преподобный обратился к народу и сказал: "Вы свидетели всему этому, скажите мне, что вы думаете?" Они сказали: "Подлежит казни". Тогда мужи пермские подошли и взяли его, а взяв, отдали Стефану, говоря: "Возьми его и казни, потому что он подлежит казни и по нашему старому обычаю должен умереть, потому что слова Божьего не слушает, Евангелие хулит, проповедь ангельскую укоряет. И как же он не подлежит казни, как же не должен умереть? Ведь если отпустишь его живым, не оскорбленным и не казненным, то еще больше будет пакостить". А Стефан отвечал им и сказал: "Да не будет так, не поднимется рука наша на врага. Ни руки не подниму на него, ни казню, ни смерти не предам. Потому что послал меня Христос не бить, а благовестить, и повелел мне не мучить, а учить с кротостью и увещевать с тихостью, повелел не казнить, а учить с милостью". Потом обратился к волхву и сказал: "Слышал ли все это, обольститель?" Он же отвечал: "Да, честный отче, все сказанное слышал и твердо запомнил". И еще его спросили: "Не будешь больше пакостить или развращать народ?" Он отвечал: "Нет, честный отче, если же буду пакостить или веру твою развращать, пусть тогда умру у твоих ног". Преподобный опять сказал ему: "Перед многими свидетелями свидетельствую и запрещением запрещаю тебе, чтобы ты никогда ни в чем подобном не провинился. Если же окажется, что спустя несколько дней после запрещения ты преступил эти слова, тогда канонической епитимьеподлежишь и казни городского закона будешь подлежать. Теперь приказываю отпустить тебя: уходи от нас цел и невредим, только берегись, чтобы потом не пострадать". И когда сказал это, люди, державшие волхва, отпустили его, он выскочил от них, как олень, и ушел от собрания, радуясь, что не убит.
И когда умножились ученики, ставшие христианами, также и церкви святые там строились в разных местах, и на разных реках и на погостах, здесь и понадобилось Стефану найти, и поставить, и привести епископа. Проще говоря, всячески требовала земля епископа, так как до митрополита и до Москвы далеко. Как далеко отстоит Царьград от Москвы, так далека от Москвы дальняя Пермь. И как можно без епископа жить, и кто может так далеко и надолго постоянно отлучаться по епископским делам и для церковного управления или священников ставить, попов и дьяконов и игуменов, или благословение брать для основания церкви, или на ее освящение и на многое другое, где случается необходимость в епископе. И об этом всем посоветовался преподобный со старшими своими чиноначальниками и по этой причине отправился от земли дальней, то есть от Перми, в Москву к великому князю Дмитрию Ивановичу и к Пимену, который тогда был митрополитом. И причину эту поведал им, по которой от дальних мест пришел в Москву. Услышав это, великий князь и митрополит удивились, похвалили его и понравились им его слова, и пообещали, что исполнится его просьба. Митрополит печалился и пекся постоянно о мире, о городах и о странах и прочих епархиях, бывших в его митрополии, о множестве словесных овец, особенно новокрещеных. И прилежно думал и гадал, искал и спрашивал, кого найти, отыскать и избрать, поставить и послать епископом в Пермь, и каким должен быть епископ, и каким должно быть его достоинство. Одни этого поминали, другие же другого предлагали, а иные иного имя называли. Митрополит же сказал: "Нет, да не будет так. Поистине хороши и те, но ни один из них не подходит, но уже нахожу в Ветхом Завете сказанное слово: "Нашел Давыда, сына Иесеева, мужа по сердцу моему". Так и я нашел Стефана, мужа доброго, мудрого, разумного, мыслящего, умного и искусного и всячески добродетелями украшенного и такого дара достойного среди многих достойных. Думаю, что он подходит, и надеюсь, что он настоящий труженик. Еще к тому же имеет благодать, данную ему от Бога, и дар учительства и талант, врученный ему, и слово мудрости и разума. А еще грамоту знает и на других языках может обратиться к людям и чувствами душевными и телесными наделен".
Услышав это, архиереи, старцы, и книжники, и клирики все вместе как одними устами воскликнули: "Поистине прекрасный человек достоин такой благодати". Особенно великому князю было приятно его поставление, потому что знал его хорошо и любил давно. Так митрополит Божией благодатью и соизволением великого князя и своим избранием и желанием всего причта поставил его епископом в Пермскую землю, которую он просветил святым крещением, которую научил вере христианской. В ней исповедовал имя Божие перед нечестивыми, в ней проповедовал святое Евангелие Христово, в ней совершил дела удивительные, потрясающие и славные, которых раньше там никто не творил. Там он идолов попрал, святые церкви построил и богомолье устроил, и святые иконы поставил, и людей Богу поклоняться научил. К этим людям, которых от обольщения избавил, от бесов увел и к Богу привел, поставлен был святителем и законодателем, как Давыд говорил: "Поставь, Господи, его законодателем над ними, чтобы поняли народы, что они люди". Поставлен же он был после Тохтамышевой ратина другую зиму, когда и Михаил епископ Смоленский был поставлен, тогда и этот с ним, они одновременно были поставлены.
Когда после своего поставления после многих дней отпущен был великим князем и митрополитом, отправился в свою землю, получив подарки от князя, и от митрополита, и от бояр, и от прочих христоименитых людей, и пошел своей дорогой, радуясь, благодаря Бога, все благоустроившего. И приехав в свою епископию, держался опять по-прежнему, и делал обычное дело, и слово Божие проповедовал со смелостью, и постоянно учил. Где сколько осталось некрещеных, отыскивая здесь и там, и если в какой стороне находил язычников, то в православную веру обращал и крестил. Всех же крещеных учил в вере пребывать и вперед спешить, как говорит апостол: "Прошлое забывая и простираясь вперед".