Welcome to the Russia
– Ну, вот, – указал я пальцем. – Вот оно, идолопоклонничество перед Западом. К тому же с ошибками.
Я достал ключной брелок, включил лазерную указку и ткнул в «the Russia».
– Я в америкосском языке слаб, но даже я знаю, что «тхе» тут совсем не нужно. Вы что, кинов не видали совсем?
У Тоски дернулся нос.
– Эх вы, серость, даже прогнуться как следует не умеете...
Тоска свирепо промолчала.
Мы вошли в прохладный вестибюль и сразу увидели американца. «Живого американца», как выразилась бы Тоска.
Вообще-то он мало чем отличался от наших, ну, в смысле, по одежке. Какие-то широкие, рэперские штаны, совершенно советские кеды, на тушке то ли свитер, то ли балахон с капюшоном. Если бы не рожица, я бы его ни в жизнь за американца не принял. Короче, одежда была, как у всех, интернациональная, а рожица была американская. Слишком беззаботная. У наших не такие, наши всегда чем-то обеспокоены, всегда ждут удара, напряжены, ну, или сами собираются кому-нибудь в глотку вцепиться, всегда готовы, одним словом, вступить в борьбу за существование. Нет в них легкости, уже с детства какие-то ходячие пособия к теории Дарвина. Я вот думаю, что случись у нас, не дай бог, война с Америкой, так мы их голыми руками порвем.
Американец медленно шагал нам навстречу. Других иностранцев видно не было, да и вообще никого видно не было.
Тоска американца тоже опознала.
– Это он! – позорно громко прошептала Тоска.
Будто Гагарина тут увидала, честное слово.
Американец нас, кстати, тоже заметил, остановился, подумал, как-то огляделся и направился к нам. Тоска завибрировала.
Янки приблизился на расстояние рукопожатия, блеснул своей ортодонтией и сказал:
– Здравствуйте!
Хорошо так сказал, понятно. Ну, с акцентом этим со своим, будто рот кашей забит, но понятно.
– Здравствуйте, – улыбнулась Тоска.
– Привет, – буркнул я.
– Хороший сегодня денек, – выдал америкос.
«Харошьи сьегодьниа дэньёк» – примерно так это звучало. В общем, ничего, нормально спикает. То есть говорит.
– Да, – согласилась Тоска, – погода просто отличная. И давление в норме.
Совсем подруга озверела, подумал я. При чем тут давление?
– Да, – закивал янки, – давление совсем не давит...
Ну просто светская беседа о погоде на каком-нибудь торжественном приеме.
– А как вас зовут? – спросила эта дура, хотя парень был нашего возраста, можно было и на «ты».
– Я Питер, – ответил американец.
Нет, по-нашему он болтал вполне. Петя.
– А я Антонина, – Тоска протянула руку. – Энтони из ми...
Питер руку Тоски пожал. Дружба народов прямо, встреча на Эльбе... Американец повернулся ко мне.
– Феликс, – представился я.
– О! – Питер округлил глаза. – Феликс! Феликс Юсупов! Моя прабабушка знала Феликса Юсупова[18]!
– Да что ты говоришь! – воскликнула Тоска.
Ну все, погрустнел я. Его прабабушка знала Феликса Юсупова. И сам он, наверное, тоже, князь. Рюрикович. Во всяком случае, аристократ. Сейчас Тоска упадет в обморок от восторга, девчонки всегда мечтают об аристократах.
Но она не успела упасть в обморок, так как со второго этажа послышался шум, и по лестнице стал спускаться народ. Народу было много, и дети, и взрослые нас окружили, начались какая-то болтовня и галдеж, болтали по-русски, по-английски, по-русско-английски, кто-то вставлял немецкие фразы. Дружба народов продолжалась и усугублялась.
Тоску и этого Питера как-то отнесло к стене, а я стоял как дурак посередине вестибюля. Вдруг ко мне подошла невысокая толстенькая девушка. Взяла меня за руку и сказала, что ее зовут Мэри, это я, во всяком случае, понял. Она еще принялась что-то тараторить, но я уже ничего не понимал, только кивал невпопад.
Девочка была не очень красивая, какая-то бесцветная. На шее у нее болтались тяжелые серебряные то ли бусы, то ли четки, что-то с орнаментом, кажется, в индейском стиле – самая примечательная деталь во всем образе. Впрочем, выражение лица у нее было добрым и каким-то беззащитным. Я хотел ей сказать какую-нибудь гадость, гадости по-английски у нас сейчас все знают, но не сказал. Из-за доброго лица. В момент, когда она решила сделать передышку, я тоже представился и тоже улыбнулся.
Опять же на своем более чем скромном аглицком.
– Фил Икс! – жизнерадостно воскликнула Мэри. – Фил Икс, лайк Икс Мэн!
Мэри сунула руку в карман и достала из него губную гармошку.
Это было совершенно непонятно, я никак не мог сообразить, как связаны Икс Мэн и губная гармошка, а эта Мэри уже сунула мне гармошку в руки и сказала:
– Блини – харашо!
– Это точно, – подтвердил я.
И стал быстро соображать, что ей подарить в ответ, но тут сверху, видимо из актового зала, набежала еще толпа, какой-то тощий высокий парень подскочил к этой Мэри и стал ей что-то шептать, Мэри побледнела и куда-то побежала. А я ей так ничего и не подарил, остался как дурак, как настоящий такой русский валенок.
Это обстоятельство окончательно испортило мне настроение, и я решил отправиться домой.
Фил Икс.
Глава 2 Элвис исчез
Я лежал на диване перед открытым окном, положив ноги на подоконник. Летний ветерок приятно обвевал мои пятки, нежно холодил их, навевал дрему. Я думал о том, что неплохо бы сейчас отправиться на какие-нибудь рифы, поплавать с акулами, отдохнуть душой, расслабиться телом.
В воздухе летала легкая летняя взвесь, всякая пыльца, и тополиный пух, и мелкие, невидимые глазу клещи, и споры грибов-тутовиков, и мельчайшие вредоносные частички с белкового завода, я думал, что хорошо, что я не подвержен аллергие, хорошо, что у меня мощный иммунитет, такой мощный, что царапины на мне затягиваются в худшем случае за сутки.
И вдруг в самый разгар всех этих размышлений эта невинная пыль разозлилась, разом устремилась ко мне в нос, и я чихнул. И тут же чихнул второй раз.
И третий.
Так.
Я скосился на часы. Почти час. Недавно же виделись, зачем опять приперлась...
Началось. Точно началось – на меня навалилось явственное предчувствие, что это совсем не простой звонок, а Звонок По Делу. Наверное, из-за этого мне совсем не хотелось открывать.
В дверь позвонили.
Странно как-то, не так, как обычно Тоска звонит. Как-то... по-другому. Но три чиха были верным признаком, а что касается звонков – ну, Тоска могла, например, палец вывихнуть.
Но вообще-то видеть сейчас Тоску мне совсем не улыбалось, не было настроения. Она меня разозлила своим идолопоклонничеством, нельзя так низко себя ставить. Подумаешь, американцы. Да мы их сначала в Корее, потом во Вьетнаме, потом в Анголе, потом в Афгане делали. И вообще, в космос мы первыми полетели.
Стали звякать уже беспрерывно и требовательно, тот, кто звонил, знал, что я нахожусь дома. Наверняка. Так что пришлось мне подняться и отправиться к двери.
– Кто? – спросил я, хотя обычно я через дверь разговаривать не люблю и открываю сразу, вопреки всем правилам безопасности.
– Это я, – ответила Тоска.
– Кто это «я»? – Я решил ее немножечко позлить.
– Я, Тоня.
– Ятоня? Не знаю никакую Ятоню...
– Куропяткин! – Тоска все-таки разозлилась. – А ну прекрати немедленно! Открывай!
– А, Тоска, это ты! Так бы сразу и сказала!
Я открыл дверь.
Так я и знал – Тоска была не одна. С этим она была, с великим князем Питером, не знаю его фамилии, но бабушка его была знакома со многими членами семьи Романовых.
– Привет, – улыбнулся Питер.
– Здорово, Пит, – тоже улыбнулся я и сразу так ему, чтобы не расслаблялся: – Ты, надеюсь, против войны в Ираке?
– Куропяткин! – побагровела Тоска.
– Да-да, конечно, – закивал Питер, – против. Мой папа ходил в пикет к Белому дому...
– Наш человек, – сказал я.
И впустил эту парочку к себе.
– В комнату проходите, – пригласил я.
Тоска провела своего нового дружка в мою комнату, а я рванул на кухню. Заглянул в холодильник. Так. Сначала пиво. Пиво было, кисло тут уже две недели, осталось с отцовского дня рождения. Три бутылки – как раз. И что-нибудь на закуску, что-нибудь такое, древнерусское. Хорошо бы репу, да репы у нас нет. Шпроты! Шпроты еще круче репы. Я схватил банку, схватил открывашку и вырезал крышку как можно более безобразно, с заусеницами.
Появилась Тоска.
– Ты что это? – Она указала на пиво и шпроты. – Ты чего придумал?
– Русское гостеприимство, – объяснил я.
– Прекрати немедленно!
– Американец может подумать, что у нас низкий уровень жизни. А тут, – я указал на стол, – такое изобилие...
Тоска выбежала с кухни. Я нарубил дебильными кусками черный хлеб, уставил все эти угощения на жостовский поднос и двинул в свою комнату.
Тоска встретила меня бешеным взором.
– Кирнем по бутылочке, – изрек я и раздал бутылки. – За знакомство. Это старинная русская традиция, ты же должен знать, Питер.
Банку со шпротами я поставил на журнальный столик. Последний аккорд – горсть пластиковых вилок. В хаотическом порядке. По подносу. Натюрморт.
Банку со шпротами я поставил на журнальный столик. Последний аккорд – горсть пластиковых вилок. В хаотическом порядке. По подносу. Натюрморт.
– Пивка для рывка, – сказал я.
У Питера отвисла челюсть, и я смог убедиться, что хваленая американская стоматология торжествует не только снаружи, но и внутри. А так тебе! Вот она – наша Раша, все вот так, по-серьезному.
– Куропяткин, хватит выделываться, а?! – попросила Тоска и поставила бутылку на подоконник.
– Ты что, против дружбы народов? – осведомился я.
– А как открывать? – Питер с недоумением вертел бутылку.
– Зубами, – мрачно ответил я. – Или глазом. Я глазом предпочитаю.
Я приложил бутылку к глазу и принялся делать вид, что ее открываю.
– Может, не надо? – осторожно спросил Питер.
– На самом деле, не надо, Феликс, – примиряюще сказала Тоска. – У нас важное к тебе дело, зачем так...
Я и сам уже начал понимать, что зашел слишком далеко. С этим дурацким пивом. Ситуация была сложная, надо было выворачиваться из нее без потери лица, и Тоска пришла на помощь.
– Ты забыл? – с прищуром спросила она. – Ты забыл, что дал зарок?
Я отнял бутылку от глаза.
Вообще, я не пью. Ни пива, ни еще чего. И желания не ощущаю. Мне и без этого хорошо. Но вот решил перед этим Питером рисануться. Глупо, конечно...
– Точно, – сокрушенно сказал я, – у меня же зарок. Ни капли спиртного, пока... Ну, это, короче, тайна.
– И мы не будем, – Тоска мягко отобрала пиво у Питера. – Правда?
– Правда... – растерянно сказал князь. – Не будем...
Какое, однако, взаимопонимание.
– У нас к тебе серьезное дело, – Тоска поглядела на Питера.
Я неожиданно подумал, что она решила уехать в Америку. А что? А вдруг ее этот товарищ Питер пригласил? В скаутский лагерь на Кристальном озере, узелки завязывать, спасаться от маньяков с мачете... Мне как-то неприятно даже стало от этой мысли.
Ну, что Тоска уедет.
– Да, – подтвердил Питер, – это очень серьезно. Очень.
– Может случиться международный скандал, – добавила Тоска.
От сердца у меня отлегло. Международный скандал – какая мелочь...
– Видишь ли, – теперь Тоска взглянула на меня проникновенно, – видишь ли, пропала одна вещь... то есть не вещь, а... одним словом, кое-что пропало. Очень ценное и дорогое. У одной из американских девочек...
– Насколько ценное? – спросил я.
Если у какой-то американской красавицы пропало бриллиантовое ожерелье, то меня рядом с этой пропажей за километр не будет. Бриллиантовыми ожерельями пусть занимаются ребята из ГОВД, они настоящие профессионалы. И потом, бриллиантовое ожерелье на самом деле тянет на международный скандал, не хватало мне еще в скандал оказаться замешанным...
– Пропажа, конечно, не имеет большой цены... – начала было Тоска.
– Нет, имеет, – возразил Питер. – Она имеет определенную цену, и немалую...
Питер замолчал.
Тоска поглядела на него, а он на нее. И молчали. Они меня утомили уже этими переглядками.
– Что пропало-то? Может, расскажете?
– Крыса, – ответил Питер. – Крыса пропала.
Какая еще крыса?
– Золотая? – спросил я.
– Что золотая? – не поняла Тоска.
– Ну, крыса золотая?
– Нет, почему золотая, обыкновенная... Живая.
– Пропала обыкновенная крыса, и из-за этого может случиться международный скандал?
Тоска кивнула.
Пропала крыса. Живая. Наверное, это крыса – посол доброй воли. Символ добрососедских отношений. И теперь она похищена. И в связи с этим похищением может разгореться конфликт...
– Да, – шепотом сказала Тоска. – Из-за нее может разгореться скандал. Это непростая крыса...
Питер озабоченно покивал.
Я так и знал, что это непростая крыса. Это, наверное, крыса-космонавт. На ней, вероятно, испытывали различные лекарства будущего, и теперь в ней кроется секрет вакцины от маразма. Почему тогда она оказалась здесь? Нет, понятно, что в нашей стране ситуация с маразмом сложная, но отпускать такую ценную крысу...
– Погодите-погодите, – сказал я, – вы что, хотите, чтобы я отыскал крысу?!
Тоска и Питер кивнули.
– Вы что, придурки? – спросил я.
– Пре-дурки? – вопросительно повторил Питер. – Что такое «пре-дурки»?
Питер стал говорить уже совсем хорошо, а может, это ухо уже привыкло к его кваканью, короче, акцента я почти не чувствовал.
– Да! – Тоска повысила голос. – Да! Мы хотим, чтобы ты помог найти крысу! Это непростая крыса. Это крыса Элвиса!
Тоска замолчала. Дала вроде как мне время, чтобы переварить информацию.
– Какого еще Элвиса? – спросил я.
– Того самого.
– Какого того самого?
– Ну того, – Тоска указала пальцем в потолок.
Я догадался. Элвиса. Элвиса Пресли, был такой раньше, песни пел, тут кино еще про него недавно показывали. Вообще Элвис Пресли известный был в свое время американец, сейчас многие его песни переделывают. Свое сочинить не могут, чужое тырят. А Элвис хорошо горло драл. И танец такой еще дебильный придумал – коленками дергать, будто вся нижняя часть туловища парализована, но в то же время к динамо-машине подключена. После войны все так плясали, иногда и сейчас пляшут. Он еще, кажется, на Мэрилин Монро был женат... Или на жене президента Кеннеди, после того как его уже убили. Ну, одним словом, не последний чемодан в мировом пространстве.
Мегастар. Так бы сейчас сказали.
Был, вернее, мегастаром. Умер потом при непонятных и странных обстоятельствах, так что многие думают, что Элвис даже жив. До сих пор. Где-то.
– Это не ко мне, – ответил я. – Это к Буханкину. Буханкин верит, что Элвиса похитили инопланетяне и теперь он живет на Веге. Путь он и ищет...
– Да мы тебя не самого Элвиса просим найти! – воскликнула Тоска. – Не Элвиса, а его крысу!
– Крысу? Крысу Элвиса?
Эти опять кивнули.
– Идите-ка отсюда, – я сделал рукой прогоняющий жест. – Неширокими шагами. Крыса Элвиса... Антонина, ты что, меня совсем за дурачка держишь? Элвис умер когда? Лет тридцать назад? Или больше? А крысы? Вы в курсе, сколько живут обычные крысы? Года два? Или три? Какая крыса Элвиса?!
Я постучал кулаком по голове.
– Эта крыса Элвиса, она что – долгожитель?
Тоска не ответила. Она выдержала долгую паузу, затем сказала:
– Давай я все расскажу по порядку. А ты не будешь меня перебивать. Хорошо?
Я согласился не перебивать.
– У Элвиса в последний год жизни была любимая крыса. Белая. Самец. Элвис его очень любил и называл Элвисом-младшим. Это была очень умная и смышленая крыса, очень. Когда Элвис умер, эта крыса перешла к его дочери, потом она, само собой, померла, в смысле, крыса, но у нее остались детки. С тех пор прошло на самом деле уже много времени. И этот Элвис дал потомство, и его потомство дало потомство, и эта крыса уже тридцать восьмое поколение Элвиса.
Элвис Тридцать Восемь. Отлично.
– И чем же он отличается от обычной белой крысы? – поинтересовался я. – Этот ваш Элвис №38?
– Как чем? Это же редчайшей экземпляр породы Мемфисский Элвис! Любители дают за него до пятнадцати тысяч долларов! Он гораздо крупнее и умнее!
Видимо, пока они добирались до моего дома, этот Питер изрядно ее просветил в вопросах крысологии. Пятнадцать тысяч баксов за крысу! Не, Америка определенно катится в пропасть.
– У него есть официальная родословная! У него есть биография! Татуировка с выходными данными...
– Что? – мне показалось, что я ослышался.
– Тату, – сказал Питер. – Под задней лапкой. С именем и порядковым номером в породе, его ставят при рождении. У каждого Мемфисского Элвиса есть свой порядковый номер, электронный паспорт...
– Стоп! – перебил его я. – Стоп! Если эта крыса... ну, этот Элвис такой уж суперценный, то у него должен быть какой-нибудь чип! Я видел по телику, что всем ценным животным на западе вшивают чипы...
– Он у него есть, – сказал Питер. – В ошейнике. Только у нас нет сканера... и спутники тут, наверное, не проходят...
Да уж. Со спутниками у нас туго. Мусохранск, что поделаешь.
– Так что придется искать вручную. – Тоска похлопала меня по плечу.
Отлично. Крысу мне еще никогда искать не приходилось. Это, конечно, немного отдает кретинизмом, да и вообще...
– Найти невозможно, – отрезал я.
– Почему?
– Найти крысу гораздо сложнее, чем найти иголку в стоге сена. Школа у вас самая большая в городе, площадь немаленькая. Народу тоже было... полтыщи, наверное. И вообще, а вы уверены, что эта крыса сама не сбежала? Крысы имеют обыкновение сбегать...
– Она не сбежала, – сказала Тоска. – Она была в клетке, клетка была вскрыта...
– Ну, – развел я руками. – Это все нереально. Кто меня в вашу школу пустит? Неплохо бы также посмотреть запись с системы видеонаблюдения, походить туда-сюда...
– Вацлав Тимофеевич обещал полное содействие! – заверила меня Тоска.
– Что еще за Вацлав Тимофеевич?
– Это наш директор.
– А чего директор сам не поищет? Крысу? Если он Вацлав Тимофеевич?
– Он сейчас не может – водит американцев по городу, знакомит в свою очередь с нашей культурой...