Гарри подумал, как Шейла будет выкручиваться после того, как Рон перестанет посылать ей деньги. Он был убежден, что у Рона совершенно нет сбережений.
Всю дорогу он перебирал в уме ночную сцену. Он боялся своих мыслей. Что могла Клер делать ночью с тремя девушками и Брэдли? Паркинс наверняка ее видел, хотя ни словом не обмолвился Гарри. Хозяин кафе и гарсон сказали, что они, дескать, не знают такого человека и не видели Рона Фишера.
Он подошел к домику с грязноватыми занавесями и позвонил.
— Нужно звонить сильнее, — закричала женщина, которая выбивала ковер перед соседним домом. — Мадам рано не просыпается.
Гарри поблагодарил и продолжал трезвонить дальше. Прошло добрых пять минут, прежде чем дверь наконец открылась, и на пороге появилась молодая женщина в грязном халате. Она недовольно посмотрела на неожиданного визитера.
— Простите за беспокойство. Вы миссис Фишер?
— Ну и что с того? — сказала она резким, неприятным голосом. — Еще слишком рано, чтобы поднимать людей с постели.
— Я Гарри Рикк — друг Рона.
— А, это несколько меняет дело. Он мне говорил о вас. Входите.
На ее лице появилась улыбка. Глаза и рот ее были густо накрашены. Когда она улыбалась, то казалась моложе и красивее. Гарри понял, что Рон действительно мог влюбиться в Шейлу.
Комната была в удивительном беспорядке. Повсюду стояли тарелки с окурками, наполовину пустая бутылка виски валялась под диваном. Груды граммофонных пластинок на полу, грязное белье и все остальное было покрыто слоем пыли.
— У меня беспорядок. Вчера вечером были друзья, — пояснила она, протирая глаза.
Гарри осмотрелся и решил, что лучше не садиться.
— У меня плохие новости для вас, — начал он. — С Роном произошел несчастный случай.
Женщина замерла.
— Вы хотите сказать… он мертв? — ее кукольное личико ничего не выражало.
— Нет, он жив, но в очень тяжелом состоянии. Возможно, что еще несколько недель он будет без сознания.
Она встала, налила изрядную порцию виски в грязный стакан, потом протянула бутылку Гарри. Он отказался.
— Спасибо.
— Он перевернулся в автомобиле?
— Нет. Его оглушили велосипедной цепью.
Шейла усмехнулась и выпила виски:
— Так и надо ему. Уж больно он принципиальный. Что они имели против него?
— Я ничего не знаю, — пробурчал Гарри раздраженно. — Я вот думаю, зачем я сюда пришел. Мне кажется, что вас это совершенно не интересует.
Она удивленно подняла на него глаза, скривилась и села.
— Конечно, не очень. Ну, а деньги? Буду ли я их получать?
— Не знаю, и мне наплевать. Рон в госпитале, но навещать его можно будет не раньше чем через несколько недель.
— Я совсем не хочу его навещать, — сказала молодая женщина, пожимая плечами. — Очень мило с вашей стороны, что вам наплевать на то, как я буду жить, но ведь я не могу существовать любовью и свежей водой. Когда он начнет работать?
— Еще не скоро, и, я не пугаю вас, но, возможно, он останется на всю жизнь калекой.
Она скривилась еще больше:
— Черт возьми! Это очень характерно для него. Не делайте такого лица. Мы с ним чужие люди, и вот уже четыре года, как разведены. В конце концов я выкручусь. Все устроится, если я выйду замуж еще раз, — заключила она, почесывая ногу под халатом.
Гарри с отвращением смотрел на эту сцену.
— Я все-таки думал, что вам следует узнать, что с ним произошло. Ведь он еще недавно был вашим мужем.
Вдруг какой-то проблеск появился во взгляде молодой женщины, и с улыбкой она сказала:
— Вы знаете, сейчас мне не до воспоминаний о прошедшем замужестве. Я очень стеснена в средствах. Вы не могли бы мне одолжить пять фунтов?
— К сожалению, нет, — ответил Гарри, — я и сам очень стеснен.
Она поднялась и подошла к нему.
— Ну, тогда два фунта… Вы знаете… Вы мне нравитесь… Пошли, будьте милым. Я тоже очень мила. Пойдемте, я покажу вам свою спальню…
Она стояла у двери, и он был вынужден оттолкнуть ее, чтобы добраться до дверной ручки.
— Нет, сожалею, — пробормотал он.
Она удивленно смотрела на него:
— Не притворяйтесь идиотом. Рон ничего не узнает. Ну, скажем, всего за один фунт один раз.
— Я сожалею, — повторил он.
— Ну, тогда скажите ему, чтобы он поскорее поднимался и присылал мне деньги. Если он это не будет делать, я обращусь в суд. Я даю ему месяц, слышите? Он еще услышит обо мне.
Гарри начало мутить. Когда он выходил, она прокричала:
— И не напускайте на себя такой благочестивый вид. Вы такой же идиот, как и все друзья Рона.
«Ужасная женщина, готова отдаться первому встречному за фунт стерлингов», — думал он, почти бегом направляясь к станции метро.
Заметив телефонную будку, он поколебался, но потом зашел и набрал номер Клер.
Длинные гудки отдавались эхом в ушной раковине. Когда Гарри уже совсем собирался повесить трубку, он услышал щелчок, а потом голос Клер:
— Алло, кто у телефона?
— Гарри, — ответил он, удивленный агрессивным тоном девушки.
— Гарри? Доброе утро, милый. Прости меня, но я спала.
— Я удивлен, — сказал он, глядя на часы, которые уже показывали полдень. — Я думал, ты уже проснулась.
Он услышал зевок, и перед глазами вдруг возникла Шейла.
— Я вчера вечером много работала и еще не пришла в себя. Прости, милый.
— Можно прийти сегодня вечером?
— Да, конечно. Приходи, а я пока приведу себя в порядок. Скажем, часам к восьми. До вечера.
— Хорошо, — волна нежности охватила его. — Мне кажется, я не видел тебя целую вечность, Клер…
— Да, конечно. Значит, сегодня вечером в восемь, — она снова зевнула. — Ах!… До свидания, милый.
Послышались короткие гудки — Клер повесила трубку.
Гарри вышел из кабины. Он чувствовал себя довольно подавленно. Как только он начинал думать о Клер, перед глазами возникала зевающая и чешущаяся Шейла.
Скривившись от отвращения, он вошел в метро.
Глава 15
Однако, когда Клер открыла ему дверь, ничего в ней не напоминало Шейлу. Она была чрезвычайно привлекательна в черном платье, подчеркивающем ее формы, а большая шикарно обставленная комната была тщательно убрана.
— Здравствуй, милый! — сказала она, подставляя губы. — Как долго тянулось время с воскресенья. Тебя мне так не хватало.
Она повисла у него на шее и поцеловала. Гарри обнял ее и прижал к себе.
— А мне тебя тоже не хватало. Это воскресенье было лучшим в моей жизни.
— Прекрасно. Сегодня мне не нужно выходить на работу, и ты можешь остаться здесь на ночь, если хочешь.
Гарри сразу же забыл Рона, инспектора Паркинса и «Радд-Сэка-кафе».
Через некоторое время Клер пошла на кухню, чтобы приготовить ужин, а он пошел за ней, чтобы поговорить по душам.
Но она его опередила.
— О, Гарри! — пылко воскликнула она. — Я совсем забыла. У меня есть для тебя небольшой сюрприз. Открой ящик. Не тот, следующий.
Он послушался и нашел там маленький пакет, завернутый в бумагу.
— Это для меня? Что там?
— Открой и увидишь.
Он развернул пакет и нашел там три шелковых галстука. Таких галстуков у него еще никогда не было. Они стоили целое состояние.
— О, Клер! Это же страшно дорого стоит. Я не знаю, смогу ли я их принять.
— Не притворяйся бойскаутом, милый. Они мне ничего не стоили. Я написала фабриканту, которому позировала, и попросила образцы. И вот галстуки здесь. Они тебе нравятся?
— Кроме шуток? Фабриканты просто так не раздают такие галстуки.
— Не всем, конечно, но такое случается довольно часто, особенно, если они любят хорошеньких женщин.
Следующие несколько минут они провели, примеривая галстуки.
— У меня глупая идея, Гарри. Ты действительно хороший парень, и я хочу попытаться достать для тебя костюм у одного типа, которому я позирую.
— Что? Костюм?
Он в смущении переминался с ноги на ногу:
— О костюме нечего и говорить. Будет время, когда я сам буду делать себе такие подарки.
— Но тебе нужен хороший костюм.
— Мне не нужны подарки. Мужчина не может принимать подарки от женщин, — добавил он, краснея.
— Но это же условность, Гарри. Какое это имеет значение? Я тебя люблю и хочу, чтобы ты был счастлив. У меня есть деньги и много полезных друзей. Почему бы нам не поделиться. Мне доставляет удовольствие делать тебе подарки.
— Но, в конце концов, Клер, я стану похож на сутенера. Я хорошо понимаю, что тебе это ничего не стоит, но если я не могу тебе что-то дарить ответно, то так дело не пойдет.
Лицо Клер омрачилось.
— Каким ты можешь быть злым. Хорошо, — сказала она сухо. — Не принимай от меня ничего. Ты даже можешь не приходить ко мне, если ты кажешься себе похожим на сутенера.
Она вернулась на кухню, с трудом сдерживая гнев.
Гарри проводил ее глазами, но не двинулся с места:
— Клер! Я тебя умоляю. Я…
Она повернулась, и он с удивлением увидел на ее глазах слезы.
— Прости меня, Клер. Я тебя умоляю.
Он подошел, но она его оттолкнула и, повернувшись спиной, принялась готовить салат.
— Я не хотел тебя обидеть, — сказал он с несчастным видом.
— Да, ладно, не будем об этом говорить, — холодно произнесла Клер. — Блюдо там, поможешь поставить на стол?
— Я тебя люблю, Клер, и сделаю все, что ты хочешь.
— Это только слова. — Она попыталась освободиться, но потом внезапно обняла его за шею: — О, Гарри, я так тебя люблю! — Тон ее голоса потряс Гарри. — Мне хочется что-нибудь для тебя сделать. Я никому раньше не помогала. У меня даже не было такого желания.
— Я тоже хотел бы сделать многое для тебя.
Она отстранилась, чтобы посмотреть ему в глаза:
— Ты меня убиваешь, повторяя это снова и снова. Я не хочу твоих денег. Я хочу тебя. Забудь о своем мужском самолюбии. Мы сможем вести замечательную жизнь, если будем делиться. Какое имеет значение, чьи это деньги. Главное, что они есть. Но как ты можешь давать, если ты не зарабатываешь много. Если бы у тебя были деньги, я не была бы такой гордой, как ты, Гарри, сейчас и с громадной радостью принимала бы их у тебя. А сейчас позволь мне, ну, пожалуйста, помочь тебе. Когда ты будешь зарабатывать больше, а я уверена в этом, я позволю тебе платить за все. — Гарри не успел и слова промолвить, как был прерван: — Если не будешь принимать мои подарки, я не поверю в твою любовь.
— Но я тебя люблю, — неловко запротестовал Гарри, — мне нравится, когда ты мне что-то даришь, но все же не делай этого часто.
— Правда? Ты принимаешь галстуки? — спросила она, блестя глазами.
— Да.
— Тогда у меня еще есть один сюрприз для тебя.
Она выбежала из кухни, и изумленный Гарри подумал, что все это невообразимо. Если бы только Рон, который говорит, что женщины любят брать, а не давать, видел это…
Клер вернулась, держа в руке второй пакет.
— Я хотела подарить тебе это на твой день рождения, — сказала она, — но не хочу больше ждать. Это принадлежало моему отцу.
Она сорвала оберточную бумагу и протянула ему массивный золотой портсигар.
Никогда Гарри не видел ничего подобного в жизни.
— Открой его, — сказала Клер, не отводя от любимого сияющего взгляда.
Он нажал на кнопку. Крышка была покрыта затейливой гравировкой с надписью: «Гарри с любовью от Клер».
— Я не знаю, что и сказать… Это чудо! Я всегда мечтал о портсигаре, но, откровенно говоря, милая, раз это вещь твоего отца, то почему ты даришь ее мне?
— Я хочу, чтобы он был у тебя и чтобы каждый раз думал обо мне, когда открываешь его.
Девушка прижалась к нему.
— Я не знаю даже, как и благодарить тебя.
— Лишь бы ты был счастлив, а на остальное наплевать. Ты меня будешь любить и никогда не бросишь?
— Никогда! Я всегда буду тебя любить, что бы ни случилось! — сказал он, поднимая ее на руки и направляясь в спальню, дверь которой распахнул ногой.
— Гарри… Ужин готов!
— К черту ужин! — сказал он, закрывая ногой дверь.
Глава 16
Когда Гарри открыл глаза, на улице уже светало. Некоторое время он смотрел на Клер, лежащую рядом. Как будто почувствовав его взгляд, она прижалась к нему крепче и пробормотала с закрытыми глазами:
— Еще рано, не так ли, милый?
— Около пяти часов. Ты можешь меня послушать? Я должен был вчера вечером тебе кое-что рассказать.
Она открыла глаза и улыбнулась.
— Слушаю тебя, милый.
— Помнишь моего приятеля Рона? С которым я жил. Его оглушили прошлой ночью.
Он почувствовал, как она напряглась.
— Серьезно? — спросила она.
— Да. На него напал тот же тип, что и на меня. Полиция задала мне кучу вопросов. — Он поколебался и продолжил: — Я… и я им рассказал о Брэдли.
Она подняла голову с подушки, и у нее сразу появился какой-то странный блеск в глазах:
— Ты им рассказал о Роберте? Зачем? Что он имеет общего с этим делом?
— Ты помнишь тот вечер, когда на меня напали? Я тебе сказал, что полиция хотела узнать, кому из моих клиентов не понравилось, что его сфотографировали. Я ответил, что не было такого. Инспектор Паркинс мне не поверил, и, когда напали на Рона, он снова задал мне этот вопрос. Я был взволнован и рассказал ему все.
— Ты рассказал, что я была с Робертом?
— Я отказался назвать твое имя. Я сказал… что ты моя невеста, и он больше не спрашивал ничего, — закончил Гарри.
Он почувствовал, что она удалилась от него далеко, хотя и не пошевелилась на кровати.
— Что они спрашивали о Роберте?
— Паркинс ничем больше не интересовался. После того, как я объяснил, что он работает в рекламе и что он твой патрон.
— Кажется, ты много рассказал.
— Надеюсь, не сказал ничего лишнего. Ты знаешь, Клер, что в Уэст-Энде действует банда воров, а Рон пытался получить сведения о них для серии статей. Ему назначили свидание в «Радд-Сэка-кафе». Полиция считает, что там на него и напали.
Клер поднялась и пошла к столику. Взяла пачку сигарет, закурила и опять забралась на кровать.
— Почему ты мне все это рассказываешь, Гарри. Меня эта история нисколько не интересует.
— Паркинс привез меня на Аттенс-стрит вчера вечером. Он хотел, чтобы я показал ему кафе, название которого вылетело у меня из головы. Мы приехали туда около трех часов ночи, в тот момент, когда ты выходила оттуда с тремя другими девушками. С вами был и Брэдли.
— Ну и что?
— Это все, — сказал Гарри, жалея о сказанном. — Я подумал, что лучше рассказать тебе об этом.
— Ты показал меня своему полицейскому?
— Нет, разумеется. Он ушел без меня и пошел в кафе. Я думаю, он тебя даже не заметил.
— Мне плевать на это.
Они помолчали.
— Я беспокоюсь за тебя, — сказал Гарри. — Полиция думает, что в этом замешаны женщины. Они ловят пижонов, очищают их карманы и передают добычу сообщникам.
— Зачем ты мне рассказываешь все это? — она потушила сигарету.
Гарри попытался взять ее за руку, но она резко вырвала кисть.
— Клер, ты должна понять. Надеюсь, ты помнишь Вингейта? Представь, что банда действует таким же образом. Если бы Вингейт повел тебя в полицию, как он хотел это сделать, полиция заподозрила бы, что ты принадлежишь к банде. Ты взяла его бумажник и передала его мне. Воры из шайки действуют точно так же.
— Скажи, Гарри, неужели ты действительно веришь, что я воровка?
— Конечно, нет! Но не делай больше так, Клер. Скажи мне правду. Брэдли связан с типом, который напал на меня?
— О чем ты говоришь? Какая между ними может быть связь?
— Ты должна понять. Брэдли был взбешен, что я его сфотографировал. А через пять минут у меня забрали пленку и чуть не пробили череп.
— Это абсурд! — закричала Клер. — Роберт никак не может быть связан с этим делом. Ради бога, ничего не говори полиции. Я потеряю работу, если он узнает, что я распространяю такие слухи.
— Нет, разумеется, я ничего не скажу. Не беспокойся, Клер.
— Есть из-за чего беспокоиться. Роберт взбесится, если узнает, что ты сообщил о нем в полицию. Ты уверен, что его не будут допрашивать?
— Не думаю. А почему его должны допрашивать?
— Ты увидишь инспектора?
— Надеюсь, что нет. Но точно не знаю.
— Во всяком случае, если ты его увидишь, обрати внимание на то, что он будет говорить обо мне. Прошу тебя, не давай ему мой адрес.
— Это само собой понятно, — воскликнул удивленно Гарри. — Я ему не назову даже твоего имени. Но я уверен, что полиция больше не думает ни о тебе, ни о Брэдли.
— Я не доверяю полиции. Эти проклятые ищейки, если узнают, что я живу здесь одна, они будут наблюдать за мной. Они все время отравляют жизнь таким, как я.
— Но, послушай…
— Я знаю, что говорю, — сказала она раздраженно. — Я знаю больше, чем ты. Если флики узнают, что ты провел ночь здесь, они могут причинить мне серьезные неприятности. Нужно быть очень внимательным и осмотрительным, Гарри.
— Не бойся, я не скажу им больше ни слова.
Клер снова оказалась в его объятиях.
— Милый, — произнесла она спустя некоторое время. — Ты успокоился?
Гарри уверил ее, что да, хоть и был очень взволнован.
Он предпочел переменить тему разговора и попросил ее позировать для портрета.
— Я буду счастлива помочь тебе, — сказала она, довольная сменой темы разговора. — Значит, ты вкладываешь в дело свои деньги?
— Только сто фунтов. Я не хотел тебе говорить об этом преждевременно… Но сегодня все будет оформлено. Я хочу попытаться крепко встать на ноги, милая. Пообедаем вместе. Потом пойдем в студию.
— У меня свидание, и я могу прийти часов в пять. Пойдет? Как ты хочешь, чтобы я позировала. В купальном костюме?
— Нет, — ответил Гарри, улыбнувшись. — Я хочу сделать такой портрет, чтобы все сказали — вот это работа настоящего художника! Я попытаюсь сделать поясной портрет. Тебе понадобятся шляпка и летнее платье.
— Я тебе их покажу, — сказала она, вскакивая с постели нагишом.
— Вот такую фотографию я хотел бы сделать больше всего, — с восхищением произнес Гарри, любуясь точеной фигурой возлюбленной. — Это была бы чудесная реклама!