По возвращении в Италию в 205 г. до н. э. Сципион был избран консулом и теперь был готов приступить к осуществлению давно задуманного им второго и решительного этапа непрямых действий - наступлению на стратегический тыл Ганнибала - Карфаген. Фабий, уже старый человек с установившимися взглядами, высказался в защиту общепринятых приемов, настаивая на том, чтобы Сципион нанес сначала удар по Ганнибалу в Италии. "Почему ты не хочешь нанести удар прямо по Ганнибалу, а намерен идти этим длинным окольным путем? Почему ты думаешь, что когда ты переправишься в Африку, то Ганнибал обязательно последует за тобой?" - спрашивал Фабий Сципиона.
Сципион получил от сената разрешение переправиться в Африку, но ему было отказано произвести дополнительный набор войск. В результате весной 204 г. до н.э. он отправился в экспедицию, имея всего лишь 7000 добровольцев и два впавших в немилость легиона, которые были направлены для несения гарнизонной службы в Сицилии в наказание за поражение при Каннах. Высадившись в Африке, Сципион встретил противодействие только со стороны кавалерийского отряда, который Карфаген имел в своем распоряжении. Искусно проведенным отходом он завлек этот отряд в западню и уничтожил его. Этим Сципион не только выиграл время для упрочения своего положения в Африке, но и произвел сильное впечатление, которое побудило римские власти оказать ему более активную поддержку и ослабило влияние Карфагена на его африканских союзников, за исключением наиболее мощного из них - Сифакса.
Затем Сципион попытался захватить порт Утику, чтобы использовать его в качестве своей базы. Однако это ему не удалось, так как он пытался овладеть им без длительной осады, по примеру ранее захваченной им Картахены. Через шесть недель он был вынужден снять осаду Утики, так как Сифакс выставил против него армию численностью 60 тыс. человек, составляющих только часть вновь формируемых Гасдрубалом Гисгоном карфагенских войск. При подходе объединенных армий противника, значительно превосходивших его силы в количественном отношении, Сципион отошел на небольшой полуостров, где создал укрепленную оборонительную линию по типу укреплений Веллингтона{8} в Торриж-Ведраш (см. рис. 4). Здесь он сумел сначала усыпить бдительность обложивших его войск, а затем отвлечь их внимание ложной подготовкой удара по Утике с моря. После таких отвлекающих действий он ночью нанес внезапный удар по обоим лагерям противника.
Дезорганизующее и деморализующее действие этого неожиданного удара было усилено еще тем, что Сципион сначала атаковал менее организованный лагерь Сифакса, в котором большое количество шалашей, сделанных из легко воспламеняющегося камыша и циновок, было расположено за пределами укреплений лагеря. Во время паники, вызванной поджогом этих шалашей, римлянам удалось ворваться внутрь лагеря. Войска Гасдрубала, считавшие, что пожар возник случайно, так как с наступлением ночи в римском лагере, находившемся на удалении свыше 10 км, все было спокойно, открыли ворота своего лагеря и бросились на помощь Сифаксу. Воспользовавшись этим, Сципион проник через открытые ворота в лагерь войск Гасдрубала, избежав необходимости штурмовать укрепления. В результате обе армии карфагенян были разгромлены и потеряли половину своего состава.
Если при анализе этой операции мы формально перешли из области стратегии в область тактики, то фактически мы имеем дело со случаем, когда стратегия не только проложила путь к победе, но и привела к ней. Победа явилась лишь последним актом стратегического маневра, ибо резня без особого сопротивления не может считаться сражением.
После почти бескровной победы Сципион все же не сразу повел наступление на Карфаген. Почему? Хотя история не дает определенного ответа, тем не менее она предоставляет большие возможности для объяснения действий Сципиона, чем это было в случае с Ганнибалом, воздержавшимся от удара по Риму после побед при Тразименском озере и Каннах. История учит, что до тех пор, пока есть возможность или благоприятная перспектива для быстрой внезапной атаки и штурма, осада является наиболее невыгодным из всех видов военных действий. К тому же, если противник имеет в своем распоряжении войска, способные к активным действиям, осада может привести к поражению осаждающих войск, так как последние при осаде несут большие потери, чем обороняющиеся войска.
Сципиону пришлось считаться не только с обороноспособностью Карфагена, но и с возможностью возвращения Ганнибала, что, собственно, и было его целью. Если бы он смог заставить Карфаген капитулировать до возвращения Ганнибала, это дало бы ему огромное преимущество. Сципион предполагал сломить сопротивление города, ослабив моральный дух его защитников, а не ценой больших потерь, связанных со штурмом города. В случае штурма ему пришлось бы топтаться на месте под стенами Карфагена до того момента, пока Ганнибал сумеет нанести ему удар с тыла.
Вместо штурма Карфагена Сципион организовал его блокаду, не допуская снабжения города продовольствием и оказания ему помощи со стороны союзников. Кроме того, упорным преследованием он добился разгрома Сифакса, чем значительно ослабил общие силы противника. Восстановив на нумидийском троне своего союзника Масиниссу, он обеспечил себя конницей, необходимой для борьбы с самым сильным оружием Ганнибала.
Для усиления мер морального воздействия Сципион двинулся к Тунису, расположенному недалеко от Карфагена, считая, что это явится "наиболее эффективным способом вселить в карфагенян отчаяние и страх". Вместе с другими непрямыми формами воздействия этого оказалось достаточным, чтобы сломить волю карфагенян к сопротивлению и заставить их принять мир. Однако, пока ожидалось утверждение условий мира в Риме, перемирие было нарушено, как только Карфагену стало известно о возвращении Ганнибала и его высадке в Лептисе (202 г. до н.э.).
Таким образом, Сципион оказался в трудном и опасном положении. Хотя, воздержавшись от штурма Карфагена, Сципион сохранил свои силы, он все же лишил себя поддержки со стороны Масиниссы, разрешив ему с началом перемирия возвратиться в Нумидию с целью упрочить свое новое королевство. В такой обстановке полководец с ортодоксальными, взглядами либо перешел бы в наступление, чтобы не допустить подхода Ганнибала к Карфагену, либо занял бы оборону в ожидании прибытия подкреплений. Вместо этого Сципион совершил неожиданный маневр, который, будучи нанесенным на карту, выглядел бы фантастически. Так, если маршрут Ганнибала от Лептиса до Карфагена представить в виде прямой линии, то Сципион, оставив отряд для обороны своего лагеря под Карфагеном, пошел от этой линии под прямым углом вниз, т.е. в сторону от Ганнибала. Ярчайший пример непрямых действий! Этот путь через долину р. Баград вывел Сципиона в самый центр основного источника снабжения Карфагена из внутренних областей. Кроме того, Сципиоп приблизился к нумидийским подкреплениям, которые выслал ему Масинисса.
Маневр Сципиона достиг своей стратегической цели. Сенат Карфагена, ошеломленный вестью о том, что жизненно важная область все более опустошается, направил к Ганнибалу курьеров, убеждая его принять необходимые меры и навязать Сципиону бой. Хотя Ганнибал ответил сенату, чтобы тот "не вмешивался в его дела", все же он был вынужден форсированным маршем двинуться на запад, навстречу Сципиону, вместо того чтобы идти на север, к Карфагену. Таким образом, Сципион заманил Ганнибала в район, где последний не мог получить подкреплений и обеспечить себя надежной опорой, а также иметь убежище в случае поражения. Ганнибал не попал бы в такое неприятное положение, если бы сражение произошло вблизи Карфагена.
Сципион уже навязал Ганнибалу необходимость искать боя вдали от Карфагена. Теперь Сципион мог использовать свое моральное превосходство до предела. Когда Масинисса наконец соединился со Сципионом, что произошло почти одновременно с прибытием в этот район Ганнибала, Сципион, вместо того чтобы сблизиться с Ганнибалом, отошел назад и тем самым завлек его еще глубже в район, где карфагеняне стали испытывать острый недостаток воды. Теперь, когда Ганнибал вышел на равнину, Сципион решил навязать ему сражение, намереваясь полностью использовать свое недавно приобретенное превосходство в кавалерии. В сражении при Заме (правильнее при Нараггаре) ему удалось разгромить конницу Ганнибала, до этого считавшуюся непобедимой. И когда Ганнибал впервые потерпел тактическое поражение, на него тотчас же обрушились последствия стратегического поражения, так как вблизи не было убежища в виде населенного пункта или крепости, в которой разбитая армия могла бы спастись от окончательного разгрома. В итоге Карфаген капитулировал без боя.
Победа при Заме сделала Рим господствующей державой в бассейне Средиземного моря. Дальнейшее расширение этого господства и превращение его в сюзеренитет продолжалось без каких-либо серьезных помех, не считая периодически повторявшихся угроз со стороны варваров. Таким образом, 202 г. до н.э. является естественным рубежом истории древнего мира, на котором может быть закончено исследование поворотных пунктов в древней истории и военных причин, их вызвавших. В конечном счете подъем Римской империи должен был смениться упадком, затем эта огромная империя должна была рассыпаться на куски, частично под натиском варваров, но главным образом вследствие внутреннего разложения{9}.
Победа при Заме сделала Рим господствующей державой в бассейне Средиземного моря. Дальнейшее расширение этого господства и превращение его в сюзеренитет продолжалось без каких-либо серьезных помех, не считая периодически повторявшихся угроз со стороны варваров. Таким образом, 202 г. до н.э. является естественным рубежом истории древнего мира, на котором может быть закончено исследование поворотных пунктов в древней истории и военных причин, их вызвавших. В конечном счете подъем Римской империи должен был смениться упадком, затем эта огромная империя должна была рассыпаться на куски, частично под натиском варваров, но главным образом вследствие внутреннего разложения{9}.
Из анализа полководческого искусства в течение многовекового периода "разложения и упадка", когда Европа меняла свою старую одноцветную оболочку на новую многоцветную, можно извлечь поучительные выводы, иногда весьма значительные, как, например, из опыта Велизария и других последующих полководцев Византийской империи. Однако в целом конечные результаты очень часто бывает трудно определить, поворотные моменты почти неуловимы, направленность стратегии слишком неопределеннна, а исторические документы весьма ненадежны, чтобы служить, достаточной базой для научных выводов.
Однако, прежде чем могущество Рима достигло зенита, имела место одна мсждуусобная война, которая требует своего изучения, во-первых, потому, что она явилась ареной действий еще одного великого полководца, во-вторых, потому, что она оказала существенное влияние на ход истории. Если вторая Пуническая война отдала мир Риму, то гражданская война 50-45 гг. до н. э. отдала римский мир Цезарю, появился цезаризм.
Когда в декабре 50 г. до н. э. Цезарь перешел р. Рубикон (см. рис. 2), его власть распространялась только на Галлию и Иллирию, контроль же над Италией и другими провинциями Рима осуществлял Помпеи. У Цезаря было девять легионов, но только один из них был при нем в Равенне, а остальные находились далеко в Галлии. Помпеи имел десять легионов в Италии, семь - в Испании и, кроме того, много небольших отрядов, разбросанных по всей империи. Однако легионы Помпея, сосредоточенные в Италии, имели в строю только кадровый состав, и поэтому один полностью укомплектованный легион Цезаря был боеспособнее, чем два неотмобилизованных легиона Помпея.
Цезаря осуждали за то, что он предпринял рискованный поход на юг с такими незначительными силами. Однако на войне время и внезапность являются наиболее важными факторами. Вполне понимая значение этих факторов, Цезарь при осуществлении своих стратегических замыслов учитывал также личные качества Помпея.
От Равенны к Риму имелось два пути. Цезарь избрал наиболее длинный и извилистый путь, вдоль побережья Адриатического моря, и двинулся по нему форсированным маршем. По мере продвижения Цезаря через эту густонаселенную область многие из рекрутов, набранных для Помпея, присоединились к нему (то же самое произошло с войском Наполеона в 1815 г.). Морально подавленные войска Помпея оставили Рим и отошли к Капуе, в то время как Цезарь, вклинившись между авангардом противника в Корфинии и его главными силами под командованием самого Помпея, расположенными в районе Луцерии, снова добился пополнения своих сил за счет рекрутов противника. Затем он продолжил наступление на юг в направлении Луцерии. При этом наращивание его сил, подобно снежному кому, продолжалось. Однако наступление к тому времени стало прямым и вынудило противника отступить к укрепленному порту Брундизий (теперь Брипдизи), расположенному на каблуке Апеннинского сапога. Помпеи, стремительно преследуемый Цезарем, вынужден был принять решение об эвакуации своих войск через Адриатическое море в Грецию. Таким образом, чрезмерная прямолинейность действий на втором этапе и недостаточное знание Цезарем военного искусства лишили его возможности закончить войну за одну кампанию и вынудили вести военные действия еще в течение четырех лет в различных районах Средиземноморского бассейна.
Теперь началась вторая кампания. Цезарь, вместо того чтобы преследовать Помпея в Греции, перебросил свои войска в Испанию в целях разгрома войск младшего партнера Помпея - Испании. За такую переброску Цезарь подвергся резкой критике. Однако его расчет на пассивность Помпея оправдался ходом событий. На этот раз Цезарь начал кампанию слишком безыскусно, и его прямое наступление на основные силы противника в Илерде (современная Лерида), расположенной непосредственно за Пиренеями (см. рис. 4), дало им возможность уклониться от боя. Штурм города не увенчался успехом, и Цезарь предотвратил поражение своих войск только личным вмешательством. Моральный дух войск Цезаря продолжал падать до тех пор, пока он не изменил метод своих действий.
Отказавшись от осады, Цезарь приступил к созданию искусственного брода, чтобы закрепить за собой господство на обоих берегах р. Сикорис (Сегре), на которой расположен г. Илерда (см. рис. 4). Эта угроза перехвата источников снабжения вынудила помощников Помпея отступить, пока еще было не поздно. Цезарь, давая возможность противнику беспрепятственно отойти, одновременно выслал свою галльскую конницу для действий по его тылам с целью помешать дальнейшему отходу. Затем вместо штурма моста, прикрывавшегося арьергардом противника, он пошел на риск и, переправив свои легионы через глубокий брод, считавшийся доступным только для конницы, в течение ночи совершил широкий обходный маневр и перерезал пути отхода противника. Но здесь Цезарь не пытался сразу дать бой, а ограничился тем, что срывал попытки противника найти новые пути отхода, используя кавалерию для задержки и изматывапия неприятельских войск, а легионы - для обхода их флангов. Решительно сдерживая стремление своих солдат вступить в бой, он одновременно поощрял их братание с воинами противника. Последние были утомлены и голодны, их моральный дух падал с каждым днем. В конце концов Цезарь вынудил их вернуться обратно и занять оборону на местности, где не было воды. Вскоре войска противника капитулировали.
Это была стратегическая победа, одинаково бескровная как для побежденных, так и для победителей. Чем меньше солдат было убито с обеих сторон, тем больше стало потенциальных сторонников и рекрутов у Цезаря. Несмотря на то что вместо прямых атак применялось маневрирование, кампания продолжалась всего лишь шесть недель.
Однако в следующей кампании 48 г. до н. э. Цезарь изменил свою стратегию, и в результате кампания продолжалась уже восемь месяцев, а победа Цезаря оказалась неполной. Вместо наступления на Грецию обходным путем по суше через Иллирию Цезарь избрал кратчайший морской путь. Вначале он этим выиграл некоторое время, но в конечном счете потерял его. Первоначально Помпеи имел большой флот, у Цезаря же такового не было, и хотя Цезарь еще раньше приказал срочно строить и собирать корабли в большом количестве, только незначительная часть их поступила в его распоряжение. Не желая ждать, Цезарь отплыл из Боундизия примерно с половиной собранной им армии. Высадившись в Палесте, он двинулся на север вдоль побережья к важному морскому порту Диррахий, но Помпеи прибыл туда первым. К счастью для Цезаря, Помпеи, как всегда, медлил и упустил возможность использовать свое превосходство в силах до того, как Антоний с другой половиной армии Цезаря, ускользнув от вражеского флота, соединился с Цезарем. И даже тогда, когда Антоний высадился севернее Диррахия, Помпеи, находившийся между войсками Антония и Цезаря, не смог помешать им соединиться в районе Тираны-Песете. Помпеи отступил, преследуемый противником, стремившимся навязать ему бой. Наконец обе армии расположились друг против друга на южном берегу р. Генуза, протекавшей южнее Диррахия.
Наступившее затишье было прервано Цезарем, применившим непрямые действия. Совершив обходный семидесятикилометровый марш по холмистой местности, Цезарь вышел в район между Диррахием и армией Помпея. Почувствовав опасность, Помпеи отступил, чтобы спасти свою базу, находившуюся в 40 км. Но Цезарь не использовал своего преимущества, а Помпеи с его характером, да еще имея возможность снабжаться но морю, вовсе не собирался нападать первым. Тогда Цезарь принял оригинальное, но исключительно невыгодное решение окружить и блокировать армию, которая не только была сильнее его собственной армии, но и легко могла обеспечить себя снабжением но морю или в любое время беспрепятственно погрузиться на суда и уйти.
Даже пассивный Помпеи не мог отказаться от соблазна ударить по слабым участкам такой блокады. Его успех заставил Цезаря собрать силы, нанести контрудар и попытаться восстановить положение. Однако этот контрудар закончился катастрофическим поражением Цезаря. Только инертность Помпея спасла деморализованные войска Цезаря от окончательного разгрома.