В результате изучения различных материалов авторы монографии «Россия и СССР в войнах XX века. Потери вооруженных сил. Статистическое исследование» пришли к выводу, что фактически в немецком плену находилось около 4 млн. 559 тыс. военнослужащих, в числе которых и не попавшие еще в войска военнообязанные (500 тыс. чел.). Эти сведения не совпадают, да и не могут совпадать, с данными, публикуемыми в зарубежной печати. Расхождения объясняются главным образом тем, что в немецких сведениях учитывались, кроме военнослужащих, также гражданские лица, захваченные в районе боевых действий, личный состав спецформирований различных гражданских ведомств[325].
Документальные данные свидетельствуют, что в конце войны и после ее завершения из плена вернулись 1 836 562 чел. Из них около 1 млн чел. были направлены для дальнейшего прохождения военной службы в частях Красной Армии, 600 тыс. – для работы в промышленности в составе рабочих батальонов и 339 тыс. (в том числе 233,4 тыс. бывших военнослужащих) как скомпрометировавшие себя в плену – в лагеря НКВД[326]. Таким образом, для более чем 900 тыс. советских граждан, оказавшихся в плену, возвращение домой обернулось той или иной формой прямых репрессий или поражения в правах.
Не следует думать, что все эти репрессии были необоснованными, хотя и примеров такого рода бездоказательного и огульного подхода было предостаточно. Немало военнопленных поступили на службу в разного рода военные формирования, созданные нацистами. В их числе Русская освободительная армия генерала Власова (РОА), 15-й казачий корпус генерала фон Панвица, русский пехотный корпус генерала Штейфона, обеспечивающие их подразделения и учреждения, а также ряд отдельных частей, сформированных из граждан СССР (всего 160–180 тыс. чел.). Примерно 800 тыс. военнопленных были освобождены немцами из лагерей, изъявив желание работать во вспомогательных частях германской армии. Всего таких «добровольных помощников» («хиви» – от немецкого Hilfwillider) насчитывалось около 1 млн.
Фактически, однако, ограничение в правах затронуло всех бывших военнопленных, вернувшихся на Родину (и не только их, а вообще всех, кто так или иначе оказался на оккупированной врагом территории). Соответствующие пункты в анкетах автоматически делали их «гражданами второго сорта», препятствовали не только занятию должностей, связанных с разного рода допусками, но и серьезно тормозили любую деловую карьеру, затрудняли поступление в вузы и т. д. Бывшие в плену фактически не рассматривались как участники войны, к ним нередко культивировалось отношение как к скрытым или потенциальным предателям. Семьи пропавших без вести во время войны подвергались дискриминации в социальном обеспечении – по отношению к пропавшим без вести не действовала презумпция невиновности, а действовала презумпция подозрительности.
Такое отношение к военнопленным, за масштабы трагедии которых Сталин разделяет ответственность со всем военно-политическим руководством страны, трудно охарактеризовать иначе как синдром нечистой совести.
Судьба германских военнопленных, захваченных нашей армией и находившихся на территории СССР, сложилась принципиально иначе. Обратимся к данным все той же книги под редакцией Г. Ф. Кривошеева.
По донесениям фронтов и отдельных армий, обобщенным в Генеральном штабе ВС СССР, нашими войсками было пленено 4377,3 тыс. немецких военнослужащих, из которых около 600 тыс. чел., после соответствующей проверки, были освобождены непосредственно на фронтах. В основной массе это были лица негерманской национальности, насильственно призванные в вермахт и армии ее союзников (поляки, чехи, словаки, румыны, словены, болгары, молдаване, фольксдойче и др.), а также нетранспортабельные инвалиды.
Основная масса военнопленных противника (3777,3 тыс. чел.) с фронтовых пунктов сбора направлена в тыловые лагеря НКВД СССР, в их числе около 752,5 тыс. военнослужащих союзных Германии стран.
Однако учтенными в лагерях НКВД оказалось 3 486,2 тыс. чел. Разница между числом направленных и учтенных военнопленных составила 291,1 тыс. чел. и объясняется тем, что военнопленные из числа граждан Советского Союза, служивших в вермахте или принимавших участие в войне на стороне фашистской Германии (более 220 тыс.), а также военные преступники (14,1 тыс. чел.) были направлены в специальные лагеря НКВД, а другая часть (около 57 тыс. чел.) умерла в пути от болезней и обморожений, не достигнув тыловых лагерей.
Общее количество освобожденных и репатриированных пленных из состава вермахта и войск союзников Германии составило 2 967 686 чел., а число умерших в плену – 518 520 чел. Таким образом, процент возвращенных из плена составляет 85,1 %, а умерших в плену 14,9 % от всех учтенных немецких военнопленных.
Эти данные не идут ни в какое сравнение с числом советских военнопленных, погибших в немецком плену. Из 4 559 тыс. советских военнослужащих, пропавших без вести и попавших в немецкий плен, вернулись на Родину только 1 млн 836 тыс. чел., или 40,0 %, а около 2,5 млн чел. (55,0 %) погибли и умерли в плену и только небольшая часть (более 180 тыс. чел.) эмигрировала в другие страны или вернулась на Родину в обход сборных пунктов[327]. Кроме того, в плену погибли сотни тысяч советских граждан, не являвшихся военнослужащими.
Отношения с союзниками
То, как выстраивались отношения с союзниками в период Великой Отечественной войны, следует отнести к числу заслуг И. В. Сталина. Характер отношений с союзниками позволил нам опереться в борьбе с Германией на их существенную помощь и в тоже время не поступиться своей национально-государственной самостоятельностью, реализовать в ходе войны и после нее свои государственные интересы.
При Сталине, да и после него, Советское руководство не то чтобы вовсе замалчивало, но всячески стремилось принизить значение военной и экономической помощи союзников. К сожалению, из-за этого тень забвения упала и на тысячи советских летчиков, моряков, рабочих, участвовавших в обеспечении поставок по ленд-лизу на Севере, через Тихий океан, через Иран. Справедливости ради следует заметить, что бывшие союзники отвечали нам тем же, всячески принижая роль СССР во Второй мировой войне и пытаясь представить свою помощь чуть ли не как главный фактор победы.
Как же объективно оценить значение западной помощи в Великой Отечественной войне?
Следует сказать сразу – эта помощь была значительной, хотя и не определяющей. Особенно большое значение имели даже не поставки военной техники, а поставки продовольствия (в особенности различного типа консервов), транспортных средств (грузовики, вездеходы, паровозы) и критически важных материалов и оборудования (взрывчатых веществ, средств связи, оборудования и комплектующих для авиационной промышленности). Что касается взрывчатых веществ (пороха), то поставки союзников по некоторым позициям более чем вдвое превосходили внутреннее производство. Без них невозможно было бы обеспечить необходимое насыщение войск боеприпасами.
Другие виды поставок также сыграли свою роль. Хотя поставки военной техники были относительно невелики по сравнению с внутренним производством, все же они заметно дополняли внутренние поставки. Даже небольшие по объемам поставки зимой 1941/42 г. (октябрь-декабрь 1941 г. – 256 самолетов) имели для нас в тот период наихудшего положения военной промышленности и одновременно наиболее значительного сокращения обеспеченности военной техникой крайне серьезное значение.
Суммарные поставки по ленд-лизу были достаточно внушительны. Всего было поставлено: 22 150 самолетов, 12 700 танков, 8000 зенитных и 5000 противотанковых орудий, 132 000 пулеметов, 376 000 грузовиков, 51 000 джипов, 8000 тягачей, 35 000 мотоциклов, 472 млн штук снарядов, 4,5 млн т продовольствия, 2,1 млн т нефтепродуктов, 1,2 млн т химических и взрывчатых веществ, 11 000 вагонов, 2000 паровозов, 128 транспортных судов, 3 ледокола, 281 военный корабль[328].
Доля поставок по ленд-лизу в общем объеме поставок для армии и гражданских нужд составляла: по бронетанковой технике – 16 %; самолетам – 15,3 %; боевым кораблям – 32,4 %; зенитной артиллерии – 18,4 %; радиолокационной аппаратуре – свыше 80 %; тракторам – 20,6 %; металлорежущим станкам – 23,1 %; паровозам – 42,1 %; грузовым и легковым автомобилям – 66,1 %. Эта оценка дана только по количественным показателям без учета качественных характеристик машин, их грузоподъемности, мощности двигателя, проходимости[329].
Сталин не напрасно уделял значительное внимание проблемам ритмичного поступления западной военной помощи, не останавливаясь перед жестким нажимом на союзников. Тот факт, что союзники длительное время оттягивали оказание нам прямой военной поддержки, конечно, не может быть поставлен в вину Сталину. Союзники преследовали в войне свои собственные интересы, сроки и масштабы их участия в боевых действиях определялись их собственными геостратегическими соображениями, среди которых немалую роль играло стремление возможно более сократить потери собственных вооруженных сил, и их поставки также диктовались отнюдь не альтруистическими побуждениями.
Сталин не напрасно уделял значительное внимание проблемам ритмичного поступления западной военной помощи, не останавливаясь перед жестким нажимом на союзников. Тот факт, что союзники длительное время оттягивали оказание нам прямой военной поддержки, конечно, не может быть поставлен в вину Сталину. Союзники преследовали в войне свои собственные интересы, сроки и масштабы их участия в боевых действиях определялись их собственными геостратегическими соображениями, среди которых немалую роль играло стремление возможно более сократить потери собственных вооруженных сил, и их поставки также диктовались отнюдь не альтруистическими побуждениями.
В перестроечное и постперестроечное время в нашей прессе, в противовес прежнему принижению, появились панегирики западной помощи и обвинения СССР в черной неблагодарности по отношению к союзникам, в нежелании расплачиваться за долги[330]. Действительно, урегулирование финансовых обязательств в связи с американскими поставками приняло после войны довольно конфликтный характер, а согласованные платежи в разгар «холодной войны» были заморожены. Более точные данные о наших финансовых расчетах с Америкой содержатся в статье Натальи Бутениной:
«…В 1951 г. американцы дважды снижали сумму платежа, которая стала равняться 800 млн долл., однако советская сторона соглашалась уплатить только 300 млн долл. По мнению советского правительства, расчет должен был вестись не в соответствии с реальной задолженностью, а на основе прецедента. Этим прецедентом должны были стать пропорции при определении долга между США и Великобританией, которые были закреплены еще в марте 1946 г.
И только в 1972 г. в Вашингтоне состоялось подписание соглашения об урегулировании расчетов по ленд-лизу. По этому соглашению СССР обязался до 2001 г. заплатить 722 млн долл., включая проценты. К июлю 1973 г. были осуществлены три платежа на общую сумму 48 млн долл., после чего дальнейшие выплаты прекратились. В июне 1990 г. в ходе переговоров президентов США и СССР стороны вернулись к обсуждению долга. Был установлен новый срок окончательного погашения задолженности – 2030 г., и сумма – 674 млн долл.»[331].
Разумеется, оттяжка с расплатой по долгам никого не красит. Но союзники прекрасно осознавали, за что они давали нам в долг. Согласно словам президента США Гарри Трумэна, «деньги, истраченные на ленд-лиз, безусловно спасли множество американских жизней. Каждый русский, английский или австралийский солдат, который получал снаряжение по ленд-лизу и шел в бой, сокращал военные опасности для нашей собственной молодежи»[332].
С именем Сталина
Главный вопрос, который всегда возникает в связи с обсуждением роли И. В. Сталина в Великой Отечественной войне, обычно сводится к жесткому противопоставлению. Так кто же он? «Вдохновитель и организатор наших побед», с именем которого на устах шли на смерть советские воины и с которым они пришли в Берлин в победном мае 1945 г.? Или же хитрый и коварный, но недалекий тиран и самодур, обескровивший армию, допустивший нелепые стратегические просчеты в подготовке к войне, бездарный полководец, проваливший кампании 1941 и 1942 гг. и обрекший на смерть и плен миллионы советских людей, выигравший в конце концов войну у немцев, только завалив их нашими трупами? Была ли победа достигнута благодаря или же вопреки Сталину?
Довольно сложно разделить в событиях Великой Отечественной войны и предшествовавших им те, за которые в той или иной мере должен нести ответственность лично Сталин, и те, которые были связаны с общими социально-экономическими и политическими условиями развития советского общества. В то же время то, что эти условия сложились именно так, а не иначе, также во многом связано с деятельностью Сталина. Все это создает простор для самых разнообразных оценок и толкований.
Ответить на поставленный выше вопрос, взяв на вооружение только черную и белую краски, невозможно. Несомненно, Сталин искренне желал видеть Советское государство крепким и могучим и немало сделал для укрепления его обороноспособности. Однако интересы Советского государства были для него превыше всего лишь постольку, поскольку он сам был превыше всех в этом государстве. И как только ему начинало лишь чудиться, что его власти что-то угрожает, так он, не колеблясь, жертвовал интересами государства ради личной власти.
Созданная Сталиным жестко централизованная бюрократическая система обладала огромными, беспрецедентными военно-мобилизационными возможностями. Но одновременно она ставила важнейшие экономические и политические решения в зависимость от воли одного человека, его компетентности или некомпетентности, его эмоций и настроения. Эта система стала выдвигать на первый план формальные задачи, вела к подавлению инициативы и ответственности исполнителей, превращенных в «винтики», и тем самым подрывала свою собственную эффективность.
Сталин оказался не на высоте положения, взяв на себя ответственность за руководство военными действиями, что привело к дорого обошедшимся нам провалам в 1941 и 1942 гг. Он возглавлял военно-экономический механизм СССР, но далеко не всегда успешно. Однако Сталину удалось преодолеть собственный непрофессионализм в военных вопросах, и его вклад в успешное проведение военных операций последующих лет также не подлежит сомнению.
Его личный авторитет, а точнее, культ его личности, отождествление всех положительных сторон Советского государства с его именем также сыграли определенную мобилизующую роль. Но в то же время преступления и просчеты, связанные со сталинской политикой, превратили многих людей либо в противников государства либо в инертных и пассивных «винтиков», что также подрывало нашу обороноспособность и особенно сказалось в начальный период войны.
В роли Сталина в Великой Отечественной войне ярко проявили себя как сильные, так и слабые стороны системы единоличной власти, помноженные на его далеко не ординарную и не однозначную натуру. Все то, что с неистощимой энергией и размахом делал Сталин ради повышения обороноспособности СССР и ради достижения победы в Великой Отечественной войне, к сожалению, не может заслонить грубейших и тягчайших ошибок и просчетов и прямых преступлений против собственного народа, совершавшихся с не меньшей энергией и размахом, и совершавшихся – скажем прямо – не столько в силу искренних заблуждений, сколько ради сохранения собственной власти. В результате этих ошибок и преступлений было поставлено под угрозу само существование Советского государства и народа, и отвести эту угрозу удалось лишь ценой величайшего героизма, страданий и жертв, которые принесли на алтарь Победы советские люди.
Миф 8 Миф о Ледоколе. «Честная книга», полная лжи
На последней странице обложки книги Владимира Резуна «Ледокол» приведена цитата из газеты «Ди Вельт»: «Советские товарищи и их западные друзья будут в дикой ярости. Без боя они не отдадут последнее «белое пятно» в своей истории. Не слушайте их, читайте «Ледокол». Это честная книга». Пожалуй. Но только «честность» перебежчика – особого рода. Он честно отрабатывает благорасположение своих новых хозяев, не гнушаясь при этом никакой низостью. Судите сами…
Вступление
Начну с вопроса: почему 90-е годы стали в России периодом расцвета антикоммунистической пропаганды? Ответ вроде бы напрашивается сам собой: коммунизм в России рухнул, и теперь никто не мешает заниматься антикоммунистической пропагандой. Можно говорить о 60 миллионах расстрелянных или, наоборот, хвалить Сталина за уничтожение кровожадных революционеров – врагов народа, воспевать гуманизм и мудрость Николая II, рассказывать страшные истории о всемогущей, всеведущей и вездесущей партийно-гебистской мафии (она же – сборище бездарных, недальновидных и все прошляпивших недоумков), прославлять Россию 1913 года как страну экономического процветания, классового мира и поголовной грамотности и проклинать Советскую Россию как страну покорного быдла, так долго терпевшую безбожных коммунистов…
Да, действительно, теперь все можно. Но зачем? Ведь коммунизм, по утверждениям его противников, рухнул и похоронен окончательно. Зачем изводить тонны бумаги на доказательство очевидного – преступная идеология обанкротилась, саморазоблачилась и никогда не воскреснет.
Нет, снова и снова, в газетах, на радио, на телевидении, во все новых и новых книгах нам доказывают, нас убеждают: коммунизм – это очень плохо!
Когда кого-то так усиленно хоронят, это значит только одно – «покойник» более чем жив. Иначе не стоило бы так долго и так однообразно пыжиться ради его похорон.
Коммунизм жив. И пока он жив, он будет защищать свою честь и достоинство. Он будет защищать честь и достоинство России, которую решили втоптать в грязь заодно с коммунизмом.