– Почти триста долларов, аркканцлер, – подвел итог Думминг.
– И лошадь не забудьте. На самом деле у меня было две лошади, о второй я просто запамятовал, но только что вспомнил.
– Грандиозно! Мы в выигрыше. Итак, если эти господа соблаговолят убрать заграждение, то мы продолжим наш путь.
– Нет, нет, три! Третья тоже была!
– Как вы можете так поступать?! – вскричал кучер. – Это же вас должны были ограбить!
Чудакулли столкнул его с козел.
– Мы на каникулах.
Карета загрохотала дальше по дороге. Однако, прежде чем она скрылась за поворотом, из нее донесся крик:
– Четыре лошади!
На тыкве появился рот.
– Они уехали?
– Да, босс.
– Закати меня в тень. И никому ни слова об этом. Никогда. У кого-нибудь есть пилюли из сушеных лягушек?
Веренс II с уважением относился к ведьмам. Они посадили его на трон. Он был практически уверен в этом, хотя до сих пор не понимал, как им это удалось. А к матушке Ветровоск он относился с благоговейным ужасом.
Веренс послушно проследовал в подземелье, стараясь не отставать от решительно шагающей матушки.
– Что происходит, госпожа Ветровоск?
– Мне нужно показать тебе кое-что.
– Но ты упоминала про эльфов.
– Верно.
– Я-то думал, они существуют только в сказках.
– Да?
– Ну, то есть… о них любят рассказывать старые кумушки…
– Ну и что?
Матушка Ветровоск, казалось, генерировала некое гироскопическое поле – если вы теряли равновесие, она делала так, чтобы вы в таком положении и оставались.
Веренс предпринял еще одну отчаянную попытку.
– Я пытаюсь сказать, эльфов не существует…
Матушка подошла к двери, ведущей в подземелье замка. Сделана она была в основном из почерневшего от времени дуба, но верхняя часть была забрана железной решеткой.
– Сюда.
Веренс заглянул в темницу.
– О боги!
– Шон нам отпер. Вряд ли кто видел, как мы сюда заходили. И никому не говори. Если узнают тролли или гномы, они разнесут весь замок, лишь бы до него добраться.
– Зачем? Чтобы убить?
– Конечно. У них-то память получше, чем у людей.
– И что мне с ним делать?
– Просто держи взаперти. Откуда я знаю? Надо подумать.
Веренс снова оглядел скорчившегося на полу камеры эльфа.
– А это точно эльф? Обычный человечек… только отощавший немножко, да личико лисье. Я-то полагал, они должны быть красивыми.
– О, они очень красивы, когда в себе, – ответила матушка, небрежно махнув рукой. – Они перевоплощаются… и люди видят красоту, видят то, что им приятно. Эльфы могут стать такими, какими тебе хочется. Это и называется зачаровать. Когда рядом эльф – это сразу видно. Люди начинают вести себя по-дурацки. Теряют способность нормально мыслить. Ты что, ничегошеньки не знаешь?
– Я думал, эльфы существуют только в сказках… Ну, как зубная фея…
– Зубных фей не трогай, – нахмурилась матушка. – Очень работящие девушки. До сих пор не понимаю, как они управляются со стремянками и всем прочим. О нет. Эльфы существуют. Вот проклятье. Ладно, попробуем иначе…
Она повернулась и подняла палец.
– Феодальная система, верно?
– Что?
– Феодальная система! Ты на меня смотри. Феодальная система. На самом верху король, ниже бароны и прочий сброд, потом все другие… Ведьмы немного в стороне, – добавила матушка дипломатично и переплела пальцы. – Феодальная система. Похожа на эти, остроконечные штуки, в которых хоронили всяких языческих царьков. Понимаешь?
– Да.
– Хорошо. Именно так эльфы все и представляют. Когда они выходят в мир, все остальные оказываются на дне. Рабы. Хуже, чем рабы. Даже хуже, чем животные. Эльфы берут все, что хотят, а хотят они все. Но хуже всего, самое плохое… они читают твои мысли. Они слышат, что ты думаешь, и, защищая себя, ты думаешь именно то, что они хотят. Это чары. А потом появляются решетки на окнах, подковы над дверью, крынки у порога для сказочного народца – прежде чем говорить о них, ты совершаешь три оборота.
– Мне-то казалось, все это фольклор. – Король кисло усмехнулся.
– Конечно фольклор, дурак!
– Ну, знаешь, я все-таки король… – с укоризной произнес Веренс.
– Ты – глупый король, ваше величество.
– Спасибо.
– Сказки не обязательно врут! Со временем впечатления угасают, люди забывают подробности, забывают, почему поступали так, а не иначе. Не помнят, к примеру, зачем нужны подковы.
– У моей бабушки над дверью тоже висит подкова, – сказал король.
– Вот именно. Форма здесь ни при чем. Но если ты беден и живешь в старой хижине, подкова – это практически единственный кусок железа с дырками, который ты можешь найти.
– А.
– Все дело в том, что у эльфов нет этой, как ее… на «эм» начинается…
– Манер?!
– Ха! Правильно, но не это.
– Мышц? Мускуса? Мистерии?
– Нет. Нет. Нет. Ну, это нечто вроде того, как ты относишься к точке зрения других людей…
Веренс попытался представить мир так, как представляла его матушка, и тут до него дошло.
– Эмпатии?
– Правильно. У эльфов ее совсем нет. Даже охотник, хороший охотник, сочувствует дичи. Только так он может стать хорошим охотником. Но эльфы ведут себя по-другому. Они смеются над жестокостью, не понимают, что такое пощада. Не понимают, что у других, кроме них самих, могут быть чувства. О, эльфы очень много смеются – особенно если поймают заблудившегося человека, тролля или гнома. Возможно, тролли сделаны из камня, ваше величество, однако по сравнению с эльфами они – наши братья. Я имею в виду, братья по разуму.
– Но почему я всего этого не знаю?
– Очарование, чары. Эльфы – красивы. У них есть… – она буквально выплюнула это слово, – стиль. Красота. Грациозность. А это очень важно. Если бы кошки были похожи на жаб, мы бы очень быстро поняли, какими мерзкими, жестокими существами они на самом деле являются. Стиль. Вот что люди помнят. Они помнят очарование. А все остальное, все соответствующее истине, становится… сказками старых кумушек.
– Маграт об этом ничего не говорила.
Матушка замялась.
– Маграт многого не знает об эльфах, – сказала она наконец. – Ха. Ее даже и молодой кумушкой не назовешь. В наше время эльфов нечасто поминают. Да и говорить о них небезопасно. Будет лучше, если все забудут о них. Они… приходят, когда их зовут. Но не кричат «Ау!». А зовут мысленно. Достаточно лишь захотеть, чтобы они очутились рядом, и…
Веренс замахал руками.
– Похоже, от феодальной системы мы перешли к монархии, а ее я еще не изучал! – воскликнул он. – Я окончательно запутался и ничего не понимаю.
– А тебе и не нужно ничего понимать. Ты – король. Послушай. Ты знаешь о слабых местах в этом мире? О тех местах, где наш мир соединяется с другими мирами?
– Нет.
– Одно из них находится рядом, на вересковой пустоши. Поэтому там стоят Плясуны. Они служат стеной.
– А-а.
– Но иногда барьер между мирами становится ненадежным, понимаешь? Это приходит и уходит. Как с приливами. Именно тогда и начинают появляться круги.
– А-а.
– И если люди поведут себя глупо, даже Плясунам не удастся удержать ворота закрытыми. Потому что там, где мир очень тонок, одна неверная мысль способна установить прочную связь.
– А-а.
К вящему облегчению Веренса, матушка заговорила о более понятных вещах.
– И главное сейчас – не сглупить? – Наконец-то ему удалось внести некий вклад в протекающую беседу.
– Да. Ни в коем случае нельзя звать их. Привлекать их.
– А-а. И что мне делать?
– Просто продолжай править. Я думаю, нам ничто не угрожает. Проникнуть сюда они не смогут. Девчонок я остановила, так что каналов больше не будет. Ты, главное, держи этого типчика под замком и ничего не говори Маграт. Зачем ее беспокоить по пустякам, правильно? А за камнями я прослежу.
Матушка зловеще потерла руки.
– Что ж, похоже, я со всем разобралась.
Вдруг она мигнула.
И ущипнула себя за нос.
– Что я только что сказала? – спросила она.
– Э-э, ты только что сказала, что, похоже, со всем разобралась, – подсказал король.
Некоторое время матушка Ветровоск недоуменно моргала.
– Ну да, все правильно, – наконец кивнула она. – Именно это я и сказала. Да. И я нахожусь в замке, верно? Да.
– С тобой все в порядке, матушка Ветровоск? – спросил король несколько встревоженным голосом.
– Чудесно, просто чудесно. В замке. А дети в порядке?
– Не понял?
Она снова заморгала.
– Что?
– Ты скверно выглядишь…
Матушка скривилась и покачала головой.
– Да. Замок. Я – это я, а ты – это ты, Гита – наверху, с Маграт. Все правильно. – Она посмотрела на короля. – Просто немного переутомилась. И не о чем волноваться. Совсем не о чем беспокоиться.
Нянюшка Ягг с некоторым сомнением во взгляде наблюдала за приготовлениями Маграт.
Нянюшка Ягг с некоторым сомнением во взгляде наблюдала за приготовлениями Маграт.
– Припарка из заплесневелого хлеба – не слишком-то волшебно, а? – заметила она.
– Тетушка Вемпер готова была молиться на нее. Самое надежное средство. Но вот как бороться с комой, понятия не имею…
Маграт с надеждой листала древние хрупкие страницы. Ее предшественницы делали записи, по мере того как им что-то приходило в голову, поэтому важные заклинания и наблюдения часто прерывались комментариями о состоянии старческих ног.
– Вот, здесь говорится: «Малинькие астраканечные камни, каторыи инохда можна найти в лису, называются ильфийскими стрелами и дийствительно в прошлом ани были наканечниками стрел». Это все, что мне удалось найти. Есть еще рисунок. Но я сама встречала такие камешки.
– О, их много валяется повсюду… – кивнула нянюшка Ягг, перебинтовывая плечо Диаманды. – Как ни возьмусь копать огород, на один-другой обязательно наткнусь.
– Но эльфы не стреляют в людей! Они добрые!
– По-твоему, они просто хотели поиграть? Потому и всадили в девчонку стрелу?
– Но…
– Послушай, дорогуша, скоро ты станешь королевой. Это очень важная работа. Заботься о короле и позволь мне и Эсме позаботиться… обо всем остальном.
– Да что такое быть королевой?! Только и можно, что гобелены ткать да шататься везде без дела в неудобном платье! Я знаю матушку. Она терпеть не может… стиль. Она вечно такая кислая…
– Осмелюсь заметить, на то есть свои причины, – дружелюбно промолвила нянюшка. – Так, девушку мы залатали. Что делать дальше?
– У нас куча ненужных спален, – вспомнила Маграт. – И все они готовы к приему гостей. Можем положить ее в одной из них. Кстати, нянюшка?
– Да?
– Ты… э-э… Как ты относишься к тому, чтобы стать подружкой невесты?
– Ну уж нет, дорогуша. Стара я для этого, – отмахнулась нянюшка. – Кстати, а ты ни о чем не хочешь меня порасспросить?
– Что ты имеешь в виду?
– Ну, мама твоя умерла, а других родственниц у тебя нет…
Маграт по-прежнему выглядела озадаченной.
– Ну, о том, что будет после бракосочетания, я на это намекаю.
– Ах об этом… Не беспокойся, обо всем позаботится поставщик провизии. Здешняя повариха не большая мастерица по части канапе и украшения стола.
Нянюшка внимательно рассматривала потолок.
– Ну а после? Что будет потом? – спросила она. – Если, конечно, ты понимаешь, о чем я говорю.
– Ну, у меня много служанок, они все уберут. Послушай, ты не волнуйся. Я все обдумала. Мне бы очень не хотелось, чтобы ты и матушка относились ко мне так, словно я ничего не понимаю.
Нянюшка откашлялась.
– Ну ладно, – покачала головой она. – Твой будущий муженек вроде человек опытный. Не сомневаюсь, уж он-то погулял с девицами.
– Почему ты так говоришь? Да нет, вряд ли он такой. У шутов ведь почти нет личной жизни, а потом он стал королем, столько всего навалилось… Кроме того, он немного стесняется девушек.
Тут нянюшка сдалась окончательно.
– Что ж, – сказала она. – Надеюсь, ты сама во всем разберешься и…
Появились матушка и король.
– Ну, как девчонка? – поинтересовалась матушка.
– Наконечник стрелы мы удалили, рану промыли, – отчиталась Маграт. – Но вряд ли она скоро проснется. Лучше будет оставить ее здесь.
– Ты уверена? – уточнила матушка. – За ней необходимо присматривать, а у меня есть свободная спальня.
– Ее нельзя перемещать, – быстро произнесла Маграт.
– Они ее пометили, – сказала матушка. – Ты точно знаешь, как следует поступать?
– Я знаю, что рана достаточно тяжелая, – ответила Маграт.
– Я имею в виду вовсе не рану, – возразила матушка. – Они коснулись ее. И она…
– Я сама могу определить, какой уход требуется больному, – оборвала ее Маграт. – Я же не полная дура, понимаешь?
– Ее ни в коем случае нельзя оставлять одну, – настаивала матушка.
– Здесь будет много людей, – вмешался в разговор Веренс. – Завтра начнут приезжать гости.
– Можно быть окруженным людьми – и в то же время абсолютно одиноким, – нравоучительно промолвила матушка.
– Но, матушка, мы же в замке!
– Ладно, ладно, не будем вам больше докучать, – махнула рукой матушка. – Гита, идем.
На прощание нянюшка Ягг угостилась бараньей отбивной из-под серебряной крышки и помахала королевской чете.
– Веселитесь тут, – сказала она. – Насколько это возможно.
– Гита!
– Уже иду.
Эльфы чудесны. Они творят чудеса.
Эльфы удивительны. Они вызывают удивление.
Эльфы фантастичны. Они создают фантазии.
Эльфы очаровательны. Они очаровывают.
Эльфы обворожительны. Они завораживают.
Эльфы ужасны. Они порождают ужас.
Особенностью слов является то, что их значения способны извиваться, как змеи, и если вы хотите найти змей, ищите их за словами, которые изменили свои значения.
Никто ни разу не сказал, что эльфы хорошие.
Потому что на самом деле они плохие.
– Ну, вот и все, – сказала нянюшка Ягг, когда ведьмы шли по подъемному мосту замка. – Надо признать, ты отлично поработала, Эсме.
– Куда там… – возразила матушка Ветровоск.
– Но ты же сама сказала, что больше никому пройти не удастся. А магией у камней заниматься некому, это точно.
– Да, но круги будут еще появляться день или два. За это время все, что угодно, может случиться.
– Диаманда вышла из игры, а других ты здорово напугала, – сказала нянюшка Ягг, бросая баранью косточку в пересохший ров. – Звать их никто больше не осмелится, это я точно знаю.
– Но один сидит у нас в подземелье.
– Хочешь от него избавиться? – спросила нянюшка. – Если хочешь, пошлю Шона к королю Железобетонссону, что на Медной горе. Или сама могу вскочить на старое помело и слетать шепнуть пару слов Горному королю. Гномы и тролли в одно мгновение избавят нас от этой проблемы. Нет эльфа – нет проблемы.
Матушка не обратила ни малейшего внимания на ее слова.
– Нет, есть еще кое-что, – хмуро промолвила она. – О чем мы не подумали. Она попытается найти лазейку.
Ведьмы подошли к городской площади. Матушка огляделась по сторонам. Конечно, Веренс был королем, и это было правильно, и это было его королевство, что тоже было правильно. Но в более глубоком смысле королевство принадлежало ей. И, конечно, Гите Ягг. Власть Веренса распространялась только на людей – тролли и гномы не признали его королем, хотя сделали это очень вежливо. Но что касается деревьев и скал, их матушка Ветровоск считала своими. Она могла чувствовать их настроение.
За ними продолжали следить. Она ощущала общую настороженность. Достаточно внимательное наблюдение изменяет объект наблюдения, а сейчас таковым объектом была вся страна. Вся страна подверглась нападению, и судьба ее лежала на плечах матушки…
– Забавно… – сказала вдруг нянюшка Ягг, словно сама себе. – Сегодня утром сидела я у Плясунов и вдруг подумала, вот ведь забавно…
– Ты о чем?
– Когда я была молодой, жила здесь девушка, очень похожая на Диаманду – с дурным характером, нетерпеливая, талантливая, ну, настоящая заноза в заднице для старых ведьм. Не знаю, помнишь ли ты ее?…
Они прошли мимо кузницы Джейсона, сотрясавшейся в унисон мощным ударам молота.
– А я никогда ее и не забывала, – тихо ответила матушка.
– Забавно, все развивается по кругу…
– Не совсем, – твердо возразила матушка Ветровоск. – И вовсе я на нее не похожа. Сама знаешь, какими в то время были старые ведьмы. Сопротивлялись всему новому. Кучка заклинательниц бородавок. Я никогда им не грубила. Я просто была… тверда. Прямолинейна. Стояла на своем. Быть ведьмой – это значит стоять на своем. Ты что там, улыбаешься?
– Это ветер, клянусь.
– А она – совсем другое дело. Никто не может упрекнуть меня в том, что я отвергала новые идеи.
– Ты знаменита именно тем, что всегда приветствовала все новое, – кивнула нянюшка Ягг. – Лично я это всем и вся говорю: Эсме Ветровоск никогда не отвергает новые идеи.
– Правильно.
Матушка Ветровоск окинула взглядом поросшие лесом холмы, возвышающиеся над городом, и нахмурилась.
– Главная беда в том, – сказала она, – что современные девушки совершенно не умеют мыслить логически. Нужно ведь что? Ясный ум и умение сосредоточиться. Твоя Маграт, например, постоянно отвлекается. А это мешает ей поступать правильно. – Она на мгновение замолчала. – Я чувствую ее, Гита. Чувствую ее, Королеву Фей. Ее разум способен проникать за камни. Вот ведь гадина! Она таки пробралась сюда. Она повсюду. Я чувствую ее везде, куда бы ни направила свои мысли.
– Все будет в порядке. – Нянюшка похлопала ее по плечу. – Увидишь.
– Она ищет лазейку, – повторила матушка.
– Доброе утро, братья, а почему вы так хмуры в сей славный день? – вопросил пекарь Возчик.