Лесопилку облюбовала семейка кровососов.
Густые заросли травы редели, спускаясь к подножью невысокого холма. У полуразрушенного барака, от которого остались лишь дощатые стены, чернела выжженная земля. На врытые в землю шесты были насажены человеческие головы. Иссохшие, безглазые. В глубоких трещинах, сквозь которые проступали голые черепа копошились черви. Черви копошились и в пустых глазницах, в открытых ртах, отчего издали казалось, что мертвецы пытаются что-то сказать. Волосы - черные, светлые, седые - рвал ветер. Головы не отрезаны, они вырваны из тела. Кое-где остались шейные позвонки. Над всеми возвышалась на шесте еще свежая добыча - в ссохшихся останках еще угадывались человеческие черты. Разинутый в последнем крике рот, выклеванные воронами глаза. И вырванный позвоночник, тянущийся вдоль шеста к земле.
Поохотились твари.
Грек насчитал четырнадцать шестов, занятых человеческими головами. Пять колов с заточенными остриями оставались свободными.
Было еще нечто, от чего бинокль дрогнул в руках у повидавшего многое проводника. Несмотря на то, что подспудно он и ожидал увидеть нечто подобное.
К уцелевшей стене сарая был пристегнут тот, чья участь решена. В ближайшее время ему надлежит занять место на свободном шесте. Железный штырь проткнул тело человека ниже грудной клетки, так, что не были задеты жизненно важные органы. Давно запеклась кровь, пропитавшая защитный комбинезон. Человек дышал. Судорожно, порывисто, на губах пузырилась розовая пена. Утонувшие в черных тенях глаза упрямо смотрели прямо перед собой. Изрезанный когтями, с черными полосами запекшейся в ранах крови, человек еще жил.
Лоскут сорванного с черепа волосяного покрова закрывал пол-лица - человек был изуродован до неузнаваемости. Однако Грек его узнал. Это был Леший. Молодой сталкер. Отчаянный и бесстрашный. По пьяни утверждавший, что не может прожить без Зоны и дня. Что жизнь без адреналина скучна и неинтересна.
Они никогда не были друзьями, так, шапочное знакомство, но Грек его узнал. Он сдержал тяжелый вздох. Каждому - свое. Кого изнанка выкрутит, кого кровосос до суха выпьет. Кого комариная плешь сплющит. Всякий знает, хочешь жить долго - в Зону не ходи.
Но спаси нас Зона от такого конца.
Грек опустил бинокль. Все, что он хотел выяснить, он выяснил. Понятно, что твари бродят рядом, разве разглядишь невидимок гребанных в бинокль?
Понятно и другое. Надо уходить. По возможности быстро. Об излишней осторожности теперь можно забыть - спасибо Лешему, пусть земля ему будет... Пусть смерть его будет скорой.
Не хотелось идти мимо свалки, однако придется. Человек предполагает, а Зона располагает.
-Кто это сделал? - голос Очкарика дрогнул у самого уха.
-Кровососы, кто же еще? - отозвался Грек. - Территорию метят. Чтобы чужая семья знала, кто здесь хозяин.
Грек положил в боковой карман рюкзака бинокль и поднялся.
-Будем уходить. Первым идет...
-Подожди, Грек. - Макс сделал шаг вплотную к проводнику. - Мы что его здесь бросим? Он же еще живой!
И в глазах столько требовательной тоски, что Грек умилился. Точно, не ошибся он в этом парне.
-Вот за это и скажи ему спасибо, - прошипел Грек. - За то, что пока он жив, тебе жизнь сегодня в подарок досталась.
-Не понимаю. Если спасти нельзя, то хотя бы пулю ему, чтобы не мучился. Я с такого расстояния не промахнусь...
-Тебе, дураку, отдельно объясняю: ни один кровосос не отойдет далеко от еще живой добычи. Инстинкт такой у него, сынок. Кончится пища, тогда и будет суетиться. Ты думаешь, один такой тут стоишь и в ту сторону пялишься? Кровососы всей семьей, втроем у шестов стоят и тебя, дурака, разглядывают.
-Где? - Невольно обернулся в сторону лесопилки Макс.
-В..., - добавил ругательство в рифму Грек. - Мозгами шевели, придурок. Как их увидеть можно, если они в невидимом режиме? Слыхал о таком?
-Да... но... я думал, там мираж будет какой-нибудь, или воздух колыхаться будет... Нельзя же, чтобы совсем не было видно тела.
-Ты не пугай меня, сынок, - голосом, полным скрытой угрозы, сказал Грек. - Мне убогих в отряде не надо. Забыл где находишься? Так я тебе напомню, - он аккуратно, но убедительно взял Макса за отвороты куртки и вплотную приблизил лицо. - Трех матерых кровососов в четыре автомата не положим. Первое. Если на свою голову тебе плевать, то у товарищей поинтересуйся, согласны ли они вместо Лешего помучиться... А если решил действовать - вперед. Дождись, пока мы отойдем на безопасное расстояние - и давай. Это второе. А если раздумал, дуй без глупостей вперед. И моли Зону... или бога, кого угодно моли, чтобы Леший, - он кивнул в сторону лесопилки, - еще пожил хотя бы пять минут. Потому что его смерть - это сигнал для кровососов, что пища кончилась и пора начинать новую охоту...
-Грек! - взмолился Краб. - Хватит разговоров, а?
Уже отойдя от гнезда кровососов на безопасное расстояние, Грек продолжал ругаться про себя.
Обязательно в команде такой Робин Гуд найдется. Будет на нервы капать. "Разве мы его бросим... он же еще живой" - мысленно передразнил Макса Грек. Трех кровососов в четыре автомата! Додумался, говнюк. Как будто Грека не волновало, что свой брат сталкер так погибает. Но выхода нет. Лешего не спасти, а вот добавить голов на свободных шестах - это запросто.
Тоже, новички, твою мать. Прутся в Зону, ничего не зная о тех тварях, которых в худшем случае предстоит увидеть в первый - а с такой подготовкой - в последний раз. Когда Грек уходил в первую ходку, он и то знал о повадках этих тварей больше, чем Макс сейчас.
Умник, - Грек зло сплюнул под ноги, - не удосужился узнать заранее, можно ли убить кровососа вообще и туда же, в Зону лезет. На доброго дядю надеется, который вместо того, чтобы жизнь такому засранцу спасать, между делом еще лекции возьмется читать.
Каждый дурак - как выяснилось, кроме этих обормотов, знал, что убить одного кровососа в три автомата еще возможно. Самый верный способ, и то, учитывая, что он уже как минимум ранен и в силу чего потерял способность становиться невидимкой. Тогда автоматную очередь ему прямо в рыло, еще лучше - прямо в раздувшиеся как у осьминога кровососущие щупальца. Туда, в самую середину.
Грек плотоядно прищурился. Тогда тварь получит по заслугам.
Встретить сытую семью кровососов и остаться в живых - таких случаев немало. Гораздо опаснее тварь, потерявшая семью. Выскочит из неоткуда и уйдет в никуда. А от тебя останется высушенная оболочка.
Макс сопел так громко, что Грек несколько раз порывался сделать ему замечание, но всякий раз передумывал. Что ни говори, лучше иметь дело с десятком Максов, чем с одним Крабом.
Так было и будет. Любит Зона равновесие. Сколько новичков сюда переводил, а всегда такой вот Краб попадется. Однажды, помнится, не так давно, напросились в Зону сразу три таких Краба. Все слова при знакомстве на лету ловили, в рот заглядывали. "Да, командир", "как скажешь, командир". А глаза как у раненного кровососа - злые, безжалостные. Думают, одни они на свете такие умники и все как надо рассчитали: старый придурок в Зону их отведет, места грибные покажет, артефактов дорогих под завязку наберет, а на обратном пути у кордона мы его и грохнем. Втроем для верности - как ни справиться?
Греку в тот раз и головы ломать не пришлось, новичков разгадывая. Все у них на мордах было написано. Психология, она, брат сталкер, годами нарабатывается. Ее не то что не пропьешь - после стакана водки чутье только обостряется. До такой степени, что гнилье издалека чуешь.
Каждый такой Краб самым умным себя считает, будто никто до него до такой штуки не додумался. Все мародеры сталкеров на выходе встречают, чаще у купленной с потрохами "таможни" - есть такой КПП. А этот считает: а на хрена мне под пули подставляться, неизвестно еще кто кого. Пойду я с проводником как новичок. На выходе с Зоны всяко можно уловить момент, когда заснет старый пень и ножиком его по горлу. Риск нулевой, и деньги в кармане. Ему и невдомек, что не он сталкера, а его сталкер использовать будет. Только не слепой случай решает, кому из новичков отмычкой стать, а Грек и решает - какое дерьмо Зоне отдать. На, тебе, Зона, не жалко. Есть у выхода участочек неприятный, где аномалии в чехарду играют. Вот для этого Краб и сгодится.
К слову сказать, в тот раз Грек взялся трех Крабов с Зону вести. Не повезло, мужикам, не удался у них план. Один сразу загнулся - на колючку наступил. И не пряталась она особенно, по всем правилам ямка, как стаканом вырезанная, с ровными краями. Прочный как металл росток и проткнул его насквозь. Не повезло парню, в самое интимное место попал. Так и остался навеки "бабочкой".
Второй Краб после этого вроде как не в себе стал. И однажды ночью они с оставшимся в живых Крабом его лишились. Встал чудак, и в Зону ушел. И оружие свое оставил, вплоть до ножа. Тоже в полку убогих прибыло.
Третий потом собачонкой преданной за Греком бегал. Однако, поздно, Вася, пить Боржоми. Веры не было. Хотя и повинился он перед смертью, пока на мельнице вертелся...
Третий потом собачонкой преданной за Греком бегал. Однако, поздно, Вася, пить Боржоми. Веры не было. Хотя и повинился он перед смертью, пока на мельнице вертелся...
Не хотелось идти через кладбище старой техники, копившейся, казалось, со времен Октябрьского переворота 1917 года. Грек пришел к выводу, что из двух зол: идти по болоту или по сухому, выбирает свалку. На болоте после каждого выброса творится - лишь Зона знает что. К тому же Грек ненавидел болото с детства и ходил туда только в самом крайнем случае. Если риск для жизни одинаков, то уж лучше справляться с опасностями, имея под ногами твердую почву.
На свалку и двинулись, соблюдая максимум осторожности.
Однако нехорошее предчувствие затаилось где-то в районе живота. Сколько не пытался отвлечься, развлекая себя воспоминаниями о прошлой ходке, все без толку.
И как в воду глядел.
КРАСАВЧИК
Красавчик подавил в себе острое желание разбить мобильный телефон о стену мыльного пузыря. Подумать только, каких-нибудь двое суток назад он воспринимал чертов мобильник как часть прежнего мира, оставленного за кордоном. Всего ничего и понадобилось для того, чтобы поменять мнение на противоположное - посидеть в мышеловке, имея над головой дамоклов меч, в любую минуту готовый обрушиться на голову.
Сжимая в руках ненужный мобильник, Красавчик с тоской посмотрел на черный экран. Больше всего эта вещь походила на насмешку. Мертвая. Такая же мертвая как Зона. Это она, хитрая, продажная, перекроила всех по своему образу и подобию. Все у нее шиворот - навыворот. Мертвое в живом, живое в мертвом.
Да будет свет, да будет тьма... Здесь свой творец - Зона. Да будут твари дрожащие... И создала по образу и подобию своему... человека? Кто сказал - человека? Может кровосос - по образу и подобию. Или контролер. Пожалуй, Красавчик рискнул бы поставить именно на контролера.
И будет каждому по вере его. Точно. А тут в Зоне и ходить далеко не надо. Хочешь, чтобы воздалось сразу и при жизни? Тогда топай к саркофагу, к "исполнителю желаний". Говорят, самый сильный артефакт в Зоне, любое желание исполняет, что бы не попросил. Многие ходили туда. Никто живым не вернулся. По всей видимости расщедрилась Зона - столько отсыпала, что не унесли.
Красавчик так сжал в руке мобильник, что тот треснул.
И ему по вере воздалось. Что хотел, то и получал. Хотел артефактов редких - пожалуйста. Хотелось везенья - и тут слова поперек никто не сказал. Чутья побольше, чтобы ловушки издалека чувствовать - и это без проблем.
И смерть досталась на славу. Мышеловка. Для мыши серой, чтоб много на себя не брала. Кто ты? Тварь дрожащая. Хлоп - и нет тебя. И никогда не было.
Сталкер глубоко вздохнул, чтобы привести в порядок мысли и опять ему показалось, что воздух на исходе. Он задержал дыхание. И не дышал до тех пор, пока не потемнело в глазах. Потом осторожно выдохнул и стал дышать расчетливо и экономно.
Так уже было не раз. Вдруг начинало казаться, что воздуха нет. Внутри нарастала волна не отчаянья, скорее бешенства. Пока он гасил в себе очередной приступ, постепенно успокаивался. Время шло, Красавчик забывался и дышалось по-прежнему легко.
Через пару часов все начиналось сначала.
Вода капала. Сначала через пять секунд, потом через десять, потом через пятнадцать. И опять возвращалась к началу.
Оттого, что не было возможности заткнуть неизвестный источник, сталкер смирился со звуком. Стук капель о каменный пол вскоре перестал его раздражать.
Есть не хотелось. Он заставил себя раскрыть пачку галет и долго жевал, уставившись в земляной пол. Потом достал флягу и запил несколькими глотками воды. Не потому, что больше пить не хотелось. Как раз наоборот - с жаждой дело обстояло с точностью до наоборот. Пить хотелось отчаянно.
Впервые испытав приступ жажды, Красавчик поймал себя на мысли, что воды при самой строгой экономии хватит максимум на два дня. Дальше будет плохо. И тогда он подумал о том, что звук капающей воды послан ему в наказание, чтобы напоследок помучился. Как там был наказан Тантал? Кругом была вода, а он не мог напиться. Похоже.
Да практически, то же самое.
Он задавил мысль на корню и больше к ней не возвращался. Пока вода была, вопрос о наказании снят с повестки дня.
Мочевой пузырь не напоминал о себе часов десять. О большем и думать не приходилось. Голодный паек, он и в мышеловке голодный паек.
Как ни странно, но в ловушке запах долго не держался, а ведь Красавчику пришлось несколько раз пользовать мышеловку в качестве туалета. А может и держался, только со временем он к нему привык.
Смочив пересохшие губы водой из фляги, сталкер вспомнил, как набирал воду из Живого источника. Вода чистая, холодная лилась по рукам, затекая в рукава. Он тогда еще поморщился. Знал бы заранее, что предстоит...
Что тогда? На неделю вперед все равно не напьешься. И не надышишься. Все случилось так, как случилось. Будет еще Зона с каждым червем считаться....
...вода чистая, холодная лилась по рукам, затекая в рукава. Красавчик недовольно поморщился, закатывая рукава.
Повязку на левой руке, отмороженной в "снежке" пришлось поменять. Пузыри лопнули и присохли к бинтам. Так, что Красавчику пришлось долгое время держать руку под водой, дожидаясь, пока повязку можно будет безболезненно снять. Он наложил новую, предварительно смочив ее в растворе антисептика. Потом с трудом натянул сверху перчатку с обрезанными пальцами. Кожаная перчатка треснула в нескольких местах, зато теперь белый цвет бинта не слишком бросался в глаза.
Серая облачность долго копила влагу и наконец разразилась мелким дождем.
Красавчик поднял капюшон, застегнул клапан, чтобы материал плотнее прилегал к голове. Капли дождя зашуршали по непромокаемой ткани. Сталкер вздернул лямки рюкзака выше, чтобы не давили на плечи, поправил автомат и пошел вперед, оставляя за спиной Живой источник.
Морось влажной паутиной липла к лицу. Проселочная дорога, которую не тронула вездесущая трава, пылила. Напитанная влагой пыль постепенно прибивалась к земле.
Дорога не сдавалась. Она хранила свою историю от посягательств Зоны. В сухой почве четко отпечатались следы автомобильного протектора. Будто оставленные вчера завязшим после сильного дождя автомобилем. Следы так и не смогли слизать ни ливни, ни весенние паводки. Зона не оставляла попыток стереть всякое воспоминание о человеческой деятельности. Постепенно усиливающийся дождь собирался в ямах, рытвинах, сливался в лужи, размывая почву. Красавчик не первый раз пользовался этой дорогой: проходило время и куда-то уходила вода, а следы от автомобильных покрышек никуда не девались.
Красавчику было приятно тешить себя мыслью о том, что не всё здесь живет по законам Зоны.
Простая мысль о том, что и чудесное противостояние проселочной дороги тоже ничто иное, как перерождение, идущее вразрез с законами природы, не приходила ему в голову.
Дождь все усиливался. Занятый своими мыслями сталкер продолжал идти вперед. Он не чувствовал усталости, хотя с утра отмахал в общей сложности километров двадцать. Может и больше. Дважды приходилось с запасом огибать новоявленные ловушки. Искрили батарейки, выбрасывая в разные стороны короткие ослепительные молнии. Такую аномалию, ведущую себя крайне непредсказуемо, приходилось обходить стороной. Вела она себя каждый раз по-разному. Однажды можно было пройти недалеко от эпицентра - и ничего. А другой раз и далеко обходишь, а только чудом останешься цел. Четких границ батарейка не имела и достать могла и на приличном расстоянии.
Не имея желания проверять на собственной шкуре длину молнии, Красавчик пошел кружным путем. Чуть позже он едва не вляпался в вакуумную яму, и то по собственной глупости, отвлекших на грызню слепых собак, занятых дележкой свежей добычи. По кускам камуфляжа, вперемешку с окровавленными кусами мяса, Красавчик сделал неутешительный вывод. Перед дождем ветер стих и безвоздушная ловушка не проявились столь впечатляюще. Почувствовав удушье, сталкер сделал шаг назад. Разумное решение - и он это знал. Несмотря ни на что, всякий раз, когда случалось сталкиваться с воздействием ловушки, Красавчик с трудом справлялся с острым приступом паники, который толкал тело вперед.
С тех пор прошло два часа. Серое небо наливалось чернотой. Клубились тучи, сплошной стеной выкатываясь из-за горизонта. С запада надвигалась гроза. Дикая и необузданная как сама Зона.
Мысль о крыше над головой, как несбыточная мечта не приходила сталкеру в голову. Самое большее через час начнется гроза, от которой нет спасенья. Ливень - это цветочки. Ягодки представляли собой молнии, большей частью не линейные, а шаровые. К тому же в поле, лежащем по левую руку, наверняка найдется пара тройка батареек. Когда все это вместе взятое сдетонирует, по полю покатятся сотни плазмоидов, заключенные в магнитную оболочку. Иными словами волна шаровых молний, только и ищущих во что бы разрядиться, накроет все на своем пути. Рассчитать сколь глубоко пойдет приливная волна не дано никому. В силу вышеперечисленных причин, убираться с линии грозового фронта следовало не быстро, а очень быстро, если вообще таковая возможность еще имелась.