Речные заводи (том 2) - Ши Найань 2 стр.

– Эй, чья это лодка? Кто осмелился орудовать в этих водах? Добычу делим пополам.

– Ах, это почтенный брат Ли! – воскликнул лодочник. – А я-то думал, кто же это такой? Ты что, тоже на работу выехал? А где твой брат?

– А, это ты, брат Чжан! – откликнулся другой. – Значит, ты опять здесь промышляешь? С уловом ты или нет?

– Ну, узнаешь, что тут у меня, так нахохочешься, – отвечал лодочник. – Мне в последнее время не везло, да еще я проигрался в пух и прах! Вот сидел я на отмели и раздумывал над своей судьбой, как вдруг на берегу показалась толпа людей. Они гнались за тремя, которые сами прибежали ко мне в лодку. Двое – из этих мерзавцев – стражники, а третий – низкорослый, темнолицый преступник. Но кто он и откуда, я не знаю. Сам он говорит, что его сослали в Цзянчжоу, однако канги у него на шее нет. Гнались за ними братья My из города Цзеянчжэнь. Они хотели поймать его, да я понял, что тут есть чем поживиться, и не выдал их.

– Э! – вскрикнул тот. – Может быть, у тебя в лодке почтенный брат Сун Гун-мин?

Сун Цзяну показалось, что этот голос ему знаком, и ов закричал, приподнявшись в лодке:

– Добрый человек, не спасете ли вы Сун Цзяна?

– Да, это действительно почтенный брат Сун, – с испугом воскликнул Ли. – Хорошо, что я не опоздал!

Выглянув из лодки, Сун Цзян при свете звезд увидел, что на носу догнавшей их лодки стоял не кто иной как Ли Цзюнь – Дракон, будоражащий реки. А гребцами оказались Тун Вэй и Тун Мэн. Как только Ли Цзюнь узнал Сун Цзяна, он сразу же прыгнул к нему в лодку и голосом, полным участия, сказал:

– Ну, уж натерпелись вы страху, уважаемый брат! Опоздай я немного, и вас могли бы по ошибке лишить жизни. Само небо послало меня сюда. Какое-то беспокойство грызл меня сегодня, и я решил выехать на лодке за добычей. Вот уж никак не думал, что найду вас, дорогой брат, в таком опасной положении.

А лодочник, казалось, потерял дар речи и после долгого молчания, наконец, решился спросить:

– Почтенный господин Ли Цзюнь, неужели этот темнолицый человек и есть Сун Гун-мин из Шаньдуна по прозвищу «Благодатный дождь»?

– Как видишь! – отвечал Ли Цзюнь.

Тогда лодочник отвесил Сун Цзяну глубокий поклон и сказал:

– Почтенный отец! Что же вы раньше не назвали своего имени? Ведь я мог совершить злое дело! Я едва не погубил вашу жизнь.

Тогда Сун Цзян, обращаясь к Ли Цзюню, спросил, кто этот человек и как его зовут.

– Вы, конечно, не могли знать, что это мой названный младший брат. Зовут его Чжан Хэн, по прозвищу «Собачья морда». Живет он здесь на реке и занимается вот этим «добродетельным» делом.

Тут Сун Цзян и стражники рассмеялись; затем лодки направились к берегу. Чжан Хэн и Ли Цзюнь помогли Сун Цзяну и его сопровождающим выйти на отмель. Там Ли Цзюнь сказал Чжан Хэну:

– Ну, брат, сегодня тебе представился случай познакомиться с самым справедливым человеком в Поднебесной, писарем Юньчэнского уездного управления господином Сун Цзяном, о котором я так много тебе говорил.

При этих словах Чжан Хэн выбил огонь из кремня, зажег Фонарь, поднял его и, осветив лицо Сун Цзяна, тут же бухнулся ему в ноги, прямо на песок.

– Дорогой брат! – взмолился Чжан Хэн. – Прошу вас простить мне мою вину. – И, закончив церемонию с поклонами, спросил:

– Могу ли я узнать, почтенный брат, за что же вас сослали в эти места?

Ли Цзюнь рассказал ему историю Сун Цзяна. Выслушав весь рассказ, Чжан Хэн произнес:

– Я должен сказать вам, дорогой брат, что у нас в семье два брата. Я – старший. У моего младшего брата отменное здоровье и белое как снег тело. Он может проплыть под водой пятьдесят ли и прожить под водой семь дней и семь ночей. А когда он плывет, то кажется, что в воде сплошная белая полоса. Народ дал ему прозвище Чжан Шунь – «Белая лента в воде». К тому же он очень хорошо владеет военным искусством. Прежде мы жили с ним вместе на берегу Янцзы и зарабатывали честным трудом.

– Ну, а что же потом случилось? – поинтересовался Сун Цзян.

– Потом мы оба проигрались. И я стал заниматься перевозкой через реку контрабандистов. Некоторые спешили, да и были не прочь избежать уплаты пошлин. Однажды, когда в лодке все места были заняты, я шепнул моему брату Чжан Шуню, чтобы он нарядился торговцем и тоже сел с узлом в мою лодку. На середине реки я остановился, бросил якорь и, схватив нож, потребовал деньги за перевоз. По уговору мне должны были заплатить по пятьсот монет с человека, а я требовал по три тысячи. Начал я со своего брата – мы условились, что он откажется платить такие деньги. Тогда я вступил с ним в драку. Одной рукой я схватил его за голову, другой – за ноги и швырнул в воду. После этого я обратился к остальным – они сидели, оцепенев от страха, и никто из них не подумал возражать, а напротив, каждый старался уплатить первым требуемую сумму. Собрав деньги, я доставил их в тихое место и высадил на берег. А мой брат тем временем переплыл под водой на противоположный берег. Там мы поделили с ним выручку и отправились играть в карты. Вот так мы и промышляли с моим младшим братом.

– А здесь много бывает торговцев, которые обращаются к вам для переправы через реку? – спросил Сун Цзян.

Услышав это, Ли Цзюнь и остальные рассмеялись, а Чжан Хэн сказал:

– Ну, сейчас-то мы с братом занимаемся другим делом. Я здесь – на Сюньянцзяне – сам понемногу занимаюсь контрабандой. А Чжан Шунь служит в Цзянчжоу надзирателем по торговле рыбой. Раз уж вы, почтенный брат, едете туда, то разрешите послать с вами брату письмо. Вот беда только – неграмотный я, сам написать не умею.

– Мы пойдем в деревню, – сказал на это Ли Цзюнь, – и попросим написать господина писаря. А Тун Вэй и Тун Мэн останутся здесь присматривать за лодками.

Так они и сделали. Впереди шагали Ди Цзюнь и Чжан Хэн. Последний нес фонарь. Не прошли они и одного ли, как заметили впереди огни факелов.

– А что, братья еще не ушли отсюда? – спросил Чжан Хэн.

– Какие братья? – в свою очередь спросил Ли Цзюнь.

– Из семьи My, они живут здесь в городке, – ответил тот.

– А вот мы сейчас заставим их подойти и поклониться нашему почтенному брату, – произнес Ли Цзюнь.

– Это невозможно, что вы, что вы! – поспешно воскликнул Сун Цзян. – Ведь они только что гнались за мной.

– Не беспокойтесь, почтенный брат наш, – сказал Ли Цзюнь. – Они ведь не знали, кто вы такой. Это парни из нашей компании.

И тут Ли Цзюнь, подняв руку, пронзительно свистнул. Люди с факелами тотчас же бросились в их сторону. Подбежав, они увидели, что Ли Цзюнь и Чжан Хэн оказывают всяческие знаки внимания Сун Цзяну. Это совершенно ошеломило братьев My. Наконец, они спросили, обращаясь к Ли Цзюню и Чжан Хэну:

– Разве, дорогие братья, вы знакомы с этими людьми?

– А как вы думаете, кто он такой? – смеясь, спросил Ли Цзюнь, показывая на Сун Цзяна.

– Нам неизвестно кто он, – отвечали братья. – Только мы видели, что он в нашем городе вынул деньги и вознаградил фехтовальщика. Этим самым он запятнал честь нашего города. За это мы и хотели наказать его.

– А ведь это – господин Сун Гун-мин, тот самый писарь Юньчэнского уездного управления, о котором мы с вами так часто говорили, – произнес Ли Цзюнь. – Что же вы медлите и не кланяетесь ему?

Услышав такие слова, оба брата My тотчас же отбросили в сторону свои мечи и повалились в ноги Сун Цзяну.

– Мы давно уже слышали ваше славное имя, и вот, наконец, нам удалось увидеть вас. Однако мы нанесли вам оскорбление и очень виноваты перед вами. Умоляем вас простить нам нашу вину.

Помогая им подняться, Сун Цзян сказал:

– Разрешите мне узнать ваши имена.

– Это отпрыски местной богатой семьи, – ответил за них Ли Цзюнь. – Старшего зовут My Хун, по прозвищу «Неудержимый», а младшего – My Чунь, по прозвищу «Младший Неудержимый». Городок Цзеянчжэнь полностью находится в их руках. У нас здесь есть три владения; вы, почтенный брат, человек новый в наших местах, и разрешите вас уж со всем этим познакомить. Местность, расположенная у подножья горы Цзеянчжэнь, считается другим владением, там распоряжаемся я и Ли Ли. А третье владение – Сюньянцзян, там хозяйничают Чжан Хэн и Чжан Шунь.

– Откуда же все это могли знать мы? – сказал Сун Цзян. – Но раз здесь все свои люди, так разрешите вас попросить освободить также и Сюэ Юна.

– Ах, этого фехтовальщика! – рассмеялся My Хун. – Ну, на этот счет вы, уважаемый брат, можете быть совершенно спокойны. My Чунь! – обратился он тут же к своему младшему брату. – Пойди-ка за фехтовальщиком, а мы пока попросим почтенного гостя к нам в поместье и воздадим ему должные почести, чтобы искупить нашу вину.

– Вот это правильно! – воскликнул Ли Цзюнь. – Мы пойдем прямо к вам в.поместье.

Затем My Хун распорядился, чтобы два работника пошли сторожить лодки и сказали Тун Вэю и Тун Мэну идти в поместье вместе со всеми. И тут же My Хун послал в поместье гонца предупредить, чтобы там готовились к пиршеству, закололи баранов, свиней и приготовили вина. Дождавшись Тун Вэя и Тун Мэна, вся компания двинулась к поместью. Было уже время пятой стражи.

Придя в поместье, братья вызвали отца – старого My – и познакомили его с гостями. Затем все прошли в зал и расселись за столом, заняв места, положенные для гостей. Сун Цзян и старый My сели друг против друга. Когда завязался разговор, уже рассвело. В это время пришел My Чунь с Сюэ Юном и познакомил его со всеми присутствующими.

Радушию My Хуна не было конца. Он угощал Сун Цзяна и других гостей с раннего утра и до самого вечера; на ночь все остались в поместье.

На другой день Сун Цзян собрался было уходить, но My Хун не отпустил его и оставил у себя также и всех остальных. Сун Цзяна повели прогуляться и показали достопримечательности города.

Так прожили они три дня. Наконец, Сун Цзян забеспокоился: срок явки к месту ссылки истекал и Сун Цзян решительно заявил, что больше не может оставаться в усадьбе. Никакие уговоры My Хуна и других не помогали. Тогда Сун Цзяну был устроен прощальный обед.

На следующее утро, рано поднявшись, Сун Цзян простился с хозяином поместья старым My и со всеми удальцами. А Сюэ Юну ой посоветовал пожить еще некоторое время в доме My Хуна и потом приехать в Цзянчжоу, где они снова встретятся.

– Почтенный брат, вы можете быть совершенно спокойны, – уверил его My Хун, – я сам позабочусь о Сюэ Юне.

После этого он взял блюдо с золотом и серебром и преподнес Сун Цзяну. Кроме того, он щедро наградил его стражу. Тем временем Чжан Хэн нашел в поместье My Хуна человека, который написал ему письмо, и попросил Сун Цзяна передать это письмо Чжан Шуню. Сун Цзян спрятал письмо в свой узел. После этого все пошли провожать Сун Цзяна к берегу реки Сюньянцзян. Там My Хун прежде всего велел сложить в лодку узлы с вещами, кангу и провизию на дорогу. Затем они, плача, распрощались. Мы не будем рассказывать о том, как все они разошлись по своим домам.

Расскажем лучше о том, как Сун Цзян и его стража поплыли в лодке в Цзянчжоу. На этот раз у них был другой лодочник. Он поднял паруса, лодка быстро неслась, и вскоре путники высадились на берегу в Цзянчжоу. Здесь Сун Цзян снова надел свою кангу, а стражники приготовили бумаги. Захватив вещи. они двинулись к областному управлению. В тот момент, когда они туда пришли, как раз появился на чальник области и приступил к делам. Это был Цай Дэ-чжан, девятый сын Цая, советника императора, поэтому народ в Цзянчжоу называл его еще Цай девятый. Он был жадным, корыстолюбивым, заносчивым человеком, любил всякие излишества. Советник императора назначил его начальником области, со множеством населения и обилием продуктов, так как это было богатое и доходное место.

Войдя в присутствие, стражники подвели Сун Цзяна к начальнику и представили бумаги. Цай Дэ-чжан по одному виду Сун Цзяна понял, что это человек необыкновенный, и обратился к нему с вопросом:

– Почему на твоей канге нет печати Цзичжоуской области?

– Мы попали по дороге под проливной дождь, и вода смыла все печати, – отвечали стражники.

Тогда начальник области отдал распоряжение написать препроводительную бумагу и отправить Сун Цзяна в лагерь для ссыльных, находящихся за городом. Затем он добавил, что Сун Цзяна в лагерь доставит служащий управления. А тот, получив бумагу, вышел вместе с прибывшими, и все четверо прежде всего направились в кабачок. Там Сун Цзян вынул три ляна серебра и, передавая их служащему Цзянчжоуского областного управления, попросил его замолвить слово перед начальником лагеря, чтобы тот поместил его в отдельную камеру. Когда они прибыли на место, служащий областного управления вошел в канцелярию лагеря и попросил, чтобы к Сун Цзяну относились как можно лучше. А стражники вручили Сун Цзяну вещи и, горячо поблагодарив, распрощались с ним.

– Хотя мы и натерпелись много страху, – говорили они, уходя, – но зато и заработали немало.

Получив в областном управлении бумагу, охранники отправились в обратный путь в Цзичжоу.

Дальше речь пойдет только о Сун Цзяне. За предоставление отдельной камеры Сун Цзян дал надзирателю десять лян серебра. Кроме того, ему еще пришлось удвоить эту сумму и отдать двадцать лян серебра начальнику лагеря, а также сделать мелкие подарки остальным тюремным служащим. Так Сун Цзян завоевал себе всеобщее расположение.

Спустя некоторое время надзиратель повел Сун Цзяна в канцелярию. Здесь с него сняли кангу и привели к начальнику лагеря. Благодаря тому, что Сун Цзян уже заранее дал взятку, начальник обратился к нему с такими словами:

– Вновь прибывшему ссыльному Сун Цзяну объявляется следующее: по уложению, изданному родоначальником Сунской династии императором У Дэ, каждый вновь прибывающий в ссылку подлежит предварительному наказанию – ста палочным ударам, дабы выбить из него всякую спесь! Эй, взять и связать его, – распорядился он.

– Я простудился по дороге, – скромно доложил Сун Цзян, – и заболел. До сих пор я еще не оправился от болезни.

– А ведь действительно этот парень как будто не совсем здоров, – заметил начальник лагеря. – По одному его истощенному виду и желтизне лица можно сказать, что он болен. Ну что ж! В таком случае наказание можно пока и отложить. А поскольку ссыльный уже служил в уездном управлении, то отправить его в канцелярию лагеря, где он и будет работать писцом, – и он тут же написал бумагу о назначении Сун Цзяна и приказал ему идти в канцелярию.

Поблагодарив начальника. Сун Цзян пошел к себе в камеру, взял свои вещи и, придя в канцелярию, устроился там. Другие заключенные, видя, что Сун Цзян пользуется таким уважением, купили вина и пригласили Сун Цзяна, желая поздравить его. А на другой день Суп Цзян в свою очередь приготовил вина и закусок, чтобы ответить на любезность заключенных. После этого он часто приглашал выпивать надзирателей и постоянно преподносил подарки начальнику лагеря. Денег и всякого добра у него было достаточно, и он тратил все это только на подарки.

Прошло полмесяца, и во всем лагере не было ни одного человека, который не полюбил бы Сун Цзяна. Однако старая пословица гласит: отношения между людьми складываются от того, как к ним подходят. Достоинство же людей оценивается по тому, как они себя держат – высоко или низко. Однажды, когда Сун Цзян распивал в канцелярии вино с надзирателем, последний сказал:

– Почтенный брат мой! Почему вы до сих пор не послали; подарка начальнику тюрьмы? Ведь это полагается по обычаю. Я и раньше напоминал вам об этом. А сейчас уже прошло более десяти дней. Завтра он приедет сюда, и получится не совсем хорошо.

– Это пустяки! – сказал Сун Цзян. – Если даже этот человек и попросит у меня денег, я не дам их ему. Если бы попросили у меня вы, дорогой брат, я дал бы вам без всяких разговоров. Если же их будет требовать начальник тюрьмы, он не получит от меня и медяка. Пусть он приходит, я знаю, что ему сказать.

– Не забудьте, господин писарь, – сказал надзиратель, – что это очень жестокий человек, да к тому же он очень силен. Если вы скажете что-нибудь не так, он может оскорбить вас, да и мне попадет, что я во-время не предупредил вас.

– Дорогой мой! – сказал на это Сун Цзян. – Пусть он делает, что ему вздумается. А вы не беспокойтесь. Я с этим делом сам справлюсь. Может быть, я ему кое-что и дам, но это еще неизвестно. А может быть, он и сам не осмелится требовать у меня что-нибудь.

Едва он успел договорить это, как вошел младший надзиратель, который сообщил, что в лагерь прибыл начальник тюрьмы. И в этот момент они услышали шум и ругань. Начальник тюрьмы кричал:

– Почему новый ссыльный до сих пор не послал мне деньги?!

– Ну, что я говорил! – воскликнул надзиратель. – Вот видите, он сам пожаловал сюда.

– Вы уж извините меня, дорогой брат, что я сейчас не могу больше беседовать с вами, – сказал, улыбаясь, Сун Цзян надзирателю. – Мы закончим нашу беседу как-нибудь в другой раз. А сейчас мне надо поговорить с ним.

– Лучше бы вам с ним не встречаться, – сказал, поднимаясь, надзиратель.

– Простившись с надзирателем, Сун Цзян пошел из канцелярии в контору, где был начальник тюрьмы.

Если б Сун Цзян не встретился с этим человеком, – город Цзянчжоу не превратился бы в логово тигров и зверей и на перекрестках улиц не валялись бы горы трупов и не потекли бы реки крови. Поистине:

О том, чем кончилась встреча Сун Цзяна с начальников тюрьмы, рассказывает следующая глава.

Глава 37

Как уже говорилось, Сун Цзян расстался с надзирателем и прошел в приемную. Здесь он увидел начальника тюрьмы, который сидел на скамейке у самого входа в приемную и громко кричал:

– Кто здесь новый ссыльный?

– А вот он! – сказал стражник, указывая на Сун Цзяна.

– Эй ты, разбойник! Карлик черномазый! – стал ругаться начальник. – На кого же это ты рассчитываешь, что не присылаешь мне положенных по обычаю денег?