— Вот ведьма, в воду глядела! От этих программ не оторвёшься! Ох, мои глазки, ох, мои ножки! — застонал Майоров, сползая со стула и плюхаясь на кровать Веселова.
Александр Веселов, Василий Майоров и Валентин Соколов сидели в пещере Александра и пытались изваять программу моделирования полёта космических кораблей методом дифференцирования закона Кеплера. Программа дурила, циклила и некорректно рассчитывала моменты стыковки. Прошло всего несколько занятий по программированию, но студенты настолько увлеклись, что пытались сами писать достаточно сложные программы. Получалось не очень — часы показывали половину четвёртого, а программа всё не поддавалась. И это был не первый день мучений с посиделками далеко за полночь.
— А ведь немаги не будут, как мы, рассчитывать полёты космических кораблей, — сказал Майоров, полежав несколько минут на кровати, — они наверняка начнут с того, что нарисуют программу с голыми девчонками, и на этом остановятся.
— Зря ты так про Сазонову. Права она была. Вон ты полежал всего пару минут, а в голову сразу сплошное волшебство полезло с глубинным осознанием дальних последствий социально — политических сдвигов, вызванных технологическим ростом, вызывающим переход количественных изменений в качественные, — пошутил Соколов.
Выданные студентам персональные вычислительные машины оказались настоящей прелестью — небольшой ящик — чемоданчик, откидываешь его — на крышке экран, на нижней части клавиатура. Экран также являлся панелью управления — в него можно было тыкать пальцами, чтобы нажимать там определённые кнопки управления. Кроме того. машина воспринимала и определённые жесты над клавиатурой. Эти переносные машины были разработаны пять сотен лет назад для отработки особо сложных заклинаний и действовали на основе магии. Но в глубоких пещерах Университета уже разрабатывались и машины на основе электричества — для последующего внедрения в мире немагов. Пока они значительно отставали от магических по удобству и быстродействию, но быстро совершенствовались.
"Будущее принадлежит электронно-вычислительным машинам на основе двоичной логики. В недалёком будущем вся почта, все телефонные звонки, все покупки будут делаться через ЭВМ, и даже все кино и всю музыку люди будут смотреть через них", — гордо возвещал на ознакомительном занятии доктор Яков Слизськи, ведущий специалист по разработке электронных машин, — "Мы на пороге новой эры, когда развитие коммуникаций выведет человечество на новый уровень гуманитарного развития!"
— Передайте ему, что он дурак, — мрачно отреагировал Гуров, когда восхищённые студенты начали при нём обсуждать слова доктора Слизськи, — электронные машины лучше было делать по троичной логике, как наши магические, а из развития коммуникаций само по себе ничего не получится, кроме нового уровня болтовни и переутомления.
Несмотря на все мрачные предупреждения Сазоновой и Гурова, многие студенты не на шутку увлеклись умной игрушкой. Веселов, Соколов и Майоров увлеклись расчетом движения космических аппаратов. Несмотря на внешнюю простоту, это оказалось не так просто: они с трудом продрались даже через расчёт движения по круговым плоским орбитам, пришлось многократно прибегать к консультациям кафедр математики и физики, а ведь в реальной жизни необходимо было рассчитывать пространственные эллиптические… Майоров с Соколовым получили уже по два наказания за переутомление, Веселов — одно.
— Нет, я думаю, большим спросом будет пользоваться программа, в которой идешь по коридору и рубишь всех встречных, — сказал Соколов после некоторого раздумья, — это не так быстро надоедает.
— Точно! А в конце коридора находишь комнату с голыми девчонками, — продолжил мысль Майоров. Веселов с Соколовым не удержались от смешков.
— Может, на фронт слетаем, фашистам хвост накрутим? А то уже нет сил на этот ящик смотреть, — предложил Майоров.
— Гуров говорил, что надо бы слетать в Германию, посмотреть, какие ещё тайные проекты фашисты затевают, — вспомнил Веселов, — но только это, наверно, завтра придётся делать.
Обсуждение планов прервал стук в дверь. На пороге стоял профессор Пащин и держал в руке три следящих браслета. Всем студентам раздали такие браслеты, чтобы контролировать переутомление. Но студенты нашли, как избавиться от этого контроля — спали по очереди, а браслеты отдавали спящим, чтобы забрать утром. Веселов, Соколов и Майоров повесили в эту ночь свои браслеты на Усачёва. Именно их и держал в руке профессор Пащин.
— О, нет! — застонал Майоров и пошел забирать свой браслет.
— О, да! — ответил профессор Пащин, пропуская мимо себя пристыженных Соколова с Майоровым, — Боевой маг студент Усачёв был срочно вызван на операцию по контролю летучих обезьян в Индии, был там ранен и доставлен в госпиталь. Нет, всё хорошо, уже исцелён. Но с него сняли восемь браслетов, эти, кажется, ваши. Александр… этот ваш. Спокойной ночи.
Так сорвался выход на изучение тайн фашистской Германии. Гуров здорово повеселился, найдя троицу за порубкой дров на хозяйственном дворе университета — именно эта операция назначалась наказанием за переутомление. Смысл в этом был двойной — и спорт, и спалось после этого очень сладко и долго. И, что самое главное, неизбежно.
Лекция про переутомление была не единственным "наоборот", которое припасла для студентов профессор Сазонова. На лекции по заколдовыванию немагов она удивила их следующим пассажем:
— В реальном мире может удержаться только такое учение, которое разделяется значительной частью общества. А поскольку большинство людей — животные по мотивации своей жизни, то можно сказать, что в реальной жизни способно удержаться только такое учение, которое, с одной стороны, будет нести людям определённую чистоту и свет, а с другой, будет их привлекать удовлетворением некоторых животных чувств и надежд. Возможностей в этом плане всего пять. Первая — льстить последователям уверениями в их исключительности и сверхчеловечности. Вторая — обещать решение всех проблем особо лёгким способом или одним волевым деянием. Третья — ублажать их обжорством или половой распущенностью. Четвёртая — уверять их, что только у данной идеологии есть в наличии правильные общественные или медицинские законы. Пятая — привлекать последователей красивостью: возвышенными песнями, пышными одеждами или строгим ритуалом. Подчёркиваю: это внешняя часть учения, то, что воздействует на животную природу. Без сколько-нибудь чистой сердцевины, говорящей о правде и чистоте, все эти фокусы не помогут. Но, с другой стороны, и без этого давления на животные чувства учение в реальном мире не удержится.
— Как вы понимаете, каждая из этих лестей животной части имеет свои отрицательные последствия, которые иногда перевешивают положительное влияние сердцевины учения. Поэтому, если на прошлом курсе и на практических занятиях этого курса мы вас практически принуждали и принуждаем становиться религиозными людьми, то на лекциях, наоборот, будем говорить о том, как религии и идеологии вредят миру. Я понимаю, что вам по подростковой нетерпеливости хотелось бы найти одно "особо верное" учение и усиленно внедрять его по всей Вселенной. Но вам придётся привыкнуть к тому, что ничего простого не бывает и что очень часто оказывается так, что даже малейший нюанс способен устроить делу "сплошное наоборот". Не бойтесь этого "наоборот"! Получайте радость от поиска решений в спасительной сложности.
Первый курс не выдержал танца "Саломея". В конце сентября Ваулина устроила концерт с целью найти новые дарования. Сама она спела какую-то легкомысленную песенку, песни с Истинными Звуками петь не стала — пожалела первокурсников. "Саломею" танцевала Венжи Шахабуддин. Александр знал, что она занимается в одной группе с Быком на дополнительных занятиях по рукопашному бою у профессора Марадея, но не представлял, что их там учат и этому. Эротический танец в исполнении Венжи был прекрасен. Умудрённые опытом старшекурсники вовремя отвернулись, мужская часть первого курса не сдержалась и полезла на сцену, где и получила струи из брандспойтов прямо по пылающим энтузиазмом лицам. Попались все, кроме Мишки Андреева. Ему кое-кто вовремя шепнул секрет на ушко.
Ваулина нашла на концерте трёх певиц, двух певцов, десять танцоров и две дюжины музыкантов, коим фактом осталась очень довольна.
Глава 7. Секрет всех болезней
Лаборант — исследователь, маг второго курса университета "Китеж" Ольга Ваулина сидела за микроскопом и пыталась осмыслить суть того, что она сейчас видела под стеклом. Проба микробов, взятая из одной реки в Юго-Восточной Азии, удивляла её всё больше и больше. Обычно безвредные бактерии вели себя крайне агрессивно: набрасывались на всё, что встречалось на их пути, и бешено размножались. Ольга дважды проверила по справочнику — бактерии вели себя совсем не так, как им было положено. При таком поведении даже безобидные бактерии — симбиоты, которых многие тысячи в человеке, могли стать болезнями хуже чумы. Проблема была в том, что это была уже седьмая проба, в которой наблюдалась такая аномалия, и все эти пробы были взяты из рек, находящихся за сотни километров друг от друга. Объединяло их одно: точки забора этих проб выстраивались по кругу относительно некоей точки, которая находилась в самом глухом горном краю, среди непроходимых джунглей. Возникло понятное желание эту точку посетить.
Глава 7. Секрет всех болезней
Лаборант — исследователь, маг второго курса университета "Китеж" Ольга Ваулина сидела за микроскопом и пыталась осмыслить суть того, что она сейчас видела под стеклом. Проба микробов, взятая из одной реки в Юго-Восточной Азии, удивляла её всё больше и больше. Обычно безвредные бактерии вели себя крайне агрессивно: набрасывались на всё, что встречалось на их пути, и бешено размножались. Ольга дважды проверила по справочнику — бактерии вели себя совсем не так, как им было положено. При таком поведении даже безобидные бактерии — симбиоты, которых многие тысячи в человеке, могли стать болезнями хуже чумы. Проблема была в том, что это была уже седьмая проба, в которой наблюдалась такая аномалия, и все эти пробы были взяты из рек, находящихся за сотни километров друг от друга. Объединяло их одно: точки забора этих проб выстраивались по кругу относительно некоей точки, которая находилась в самом глухом горном краю, среди непроходимых джунглей. Возникло понятное желание эту точку посетить.
Ольга Ваулина не собиралась становиться биологом. Ей нравилось петь, ей нравилось читать романы. Но после того, как она поучаствовала в операциях по исправлению биологической обстановки, после того, как она увидела массовое вымирание людей в Азии от разнообразных болезней, ей стало интересно разобраться в секретах всех болезней. Руководство ордена "Агапеара" было в восторге и сразу пристроило Ольгу в биологическую лабораторию. Ей выделили микроскоп с невероятным разрешением (что было неудивительным, поскольку при его изготовлении была использована магия), рабочее место и поручили проверять пробы из тех рек, над которыми орден "Агапеара" разбрасывал очищающие бактерии.
В последнее время группе Ваулиной поручили разбрасывать гранулы с очищающими бактериями над горными реками в одном удаленном горном районе Юго-Восточной Азии. В боевую группу Ваулиной после гибели Гнатко входили Наталья Дубровская, Анна Тихонович и Алла Бояцке — девочка — немаг из учебной группы Дубровской. Ваулина и Тихонович летали на мётлах, Дубровской и Бояцке, как немагам, выдали крылатые сандалии — средство медленное, но надёжное.
Внимание волшебников привлёк тот факт, что в этом районе возник целый ряд очень странных эпидемий. Неведомые заболевания косили людей тысячами, и руководство начало с того, что для начала решило очистить реки. Так поступали всегда, как правило, этого оказывалось достаточно. На этот раз эффект был самым минимальным. Забранные контрольные пробы из рек показали очень удивительную картину — вся микрофлора рек как будто взбесилась.
Ольга Ваулина нанесла на карту место последнего забора воды и отправилась искать кого-нибудь из однокурсников. Никого из штатных научных сотрудников в лаборатории уже не было, Ваулина полуночничала одна — очень хотелось проверить последнюю пробу. Все её девчонки — компаньонки давно сдали баки на склад и спали сладким сном, а ей самой не очень-то хотелось вычислять координаты по сферической тригонометрии. Жертва нашлась довольно быстро. Александр Веселов в компании Василия Майорова и Филиппа Савёлкина тащились по коридору к выходу из университета. Парни были одеты в доспехи высшей защиты, вид у всех был более чем мрачный. Ольга состроила одну из самых своих умильных мордашек и попросила помочь. Однокурсники обрадовано остановились — видимо, задание их не особо привлекало, — и наклонились над картой. Прямо по карте поплыли знаки формул. Формулы были разного цвета, знаки формул толкали соседние формулы там, где они сталкивались, — Веселов и Савёлкин колдовали в уме, не доставая палочек. Через три минуты координаты были готовы.
— А куда это вас несёт на ночь глядя, уже за одиннадцать? — поинтересовалась Ольга.
— Да вот посылают искать вчерашний день, — недовольно протянул Веселов, — там во время приключений в старом университете всплыли следы кое-каких артефактов, и теперь мы отправляемся искать следы то ли двух, то ли трёхтысячелетней давности. И, как всегда, срочно. В древних храмах славян надо найти упоминания об этих артефактах, а поди найди сами эти храмы: они деревянные были, и времени сколько прошло…. Так что пожелай нам удачи. Нам она понадобится.
Ольга рассыпалась в наилучших пожеланиях, довольные парни медленно двинулись к выходу: идти им явно не хотелось. На следующий день все трое не вышли на занятия. Это было обычным делом: для тех, кто из-за занятости по делам орденов отсутствовал на занятиях, руководство ордена организовывало запись лекций на кристалл. Отставшие потом могли нагнать пропущенное.
После занятий группа Ваулиной, как обычно, отправилась разбрасывать гранулы над очередной речушкой в больном районе. По окончании миссии Ольга сказала:
— А теперь давайте прогуляемся кое-куда!
Дубровская, как всегда, сразу же заныла:
— Опять на фронт? Ваулина, хватит с тебя молодых красавчиков в универе, нас рано или поздно поймают там, где мы не должны быть, а это приравнивается к дезертирству, нас исключат или того похуже.
Наталья невероятно боялась руководства и протестовала каждый раз, когда девчонки — магички собирались немного попроказничать.
— Какая же ты трусиха! Нет, сегодня исцелять не пойдём, — сказала Ольга и поделилась с подругами результатом своих исследований. Дубровская занервничала ещё больше, остальные прониклись любопытством.
— Вряд ли мы там что интересное найдём, наверняка болото какое-нибудь, но посмотреть стоит, — согласилась Анна Тихонович. Потом она взяла за руку Аллу Бояцке, и волшебницы отправились по указанным координатам.
В расчетной точке они обнаружили отнюдь не болото. Поначалу они вывалились из телепорта над сплошным ковром джунглей, но уже через несколько минут поисков заметили то, что было, несомненно, целью их поисков. Древний город, наполовину заросший джунглями, хранил неведомые тайны.
Правильнее было бы сказать, что город был не "наполовину заросший", а состоял из двух частей: одна часть была полностью покрыта джунглями и почти разрушилась, а вторая часть было совершенно свободна от какой-либо растительности.
— Это будет открытие века, — восхищённо пропела Ольга Ваулина, глядя на проплывающие под их ногами кварталы древнего города.
Домики были выстроены из обломков горных камней и глиняных кирпичей (город располагался в предгорьях Тибета). Архитектура была непохожа ни на какую известную культуру. Правители города, очевидно, не особенно жаловали своих подданных: улочки были узкими, домики небольшими, и даже у многоэтажных домов комнаты были очень маленькими. И всё это было очень, очень древним, почти все дома разрушились от времени. Зато возвышавшийся в центре дворец поражал своими размерами и сохранностью.
Дубровская занервничала:
— Ваулина, куда мы идем? Я хоть и не маг, но не дура. Ты посмотри: дворец стоит в центре круга, в котором нет ничего живого. Давай возвращаться, а?
— Ага… сейчас, только немного посмотрим. Что с нами может случиться? Непробиваемые доспехи, мантии — невидимки. Ты под охраной двух волшебниц! Обещаю, глянем — и назад!
Они вошли во дворец сквозь полуобрушенную входную арку. Дворец представлял из себя воплощённую мечту свихнувшегося любителя сказок "Тысячи и одной ночи". Если кто-нибудь решил бы воссоздать дворец правителя могущественных джинов, то получилось бы что-то похожее. Первый зал был выполнен в лазоревых тонах, свод небесного цвета спускался на лепнину стен, изукрашенную сверкающими звёздами. Следующий зал был посвящён красному цвету, звёзды на его стенах были золотистыми. На стенах следующего зала звёзд не было, но зато пропорции, узоры и окраска зала составляли такую красоту, по сравнению с которой первые залы казались детским рисунком. Ни одного прямого места на стенах не наблюдалось, всё было покрыто лепниной или узорами. Правда, большая часть сводов и лепнины осыпалась, но даже по имеющимся остаткам великолепие этого места восхищало. Девушки переходили из одного зала в другой, из колоннады в колоннаду, зачарованно разглядывая обстановку и помогая друг друга перешагивать через завалы обрушенных камней. Даже Дубровская больше не протестовала. Трудоёмкость этой постройки не поддавалась оценке, даже современным нациям потребовалось бы несколько десятков лет, чтобы создать такой архитектурный комплекс.
Внезапно молодые волшебницы вышли на открытое место. Открытый дворик, обнесенный по периметру заборчиком с резными каменными столбиками, неожиданно появился после очередного зала. Волшебницы подошли к краю. Очевидно, с этого балкона — возвышения былые правители обращались с речами к своему народу или армиям. Огромная площадь, на которую выходил балкон — трибуна, была огорожена по периметру другими высотными зданиями без единого окна. Самое же удивительное было в том, что эта армия и сейчас была там. По пять — по десять существ выходили из какого-то хода под балконом, вставали в строй посреди площади и через несколько минут исчезали в соседнем ходу под балконом. На площади постоянно присутствовало около сотни этих существ.