— Храбрость, — ответил Калеб. — Самое важное для них — храбрость воина. Да это не только у индейцев. Смелых людей уважают все.
— Я ничего не боюсь! — воскликнул Гай, вспыхнув от радости.
— Ну, попробуй побороться с Яном.
— Это нечестно! Он старше и больше меня.
— Слушай, Ветка, что я тебе скажу. Сходи в сад и принеси ведро вишен; к девяти часам там уже никого не будет.
— Ишь какой! Хочешь, чтобы Кэп загрыз меня?
— Тебе же ничего не страшно! А испугался маленького пса, который меньше годовалого телка!
— Я просто не люблю вишен.
— Вот что, Гай, я устрою тебе настоящее испытание. Видишь этот камень? — И Калеб поднял маленький круглый булыжник с дыркой. — Теперь скажи: ты знаешь, где могила старого Гарни?
Гарни, как утверждали его друзья, был беспутный солдат, который случайно, по своей собственной неосторожности, застрелился. Он был похоронен к северу от владений Рафтена, у перекрестка дорог.
Люди говорили, что всякий раз, когда над его головой проезжает телега, Гарни стонет. Но среди стука колес эти стоны не слышны, поэтому Гарни дожидается полуночи и тогда уж кричит во всю глотку. Каждый, кто слышит его, должен немедленно выразить сочувствие, иначе его постигнет несчастье.
— Так вот, — сказал старик, — я положу этот камень на могиле Гарни, а ты ночью сходи и принеси его. Согласен?
— Да-а, — протянул Гай без особого энтузиазма.
— Если он струсил сейчас, что же ночью будет? — насмешливо заметил Дятел.
— Чтобы ты не перепутал камень, — сказал Калеб, — я продерну веревку в дырочку.
Ночью мальчиков разбудил чей-то голос; кто-то стучал по покрышке.
— Эй, Гай!
— Кто там? — испуганно откликнулся Гай.
— Это я, Калеб. Скоро полночь. Тебе пора идти на могилу Гарни. А если ты сразу не найдешь место, где я положил камень, прислушайся к стону. Это тебе поможет.
Калеб говорил хриплым шепотом и, казалось, сам был порядочно напуган.
— Я… я… — заикаясь, начал Гай, — я не увижу сейчас дороги.
— Не упускай этого случая, мальчик, — сказал Калеб. — Если ты принесешь камень с могилы Гарни, мы присудим тебе «гран ку». Я подожду тебя здесь.
— Я… я… не увижу этот булыжник в такую темень… Я… я… не пойду.
— Ты трус! — прошептал Калеб.
— Я не трус. Только зачем идти, если я все равно не найду? Вот когда будет луна, тогда пойду.
— Так кто же из вас смелый?
— Я пойду! — в один голос ответили Сэм и Ян, хотя каждый надеялся, что пойдет другой.
— Ну, Бобр, я тебе уступаю эту честь, — поспешно заявил Дятел.
— Я с удовольствием пойду, но… но… мне неудобно опережать тебя — ты — ведь Старший Вождь! Это нечестно, — ответил Ян.
— Давай бросим жребий, — сказал Дятел.
Ян раздул угли. Сэм отыскал соломинку, разломил на две неравные части и зажал их в кулаке, выставив Яну одни лишь кончики.
— Кто вытянет длинную соломинку, тот и пойдет.
Ян знал, что обычно короткую соломинку высовывают подальше, и принялся тащить другую. Он тащил медленно, и, казалось, этому не будет конца. Сэм разжал ладонь — у него осталась короткая соломинка.
— Тебе идти. Вот счастливчик! — сказал он с явным облегчением. — Всегда получается по-твоему.
Если бы нашлась какая-нибудь увертка, Ян непременно прибег бы к ней, но теперь делать было нечего. Не столько мужество, сколько гордость заставила его идти.
Ян начал торопливо одеваться. Руки его дрожали, пока он шнуровал ботинки. Калеб сидел около типи; увидев, что это Ян собирается идти, он обнял его и сказал:
— Молодец! Я провожу тебя до опушки — дальше нельзя — и подожду тебя. Найти нетрудно. Отсчитай четыре межи от маленького вяза и сразу через дорогу увидишь большую плиту. К северу от нее лежит камень. Веревку ты сразу нащупаешь. Вот, возьми с собой мел; если не дойдешь до могилы, отметь на изгороди, до какого места добрался. Ты не думай про стоны — это все выдумки! Главное — не трусь!
— Я боюсь, но все-таки пойду.
— Правильно! — подбодрил мальчика старый охотник. — Кто идет, побеждая свой страх, — храбрее храброго. Разговаривая, они вышли из леса.
— Скоро полночь, — сказал Калеб, освещая часы спичкой. — Ступай смелее. Я подожду здесь.
Ян остался один.
Стояла темная ночь; Ян старался идти вдоль изгороди и скоро выбрался на дорогу, которая чуть белела среди черной травы. Мальчик прошел полпути. Сердце его отчаянно колотилось, а руки стали ледяными. Ночную тишь раз или два прорезал тонкий мышиный писк. Ян вздрогнул, но не остановился. Неожиданно справа от дороги он услышал шорох и заметил впереди что-то белое. Мальчик похолодел. Казалось, на него двигается человек без головы. Ян застыл на месте, потом дрогнувшим голосом крикнул:
— Кто там?
Ответа не последовало; белая фигура продолжала двигаться прямо на него. Ян схватил несколько камней и швырнул их в «привидение». Оно отскочило в сторону и с громким топотом понеслось по дороге. Тут Ян увидел, что принял за привидение белую корову бабушки Невилль.
Сначала у него дрожали колени, потом он стал спокойно размышлять. Если старая корова могла мирно лежать здесь всю ночь, чего же тогда ему бояться? Он неторопливо пошел дальше. Вяза все не было, и к Яну стал возвращаться страх. А что, если вернуться назад? Нет, так поступают трусы. Если он не отыщет вяза, то хоть сделает отметку, до какого места дошел. Ян осторожно пробрался к изгороди и тут неожиданно шагах в двадцати пяти заметил вяз. На запад от дерева он отсчитал четыре межи и сообразил, что стоит теперь как раз напротив могилы. Было, вероятно, около полуночи. Ему показалось, что он слышит поблизости какие-то звуки. Посреди дороги он увидел белый камень. Ян старался двигаться как можно тише. Почему? Он и сам не знал. Споткнувшись в грязной канавке, окружавшей могилу, он дотянулся до плиты и стал холодными, влажными руками шарить по ней, отыскивая веревку. Ее нигде не было. Ян взял мелок и написал на камне свое имя. Какой ужасный скрип! Ян ощупал землю вокруг. И тут он нашел веревку! Наверное, ветер сдул ее с камня. Маленький булыжник, к которому она была привязана, с громким стуком покатился по могильному камню. Вдруг что-то шлепнулось в грязь, послышались сдавленные стоны, будто кого-то душили. Яна охватил ужас. Но, вспомнив корову, он собрался с силами, вскочил и словно ветер помчался по дороге. Он ничего не видел на своем пути и чуть не сшиб с ног человека. Это был Калеб.
— Ян! Ты?
Ян не мог и слова вымолвить. Весь дрожа, он прижался к старому охотнику.
— Что там, Ян?
— Я… я не знаю, — еле выдавил мальчик. — Там что-то на могиле…
— Вот как! Я тоже слышал, — сказал Калеб с некоторым беспокойством. — Ну, ничего. Через десять минут мы уже будем в лагере.
Он взял Яна за руку и повел по дороге. Мальчик все еще не пришел в себя, но, дойдя до меченой тропы, почувствовал себя в безопасности. Тогда он услышал свой голос:
— Я нашел камень и написал свое имя на плите.
— Молодец! Ты смелый парень! — с восхищением отозвался старик.
Они очень обрадовались, когда увидели огонь в типи.
За несколько шагов они крикнули, подражая сове: «Оху-оху-оху!» Это был их условный клич: большинство индейцев ночью пользуются совиным криком. В ответ из типи донеслись такие же звуки.
— Все в порядке! — крикнул Калеб. — Он принес камень и написал свое имя на могиле. Молодец! Ему мы присудим «гран ку».
— Я могу пойти хоть сейчас, — сказал Гай.
— Ну что ж, иди.
— А как же я пойду, камня-то уже нет?
— Так ты напиши свое имя на плите, — сказал Ян.
— Подумаешь, это ничего не значит! — сказал Гай и поспешил заговорить о другом.
Притихшие индейцы сидели вокруг костра и слушали Яна. А он рассказывал о своем походе, не преуменьшая страха, который довелось ему испытать.
Кончив, он спросил:
— Ну как, Гай, не хочешь ли сходить туда?
— Отстань ты! — сказал Гай. — Заладил одно и то же!
Калеб взглянул на часы, словно собираясь в дорогу; заметив это, Ян сказал:
— Не переночуете ли с нами, мистер Калеб? Здесь много места.
— И верно, а то уже поздно, — согласился старик.
XX Белый револьвер
После завтрака Великий Дятел высказал желание всего Совета Вождей осмотреть могилу.
— Мне кажется, что Ян написал свое имя не на камне, а на какой-нибудь корове, которая ночевала там. Ей это не понравилось, вот она и завопила на весь свет!
Через несколько минут они были уже около могилы. На шершавом грубом камне неровным почерком, но вполне четко было выведено: «Ян».
— Ну и почерк! — заметил Гай.
— Молодец! — радостно сказал Сэм. — Я б не смог этого сделать.
— А я бы смог, — похвастался Гай.
— Вот здесь я перескочил через канаву. Видишь мой след? А вот с этого места я услыхал крики. Давайте поглядим, оставляют ли духи свои следы… Смотрите! — вдруг крикнул Ян.
— Вот здесь я перескочил через канаву. Видишь мой след? А вот с этого места я услыхал крики. Давайте поглядим, оставляют ли духи свои следы… Смотрите! — вдруг крикнул Ян.
В грязи, в канаве, все увидели следы взрослого человека. Очевидно, он упал на руки, потому что на земле остались отпечатки его пальцев. И вдруг зоркие глаза Гая увидели какой-то блестящий предмет. Он поднял его. Это был револьвер с белой рукояткой.
— Ну-ка, дайте посмотреть, — сказал Калеб.
Он обтер оружие, и в глазах его вспыхнул огонь.
— Это мой револьвер! — закричал он. — У меня украли его вместе с деньгами и другими вещами! Калеб оглядел револьвер со всех сторон.
— Не могу понять… — бормотал он время от времени. — Не могу понять, откуда он здесь…
Больше ничего интересного они не нашли и двинулись в обратный путь. Калеб всю дорогу был погружен в собственные мысли. В молчании они дошли до хижины бабушки Невилль, расположенной неподалеку от могилы солдата. У дверей хижины Калеб обернулся к мальчикам и сказал:
— Пожалуй, я зайду сюда. Скажи, Ян, прошлой ночью ты хоть слово обронил там, на белом камне?
— Нет, ни звука. Только камешек стукнул по валуну.
— Ну ладно, увидимся в лагере.
— Доброе утро, Калеб! — приветствовала его старуха. — Заходи, садись… Как поживают Дик и Сарианна?
— Похоже, они счастливы и процветают, — с горечью ответил Калеб. — Послушай, бабушка, ты слыхала когда-нибудь историю Гарни, который похоронен на дороге?
— Что тебе вдруг понадобилось вспоминать об этом? Конечно, слыхала. И не раз. Вот и прошлой ночью какие-то вопли неслись оттуда. Я до сих пор дрожу.
— А что ты слышала?
— Ах, какие-то страшные крики! Мой пес и кошка до смерти перепугались. А старая корова даже плетень перескочила, убегая с дороги.
— Ты не слыхала, бабушка, что будто на той неделе ограбили кого-то в Дауни?
— Вот как? — удивленно воскликнула старуха, и глаза ее странно сверкнули. — А кого, не знаешь?
— Говорят, Джона Ивенса.
— Сама я его не знаю. Ну, он-то не обеднеет. И ко мне тоже негодяи приходили, когда в округе болтали, что мы продали корову. Всегда пронюхают, где деньги.
— Это верно. Когда ж тебя ограбили, бабушка?
— Да разве я говорила, что ограбили? — И она захихикала. — Они только собирались.
Она рассказала Калебу, как среди ночи к ней ввалились двое: высокий был чернее тучи, а второй — маленький, широкоплечий и очень веселый. Старуха не позабыла и про черные бороды разбойников, и про то, что один был левша и у него недоставало среднего пальца на правой руке.
— Когда это случилось, бабушка?
— Да, наверное, года три назад.
Узнав все, что ему было нужно, Калеб распростился со старухой и пошел к мальчикам. За последние четыре года, думал он, идя по дороге, стали слишком часты грабежи в округе. И каждый раз обкрадывали людей, у которых появлялись деньги. Похоже, что воры имели точные сведения.
Когда Калеб скрылся в хижине старухи Невилль, Ян сказал приятелям:
— Вы идите в лагерь. Я скоро приду.
Мальчику хотелось срисовать отпечатки следов около могилы и постараться выследить этого человека.
Ян внимательно рассматривал следы. Он заметил, что каблуки были подбиты тремя рядами мелких гвоздей, шляпки торчали вкривь и вкось, а на левом ботинке была дырка. Потом Ян пригляделся к отпечатку рук. В нем было что-то странное. Присмотревшись к нескольким четким следам, Ян понял: на правой руке недоставало среднего пальца.
Ян шел по следам на дороге, пока они, свернув к югу, не затерялись в траве.
По пути он нагнал Калеба, который тоже шел в лагерь.
— Мистер Кларк, — сказал Ян, — я срисовал следы около могилы. Вы знаете, у того человека всего четыре пальца на правой руке.
— Что?! — воскликнул Калеб. — Ты не ошибся?
— Пойдемте посмотрим вместе. Да, Ян оказался прав.
— Никому не говори об этом, Ян.
Старик распрощался с мальчиком и пошел к дому Дика Пога. Тут около двери Калеб увидел те же следы, что и у могилы Гарни. А на веревке сушились измазанные глиной штаны.
С той ночи старик стал очень уважать Яна. К Гаю, который испугался пойти за камешком, он совсем охладел. Калеб пригласил к себе Яна, чтобы показать ему, какие он мастерил лыжи. На его приглашение явилось все племя.
С тех пор как Ян познакомился с Калебом, он больше ни разу не был у него.
Как и в тот день, в ответ на их стук за дверью раздался громкий собачий лай.
Пока Ян рассматривал лыжи, острые глазки Гая разглядели на койке старика белый револьвер. Вычищенный, смазанный, он был в полном порядке. Калеб не мог нарадоваться своей находке: ведь новое оружие стоило очень дорого и было не по карману старику.
— Давай, Калеб, постреляем, — сказал Гай. — Вот увидишь, я это делаю лучше других.
Калеб достал несколько патронов и показал на пенек с белым пятнышком в сорока шагах от дома. Гай сделал три или четыре выстрела, и Ян столько же, но никто не попал в цель.
— Смотрите, как надо, — сказал Калеб.
Маленькая рукоятка револьвера, казалось, потонула в загрубевшей руке охотника. Быстро, почти не метясь, он выпустил все шесть зарядов. Один за другим они вошли в белое пятно, а два — в черный кружок, нарисованный в самом центре.
Мальчики были в восторге.
— Да, лет двадцать назад я хорошо стрелял, — добродушно проговорил Калеб. — Но это пустяки. Сейчас я вам покажу штуку посложнее!
Он поставил три патрона на расстоянии двадцати пяти шагов и тремя выстрелами сбил их. Потом сунул револьвер в боковой карман куртки и, не вынимая его, без прицела, метко выстрелил в белое пятно на пеньке, тоже шагах в двадцати пяти. Найдя старую консервную банку, Калеб поставил ее на пальцы правой руки, а револьвер положил на ладонь. Одним рывком он подбросил все это вверх и, прежде чем револьвер упал, подхватил его и прострелил на лету дно жестянки.
Мальчики просто онемели от удивления и восторга. А Калеб вошел в хижину, чтобы вытереть револьвер.
— Теперь я точно знаю, что это не он стрелял в отца, — шепнул Сэм Яну, — он бы непременно убил его.
Калеб случайно услышал слова Сэма и, выйдя на крыльцо, спокойно и ласково улыбнулся. С тех пор он стал разговаривать с Сэмом.
В хижине Калеба воцарилось мирное, добродушное настроение, и Ян наконец высказал вслух то, о чем давно мечтал:
— Мистер Кларк, пойдемте вместе с нами охотиться на енотов. Мы знаем, где они кормятся у реки. Там их много.
Если бы Ян попросил его с месяц назад, то в ответ услыхал бы: «Не знаю. Времени нет», но теперь, после той ночи, когда Ян бесстрашно отправился на могилу Гарни, Калеб был целиком на стороне мальчика.
— Ладно, — сказал старик, — только в прохладный вечерок. Тогда пес будет лучше идти по следу.
XXI Гай торжествует
С того дня, как мальчики впервые заметили сурка на поле Бернса, они охотились за ним каждое утро. Это вошло у них в привычку, как еда или мытье рук. Обычно первым видел сурка Гай. Следовали три безобидных выстрела, сурок прятался в нору, и на этом охота кончалась.
Однажды утром мальчики решили разойтись. Сэм подошел к полю с одной стороны, Ян и Гай — с другой. Сначала казалось, что зверя нигде нет. Но вдруг Гай шепнул:
— Вижу!
В густой траве, шагах в шестидесяти от мальчиков, Гай разглядел пятнышко серого меха.
— Это он!
Ян ничего не видел, а Сэм, хотя и заметил что-то, сомневался. В следующую минуту сурок (это действительно был он) встал на задние лапки. Тут уж все увидели его светло-коричневую спинку.
— Ну и Ветка! — воскликнул Ян. — Тебя бы назвать Ястребиным Глазом!
— Очень хорошо! — обрадовался Гай. — Зови меня так, ну пожалуйста! Очень тебя прошу! — добавил он умоляюще.
— Я думаю, Дятел, он заслужил это имя, — сказал Ян. — Он — молодец и ведет себя, как настоящий индеец.
— Мы созовем совет и тогда решим, — хладнокровно заявил Дятел. — Теперь за дело!
— Послушай, Ветка, не можешь ли ты обойти поле с другой стороны и пробраться между сурком и его норкой? — спросил Великий Вождь.
— Вот увидишь, я могу. И ставлю доллар, что…
— Послушай, — вмешался Ян, — у индейцев нет денег.
— Ну ладно, ставлю свой скальп — вот этот черный скальп против скальпа Сэма, что я первый убью сурка!
— Ну, позволь мне убить его первым, а ты это сделаешь вторым, — насмешливо протянул Сэм.
— Боишься за свой скальп?
— Ты у меня получишь! — пригрозил Сэм.
У каждого мальчика был пучок черных конских волос, который они называли «своим» скальпом и привязывали к макушке веревочкой.
— Бросьте ссориться, Великие Вожди, — сказал Бобр. — Давайте договоримся так: если Дятел убьет сурка, он берет скальп Ветки. Если Ветка добудет зверя, ему достанется скальп Дятла. И вдобавок победитель получит большое орлиное перо.