– А… – обрадовался Арнвид. – Ты хочешь принять участие, но не умеешь владеть оружием?! Ничего, Эйрик тебе покажет, с какого конца за меч браться и куда его совать!
– Нет, – покачал головой Главный Советник По Особым Поручениям, – я знаю свои скромные возможности в военном деле, и еще мне известно, как деретесь вы! Я не видел этого, но мог оценить результат. Впятером и без доспехов перерезать почти два десятка воинов охраны императрицы! Боюсь, что и для русичей это стало бы сложной задачей!
– То есть ты нам предлагаешь сражаться для развлечения? – уточнил Хаук, а Ивар тотчас вспомнил турниры при дворе короля Артура, увиденные им когда-то в Бретланде – красивое, но бессмысленное и глупое зрелище.
– Ради славы и ради денег! – ответил Эраст. – И не всем из вас, а только одному. Самому лучшему, чтобы уж вам не пришлось скрещивать клинки друг с другом. Победитель прославляется на всю империю и получает хорошую награду! Двадцать сотен золотых монет!
– Слава – хорошая вещь, – усмехнулся Арнвид, – и золото тоже. Но оно не нужно мертвому.
– На Играх сражаются не до смерти, – сказал ромей, – лишь до того момента, когда один из противников не сможет биться. Конечно, несчастные случаи бывают. Но нечасто. И знайте, – тут голос его стал вкрадчивым, – что последние пятнадцать лет Игры непременно выигрывал кто-нибудь из русичей. Неужели вы не хотите доказать, что вы лучше?
Нерейд засопел, лицо Арнвида побагровело.
– Мы лучше, и это даже доказывать не надо! – отрезал Хаук.
– Тогда чего же вам бояться? – Эраст хитро улыбнулся. – Кроме того, есть еще возможность заработать в тотализаторе такие громадные деньги, что рядом с ними сам приз покажется крошечным!
– Где заработать? – переспросил Ивар.
Главный Советник По Особым Поручениям вздохнул. По всему было видно, что беспросветная тупость собеседников его изрядно утомила. Но что взять с варваров?
– На каждого из бойцов, заявленных для участия в Играх, принимаются ставки… – устало объяснил он. – Если ты ставишь на фаворита, ну на того, у кого много шансов выиграть, то ставка невелика. И, вложив одну золотую монету, ты в случае его победы получишь всего две. Но когда боец никому не известен, то ставка может быть один к тридцати или даже один к сорока. Так что…
– Все ясно, – прервал суетливого собеседника конунг, – ты хочешь на нас нажиться.
– Да! – честно признался Эраст. – Лишние деньги мне не помешают. Но никто не запрещает и вам поставить на себя.
– Вот именно, никто, – сжал кулаки Нерейд, – и мы ведь должны показать этим грязным русичам, кто тут лучший!
– Хорошо… – после небольшой паузы проговорил Хаук и спросил: – Как там положено биться?
– Пешим, с одним или двумя клинками любого вида. Допускается щит, запрещено метательное и древковое оружие, – сообщил ромей. – Назовите мне только имя вашего поединщика. Я сам все устрою и даже внесу залог.
– Что за залог? – полюбопытствовал Арнвид.
– Он вносится за любого бойца и поступает в казну, если тот оказался недостаточно умел. Без него любой дурак поспешил бы вылезти на арену, размахивая мечом.
– Мы выставим бойца, – сказал конунг, – и им должен стать ты, Ивар.
Ивар ощутил, как сердце на мгновение замерло, а потом запрыгало, словно взбесившийся скакун. В горле пересохло, а мысли спутались.
– Я? – спросил он. – Почему? Я же не самый лучший!
– Один из лучших, – поправил его Хаук и, помедлив, добавил: – Мне в Играх участвовать нельзя, я все же правитель. Берсерков я туда не пущу, из них никто не способен отличить настоящую схватку от потешной. Войдет Сигфред в раж и загрызет врага зубами, так что, его победителем объявят? Сильно сомневаюсь.
Эраст кивнул, показывая, что согласен с конунгом.
– Кто еще? – продолжал рассуждать тот. – Эйрик уже стар, а там придется провести несколько боев за день. Нерейд хорош, но уж слишком склонен к подлостям и уловкам, которые годятся в настоящей схватке, но тут не пройдут. Остаешься ты. Кроме всего прочего, мы все знаем про твою удачу.
– Все верно… – проворчал Ивар. Ему совершенно не хотелось ввязываться в это дело, но повода достойно отказаться не находилось. – Ладно, я согласен… Когда хоть Игры-то?
– Через две недели… – Эраст потер ладони, будто торговец на рынке. – Ну я побежал вносить залог!
– Беги!.. – мрачно изрек ему вслед Нерейд, когда за Главным Советником По Особым Поручениям захлопнулась дверь таверны. – Прирезать тебя при следующей встрече, что ли?
– Успокойся, ради Тунда! – сердито оборвал его Ар-нвид. – А ты, Ивар, больше не пей пива! Придется две недели без него обходиться!
– Это еще почему?!
– Тебе предстоит бой, в котором ты будешь отстаивать честь всей нашей дружины, да что там, – эриль махнул рукой, – всех Северных Земель! И я не допущу, чтобы какая-нибудь мелочь вроде трясущихся рук или сбитого дыхания тебе помешала! Будешь пить только воду и упражняться с оружием от рассвета до заката!
– Хорошая мысль, – согласился конунг, и в его словах самый искушенный слушатель не уловил бы и тени насмешки. – Так что это приказ!
Ивар тяжело вздохнул.
– Какое счастье, что для Игр выбрали не меня! – Нерейд ехидно ухмыльнулся и принялся пить пиво, нарочито громко причмокивая.
Глава 9 БЕГСТВО ПОБЕДИТЕЛЯ
– …То есть как не пойдешь? – На узком лице Эраста появилось такое изумление, точно изо рта его собеседника вдруг полезли ярко-зеленые жабы. – Не понял.
– Не пойду! – ответил Ивар, тщательно скрывая беспокойство. Они беседовали во внутреннем дворике дома, подаренного Хауку. Это замкнутое пространство викинги превратили в площадку для упражнений с оружием. Ивар держал в руке меч, по его обнаженному телу струился пот. Только что закончилась схватка, во время которой Эйрик – чуть ли не вдвое его старше – гонял молодого соратника словно ас черепаху. – Передай ее величеству императрице, что наши боги не велят мужчине даже разговаривать с женщиной раньше, чем за десять дней до боя!
Неподалеку ухмылялся Арнвид, подсказавший столь хитроумный способ хоть на время избавиться от настойчивого внимания цесаревны.
– Что за дурацкий обычай! – Ромей даже не пытался скрыть досаду. – Ты понимаешь, чем это тебе грозит?
– Понимаю… – ответил Ивар, ощущая, как свежий ветер холодит кожу. – Но установления богов святы. Вот ты, например, стал бы нарушать заповеди своего Христа?
– Ну не знаю… – буркнул Главный Советник По Особым Поручениям, явно смутившись. – Ты пойми, я даже сообщать такое ей побоюсь. Как бы за это моей шее не пришлось познакомиться с топором палача.
– Ничего, – утешил Эраста подошедший Нерейд, – если твоя судьба в том, чтобы умереть под топором, прими ее достойно. Падешь от оружия как-никак. Глядишь, Триди и сыщет тебе место в Вальхалле… Не самое лучшее, конечно, но все же!
– Не собираюсь я в ваш языческий рай! – Ромей поспешно перекрестился. – Уж лучше наш христианский ад! Те же демоны, только на своем месте, клянусь Святой Троицей!
Бормоча что-то под нос о строптивых варварах, Главный Советник По Особым Поручениям удалился. Нерейд с нехорошей улыбкой посмотрел ему вслед, а потом повернулся к Ивару.
– Ладно, – сказал он сурово, – хватит тебе прохлаждаться! Теперь сразишься со мной!
– Может, не надо? – уныло отнекивался Ивар. – Я же сегодня и с Кари, и с Эйриком бился…
– Надо! – Нерейд обнажил клинок. – Если ты на этих самых Играх проиграешь кому-нибудь, опозоришь нас, то мы тебя сами в жертву Тору принесем! Как там говорил конунг Хрольв Жердинка: тяжело в бою, легко в Асгарде! Давай становись!
Ивар вздохнул и поднял меч. О том, чтобы Игры наступили поскорее, он готов был молить всех богов сразу.
Желтый песок арены слепил глаза. Овальное пространство между склонами трибун, на которых расположились многие тысячи зрителей, походило на маленький кусочек пустыни.
Тучи, скрывавшие небо над Миклагардом много дней, сегодня словно специально для Игр разошлись, и над громадной чашей цирка в чистой лазури купалось нежаркое осеннее солнце.
– Дай нам сил, Владыка Ратей! – сказал Ивар, невольно ежась, хотя вовсе не было холодно. В компании Хаука и Арнвида он стоял в узком проходе, ведущем на арену, и ждал своего часа.
Открывались Игры бегами конных упряжек. Мимо викингов проводили попарно запряженных коней. Животные волокли за собой изящные повозки, совсем непохожие на привычные для северян телеги. Легкие и ажурные, они казались такими хрупкими, что даже ветер мог их развалить.
Кони были вычищены, под блестящими шкурами, белыми, вороными, переливались тугие мускулы, вились тщательно заплетенные гривы и хвосты, в которых красовались ленты, колокольчики и даже драгоценности.
По арене бродил жрец Христа в красивой блестящей одежде и странной шапке, похожей на огромную почку. Он размахивал небольшой жаровней на цепочке, из которой источался приятно пахнущий дым, поливал песок водой из баклажки и бормотал что-то неразборчивое.
По арене бродил жрец Христа в красивой блестящей одежде и странной шапке, похожей на огромную почку. Он размахивал небольшой жаровней на цепочке, из которой источался приятно пахнущий дым, поливал песок водой из баклажки и бормотал что-то неразборчивое.
– Чего это он делает? – спросил Ивар у Арнвида.
– Призывает благословение богов, – ответил эриль тоном знатока, – точнее, бога. Все время забываю, что он у них один!
– А у нас – Один! – откликнулся Хаук, и викинги дружно рассмеялись.
После того как вода в баклажке иссякла, жрец Христа торжественно удалился. Упряжки, которых оказалось почти два десятка, выстроились в линию: от одного из двух столбов, делящих арену по ширине пополам, и до самого нижнего яруса трибун.
На них сегодня собрался весь Миклагард: нищие с рыночных улиц, шлюхи из портовых заведений, ремесленники, купцы и даже богатейшие нобили империи. Только страсть к зрелищам могла собрать горожан в одном месте.
Что-то крикнул императорский глашатай, наряженный в одежды цвета спелой вишни, хлопнули разом два десятка бичей, и более чем полторы сотни копыт начали месить желтый песок арены. Почти сразу поднялась пыль. Чтобы прибить ее, воды из баклажки жреца Христа оказалось маловато.
Ссохшееся крошево взвилось в воздух и скрыло от викингов все зрелище. Из желто-серого марева слышались скрип, ржание, истошные вопли, мимо пролетали темные силуэты повозок. Их отчаянно заносило на поворотах.
Время от времени раздавался треск, когда та или иная повозка врезалась в стену. Толпа на трибунах ревела все громче, и вскоре громоподобный вой перекрыл все остальные звуки.
Ивар ощутил, как болит голова.
Что-то грохнуло рядом, из чада арены в проход вкатилось колесо с тонкими, изящными ступицами. Сделав несколько поворотов, оно с легким стуком упало под ноги Хауку. На светло-коричневом ободе виднелись бурые пятна.
– Да, кому-то не повезло… – сказал конунг отстраненно.
Зрители страшно взревели – с противоположного конца арены сквозь их крики донесся исполненный ликования рык.
– Похоже, победитель выявлен, – предположил Арн-вид.
Подтверждая его догадку, из оседающего облака пыли стали по одной появляться повозки. Возницы все до одного были грязны, крупы и ноги коней сплошь покрывали бурые разводы.
Последним проехал победитель – невысокий чернявый человечек с совершенно обезумевшим взглядом и криво сидящим на голове лавровым венком. В упряжке его шли два гнедых иноходца, настолько красивых, что даже Слейпнир ощутил бы себя рядом с ними уродом.
– Теперь наша очередь, – поговорил Хаук негромко, и Ивар внезапно ощутил, насколько тяжела его кольчуга. По мышцам прокатилась мгновенная судорога.
Но пришлось еще ждать, пока с арены утащат обломки разбившихся повозок, лошадиные и человеческие тела. Некоторые из неудачников остались живы, один, когда его проносили мимо викингов, надрывно стонал.
– Надо же, – промолвил Арнвид удивленно, – на что только люди не идут ради славы…
– Не забудь, что у тебя первая схватка! – напомнил Хаук.
Ивар кивнул: Он прекрасно усвоил все, что объяснил ему вчера вечером Эраст. Три схватки нужно выиграть, чтобы оказаться одним из тех двоих, кто будет сражаться за главный приз. Хитрый чиновник подстроил все так, что только в последней схватке Ивар имел шанс сойтись с лучшим из бойцов русичей, непобедимым Бузиславом.
Ивар надел шлем, Арнвид протянул ему щит.
– Пусть пребудет с тобой сила Тюра! – сказал он и стремительным движением нарисовал в воздухе руну, посвященную богу воинов.
Зрители на трибунах смолкли, и эта внезапная тишина ударила по ушам сильнее, чем любой грохот.
В центр арены, где желтый песок должен был вскоре обагриться кровью бойцов, выбрался императорский глашатай. Голос его звучал так сильно, что легко достигал даже верхних ярусов.
– С левой стороны арены, – возопил глашатай, – воин из неведомого Трандхейма, Ивар по прозвищу Ловкач!!!
– Давай! – сказал Хаук и хлопнул Ивара по плечу. Арнвид просто улыбнулся…
Ивар шагал к центру арены, под ногами скрипел песок, а трибуны сейчас казались ему медленно вращающейся серой воронкой, все лица на них слились в одно – белое и расплывчатое.
Идти почему-то было очень тяжело, тысячи взглядов будто пригибали к земле.
– С правой стороны арены, – подал голос глашатай, в словах его отчетливо проскальзывали интонации рыночного зазывалы, расхваливающего товар, – непобедимый воин из далекой Африки, прозванный Львиная Пятка!!!
Ивар нашел силы слегка удивиться странному имени.
Зрители зашумели. Из солнечной желтизны, льющейся сверху, возникла темная высокая фигура. Она все приближалась, и вскоре Ивар смог разглядеть противника: могучие плечи, странный панцирь из костяных пластин, совершенно черное, словно вымазанное дегтем, лицо под плоским шлемом, украшенным длинными белыми перьями.
Щит у Львиной Пятки оказался вытянутый, точно лист ивы, а меч – очень широкий и длинный, но без гарды. Глаза цвета дубовой коры решительно блестели.
Остановившимся взглядом Ивар наблюдал, как темнокожий воин что-то вскрикнул и мягко шагнул к нему, поднимая клинок. И только после этого викинга кольнула полная ледяного озноба мысль, что схватка уже началась.
Нестерпимо сверкающий на солнце меч рушился сверху.
К счастью, тренированное тело начало действовать само, безо всякого приказа со стороны хозяина. Оно вздернуло левую руку со щитом, принимая на него удар, а затем рванулось вперед, выбрасывая клинок.
Щит затрещал, рука слегка занемела под сильным ударом. Острое лезвие, по которому ползали теплые оранжевые блики, неправдоподобно легко вонзилось в ничем не прикрытое темное горло.
Ивар выдернул клинок и отступил на шаг.
Кровь ударила ярко-алой веселой струей. Непобедимый воин зашатался, глаза его погасли. Тяжелое тело почти беззвучно повалилось на песок. Громыхнули доспехи, не сумевшие защитить владельца.
Ивар облизал пересохшие губы и только в этот момент сообразил, что вокруг вновь стало тихо. Зрители, потрясенные стремительной и кровавой развязкой поединка, онемели. На многих лицах застыло удивление, кое у кого зародилась мысль о том, что их обманули…
Слишком уж быстро и легко все закончилось.
– Схватку выиграл Ивар Ловкач!!! – вскричал глашатай. В голосе его чувствовалась растерянность.
Ивар вложил меч в ножны и зашагал назад, к проходу между трибун. Все время, пока он шел, зрители молчали, и, лишь когда арена опустела, до викингов донеслась волна криков, хлопков и свиста.
– Здорово ты его, – сказал Хаук невозмутимо. – Но слишком долго возился!
Ивар вытаращился на конунга.
– Надо было не давать ему бить, – пояснил тот, – а сразу атаковать.
– Ладно, пойдем, – проговорил Арнвид, – тебе нужно отдохнуть. Как я понимаю, до следующей схватки еще полно времени.
– Да я не устал… – заупрямился Ивар, стаскивая с головы шлем. – Лучше посмотрю на будущих противников!
Мимо как раз прошагал воин, направлявшийся к арене. На викингов глянул с ненавистью, как на заклятых врагов.
– За тебя это сделаю я, – отрезал Хаук. – А ты иди. Чего тут околачиваться?
Когда Ивар вновь очутился на арене, то солнце значительно переместилось и щедро поливало прозрачным, расплавленным золотом восточную половину цирка. Часть трибун на западе оказалась в тени.
– Ну кто сейчас? – спросил он вполголоса, глядя, как по проходу уносят потерпевшего поражение поедин-щика. Шлем на голове смуглокожего воина был расплющен ударом неимоверной силы, из-под железного конуса сочилась кровь. С носилок безвольно свешивалась рука, на которой слабо пошевеливались пальцы, свидетельствуя о том, что бедолага жив.
– Какой-то тип из дворцовой стражи, – тихо ответил Хаук, – он бился сразу после тебя. Силы в нем много, а вот ума совсем нет. Помни об этом!
– А этого кто отдубасил? – Эриль кивнул в ту сторону, куда утащили носилки.
– Тот самый Бузислав, – вздохнул конунг, – и сделал он это очень умело. Впрочем, думать о нем еще рано.
Глашатай, слегка охрипший от беспрерывных воплей, объявил выход Ивара. Имени противника викинг не расслышал. Оно потонуло в восторженном реве зрителей, которые не забыли первую схватку.
Песок на арене не сверкал, как утром, он был истоптан и изрыт, будто здесь веселились нализавшиеся пива свиньи; кое-где виднелись неопрятные бурые пятна. Ивар даже разглядел белеющие в одном из них кусочки выбитых зубов.
Трибун в этот раз он вообще словно не замечал и поэтому смог оценить противника издали. Тот оказался исключительно мясист – такому гостю обрадовались бы в тех землях, где едят человечину. Кольчуга готова была лопнуть на могучих ручищах, похожих на окорока, а голова выглядела до смешного маленькой на толстой, точно бочка, шее.
Двигался его противник с ленивой грацией огромного хищника, а мечом, небрежно зажатым в широкой, будто доска, ладони, вполне мог глушить драконов. Да, конунг не соврал – воин городской стражи был силен, да вот только в бою все решает не только сила.