Когда под ним струится Красная река. География Китая. Реки: Желтая и Красная. Черное это день, которого боятся и ждут В нем все цвета. Продают рукописи тел, кольца. Копят желтое, разноцветную бумагу молчания.
* * *Девушка и зверь, Мари Башкирцеф и Мопассан, переписка. Это письмо от Ирины Львовны, конверт кофейного цвета как на войне. Письмо с фронта или на передовую, как знать?
Вадим, ученик французского, его волосы, глаза, тело. Все гипнотизирует. Слова, звуки, взгляд за окно. Стансы к Малибран после третьего псалма. Со святой горы вниз по голосу певицы, ее волосы и руки, тело.
Его черная рубашка, зеленые брюки, куртка на меху, особенно ботики, щеки, губы, зубы. Мой университет. Безумные крики из сердца актрисы, певицы, бледнеющие щеки. Она не знает, поет. Предосторожность тщетна, забыта.
Слова Пушкина. Счастлив тщеславием. Театр, казарма полка, черная решетка парка, пруд, чесменский орел, фейерверк, галереи, статуи, прогулка по парку. Спокойствие вдруг находит как гипноз. Уроки французского позади и впереди. Словно беру уроки музыки у гениев, которые ходят с уроками. Шопены, Моцарты, кто еще? Уроки девочкам и маленьким, тоненьким и толстеньким, уроки звездам. Урок языка как сигнальная система. Первая, вторая, поиск третьей, которой не дано в ощущениях. Идея пути, русская музыка, кинороман.
Я и он. Идея другого. Барокко, навязчивость португальского. Египетская книга мертвых, живое дыхание. Эти пальцы на книге. Пальцы Вадима. Линии фронта, тотальная война, день и ночь, истребительная авиация, морская авиация, стратегические бомбардировщики, летающие крепости, аэро-космические войска, щит и стрелы как в псалме. Враги многочисленны, переодеваются в друзья. Мания преследовать маньяков. Жертвы. Холмы, рвы, могилы. Классики и теоретики военного искусства, трактаты о дружбе, троянских конях, триумфальные арки после полей, песен солдат. Фантастические бури, звери, голова современного человека. Книга пятнадцатого века, рисунки на полях, четырнадцатый век, семнадцатый. Пыль веков, солдаты и дамы. Уроки языка. Мадам де Монтень, приемная дочь Мадемуазель де (…).
Сам путешественник, солдат и эссеист. Родовой замок, город на костях в болоте. Среди болот, равнины, озер. Топкое место, гибельное, воображаемый замок. Водяные знаки письма. Конверт, звонок в дверь, перед уроком французского. Пальцы ученика, его внутренности, все остальное. Слух, радарная съемка, инсталляции. Летающие мониторы, постель Пушкина и Кюхельбекера. Платья девушек, их спрятанные ноги, шеи. Тоска по ученику, как будто вы сельская учительница, городская учительница, Шопен. После курсов для девушек. Капитан Л. И его сестра.
Такое кино. Битва за Нерль, вода вокруг храма. Андрей Рублев, полет над водой. Лифт, шахта. Клаустрофобия. Страхи современного человека. Что такое с. ч.? Изучение барокко. Университет, до и после. Прогулка с А. по коридору, беседа как в античном лесу. Я и он. Мемуары путешественника. Этюд о погоде за окном, на улице, набережной. Э. об одежде, надежде на светлые мысли. Просветление мысли после мрака, бездонности глаз, ночи. Тех глаз. Записки учительницы, певицы как сельского доктора. Не надо, приступ скуки, музыка ушла вместе с тем. Тот другой. Поэт, из учеников. Линия, грань. Учебник, тексты, душевное равновесие как в цирке, классическом театре, до и после пьесы. Репетиции. Скромность это опущенные глаза. Светлые одежды, аллегория. Изучение и повторение де Мюссе, красной книги из К., стансы к М., ее одежда, голос за кадром, немецкий фильм. Как будто трофейный, красивый.
* * *Болезнь как балет или кинороман. Письмо среди ночи, ближе к утру. Ответ в Воронеж. Письмо как опера или болезнь, перевод. Периклес, Брут, офицер-переводчик. Он, мы. Платье и честь. Эпиграфы из народа. Поп-искусство. Стойкий оловянный солдатик. Мимо вокзала, после чтения газет за тысяча семьсот сорок девятый год. Поиск фамилии Ангерстейн словно в романе. Скука, кавычки. Свет и тени. Пыль, воспоминание о ночном снеге. Никого не жду, формула убеждения. Только вчерашний и сегодняшний ночной снег. Под утро растаял. Тревоги, холод, пыль. Скука неореализма. Эхолалия, нарратология, рассказывать это наука. Поэзия снегов, Франция, русские соболя. Мех игрушечных как фантастических животных на воротниках офицеров. Ни белка ни кошка ни собака. Не волк и не ворона. Читал письмо в смущении, в синем халате, не знал куда деть лицо, в какой мех, чтобы не разбиться как в тот день. Наука не спешить.
Без грима. Стигматы рук напоминают о падении. Крест в сто килограмм. Зверь, его мех. Невиданный зверь, откуда сюда на воротник? Россия страна розовых слонов, лебедей, неведомых зверей, мехов, соболей, белых и бурых медведей, собак, свиней. Павлов и его собака. Роман о Собаке Павлова. Жемчужина по-португальски. Жемчужина неправильной формы. Барокко, одним словом.
По-французски жемчужина это юн перль. Название новеллы Мопассана. Точка безумия, св. Гора, голоса в голове переводчика. Упоминание в газетах восемнадцатого века о переводчике-полковнике Текелеве. Откуда такой? Целый п. и переводчик. Возведение башни, языки, ветры. Монументальное творение с витыми лестницами, кругом звезды, воздух. Спор древних и новых, лекция профессора из Сорбонны. Литература путешествий, открытий. Понятие о современности. Розовые своды университета, синие и фиолетовые сумерки, огни на Нева. Слушающие люди как в опере. Их одежда, душа, мысли. Поиск точки опоры в воздухе, подражание птицам, большим и малым. Мимо вокзала, его катакомб, ступеней, ведущих вниз и вверх. Провал в театральном значении: премьера, провал. Звезды, ночь, за окном как утешение выпал белый снег. Память о письме, большом, белом. Чайка, а не чайник. Памятник полету, волны реки, монумент. Мы фотографируемся как у Пушкина больные или здоровые. Чугун, гранит и мрамор. Изваяние авиатора. Он был бы в Афинах тот-то, в Риме, то там то тут. Здесь он Чкалов. Памятник летчику словно в Греции, Риме или Египте. Мир памятников, больших и малых, как птицы или буквы.
Скрываться и таить, надо. Но не получается. Этюд, эссе, э.
Ум после всего, а пока: сердце, внутренности, вихри вокруг человеческого тела, волны. Летай или п. История конца. Слова разговорной речи для иностранцев. Этюд об этнографии, то есть о народе, о его песнях, промыслах, словах, летательных и других аппаратах.
Собор во Владимире и скоморохи, святой театр. Воспоминание о рве, окраине и соловьях, трех соснах на св. Горе, коровы, возвращение в прекрасно-одинокий номер. Номер этот Владимир, путешествие с алжирцами и арзамасцами по св. Руси на автобусе. Вчерашняя лекция о Васко да Гама, Марко Поло, Бугэнвиле, Куке, писателях-путешественниках. Девять дней на Таити.
* * *Условия схемы: плач. День рождения Б. Осенняя набережная, ноябрь, Университет. Длинная ограда вдаль, черные деревья, двенадцать коллегий. Длинная набережная почти в тумане, тянется издали от сфинксов, еще дальше, от морских ворот Невы, и дальше за мост, камуфляж. Вчерашний разговор о фетишизме одежд в полуподвале туалета, окно почти как в детстве, мелкие решетки, ноги, чей-то разговор. Насчет решеток, поясняем, как песня, там были другие решетки, на Фонтанке, здесь не такие, сетка. Человек спустился сюда как в родные пенаты, содомы, провожая родственницу, если кто спросит. Смеющееся как у Владимира Ильича лицо, льющаяся речь.
Черная куртка с непонятным как сегодня мехом, кошка, собака, заяц? Черный же картуз. Разговор о терпимости в любви словно трактат Стендаля. Де л’амур.
Тихо кланялся выходя из Университета дому Б. Чтение книги Ирины Львовны, которую она прислала, чтение ее письма, стихов. Сон после обеда, воспоминание лекции о кругосветном путешествии, девять дней на Таити, комментарий Дидро, его вежливость с императрицей. Мой ученик не пришел на занятие, сказался уехавшим в Москву в командировку. Память о Б. Надеть камуфляж, пойти на вокзал как на Сенную площадь. Почему на Сенную? Нонсенс.
Здесь равнина, течет река, сонная, стеклянная или зеркальная вода. История, битва со шведами. Университет на топком месте. Вокзал. Единственное и множественное число пути. Дороги. Пересечение стихий. Поэмы, пьесы, письма по почте. Сон о человеке-рыбе, его конец. Сон о ручье и рыбах как в детстве. Урок французского, ноги, далекие губы, спина, черная рубашка, моя досада, моя радость, педагогические приемы как на войне. Стихотворение Б. о девушке, целующихся голубях, временах Паоло и Франчески. Какая опера за окном. Длинное и. Большой роман Т. Монье, река.
Блок для черчения. Иллюзия неисчерпаемости бумаги, белых снегов. День рождения Б. Вчера на университетской набережной. Потом тихо кланялся п. в полуподвале вокзала. Их страдание. Снимал странную кепку как у клоуна и клал в карман куртки. Зеркала для отражения и улавливания по законам физики, энергия человека так и притягивается. Энтропия. Буквы, звуки, технические приемы. Мощь зеркал, создание иллюзорного. Удлинение и углубление пространства, дырка в сетке. Это окно во двор вокзала. Запахи денег. Хлорка.
Блок для черчения. Иллюзия неисчерпаемости бумаги, белых снегов. День рождения Б. Вчера на университетской набережной. Потом тихо кланялся п. в полуподвале вокзала. Их страдание. Снимал странную кепку как у клоуна и клал в карман куртки. Зеркала для отражения и улавливания по законам физики, энергия человека так и притягивается. Энтропия. Буквы, звуки, технические приемы. Мощь зеркал, создание иллюзорного. Удлинение и углубление пространства, дырка в сетке. Это окно во двор вокзала. Запахи денег. Хлорка.
Теория и практика дна. Запахи, звуки, сам человек. Святая гора далеко и высоко. Иллюзия. Кажущееся, действительное. Воспоминание о письме. Я одену белую рубашку, оленькину. Все-таки день рождения Б. Пойду спускаться. Подниматься. Городской романс театра, театральность жизни. Жестокость, ходули, головы и голоса актеров, их торсы, обнажение частей тела, мужские и женские роли исполняются одними и теми же. Роль женщины. Белобрысый моряк и тот, другой пьют пиво на подоконнике, потом спускаются во двор, идут налево к выходу через ворота в темную улицу, направо. Провожаю их взглядом как в песне Пиаф. Их исчезание во дворе. Городской романс жесток, сентиментален. Сцена охоты, то есть желания. Вот русское слово. Амбивалентность, экивок. Пуще неволи, то есть хуже тюрьмы. Башня, Бастилия, Тауэр. Пармская цитадель. Сладость растекается по всему телу, по внутренностям, течет кровью, по всем членам, бунтует кровь как реку, ищет выхода. Небо.
* * *Воображаемое солнце в час подъема. Он веселый человек, хотя и не рыбак. Погода, море, ожидание. Часто в мой сон с С. входила Тамань. С ним мы читали Идиота Д. Свет лампы, потом ночь, море, теплое и ласковое. Тревога, слепой парень, контрабандисты. Опасность, Тамань.
Провода, молчание, стихотворение про зимний ветер и свечу в окне. Свидание с любовником. Пушкинская улица темна как истина для головы, чугунный памятник, который я люблю. Неореализм прошлого века с золотыми буквами, которых не видно. Человек ищет ночлежку, усталый путник с усами. Россия, книга прошлого века, настоящая улица с окном и памятником, двором, воротами, арками триумфов и просто прохождений туда и обратно. Мистическое место встреч и наоборот. Дошел до железной двери будто бункера. Галерея двадцать один, проект Птицы, Владислав Е. И остановился как Александр М. Дорога назад. Музыкальный магазинчик внизу за решеткой, музыка из-за железных прутьев. Черный двор в глубине, дворы справа и слева.
Кабачок по имени северного ветра, испуганные, забытые завсегдатаи. Их больные голоса и волосы, воля. Возвратившийся из Америки художник, из нового света в еще более новый, тоскующий по старому, желающий назад. Его паспорта, престарелые родители, поездка в монастырь Новый Валаам. Игорь Ж., его любовь к жизни, его жажда. Его волосы и голос. Общественный туалет, не императорский как раньше, люстры, премьеры, примадонны. Элизабет Хендринкс, Америка, Франция, Россия. Жизнь как князя М. в Швейцарии. Шведский муж. Императорские сортиры, их управляющий. Мемуары известного певца. Империя люстр и монументальных фресок, зданий вокзалов, ампир. Солнце оттуда и до сюда, черные дыры Тамани. Я в искусстве, маски общественной уборной, туалет для переодевания перед выходом на сцену и возвращением со сцены, репетиция. Женщины-костюмерши, гримерши, уборщицы. Монтировщики сцены, кор де балет у стены, красное, зеленое и перламутровое освещение, тусклое как в каземате, яркие огни от рекламы американской воды на крыше соседнего дома. Три огромных окна, сценическое пространство вынесено вне стен, расширение и сужение. Удаление и приближение к античному идеалу. Страсть протагонистов, их одежды и лица на сцене, до и после. Черные громады, огромные декорации. Декаденс обещает эпоху гуманизма, а пока маньеризм в ожидании настоящего барокко. Несовпадение чаяний и отчаяние от нежелания ждать, здесь и сейчас, по латыни. Переодетые доктора, их халаты спрятаны, чтобы не эпатировать буржуа. Летний блеск, театр воспоминаний, белая рубашка на несколько выходов, но каких! Швейцарцы, отель Астория, сыр, шампанское, швейцарское вино на выставке. Тюбетейка, рубашка навыпуск, кольцо с аметистом на мизинце. Его чудесное исчезновение в пыли и буре битв, пространство земной комнаты. Дом, темный язык, его изучение в военном университете. Воображение себя на берегу изгнания, реальность родины. Учебник родного, материнского и чужого языка, темного.
* * *Болезнь, сны, телевизор. Мосты, беседки сожжены, в руинах парк. Голова, торс без конечностей: музей после битв. Санитарный музей потерь, витрины, мумии целые и невредимые спеленуты словно спят во сне. Белые одежды. Пожелтевшие одежды. Поле войны без цветов, траншеи, вертолеты и самолеты, гул издалека, цели. Тотальная война без тыла. Тыл далеко, там где руины, парки, сонная вода, беседки, химеры сна. Искусство и наука выживания. Кровь поэта. Кров поэта, его крыша мира. Встреча с поэтом А.М. в Борее, там где во дворе секс-шоп, рядом с Мариинской больницей. Зависть к воздушным струям, пению сфер, летающим людям. Тянущиеся ниточки слуха. Осенний бульвар, вдруг порозовевшее небо, парк где черные деревья после страсти, отдых есть на войне. Вокзал, огни, выныривающие люди из тьмы, снова ныряющие в тьму. Тьма тем. Квартал удовольствий. Сомнение, романс. Круги прогулок, Невский проспект, желтые цветы, небо, Б. из машины, дье де ля машин. Махинация, машинное отделение. Махина вокзала. Классическое строение с встроенным метро, переход, место, где стояла церковь. Гиблые и спасительные места П. Деньги, аппетиты, скука вокруг. Тоска, сплин, декаденс. Слова немой песни. Ее мотив. Фургон с хлебом, водолазные работы на реке, серый день. Чтение Рильке под той самой лампой. Орфей, Эвридика, Гермес. Красный словарь, коричневый том. Пейзаж с пылью пустыни. Учебники баллистики, линии, точки. Воздушные струи, потоки. Есть одежда смирения, я доведенное до таких одежд, между гордостью и унижением, крайностями, пограничными ситуациями. Уличное освещение, поток людей, родной Египт, песок дней, утки на реке, серые дни. Что-то жалобное внутри. Тревога, тусклое освещение. Свет, затаившийся внутри. Внутренности людей, война и мир. Военно-полевые врачи. Осветительные ракеты. История страны. Другие континенты. Военное и гражданское населения, одежда людей. Их язык, нравы. Военно-полевые сумки, пятнистая куртка. Герилья. Страх и выстрелы, ослепительные вспышки. Пение уличных музыкантов, игра на музыкальных инструментах, мелодия в переходах метро. Ожидания временно оставлены, усталость, нет сил ждать, ожидание. Зал вокзала. Улица. Память проваливается в сон. Над всем звучит уличная музыка. Мелодия над войной-и-миром. Музыка туннелей, там где новые нищие со старыми и разными лицами. Больные и нищие: подлинность и мнимость. Позы и маски, театр Эллады. Версия кинематографа. Отодвинутость русской провинции в мировые центры, пульсирующие точки. Столица захолустий. Пыль театров, чахлая растительность двориков. В окнах случайные люстры. Разговоры непонятны, одежда как в мемуарах. Линии метро. Сообщения о взрывах. Сон, музыка. Все строится. Что-то остается. Такая короткая, такое длинное. Такие дни, ночи. Часы как в музее, остановленные на одном часе, стрелки железной дороги, вина стрелочника. Больница, где лежит Лариса, красные огни на черных высоких и тонких башнях. Тема тьмы. Приближение русского сезона. Одежда, душа и мысли. Писатели-доктора и п.-больные. Стиль, птица в единственном и множественном числе. Египет, гул самолетов, плотина, корабли, Поль Моран, кофейня. Александрия, греческий язык, книги, море, стихотворение.
* * *Тот трюм, швайнешталь, название фильма П. Сказка А., воскресное чтение с детьми. При свинарнике у переодетого принца маленькая комнатка. Исчезнувшие цивилизации. Под водой, под землей, в воздухе. Стихотворение Верлена об империи чувств. О варварах, руинах. Военно-медицинская академия, дно, Пазолини, Андерсен. Список имен империи. Красный словарь, белый словарь. Дождь, декабрь, прогулка по городу в пятнистом. Дно-дождь, картина с вулканом, его извержение, гибель П. П. это поэт и кинороманист, интерпретатор текстов, в том числе Е. от Матфея. Профаническое и сакральное, интерпретатор. Зажмурить глаза от солнечного света, провожать ученика с урока в электричке, желтое метро. Аня, Москва, метро. Ее рассказы, потом поезд выезжает из туннеля на мост, город, другая река. Кропоткин. Какая-то вдруг пустота, как будто после взрыва дискурса, нулевая отметка письма. Дождь, двор. Жестокость, свирепость, лес. Озарение по пути на вокзал. Городской пейзаж, люди, их реклама. Медленное письмо.
Пыль, книги, человек. Ничто не чуждо. Идея границ, доктора права и психиатрии. Кентавры страсти, слова. Уничтоженные храмы. Игра в бисер. Пароксизм страсти, слова. Баня, метро рядом с вокзалом, площадь бунта, обелиск с золотой звездой. Золото не все, что блестит. Золотой запас, слова. Зеленая одежда, золотая. Ученик золотой. Мазохизм денег. Ортодоксальность страсти. Нечеловеческое усилие людей, их самолеты. Поезда, храмы, сон. Темный храм. Какая-то гора. Иконы. Интерпретация св. текстов людей, откровение. Ломание линий, искажение от страсти, св. Гора. Изучение строения воздуха, сон об элементах, вклад Менделеева в войну, поезда с селитрой, расчет пороховых запасов. Кабинет в Университете, памятник в Горном институте, Бурдин. Пароксизм, точка б. Очередная как вершина, тропа в горе, ледник, уступы, срывающиеся вниз тела. Снежные барсы, лавины, камни. Растительность гор, пустота, чистота черных ночей. Ослепительность утр. Я знаю бездны, куда срываются люди, холод вечностей. Конечности людей, опора, полет без приспособлений, горящая звезда. Другие бездны, порывы ветра, веревки, ботинки, вершины, бездны. Человек привязывает себя к горлу, я и скала, затягивает веревку, чтобы качаться над бездной, не сорваться вниз. Ботинки, табуретка, руки как у Марсия вытянутые вверх. Батарея, потолок, снежные бури. Волосы, одежда альпинистов. Пол неразличим, руки со скалорубом. Альпеншток, орудие страсти, Троцкий, его лицо после падения с гор. Мечты о горе. Языки смешиваются, леденеют от холода гор. Город, высота. Я отвожу глаза от букв. Книга, три тома, семь книг. Больница, черные плиты из гранита, В. Жена, оперная певица, Фофанов. Ледяное дыхание, руки обморожены, срывается вниз человек, альптраум. Лето, эдельвейсы, коровы с колокольчиками на лугах. Сыр, шоколад, кувшин сливок. От запаха денег туда, откуда приехал князь Мышкин. Этюд о горном воздухе, чтение Идиота с С. Упражнение в чтении, свет лампы и то, что потом. Погашен свет, после киноромана, его университеты. Мои. Педагогическая поэма. Октябрьская набережная. Революция жанра, эсхатология конца, лестница. Другой истории искусств не желаю. Голубые снега и барсы.