Выйдя от руководителя Оргкомитета по НКАО, я не сразу заметил угрюмую молчаливость и сухость полковника Гудкова, вдруг появившиеся в общении со мной. На вопрос, как он оценивает наш разговор и какую помощь попросить у Поляничко для улучшения организации работы группы, Виктор Семенович с изрядным ехидством в голосе ответил, что он и подумать не мог, каким близким знакомым и ком-
[стр. 74] Виктор Кривопусков
сомольским другом является для меня Виктор Петрович. Что же касается помощи, то он сам в состоянии решать все вопросы. Мы - сотрудники МВД СССР, у нас есть свое непосредственное руководство в Москве. Азербайджанским властям мы не подотчетны. Тем более по таким деликатным вопросам, как межнациональные отношения. И, вообще, он хорошо, не понаслышке знает, какие они серьезные специалисты по межнациональным проблемам, особенно в отношении с армянами. Насмотрелся на них в период сумгаитских и бакинских событий, в том числе на самого Виктора Петровича. Ничего, кроме откровенно грубого проазербайджанского вмешательства в наши дела и помех, он от него не ждет. А так как я оказался другом самого руководителя Оргкомитета, то мне и козыри в руки, буду отныне представлять группу на этих совещаниях. Вам, мол, будет взаимно приятно почаще встречаться.
Мои записи не в полной мере отражают сказанное тогда полковником Гудковым. Но и этого достаточно. Я попросил прояснить, какими должны быть наши отношения с республиканским Оргкомитетом и Поляничко и получил от Гудкова ответ приблизительно такой: решай сам, не маленький, глаза и уши есть - смотри, слушай, думай, работай. Но вредить делу он не позволит. Так и знай!
Помню, поначалу я подумал, что Виктор Семенович просто обиделся. Поляничко всю встречу разговаривал только со мной. На Гудкова не обратил никакого внимания, будто его и не было. Мне стало неловко. Я-то оказался хорош: увлекся комсомольским воспоминаниями и даже не попытался достойно представить Виктора Семеновича. Но потом понял: не надо их знакомить. Они давно знакомы. Поляничко не случайно не заметил полковника Гудкова. Видимо, на предыдущих встречах точка зрения полковника откровенно не совпадала с позициями второго секретаря ЦК компартии Азербайджана. Надо по возможности узнать, что именно между ними произошло? А может, я смогу помочь этим двум уважаемым мной товарищам установить нормальные отношения? Так к большой группе неясных мне вопросов, накопившихся в Москве, добавились не менее существенные, касающиеся роли конкретных личностей в
[стр. 75] Мятежный Карабах
бывших и будущих карабахских событиях. В этом тоже предстояло разобраться.
На следующее утро после обязательного оперативного совещания в штабе группы Гудков ушел к начальнику УВД генералу Ковалеву. На встречу с Поляничко я отправился с великой неохотой. Цифры, которые я подготовил по уже отработанным уголовным делам, у него, несомненно, имелись, он их знал. Его будет интересовать ход расследования новых дел и конечные результаты. Особенно - наше мнение о сложившейся ситуации, оценка ее, то, о чем мы собираемся информировать свое министерство.
Мои опасения оправдались лишь частично. Как и вчера, Виктор Петрович с энтузиазмом рассказывал о структуре своего детища - Оргкомитета по НКАО, о намерениях наращивать усилия по ограничению этнического вольнодумства армян, расширению экономической помощи азербайджанцам, как национальному меньшинству НКАО. Армяне должны видеть, что если они прекратят бессмысленные выступления за воссоединение с Арменией, не станут выдвигать завышенные требования по вопросам социально-экономического развития региона, то они могут получать то же, что и азербайджанцы: льготное финансирование строительства жилья, медицинское обеспечение, развитие социальной сферы. Все то, что предусмотрено Постановлением ЦК КПСС и Совета Министров СССР «О мерах по ускорению социально-экономического развития Нагорно-Карабахской автономной области Азербайджанской ССР в 1988-1995 годах» от 23 марта 1988 года.
Когда Виктор Петрович перешел к нашим вопросам, раздался телефонный звонок по аппарату спецсвязи «ВЧ». Звонил из Баку его помощник. Поляничко, выслушав, пояснил мне, что по просьбе первого секретаря ЦК КП Азербайджана Муталибова он сегодня должен быть в Баку, а на следующий день - в Москве. В связи с этим он через 40 минут вылетает из Степанакерта и вернется, видимо, через неделю. Договорились встретиться сразу же.
Полковник Гудков, как оказалось, несмотря на продемонстрированное им утром безразличие к нашей встрече с Поляничко, ждал моего возвращения. На его немой вопрос: «Ну,
[стр. 76] Виктор Кривопусков
как?» - я поведал о незавершившемся разговоре. Он с облегчением вздохнул, сказал, что мне повезло, что теперь есть фора до очередной встречи. Хорошо бы еще, чтобы к этому времени у меня появился свой взгляд на события в Карабахе.
В третий раз мы встретились с Виктором Петровичем 10 ноября по случаю празднования Дня советской милиции. У него в кабинете собрались представители органов внутренних дел НКАО. Среди них были и мы с полковником Гудковым. После короткого приветствия Поляничко вручил всем присутствующим небольшие подарки. Когда официальная часть закончилась, и люди стали выходить из его кабинета, он попросил меня остаться. Сразу перешел к делу. Сказал, что по мне заметно - за короткое время освоился, что он наслышан о моей активности, знает о посещении мной «осиного гнезда» - облисполкома, встречах там с уже известными читателю Зорием Балаяном, Робертом Кочаряном, Сержем Саркисяном, Аркадием Гукасяном, а также Валерием Атаджаняном - первым секретарем упраздненного Степанакертского горкома компартии, Олегом Есаяном - заместителем председателя облисполкома, Максимом Мирзояном - председателем Степанакертского горисполкома, Ваганом Габриэляном - народным депутатом СССР, первым секретарем Мардакертского райкома партии. Назвал даже Альберта Газаряна - председателя областного добровольного общества автомобилистов, местного правозащитника. Я ожидал, что он перечислит другие мои ночные встречи с армянскими подпольщиками. Но, видимо, о них либо не знал, либо считал незаслуживающими его внимания.
Виктор Петрович тут же выразил мне свое недовольство решением полковника Гудкова о досрочном освобождении из Степанакертского ИВС 6 ноября армян, находящихся под административным арестом. Оказывается, этот вопрос надо бы вначале согласовать с ним. Мне полагалось бы ему позвонить.
- Зачем тебе это надо? Если не хватает собственной информации, приходи, получишь в любом объеме. До тебя все уже изучено. Армянские экстремисты должны чувствовать твердость власти.
Я попытался возражать:
[стр. 77] Мятежный Карабах
- Но это мои прямые обязанности, я должен владеть ситуацией, обязан выслушать все стороны конфликта. К тому же я считаю, что и для вас это должно представлять интерес. Получается, в Москве я могу с ними встречаться, а здесь нет. Они наши сограждане и пока не преступники. Ну и что, что у них другие взгляды? Время теперь такое. Изолировав их, отгородившись комендатурой, мы, наоборот, загоняем в тупик решение многих даже совсем простых проблем. И потом, ведь не все армяне занимают экстремистскую позицию. Несомненно, есть проблемы, в решении которых всем надо объединяться, искать взаимоприемлемые варианты. Могу по итогам моих встреч подготовить соответствующие предложения.
Виктор Петрович будто и не слышал меня.
- У нас по этим вопросам должна быть единая точка зрения. Советую прислушаться. Что могут сказать тебе эти политические авантюристы? Они ведь непримиримые враги советской власти. Только нынешний либерализм позволяет им еще трепыхаться. Будь моя воля - они бы навсегда забыли о своих бредовых идеях. Сейчас готовится ряд новых мер, которые ужесточат межнациональную политику в НКАО. В самые ближайшие дни буду обсуждать их с Геннадием Ивановичем Янаевым (Вице-президентом СССР). Знаю, вы хорошие знакомые, могу передать привет. Давай действовать вместе. Будет желание - в любое время приходи, обсудим, посоветуемся.
Не пройдет и десяти дней, как встречи с Виктором Петровичем Поляничко у меня будут проходить только в случае самой острой необходимости.
«ДАВНО НЕ БЫВАЛ Я В АГДАМЕ…»
Этот день был спланирован накануне, вечером. 21 ноября мне по аппарату «ВЧ» позвонил Зорий Гайкович Балаян и спросил:
- Когда мы сможем поехать в Аскеранский район? Ты должен увидеть собственными глазами, какие действия затевает Азербайджан против Карабаха. Вам ведь никому
[стр. 78] Виктор Кривопусков
такое и в голову не придет. А действия четкие, целенаправленные. И еще. Мы договаривались вместе побывать в районе степанакертского аэропорта. Ты должен увидеть, как в поселке Ходжалы ведутся жилищно-строительные работы в сторону аэропорта Степанакерт. Это делается тоже целенаправленно, чтобы впоследствии закрыть аэропорт, лишить армянское население Карабаха единственной транспортной связи с внешним миром. Потом мы побываем на границе Аскеранского района. Там со стороны Агдамского района создается обстановка для блокирования НКАО и обеспечения будущей депортации армянского населения из Аскерана, Степанакерта и прилегающих сел. В ответ я сказал Балаяну:
«ДАВНО НЕ БЫВАЛ Я В АГДАМЕ…»
Этот день был спланирован накануне, вечером. 21 ноября мне по аппарату «ВЧ» позвонил Зорий Гайкович Балаян и спросил:
- Когда мы сможем поехать в Аскеранский район? Ты должен увидеть собственными глазами, какие действия затевает Азербайджан против Карабаха. Вам ведь никому
[стр. 78] Виктор Кривопусков
такое и в голову не придет. А действия четкие, целенаправленные. И еще. Мы договаривались вместе побывать в районе степанакертского аэропорта. Ты должен увидеть, как в поселке Ходжалы ведутся жилищно-строительные работы в сторону аэропорта Степанакерт. Это делается тоже целенаправленно, чтобы впоследствии закрыть аэропорт, лишить армянское население Карабаха единственной транспортной связи с внешним миром. Потом мы побываем на границе Аскеранского района. Там со стороны Агдамского района создается обстановка для блокирования НКАО и обеспечения будущей депортации армянского населения из Аскерана, Степанакерта и прилегающих сел. В ответ я сказал Балаяну:
- Думаю, мы сможем поехать в Аскеранский район завтра, сразу после оперативного совещания, часов в десять.
Утром следующего дня, когда ко мне в машину УАЗ-469 с ярославским номером «80-65 ЯРА» у здания облисполкома вместе с Зорием Балаяном сел и Роберт Кочарян, я был определенно озадачен. Об участии Роберта в поездке разговора накануне не было. С полковником Гудковым я согласовал свою поездку в Аскеранский район лишь с народным депутатом СССР Зорием Балаяном. Правда, сев в машину, Зорий Гайкович сразу же спросил:
- Виктор, не будешь против того, чтобы Роберт поехал с нами?
Не выдав своего удивления, я ответил:
- Не возражаю.
Мы сразу двинулись в путь, делясь утренними впечатлениями. А они, в соответствии с оперативными сводками из райотделов милиции НКАО и из военной комендатуры, были, как обычно, тревожными. Опять ночные нападения на армянские села, угон скота, поджоги. Одно из нападений со стороны Агдама на животноводческую ферму недалеко от горного села в Аскеранском районе было осуществлено прошедшей ночью группой вооруженных азербайджанцев. Был убит ночной сторож.
Подъезжая к повороту дороги на степанакертский аэропорт, Зорий попросил нашего водителя, младшего сержанта милиции Андрея Червакова, ехать медленнее. Ему хотелось
[стр. 79] Мятежный Карабах
лучше рассмотреть все самому и нам показать, как меняется обстановка в азербайджанском поселке Ходжалу. Увиденное - впечатляло. Новые кирпичные дома вырастали, как грибы после дождя. И чем ближе к зоне аэропорта, тем дома строились крупнее и выше, словно для того, чтобы с их крыш можно было руками достать взлетающие самолеты. Роберт Кочарян попытался сосчитать количество новостроек, но сбился и заметил, что в целом Ходжалу увеличился не менее чем на треть. И это только за последние три месяца. Масштабы возводимых объектов, горы кирпича, пиломатериалов, мешков с цементом, изобилие других строительных материалов казались тем более удивительными, что все это полностью отсутствовало не только в армянских селах, но и в столице НКАО городе Степанакерте, находящемся на расстоянии 10 километров от Ходжалу.
Проблему степанакертского аэропорта и развернувшегося строительства новых улиц азербайджанского поселка Ходжалу накануне этой поездки мы обсуждали с Сержем Саркисяном и Робертом Кочаряном. Азербайджанские власти, как бы реализуя программы социально-экономического развития НКАО, целенаправленно использовали в одностороннем порядке союзные и республиканские средства для льготного безвозвратного финансирования индивидуального строительства в этом поселке, переселяя в него не только беженцев из Армении, но и всех желающих из других районов Азербайджана. Таким новоселам кроме льгот на строительство жилья выдавались денежные пособия, а их детям предоставлялась возможность поступления в вузы республики без сдачи вступительных экзаменов. Преследовалась очевидная цель. Увеличить в Карабахе численность азербайджанского населения. Задача эта, по имеющейся информации, осуществлялась не только в Ходжалу, но и в других азербайджанских населенных пунктах НКАО.
Но еще более изощренной была другая задумка: произвести застройку прилегающей к аэропорту территории с грубыми нарушениями градостроительных норм. Расчет был на то, чтобы близость жилья к аэропорту сделала бы опасными взлеты и посадки самолетов. Закрытие аэропорта становилось неизбежным. Впрочем, это был уже и не Сте-
[стр. 80] Виктор Кривопусков
панакертский аэропорт. Азербайджанский Верховный Совет недавно переименовал его в Ходжалинский. Функции союзных внутренних войск по охране аэропорта, досмотру груза и личных вещей пассажиров, в основном армян, были переданы подразделениям азербайджанского ОМОНа. Сделано это было в результате настойчивых предложений руководства Азербайджана, при поддержке коменданта Карабаха генерала Сафонова, и с согласия тогдашнего министра внутренних дел СССР Бакатина.
Кстати, первый захват аэропорта азербайджанскими омоновцами не состоялся. Они появились неожиданно для подразделений внутренних войск, осуществлявших контроль над аэропортом. Азербайджанские милиционеры потребовали от командиров подразделений внутренних войск сдать посты. При этом никакого приказа им ни от командования группировки войск, ни из Комендатуры РЧП не поступало. Генерал Сафонов в это время в НКАО отсутствовал. Его обязанности исполнял начальник штаба полковник Владимир Викторович Овчинников. Ему тоже не было указаний о сдаче аэропорта, и он приказал очистить его территорию от азербайджанских омоновцев. Войсковики выполнили приказ не без удовольствия, ибо у них к этим омоновцам, мягко говоря, симпатий не было. Выдворять непрошеных гостей пришлось фактически с помощью БТРов.
Об этом мне очень красочно рассказывал закрепленный за аэропортом представитель нашей группы, старший оперуполномоченный Главного управления внутренних дел на транспорте МВД СССР подполковник милиции Борис Иванович Бондаренко. Полковник Гудков отправил в МВД СССР соответствующую телеграмму. Инцидент, конечно, не прошел не замеченным. В Москве разгорелся скандал. Но через день в Степанакерте появился генерал Сафонов, и внутренние войска по его приказанию покинули аэропорт. Нетрудно было представить, как в ближайшем будущем по «настоятельной просьбе жителей Ходжалу» аэропорт закроют. Тогда армянские жители Карабаха лишатся единственной транспортной артерии, связывающей их не только с Арменией, но и со всем внешним миром. Карабах окончательно станет резервацией.
[ Вкладыши с фотографиями между стр. 80-81]
[стр. 81] Мятежный Карабах
Живо обсуждая проблему аэропорта, мы не заметили, как оказались возле здания Аскеранского райкома партии, который, несмотря на решение ЦК КПСС о запрещении участия армянского населения на территории НКАО в коммунистической партии, продолжал функционировать. Вместе с первым секретарем райкома, начальником районной милиции и местным прокурором мы по предложению Зория Балаяна отправились в горное село Норашен, на которое предыдущей ночью со стороны азербайджанского города Агдам было совершено вооруженное нападение, и был убит сторож животноводческой фермы.
Около правления колхоза уже собралась большая толпа жителей. Скорбная, понурая. Узнав среди приехавших Зория Балаяна, люди потянулись к нему. Разговор начинался сумбурно. Негодовали мужчины, плакали женщины. Всем хотелось излить накипевшее, пожаловаться на произвол и беззащитность. Участковый милиционер, работник уголовного розыска и следователь прокуратуры, побывавшие на месте гибели сторожа, показали нам собранные там гильзы. Они были в основном от автоматов Калашникова, которые у армянских милиционеров были изъяты. Стало ясно: на ферму сделал набег азербайджанский ОМОН.
Понемногу разговор стал входить в нужное русло. Люди перестали перебивать друг друга. Рассказали о ночном ЧП. В полночь на ферму, что находится в горах, приблизительно в километре выше села, со стороны Агдама напала группа азербайджанцев, вооруженных автоматами. В эту ночь ферму охраняли два сторожа. Один лет шестидесяти, другой - молодой колхозник. Отару овец на всякий случай отогнали в дальнюю от агдамской стороны кошару. Пока нападавшие рыскали в пустых помещениях, старший велел молодому сторожу бежать в село, поднимать людей на помощь. Молодой предложил бежать в деревню вместе, все равно защищаться нечем. Старик прикрикнул на него:
- Вместе будем бежать дольше. И сил для быстрого бега у меня нет. А так постараюсь разговорами да уговорами задержать бандитов как можно дольше.
Молодой стал противиться:
- Уходить нам вместе полагается, убьют тебя азеры.
[стр. 82] Виктор Кривопусков