Третья десятка устроила кучу малу где-то над центром поля. В четвертой большинство явилось без метел. Пятая группа состояла из хуффльпуффцев.
– Если есть кто-то еще не из «Гриффиндора», – закричал Гарри, который начинал потихоньку звереть от происходящего, – пожалуйста, уходите прямо сейчас!
После минутной паузы два маленьких равенкловца, хрюкая от смеха, убежали с поля.
Прошло два часа. Вытерпев множество жалоб и бурных истерик (причиной одной из них послужили сломавшаяся «Комета 260» и несколько выбитых зубов), Гарри сумел выбрать трех Охотников: Кэтти Белл, которая показала превосходные результаты и вернулась в команду, Демельзу Робинс, настоящую находку, умевшую удивительно ловко уворачиваться от Нападал, и Джинни Уэсли. Последняя превзошла всех соперников и к тому же забила семнадцать голов. Гарри был доволен выбором, но ужасно охрип от бесконечных пререканий с жалобщиками, а ведь ему предстояло все то же самое с отвергнутыми Отбивалами.
– Это мое окончательное решение! Не перестанешь мешать Охранникам, заколдую! – вопил он.
Никто из новых Отбивал не мог сравниться с Фредом и Джорджем, и тем не менее Гарри они вполне устраивали. Джимми Пикс, невысокий, но очень широкоплечий третьеклассник, так яростно отразил Нападалу, что у Гарри на затылке появилась шишка величиной с голубиное яйцо; Ричи Проустак выглядел хиловато, зато бил на удивление метко. Отбивалы сели на трибунах рядом с Кэтти, Демельзой и Джинни, чтобы посмотреть на испытания Охранников.
Гарри специально отложил это напоследок в надежде, что к тому времени часть народу разойдется и накал страстей будет меньше. Но увы, отвергнутые игроки никуда не ушли, а к толпе добавились те лентяи, которые только недавно кончили завтракать, так что зрителей на трибунах стало еще больше, чем вначале. Симпатии разделились; каждого Охранника подбадривали криками и одновременно освистывали. Гарри обеспокоенно взглянул на Рона. Тот был очень нервным игроком; Гарри надеялся, что после выигрыша в прошлогоднем финальном матче Рон излечится, но, видно, зря: сейчас его лицо приобрело бледно-зеленый оттенок.
Ни один из первых претендентов не смог отбить больше двух мячей кряду, зато Кормак Маклагген, к великому огорчению Гарри, взял четыре, и только на последнем, пятом, почему-то метнулся в противоположную сторону. Зрители засмеялись, заулюлюкали; Маклагген вернулся на землю, гневно сжимая челюсти.
Рон, усаживаясь на «Чистую победу 11», был близок к обмороку.
– Удачи! – крикнул кто-то с трибун. Гарри оглянулся, полагая, что это Гермиона, но кричала, как выяснилось, Лаванда. Она сразу же закрыла лицо ладонями. Гарри тоже с удовольствием бы так поступил, но считал, что капитан обязан быть мужественным, и заставил себя смотреть на испытание Рона.
Волноваться, между тем, не стоило: Рон взял один, два, три, четыре, пять мячей подряд. Гарри, еле сдерживаясь, чтобы не присоединиться ко всеобщим восторженным крикам, решил сказать Маклаггену, что, к его глубокому сожалению, Рон, увы, победил. Он ликующе повернулся назад – и буквально в дюйме от своего носа увидел красную физиономию Маклаггена. Гарри в страхе попятился.
– Его сестрица не сильно старалась, – свирепо произнес Маклагген. На его виске пульсировала жилка, совсем как та, что завораживала Гарри при разговорах с дядей Верноном. – Она ему подыгрывала.
– Чушь, – холодно возразил Гарри. – Один мяч он чуть было не пропустил.
Маклагген угрожающе шагнул к Гарри, но на сей раз тот не отступил.
– Дай мне попробовать еще.
– Не дам, – сказал Гарри. – У тебя был шанс. Но Рон взял пять мячей. Охранником будет он, это честно и справедливо. Уйди с дороги.
На мгновение ему показалось, что Маклагген собирается его ударить, но тот лишь скорчил мерзкую гримасу и кинулся прочь, изрыгая проклятия.
Гарри повернулся к своей новой команде. Все ему улыбались.
– Молодцы, – хрипло похвалил он. – Отлично играли…
– Ты просто гений, Рон!
Теперь это действительно была Гермиона; она бежала к ним от трибун. Лаванда Браун с весьма недовольным видом удалилась под руку с Парватти. Рон был чрезвычайно горд и даже, кажется, стал выше ростом; он счастливо вертел головой, улыбаясь команде и Гермионе.
Гарри назначил первую тренировку на следующий четверг, после чего они с Роном и Гермионой попрощались с остальными и направились к Огриду. Морось наконец прекратилась, сквозь облака робко проглядывало бледное солнце. Гарри страшно проголодался; он надеялся, что у Огрида найдется что-нибудь поесть.
– Я думал, что пропущу четвертый мяч, – радостно говорил Рон. – Видели, как хитро Демельза его закрутила…
– Да, ты был просто великолепен, – восторженно распахнув глаза, подтвердила Гермиона.
– Уж получше, чем Маклагген, – с неподражаемым самодовольством сказал Рон. – Видели, как он рванул не туда на пятом мяче? Будто под заморочным заклятием…
К изумлению Гарри, Гермиона вдруг сильно покраснела. Рон ничего не заметил; он был слишком увлечен описанием своих подвигов.
Перед хижиной Огрида стоял привязанный Конькур, громадный серый гиппогриф. Завидев ребят, он повернул к ним свою массивную голову и защелкал острым, как бритва, клювом.
– Ужас какой, – нервно пролепетала Гермиона. – Все-таки он очень страшный.
– Брось, ты ж на нем летала, – отозвался Рон.
Гарри шагнул вперед и низко поклонился гиппогрифу, глядя ему прямо в глаза и не мигая. Через несколько секунд Конькур тоже опустился в поклоне.
– Как поживаешь? – тихо спросил Гарри и подошел ближе, чтобы погладить зверя по оперенной голове. – Скучаешь по нему? Но тебе ведь хорошо здесь с Огридом, правда?
– Эй! – громко окликнул чей-то голос.
Из-за угла хижины выскочил Огрид в большом цветастом фартуке, с мешком картошки в руках. Следом появился огромный немецкий дог Клык; он гулко гавкнул и бросился вперед.
– Отойдите! Он вам щас пальцы… а-а. Это вы.
Клык прыгал на Рона и Гермиону, пытаясь лизнуть их в уши. Огрид секунду постоял, глядя на ребят, потом решительно развернулся и ушел в дом, захлопнув за собой дверь.
– Кошмар! – воскликнула потрясенная Гермиона.
– Не переживай, – сумрачно бросил Гарри, подошел к двери и громко постучал.
– Огрид! Открывай, нам надо с тобой поговорить!
Изнутри не раздавалось ни звука.
– Если не откроешь, мы ее взорвем! – Гарри вытащил волшебную палочку.
– Гарри! – с укором воскликнула Гермиона. – Не будешь же ты…
– Еще как буду! – ответил Гарри. – Отойдите…
Ничего больше он сказать не успел: дверь, как и надеялся Гарри, распахнулась. На пороге стоял разгневанный Огрид. Несмотря на цветастый фартук, выглядел он грозно.
– Я – учитель! – взревел он, обращаясь к Гарри. – Учитель, Поттер! Ты не смеешь взрывать мою дверь!
– Извините, сэр, – ответил Гарри, подчеркнув последнее слово, и спрятал палочку во внутренний карман.
Огрид оторопел.
– С каких это пор ты обращаешься ко мне «сэр»?
– А с каких пор ты называешь меня «Поттер»?
– А-а, очень остроумно, – пробурчал Огрид, – обхохочешься. Поймал старого дурака, да? Ладно уж, входите, маленькие неблагодарные…
Хмуро ворча, он отступил назад и дал ребятам пройти. Гермиона испуганно прошмыгнула в хижину вслед за Гарри.
– Ну? – брюзгливо сказал Огрид, когда Гарри, Рон и Гермиона расселись за огромным деревянным столом. Клык сразу положил голову Гарри на колено и обслюнявил ему робу. – В чем дело? Пожалели меня? Думали, я тут с тоски дохну или чего?
– Нет, – ответил Гарри. – Просто хотели тебя повидать.
– Мы по тебе скучали! – звенящим голосом воскликнула Гермиона.
– Скучали, значит? – фыркнул Огрид. – А-а. Да-да.
Он топал по хижине, заваривая чай в огромном медном чайнике, и все время что-то бубнил себе под нос. Потом наконец шваркнул на стол три большие, словно ведра, кружки с чаем цвета красного дерева и тарелку с каменными кексами. Гарри так проголодался, что обрадовался и этому, и мгновенно схватил один кекс. Огрид сел за стол и принялся чистить картошку с такой свирепостью, как будто несчастные клубни чем-то жестоко ему досадили.
– Огрид, – робко заговорила Гермиона, – мы ведь правда хотели продолжать занятия...
Огрид еще раз громко фыркнул. Гарри показалось, что на картошку упало несколько козявок, и он внутренне порадовался, что они не остаются к ужину.
– Честно! – заверила Гермиона. – Но это ну просто никак не вписывается в расписание!
– Ага, конечно, – упрямо сказал Огрид.
Тут что-то странно хлюпнуло, и все оглянулись. Гермиона тихо взвизгнула, а Рон вскочил и быстро обежал стол, подальше от большой бочки, которая стояла в углу. Сначала ребята ее не заметили, а она была до краев полна скользких белых извивающихся личинок футовой длины.
– Что это, Огрид? – Гарри, скрывая отвращение, изобразил интерес, но все же отложил каменный кекс в сторону.
– Обычные гигантские личинки, – буркнул Огрид.
– А вырастут из них…? – опасливо спросил Рон.
– Не вырастут они, – проворчал Огрид, – я ими Арагога кормлю, – и неожиданно разразился рыданиями.
– Огрид! – воскликнула Гермиона. Она вскочила, бросилась к нему по длинной стороне стола, чтобы не подходить к бочке, и обняла великана за вздрагивающие плечи. – В чем дело?
– Дело… в… нем, – Огрид, судорожно сглатывая, утирал фартуком слезы, которые потоком струились из его глаз, похожих на двух больших жуков. – В… Арагоге… Он, кажись, помирает… захворал летом и не поправляется… не знаю, что со мной будет, если… если он… мы с ним всю жизнь…
Гермиона растерянно хлопала Огрида по плечу и явно не знала, что сказать. Гарри прекрасно ее понимал. Ведь их громадный приятель вполне способен подарить детенышу дракона плюшевого мишку, самозабвенно ворковать над чудовищными скорпионами со страшными жалами, заботливо воспитывать дикаря-гиганта… А сейчас речь шла о, наверное, самой безрассудной привязанности Огрида: огромном говорящем пауке Арагоге, обитателе Запретного леса, от которого Гарри с Роном чудом спаслись четыре года назад.
– А мы… можем чем-то помочь? – спросила Гермиона, не обращая внимания на то, что Рон отчаянно гримасничает и трясет головой.
– Навряд ли, Гермиона, – ответил Огрид, давясь и пытаясь унять слезы. – Понимаешь, его племя… семья Арагога… как он заболел… стали такие странные… неспокойные какие-то…
– Ага, мы заметили, – вполголоса пробурчал Рон.
– … так что сейчас никому из чужих к ним лучше не подходить, только мне, – закончил Огрид, звучно высморкался в фартук и поднял глаза. – Но все равно спасибо, Гермиона… тронут…
После этого обстановка существенно разрядилась: хотя ни Гарри, ни Рон не выказали готовности выкармливать гигантскими личинками смертельно опасного паучину, Огрид, тем не менее, решил, что они тоже предлагают свою помощь, и снова стал самим собой.
– Я так и знал, что вам меня в расписание не втиснуть, – ворчливо проговорил он, наливая ребятам еще чаю. – Даже если взять времявороты…
– Ничего бы не вышло, – сказала Гермиона. – Мы же разбили весь министерский запас. Об этом писали в «Прорицательской».
– Тогда ладно, – отозвался Огрид. – У вас бы никак не получилось… Извиняюсь, что был… ну, вы понимаете… просто волнуюсь за Арагога… а еще гадал, может, профессор Грубль-планк лучше…
Тут все трое категорически и абсолютно лживо заявили, что профессор Грубль-планк, которая несколько раз заменяла Огрида, отвратительнейший преподаватель. В результате, когда Гарри, Рон и Гермиона уходили, Огрид был уже вполне весел. Как только дверь закрылась и ребята торопливо зашагали по темному пустынному двору, Гарри объявил:
– Умираю с голоду. – Он чуть не сломал об кекс коренной зуб и сразу передумал его есть. – А у меня еще сегодня Злей со взысканием, на ужин совсем мало времени…
Войдя в замок, они заметили на пороге Большого зала Кормака Маклаггена. Тот попал в дверь лишь со второй попытки, сначала уткнувшись в косяк. Рон злорадно хохотнул и небрежной походкой проследовал за Маклаггеном, а Гарри схватил Гермиону за локоть и задержал ее.
– Что? – мгновенно ощетинилась Гермиона.
– На мой взгляд, – тихо сказал Гарри, – кто-то и правда наложил на него заморочное заклятие. И стоял он прямо напротив тебя.
Гермиона вспыхнула.
– Ладно, ладно, я это сделала, – прошептала она. – Но ты бы слышал, что он говорил про Рона и Джинни! И вообще, у него отвратный характер! Видел, как он взбеленился, когда его не взяли? Такой человек в команде не нужен.
– Не нужен, – согласился Гарри, – ты права. Но все равно, разве это честно, Гермиона? Ты же староста!
– Тише, – шикнула она. Гарри ухмыльнулся.
– О чем это вы шепчетесь? – подозрительно осведомился Рон, снова появляясь в дверях Большого зала.
– Ни о чем, – хором ответили Гарри и Гермиона и поспешили за Роном. От запаха ростбифа у Гарри подвело живот. Увы, не успели они сделать и трех шагов в направлении гриффиндорского стола, как дорогу им преградил профессор Дивангард.
– Гарри, Гарри, тебя-то я и хотел встретить! – добродушно загудел он, подкручивая кончики густых усов и выпячивая огромный живот. – Надеялся поймать до еды! Что скажешь насчет ужина в моей скромной обители? У нас намечается собраньице, совсем небольшое, всего несколько восходящих звездочек! Маклагген, Забини, очаровательная Мелинда Боббин – не знаю, знаком ли вы? Ее семья владеет огромной сетью аптек… И разумеется, от души надеюсь, что мисс Грэнжер также почтит нас своим присутствием.
Дивангард слегка поклонился Гермионе. Рона словно и не было; Дивангард на него даже не взглянул.
– Никак не могу, профессор, – не раздумывая отказался Гарри. – Меня ждет профессор Злей. У меня взыскание.
– Батюшки мои! – с комическим отчаяньем воскликнул Дивангард. – А я так на тебя рассчитывал! Что ж, придется переговорить со Злодеусом, объяснить ситуацию; уверен, что сумею уговорить его отложить взыскание. Ну-с, Гарри, мисс Грэнжер, до встречи!
Он энергично двинулся к выходу.
– Ему Злея не уговорить, – сказал Гарри, едва Дивангард отошел на достаточное расстояние. – Взыскание уже один раз откладывали; ради Думбльдора Злей на это пошел, но больше ни для кого не согласится.
– Ой, лучше б ты пошел, а то как я там одна, – заныла Гермиона; Гарри понял, что она думает о Маклаггене.
– Вряд ли ты будешь одна; Джинни, небось, тоже пригласили, – недовольно буркнул Рон, очевидно обиженный невниманием Дивангарда.
После еды они пошли в гриффиндорскую башню. В общей гостиной было не протолкнуться, почти все уже вернулись с ужина, но Гарри, Рону и Гермионе все же удалось
найти свободный столик и сесть. Рон после встречи с Дивангардом пребывал в плохом настроении, поэтому сложил руки на груди и, нахмурясь, уставился в потолок. Гермиона потянулась за «Вечерней прорицательской газетой», которую кто-то оставил в кресле.
– Что новенького? – поинтересовался Гарри.
– Да ничего особенного… – Гермиона развернула газету и стала внимательно ее изучать. – Ой, Рон, смотри, твой папа… Все в порядке! – поскорей заверила она, увидев, что Рон встревоженно вскинул голову. – Просто здесь сказано, что он побывал в доме у Малфоя. «Это уже второй обыск жилища Упивающегося Смертью, однако и он, похоже, не дал никаких результатов. Артур Уэсли из отдела по обнаружению и конфискации фальшивых оберегов сказал, что его бригада действовала по сигналу, полученному от частного лица».
– Правильно, от меня! – воскликнул Гарри. – Я рассказал ему на вокзале про Малфоя и ту штуку, которую он хотел починить! Что ж, раз ее нет у них дома, значит, он привез ее в «Хогварц»…
– Каким образом, Гарри? – От удивления Гермиона даже отложила газету. – Когда мы приехали, нас всех обыскали, забыл?
– Правда? – недоуменно спросил Гарри. – Меня – нет.
– Ах да, ты же опоздал… Так вот, когда мы проходили в вестибюль, Филч с головы до ног обшарил нас сенсорами секретности. Любую подозрительную вещь обязательно обнаружили бы; я абсолютно точно знаю, что у Краббе конфисковали сушеную голову. Малфой никак не мог ничего протащить!
Некоторое время Гарри обескураженно смотрел, как Джинни играет с пигмейским пуфкой Арнольдом – пока не придумал, что возразить.
– Значит, ему это прислали совиной почтой, – сказал он. – Мать или кто-то еще.
– Сов тоже проверяют, – ответила Гермиона. – Филч сказал, что натыкал сенсоров всюду, куда только смог добраться.
Гарри больше не нашел, что сказать, и сдался. Похоже, Малфой действительно не мог протащить в школу ничего опасного. В надежде на поддержку Гарри взглянул на Рона, но тот по-прежнему сидел, скрестив руки на груди, и смотрел на Лаванду Браун.
– Ты можешь представить, как Малфой мог бы…?
– Отстань, – сказал Рон.
– Слушай, я не виноват, что Дивангард пригласил нас с Гермионой на свой дурацкий ужин! Мы совершенно не хотим туда идти, ясно? – вспылил Гарри.
– Ну, а меня ни на какие ужины не приглашали, – поднимаясь, проговорил Рон, – поэтому я иду спать.
Он решительно направился к двери, ведущей в спальни мальчиков. Гарри и Гермиона оторопело смотрели ему вслед.
– Гарри? – Демельза Робинс, новый Охотник, неожиданно появилась возле его плеча. – У меня для тебя сообщение.
– От профессора Дивангарда? – с надеждой спросил Гарри и сел чуть прямее.
– Нет… от профессора Злея, – сказала Демельза. У Гарри упало сердце. – Он говорит, что сегодня вечером в половине девятого ты должен быть у него в кабинете и отработать взыскание… э-э… даже если тебя пригласили на двадцать пять ужинов. А еще он просил сказать, что ты будешь сортировать скучечервей для зельеделия, отбирать протухших, и еще… тебе не нужно приносить защитные перчатки.