И в этот момент зазвонил телефон. Я увидела незнакомый номер.
— Анна Леонидовна, — проговорил мужской, очень вежливый голос. Вежливый и… молодой, да, слишком молодой. — Ваш сын заблудился на улице.
— Да! Где он? Вы его нашли?
— Нашли.
— Где он? — Я бросилась вниз по лестнице и упала бы, не подхвати меня вовремя Анатолий Макарович. — С-спасибо… — кивнула я ему. — Куда мне приехать?
— Вы успокойтесь, с мальчиком все хорошо, — так же вежливо ответил мне мужчина. — Заберите, пожалуйста, ваше заявление, и мальчик вернется в школу.
— Какое заявление? Я не понимаю… Алло! Кто это?
Мужчина отключился. Я стояла в растерянности. Что это? Господи, какое заявление? О чем? Заявление, чтобы забрать Никитоса? Но почему заявление? Я никак не могла собраться с мыслями. Мешало прыгающее впереди груди сердце, которое то начинало биться с невероятной скоростью, то замирало, и мне не хватало дыхания.
Меня аккуратно под локоть взял Анатолий Макарович.
— Что-то выяснилось? — спросил он.
— Что? Да. То есть нет.
— Давайте я помогу, чем смогу.
— Хорошо, да, — ответила я и отошла в сторону, набирая Андрюшкин номер.
Мобильный не отвечал. Работает, понятно. Секретарь, узнав меня, корректно попросила:
— Анна Леонидовна, перезвоните, пожалуйста, через три часа. Андрей Леонидович проводит совещание.
— У меня очень срочно!
— Не могу. Даже Евгению Сергеевну велели не соединять. На таком уровне…
— А вы можете ему передать…
— Да-да?
— Хотя… не надо.
Я решила зря не ждать, пока освободится Андрюшка. Через три часа, мне же сказали. И что, я буду три часа ровно дышать и пить корвалол? Игоряше звонить бесполезно. Я взглянула на стоящего рядом Анатолия Макаровича.
— У вас нет урока?
— Нет, у меня окно.
— Хорошо, тогда, может быть… — я запнулась. Зачем? Зачем мне нужен кто-то? Я, что, сама не понимаю, что мне делать? Не понимаю. А он, чужой человек, понимает? Так, некогда размышлять. — Вы на машине?
— Нет, то есть машина у дома стоит.
— А дом далеко?
— Достаточно. А ехать надо далеко?
— Я не знаю… куда ехать…
Я вкратце пересказала географу разговор с незнакомым мужчиной. А пересказав, сама уже знала ответ.
— Я поняла. Ведь когда был наезд, мы что-то писали… Или подписывали. Муж подписывал…
Географ смотрел на меня совершенно непонимающими глазами. Но мне было не до него.
— Так… Игоряша! — Я быстро набрала номер.
— Да, Анюсечка! — тут же ответил Игоряша, как будто сидел с телефоном в руке и только и ждал моего звонка.
— Все бросай и дуй в полицию, забирай заявление.
— Какое?
— Ну ты что-то подписывал при наезде?
— Да.
— Вот это и забери, что ты подписывал.
— А зачем, Анюсечка?
— Я сказала — все бросай и забирай.
— Спасибо, — кивнула я Анатолию Макаровичу. — Если бы не вы, я бы долго думала.
Географ не очень уверенно кивнул мне в ответ:
— Да не за что. Я, если честно, потерял нить…
— Зато я нашла! — Я набрала номер мужчины, который мне только что звонил. Но абонент был недоступен.
Зато мне сразу же перезвонили с другого незнакомого номера.
— Ну как, надумали? — осведомился тот же голос.
Ясно. Страхуются. Звонят с разных номеров.
— Заберем в течение получаса.
— И напишите, что у вас больше нет претензий. Как заберете и напишете, вам перезвонят, только без глупостей.
— Иначе что? — спросила я. — Где Никитос? Дайте ему трубку!
Но мужчина мне больше ничего не сказал и отключился.
— Вы уверены, что вы правильно поступаете? Что они больше у вас ничего не потребуют? Что вообще вот так нужно…
— Нет, не уверена. Я пойду дам детям задание.
Поднимаясь по лестнице, я пыталась сообразить, какой же у меня класс. Какой! Любимый пятый «В»! Коррекционный — «зашибись»!
К моему приходу любой другой класс бы уже сошел с ума от себя самого. Но самый удивительный в мире коррекционный класс сидел спокойно. Две девочки рисовали на одном большом листке, остальные мирно играли в телефоны.
— Здравствуйте, Анна Леонидовна! — громко поздоровался со мной Ваня, крупный мальчик, с большой вытянутой головой, которому, если честно, делать в этом классе было нечего. Мне казалось, что ребенка отдали сюда просто для того, чтобы ему легче жилось.
— Здравствуй, Ваня, и здравствуйте все остальные!
— А мы думали, вы не придете! — мирно сообщила мне девочка… Аля. Да, Аля. Я сначала не расслышала имени, думала — Аня. И еще подумала — так не похожа на меня, а имена одинаковые. Очень плохо, что через три недели работы в школе у меня остаются проблемы с именами. Злой Миша Сергеев-Овечкин прав. Но сейчас об этом думать было некогда.
— Я бы хотела предложить вам интересное задание. Возьмите листочки бумаги или тетради, да, лучше даже тетради, и напишите вот что…
— Это на оценку задание? — спросила Аля.
— Н-нет. Без оценки. Просто так.
Другой класс, может, и не стал бы писать, раз не на оценку. А маленькие пятиклассники с легким отставанием в развитии, за которое, возможно, просто принимают своеобразие личности каждого из них, послушно открыли тетрадки и с готовностью посмотрели на меня.
— Напишите такое сочинение: «Третьеклассник Ник… Николай вышел в школьный двор на перемену, и вдруг ему звонит какой-то человек и говорит…»
— А что он говорит? — спросила тихая девочка в очках с толстыми стеклами. Вика. Нет, Вера.
— Вот ты и напиши, пожалуйста. Придумай.
— А мне тоже писать? — спросил Ваня.
— Тоже.
— Ваня, ты слышал, что тебе сказали? — спросил сам себя Ваня и тут же доброжелательно ответил: — Слышал.
— А мне? А мне?
Я терпеливо каждому спросившему ответила, что им тоже надо писать. Несмотря ни на что, мне в этом классе теплее и спокойнее, чем в каком-либо другом. Никто из этих детей не пытается меня унизить, попробовать на зубок, как выражается Роза.
— Я приду в конце урока. За дисциплину отвечает… Аля. Хорошо?
Девочка кивнула.
— Я буду как будто учительница, да?
— Да.
— А можно, я буду, как будто я… Алин телефон? — спросил Ваня. — Я буду все время ей звонить, а она отвечать…
— Нет, Ваня, лучше не надо. Поиграете на перемене, хорошо?
— Ладно… — мирно кивнул Ваня. — Ты понял, что тебе сказали? — опять спросил он у самого себя. — Понял. Вот и сиди смирно, плохой мальчишка, никому не звони!
В дверь, постучав, вошел географ.
— Простите, Анна Леонидовна, я думал, возможно, нужна моя помощь.
— Да. Побудете с детьми, если я не успею до конца урока, хорошо?
— Вы уверены, что никакой другой помощи не нужно?
Я не была уверена в этом. Куда ехать за Никитосом, я не знала. Но оставаться в классе я не могла.
Я быстро собралась и вышла на улицу. Позвонил Игоряша.
— Анюся, а что мне им сказать? Почему я забираю заявление?
— Договорился с потерпевшей миром.
— Так и говорить?
— Так и говори.
— А я разве договорился с потерпевшей?
— Ты рядом с милицией?
— Нет. Я поехал в полицию…
— Игорь! С ума не сходи! Это одно и то же! Ты где?
— Я во дворе полиции.
— Вот иди — в полицию — и забирай заявление, без разговоров, срочно, я сейчас туда подойду тоже.
— А ты рядом? — обрадовался Игоряша. — Может, мне тебя подождать?
— Не может! Иди, я сказала тебе!
Я побежала бегом через дворы. Мне бы не отдали Игоряшино заявление, а так бы я давно уже была там. На ходу я пробовала звонить Андрюшке, а также по обоим незнакомым номерам, которые определились у меня в телефоне. Но бесполезно. Меняются копеечные симки, купленные на потерянный паспорт Фаризова Фейзуллы Абизовича, и ты никогда не узнаешь, кто и откуда тебе звонил. Технология элементарная.
Во дворе полиции меня ждал довольный Игоряша с заявлением в руке.
— Вот, посмотри, я все правильно написал? — спросил он.
— Что ты написал? — Я выхватила у него бумажку. — «Отказываюсь от претензий…» Почему ты до сих пор это не отдал?
— Ждал тебя.
— Хорошо! Молодец! — Я на бегу похлопала Игоряшу по плечу. — Пошли!
— Ага! — Он рысцой побежал за мной по ступенькам.
— Э-э… Женщина! — закричал мне дежурный. — Остановитесь немедленно! Вы куда? Туда нельзя! У вас что, заявление?
— Мне можно! — крикнула я ему в ответ. Хочет, пусть бежит и догоняет.
Не побежал.
— Анюсечка, сюда вообще-то нельзя, мне сказали… — Игоряша торопливо бежал рядом со мной.
— Иди за мной молча! — прошипела я ему.
— Да, да…
Пролетев по коридору второго этажа, я нашла кабинет с табличкой «Начальник РУВД Максимов Д. Н.» и зашла.
— К нему нельзя! — разумеется, сказала мне секретарь.
— Кто бы сомневался! — ответила я и, не останавливаясь, прошла в кабинет.
— Да вы что! Женщина! — Секретарь побежала за мной.
Если бы у нас всё делалось в стране так, как охраняют покой начальников, то немцы давно бы работали у нас дворниками и уборщиками.
В кабинете действительно сидели несколько людей в штатском и мирно беседовали с начальником. Я мельком оглянулась. Игоряша где-то застрял в приемной.
— Простите, у меня срочно.
— Выйдите, женщина, — сказала мне секретарь.
Максимов Д. Н. смотрел на меня на удивление весело. Действительно, это, наверно, было даже смешно. Я же пробежала по всем дворам до полиции, минут десять бежала. Запыхавшийся человек почему-то для окружающих выглядит забавно. Говорят, мы отличаемся от животных тем, что умеем смеяться. Но ведь не от всех же! Есть ведь животные, с которыми нас и роднит именно безудержное желание смеяться — когда надо, когда не надо…
— Не надо сейчас смеяться, — сказала я. — Мне нужно срочно забрать заявление…
— Придите в положенное время! — Секретарь пыталась руками выдворить меня из кабинета начальника.
— Да уйдите вы от меня! — отмахнулась я. — У меня украли сына!
Максимов Д. Н. довольно внимательно взглянул на меня и махнул секретарше:
— Нормально, разберемся! Вы сядьте спокойно, в коридоре, напишите подробно заявление и отнесите его дежурному на первый этаж. А у нас, простите, совещание.
Я подошла к его столу.
— Вы что, вообще все с ума сошли? У меня сына украли! Маленького сына! Третьеклассника! Требуют заявление о наезде в обмен на сына! Мне срочно нужно мое заявление!
— Женщина, какое заявление, о чем вы? — спросил меня один из мужчин в штатском.
— Я не буду ловить преступников! К тому же они не преступники, я знаю, кто это просит, и кто звонит… Мне покой моего сына дороже…
— Женщина, женщина, остановитесь! И выйдите, пожалуйста. Сейчас я к вам пошлю человека, он с вами поговорит.
— Я не выйду, пока не отдадите мне заявление!
Максимов Д. Н. тяжело вздохнул и вполне мирно сказал:
— Я не буду вас с конвоем выводить. Хорошо, я даже сам вам объясню. Если завели уголовное дело, то никакое ваше заявление не поможет. Сядьте со следователем, успокойтесь, все расскажите. Вы хотите поменять показания? А они уже зафиксированы полицией? Номер машины зафиксирован? Так как же вы что-то можете поменять?
— Я… я отказываюсь от претензий…
— Так кого это волнует! Преступление же было! Или не было. Если ребенок жив-здоров, значит, и не было ничего серьезного, так? А от ваших заявлений ничего не зависит. В общем, выйдите, пожалуйста, дайте нам продолжить совещание. Проконсультируйтесь с юристом, вам все объяснят.
— Но у меня же правда украли сына… — растерялась я. — Из школы, только что… Требуют какое-то заявление в обмен на него…
— Не понимаю. От меня что требуется? — Начальник РУВД смотрел на меня уже довольно напряженно.
Много, много пил в жизни. Много раз соглашался на компромиссы. Тяжело садился в это кресло. Уйдет из него только наверх, в еще более мягкое и комфортное. Что ему мои проблемы?
— Я… я не знаю.
— А не знаете, так выйдите, пожалуйста, отсюда. Напишите, чего вы хотите, и зарегистрируйте заявление. И вообще, разберитесь сначала в законах, а потом врывайтесь.
Я быстро посмотрела на сидящих передо мной людей. Офицеры, наверняка. Вот встали бы, пошли бы со мной, восстановили бы справедливость… Глупости говорю. Они занимаются гораздо более важными делами.
— Давай сюда свое заявление. — Я взяла у Игоряши листочек, на котором он аккуратно написал, что отказывается от претензий к Громовской.
Я порвала заявление, бросила обрывки в мусорную корзину и подтолкнула Игоряшу.
— Пошли отсюда! Я все поняла. Глупые безграмотные мальчишки насмотрелись детективов. А я повелась.
Глава 17
Игоряша на лестнице взял меня за руку, я почувствовала, какая у него влажная ладонь, мягко высвободила свою руку. Тогда он взял меня под руку.
— Не трясись. Соберись. Ничего еще не сделано.
— Что с Никитосом, Анюся?
— Надеюсь, что ничего.
Тут мне пришла неожиданная мысль в голову. Номер этот у меня был.
— Скажите своему сыну, чтобы отдали Никитоса. У него даже сотрясения мозга не было. Вам грозит штраф две тысячи рублей за езду по тротуару, ничего более, — не представляясь, сказала я Громовской. — И никаких претензий к вам по наезду я не имею.
— Не понимаю, о чем вы говорите? Кто это?
— Учительница вашего сына, Данилевич Анна Леонидовна. Ваш сын с друзьями, очевидно, держит где-то моего маленького сына, вот это, правда, статья, и серьезная, остановите их, пока не поздно…
Громовская, не дав мне договорить, нажала отбой. Игоряша смотрел на меня совершенно растерянными глазами. Мы вышли на улицу. Я понимала, что ей нужно дозвониться сыну. Потом как-то удостовериться, что я не вру. Я набрала номер Розы.
— Да, Аня? — крайне напряженно ответила мне Нецербер.
Если бы я не знала, что Роза сама полчаса назад вызвалась помогать мне, я бы нажала отбой. Ну что делать, просто у нее такая манера. Просто ее достают по двенадцать часов в сутки — все и всем.
— Ты можешь узнать, в классе ли Громовский и кого из его друзей еще нет?
— А что?
Говорить? Не говорить?
— Это связано с Никитосом. Мне надо понять…
— Ладно, узнаю, — прервала меня Нецербер. — Ох, Анька, что ж с тобой такие проблемы…
— Спасибо, Роза.
Я посмотрела на трясущегося Игоряшу. Увидев мой взгляд, он тут же попытался снова схватить меня за руку.
— Что делать, Анюся?
— Снять штаны и бегать, Игоряша.
Он обиженно затряс подбородком. Я погладила его по плечу, но руку ему не дала.
— Ждать.
Через несколько минут раздался звонок.
— Мам! — Непривычно тихий голос Никитоса меня испугал.
— Да, сынок?
— Я сначала сидел в машине, но теперь я на улице.
— Ты где, Никитос?
— Я не знаю.
— Посмотри внимательно, что вокруг.
— Вокруг? Школа…
— Твоя?
— Кажется, да.
— Никитос, сосредоточься. Школа какого цвета? Никита! Ты меня слышишь?
— Да, — так же тихо ответил Никитос и отключился.
— Нюся? — Игоряша смотрел на меня тревожно.
— Где твоя машина?
— В гараже…
— Почему? Да неважно! Побежали, здесь по дворам близко! Надеюсь, они его обратно к нашей школе привезли.
— Нюся, — задыхаясь, Игоряша бежал рядом со мной, — что происходит? Объясни мне, пожалуйста.
— Уже все произошло. Не переживай. Подожди, Роза звонит. Да?
— Громовского нет. Остальные все в классе. Но он же был с утра, кажется…
— Был. Роза, Никитос нашелся, спасибо тебе за помощь.
— Подожди, а что, Громовский как-то с этим связан?
Я помедлила.
— Н-нет. Думаю, что нет.
— Вот и хорошо, если так, — легко согласилась Нецербер.
Никитос, бледный и тихий, стоял около своей школы. Внутрь почему-то не заходил.
Я быстро подошла к нему.
— Ты в порядке?
Он поднял на меня глаза.
— Да.
— Ты испугался?
— Н-нет. Мам…
— Хорошо. — Я прижала его к себе. — А я очень испугалась. Давай ты посидишь у меня на уроке, да?
— Я могу пойти с ним домой, — предложил такой же бледный, как и Никитос, несмотря на пробежку, Игоряша. — Я могу не ходить сегодня на работу. Вот ты мне ничего не рассказываешь…
— Не начинай. Спасибо, что быстро приехал. Все уже нормально.
— Сынок… — Игоряша неловко обнял Никитоса, и тот не отстранился. — Я… Вот мама… Всё хорошо, да?
— Да, — ответил Никитос Игоряше совершенно не нагло. — Мам, можно, я пойду домой с папой?
Я удивленно посмотрела на него.
— Ну иди, если хочешь.
— Я хочу есть и спать, — ответил Никитос.
Я посмотрела на двух бледных растерянных мужчин. Нет, так не пойдет.
— Нет, так не пойдет. Игоряша — иди на работу, сделай что-нибудь полезное. Денег заработай хотя бы. Никитос, пошли со мной. У меня остался один урок, посидишь, там будет интересно. Да?
— Да, — ответили мне оба.
Все равно Никитос не будет таким, как Игоряша. Это временное помешательство. От стресса, от страха. Значит, он успел испугаться. Общество Игоряши ему сейчас не поможет. Даже если я не права… Что делать? Ответственность за них за всех — на мне.
Проблема с Громовским приобрела неожиданный ракурс. Не понимаю, как я теперь буду его учить. Откажусь от класса. Да, наверно, так. Но сейчас главное, чтобы у Никитоса прошел испуг. Надо еще его спросить, отчего он так испуган.
— Ты испугался?
— Да, — не сразу ответил мне Никитос.
— Почему?
— Потому что я стоял у киоска, там, сбоку, а кто-то завязал мне глаза и посадил в машину.
— Так… — Я взглянула на Игоряшу. — Дальше.
— Потом мы поехали, я хотел снять повязку, но мне сказали: «Не снимай!» И сделали вот так… — Никитос слегка ущипнул меня за руку.