— Что случилось? — спросил он.
— Ваш багаж, — пояснил водитель, — я на всякий случай поднялся, чтобы помочь вам с багажом. Если у вас будет тяжелый чемодан.
— У меня только небольшой чемодан на колесиках, — показал Максуд, — никогда не нужно подниматься, если я тебя сам не позову. Идем быстрее, нам еще нужно заехать за моим двоюродным братом.
Салим уже ждал их на улице. В отличие от Максуда у него был довольно большой и тяжелый чемодан. Они достаточно быстро прошли контроль. Правда, проверяя чемодан Салима, сотрудник полиции, просматривая изображение содержимого, уточнил, что именно находится в чемодане.
— Это геологическое оборудование, — спокойно пояснил Салим, — я по профессии геолог и лечу на экспедицию в горы.
Сотрудник полиции согласно кивнул, пропуская его чемодан. Уже в самолете Салим объяснил, что в его чемодане находится оборудование для обнаружения металла и приборы ночного видения, которые он сумел достать в Москве. Но это не оружие, и потому досматривающий чемоданы сержант не обратил внимания на эти приборы. В Махачкалу они прилетели в девять часов утра. Максуда поразили настороженные и мрачные выражения лиц людей, которых он увидел в аэропорту. Казалось, что эти люди разучились улыбаться. У всех были отрешенные лица, никто громко не разговаривал, не смеялся, словно здесь был не кавказский город, а аэропорт где-то в глубине скандинавской страны, где даже громкий разговор считался бы неприличным. И все говорили достаточно тихо, не привлекая к себе ненужного внимания.
Намазов увидел, как к ним подошел сотрудник полиции в форме. Кивнул Салиму.
— С приездом, — негромко сказал он, — тебя здесь уже ждут. Приехал твой племянник Магомед.
— Как у вас дела? — спросил Салим.
— Плохо, — вздохнул офицер, — вчера убили еще двоих наших на блокпосту. Будь осторожен, Салим. Там уже знают, что ты собираешь своих родственников на поиски Нугзара. Вам всем нужно быть осторожнее, — он передал приехавшему какой-то пакет. Салим взял пакет и, коротко поблагодарив, пошел к выходу.
Максуд зашагал следом. У выхода их уже ждал родственник Салима со стороны матери. Внук ее сестры. Ему было только двадцать четыре года. Невысокий, худощавый, по имени Магомед. Он положил чемодан и сумку в багажник своего внедорожника «Хендай» и негромко спросил, куда они поедут.
— К нам в село, конечно, — решил Салим, — наверное, отец Максуда тоже находится там.
— Все приехали, — подтвердил Магомед, — и Васиф там вместе с дядей Касумом, и муж твоей сестры — Мурад. Еще ждут, когда прилетит Сабир. Кстати, Мурад оставил тебе два ружья в багажнике. Сказал, чтобы я тебя обязательно о них предупредил.
— Мне уже дали в аэропорту оружие, — сообщил Салим, раскрывая пакет. Максуд с удивлением обнаружил там блеснувшую сталь пистолета Макарова. Он изумленно взглянул на своего двоюродного брата.
— Полицейский офицер дает тебе оружие в аэропорту, — пробормотал Намазов, — кажется, я действительно отстал от жизни.
— Он наш дальний родственник, — пояснил Салим, — Нугзар или кто-то из его людей мог встретить нас прямо в аэропорту. А Магомед мог опоздать. И тогда мы не смогли бы защищаться. Ты не беспокойся, у нас все по закону. Это мое оружие, которое я не могу брать с собой в Москву. Тем более когда сажусь в самолет. У меня есть на него официальное разрешение, но только для моей работы. Нам нужно быть осторожнее. Ведь для наших кровников самое главное — не просто нас убить, а забрать на могилы своих родственников, чтобы совершить ритуал там. С моим отцом подобное не получилось. Он был сильный человек, и они понимали, что похитить его в центре села просто невозможно.
— У вас прямо как на Диком Западе, — недовольно сказал Максуд, — я действительно давно сюда не приезжал.
— За последние годы в Дагестане все изменилось, — пояснил Салим, — у нас убили и министра внутренних дел, и министра финансов, и еще много разных чиновников. О сотрудниках полиции я вообще не говорю. У молодых отморозков появилась такая забавная игра — охота на полицейских. Хотя могут пристрелить и кого-то из наших — судебных приставов, следователей, сотрудников ФСБ, прокуроров. Главное, чтобы он был из правоохранительных органов. Вот такие игры…
— Что делать с ружьями? — снова спросил Магомед.
— Достань ружья и положи их в салон, на пол, — распорядился Салим.
— Зачем? — удивился Магомед. — На них есть официальные разрешения. Не нужно на пол, можно провезти в багажнике. Это ружья егеря, полиция их не трогает. И в салоне их сразу найдут, лучше пусть будут лежать в багажнике.
— Положи на пол в салоне, — повторил Салим, — это не для полиции, а для нашей защиты, — пояснил он, — если мой пистолет не поможет.
— Сейчас достану, — сразу понял Магомед.
Он действительно достал два длинных ружья и переложил их на пол в салоне своего автомобиля. Затем сел за руль.
— А где моя мать? — уточнил Намазов.
— Она тоже там, в селе, — ответил Магомед, — еще вчера уехали из дома. Мы думали, что вы не сможете приехать. Все говорят, что вас недавно назначили на большую должность.
— Это не совсем так, — ответил Максуд, но не стал вдаваться в подробности.
— Палатку уже поставили? — строго уточнил Салим.
— Конечно, — ответил Магомед, — еще вчера вечером. И соседнюю палатку для поваров поставили, чтобы они могли там спокойно раскладывать еду и подавать всем пришедшим. Палатка на двести человек, но наши думают, что людей может быть больше.
Традиционный плов обычно распределяли по большим блюдам в соседней «поварской» палатке, откуда несли на столы гостям. Кроме риса, там еще подавали мясо с каштанами и курагой либо с зеленью. Из напитков всем пришедшим подавали айран, минеральную воду и шербет. Разумеется, любые алкогольные напитки были категорически запрещены. Это было бы оскорблением памяти. До обеда на столе лежали фрукты, сахар, всем раздавали чай в традиционных небольших стаканах грушевидной формы называемых «армуды». Обязательным атрибутом были сладкая халва и нарезанные ломтики лимонов для чая. Когда подавался плов, сначала приносили хлеб и лаваш, затем сыр, свежие помидоры, огурцы, зелень и маринады. Поминовение усопшего начиналось после небольшой молитвы моллы, когда можно было наконец есть. И заканчивалось также после благословения моллы, причем первыми должны были собирать со стола хлеб и лаваш. Азербайджанцы, проживающие в Махачкале, выходцы из северных районов, как и местные народы — лезгины, аварцы, даргинцы, — обычно были суннитами и отмечали семь дней в память усопшего. При этом плов с хлебом ели только азербайджанцы — выходцы из Карабаха или из Баку, тогда как все остальные предпочитали есть лаваш и хлеб с сыром, зеленью или халвой. А уже затем приступать к основному блюду.
В этих местностях южного Дагестана и северного Азербайджана было очень много смешанных семей из азербайджанцев и лезгинов. Многие азербайджанцы владели лезгинским языком, а многие лезгины говорили по-азербайджански. Хотя в массе своей азербайджанцы были шиитами. Не стала исключением и семья Намазовых. Хотя они перебрались сюда из азербайджанского района Закаталы, но семья традиционно считалась шиитской. Тогда как Асланхановы были суннитами. И это тоже накладывало свой своеобразный отпечаток на противостояние двух семей. Шииты рассказывали, что у суннитов растут хвосты, а сунниты говорили о безбожниках шиитах. Хотя, ради справедливости, стоит отметить, что Азербайджан был практически единственной мусульманской страной в мире, где ненавистное противостояние и безумная вражда шиитов и суннитов никогда не практиковалась. И если во всем остальном мусульманском мире, особенно в исламских странах, подобное противостояние длилось веками и выливалось в массовые побоища и убийства, то в самом Азербайджане подобного никогда не случалось.
Машина двигалась в сторону Буйнакска, чтобы затем свернуть на север, по направлению к Чиркею, недалеко от которого находилось село Кафыркент. Когда они выехали из города, то почти сразу натолкнулись на блокпост. Сотрудники полиции, дежурившие там с автоматами, остановили их внедорожник, и двое полицейских осторожно подошли к ним.
— Куда едете? — спросил капитан.
— В Кафыркент, — пояснил Магомед.
— Документы покажите, — потребовал офицер.
Все трое достали свои паспорта. Второй полицейский сжимал автомат, как и его товарищи на блокпосту. Слишком много сотрудников полиции погибло в этих местах. Капитан внимательно просмотрел все документы. Потребовал водительское удостоверение и технический паспорт. Затем посмотрел на сидевших в салоне машины.
— Это вы Салим Намазов? — спросил он у сидевшего на заднем сиденье Салима.
— Да, — кивнул тот, — мы разве знакомы?
— Нет, — ответил капитан, — но я знал вашего отца. Мой дядя работал с ним в суде. Мир праху вашему отцу, я слышал, что его недавно убили.
— Да, — кивнул тот, — мы разве знакомы?
— Нет, — ответил капитан, — но я знал вашего отца. Мой дядя работал с ним в суде. Мир праху вашему отцу, я слышал, что его недавно убили.
— Сегодня семь дней, — ответил Салим, не выдавая своих чувств.
— Пусть Аллах будет к нему милостив, — пробормотал традиционные слова соболезнования капитан.
— И ко всем вашим родственникам, — также традиционно ответил Салим.
Капитан протянул им документы, заглянул в салон. Увидел ружья. Понимающе кивнул.
— Наверное, у вас есть разрешения на эти ружья, — он не спрашивал, он произнес эти слова как констатацию факта.
— Есть, — кивнул Салим.
— Проезжайте, — разрешил капитан, — только будьте осторожны. Немного дальше Альбурикента видели незнакомых людей на машине без опознавательных знаков. Белый автомобиль «Жигули». Будьте осторожны. Могут быть неприятности. Хорошо, что у вас есть ружья. Доброго пути, и передайте мои соболезнования всей вашей семье.
— Спасибо, — Салим забрал документы и машина медленно отъехала. Сотрудники полиции проводили ее долгим взглядом.
Они отъезжали от блокпоста на триста, пятьсот, семьсот метров, удаляясь все дальше и дальше.
— Твоего отца здесь все знали и уважали, — понял Максуд.
— Он был честным судьей, — ответил Салим, — набожным человеком и честным судьей. Он ведь совершил хадж шесть лет назад в Мекку и стал Хаджи. А такие люди не могут быть подлецами. Брать деньги, получать взятки, торговать совестью и фабриковать дело по указке сверху. И об этом все знали. Самые сложные дела поручали рассматривать в суде моего отцу. И он всегда их честно разрешал. И все знали, что Кадыр Намазов никогда не берет денег. Об этом знали и люди Нугзара. И они знали, что он был Хаджи, совершивший паломничество в Мекку. Но, несмотря на это, его убили. Если Аллах допускает, чтобы убивали даже таких людей, значит, он решил доверить месть обычным людям, родным убитого. И хочет, чтобы мы выполнили весь ритуал, — убежденно произнес Салим.
Максуд тяжело вздохнул. Ему — доктору физико-математических наук и профессору, — сложно было поверить в существование надземного всепланетного Разума, который управляет судьбами людей. Но говорить об этом своему родственнику не следовало.
— Мне кажется, что поисками Нугзара должны заниматься правоохранительные органы, — сказал Намазов, — но я понимаю твои чувства, Салим. Хотя это может быть очень опасно.
— Рано или поздно кто-то должен их остановить, — убежденно произнес Салим.
— Впереди на дороге машина. Рядом с ней какие-то люди, — обернулся к ним Магомед, — кажется, их двое.
— Будь осторожен, — предупредил Салим, — это могут быть как раз те люди, о которых нас предупреждали. Следующий блокпост далеко?
— Двенадцать километров, — ответил Магомед, — но на дороге не белый «Жигуль», а темная машина. Кажется, «Форд». Двое мужчин стоят у машины и просят нас остановиться.
— Все равно будь осторожен, — попросил Салим. Магомед чуть сбавил скорость.
— Ты умеешь стрелять? — спросил Салим у своего родственника.
— Нет, — растерялся Максуд, — никогда не стрелял.
— Возьми второе ружье, Магомед, — решил Салим, — а ты, Максуд, возьми первое. Ничего делать не нужно. Если понадобится, стреляй хотя бы в воздух, чтобы отвлечь их внимание.
Машины неумолимо сближались. Магомед затормозил примерно в десяти метрах от незнакомцев. Поправил ружье, лежавшее рядом с ним. Посмотрел в зеркало заднего обзора. Салим вышел из машины. Свой пистолет он держал в левой руке, подняв высоко правую. Незнакомцы не могли знать, что он хорошо стреляет и левой рукой.
— А если это действительно бандиты, — спросил Максуд, всматриваясь в уходившую фигуру Салима, — и они начнут стрелять без разговоров?
— У нас любой прохожий может оказаться бандитом или случайным гостем, застрявшим на дороге, — пояснил Магомед, напряженно наблюдая за неизвестными, сжимая в руках ружье.
— Но это не те бандиты, о которых нас предупреждали, — пробормотал Намазов, — у этих совсем другая машина.
— Это ничего не значит, — усмехнулся наивности приехавшего столичного гостя Магомед. — Если это бандиты, то они могли бросить свою машину и захватить другую. А владельца машины просто убить. Или высадить где-нибудь по дороге…
— Своеобразные законы, — пробормотал Максуд.
Салим подошел почти вплотную к двоим незнакомцам. Они перекинулись парой фраз. Что было дальше, Максуд сразу не понял. Он только увидел, как Салим внезапно отпрянул, словно отпрыгнул от незнакомцев, и оба незнакомца одновременно достали оружие. Но на это у них ушло полторы или две секунды. За это время Салим успел упасть на асфальт, перекатиться на землю и выстрелить в ближнего незнакомца. Тот схватился за бок, зашатался. Второй сумел выстрелить в Салима, а затем дважды выстрелить в «Хедай». Переднее стекло лопнуло, рассыпаясь на куски, и после второго выстрела бандита Магомед вскрикнул, хватаясь за плечо.
Второй нападавший повернулся и еще раз выстрелил в Салима, но тот каким-то непонятным образом умудрился несколько раз перевернуться на месте и тоже выстрелить дважды в ответ. Второй выстрел попал в левую руку нападавшего. Первый из нападавших уже лежал на асфальте.
— Стреляй, стреляй в них! — крикнул Магомед.
Максуд попытался достать ружье, но оно зацепилось за переднее сиденье. Дергая изо всех сил ружье, Максуд не заметил, как нажал на курок и произошел выстрел. Пуля вылетела в раскрытое боковое окно. Второй нападавший обернулся и, поняв, что в салоне автомобиля есть еще и другие вооруженные люди, побежал в сторону кустарника. Максуд наконец вылез из салона автомобиля и сумел вытащить ружье. Поднявшийся Салим присел на корточки, прицелился, продолжая стрелять вслед убегавшему бандиту. Выстрел, второй, третий. Бандит уходил зигзагами. У Салима закончились патроны. Он обернулся, увидев стоявшего с ружьем Максуда, и крикнул ему:
— Быстрее ко мне.
Он никогда раньше не позволял себе кричать на старшего таким тоном. Не дожидаясь, пока Максуд подбежит к нему, он сам поспешил навстречу, буквально вырвал из рук ружье и, прицелившись, выстрелил в спину уходящему. Тот был уже рядом с кустарником. Но пуля из ружья попала ему в спину, и он, всплеснув руками, свалился. Салим побежал к упавшему. Первый бандит, лежавший на асфальте рядом с машиной, стонал от боли. Его пистолет валялся рядом, и он тянулся к нему, чтобы его схватить. Максуд видел эту картину словно в замедленном варианте кино. Он сумел каким-то неведомым образом выйти из ступора и, сделав несколько трудных шагов, отбросить ногой пистолет в сторону. Раненый застонал и пополз к машине. В салоне автомобиля у него лежал автомат.
Салим дошел до убитого и убедившись, что тот мертв, начал его обыскивать. В это время первый раненый полз к машине. Магомед заметил его движение.
— Не пускай его к машине, — закричал он, держась за плечо, где расплывалось большое красное пятно, — не пускай к машине.
Намазов обернулся. Увидел Салима, обыскивающего убитого, посмотрел на Магомеда, сидевшего в машине и державшегося за плечо, увидел, как ползет бандит. Ему стало стыдно, что он ведет себя как растерявшийся мальчишка. Поэтому он заставил себя обернуться, поискать глазами отлетевший в сторону пистолет, наклонился и взял в руки оружие. Они у него дрожали. Бандит обернулся, увидел, как Намазов поднимает пистолет, и пополз еще быстрее.
— Стреляй в него, — изо всех сил крикнул Магомед.
Максуд прицелился. Бандит уже дополз до машины и, открыв дверь, пытался достать автомат. Он был в пяти метрах от Намазова. Максуд опустил пистолет, снова поднял, прицелился. Бандит чуть приподнялся, нащупывая автомат.
— Стреляй! — отчаянно крикнул Магомед, пытаясь вылезти из своей машины.
Максуд видел перед собой живого человека. Он понимал, что сейчас бандит достанет автомат и, возможно, первым выстрелом убьет именно его. Но он не мог себя заставить выстрелить в живого человека, тем более раненого. Это было выше его сил. Он просто не мог заставить себя выстрелить. Бандит снова обернулся. Он был серьезно ранен, но, очевидно, уже понял, что этот интеллигент в галстуке и костюме не будет в него стрелять. Просто не сможет. Поэтому он радостно улыбнулся и уже более спокойно потянул автомат к себе. Забрал его. Максуд опустил руку во второй раз. Он уже понял, что не сможет выстрелить в этого типа. Бандит достал автомат, передернул затвор, поднял оружие и прицелился. Он все еще лежал рядом с машиной. Максуд стоял перед ним как идеальная живая мишень. Бандит еще раз улыбнулся, и в этот момент прозвучал выстрел. Раненый дернулся и, выпустив из рук автомат, опрокинулся на асфальт. Максуд изумленно оглянулся. Это выстрелил Салим, уже подходивший к ним…