— Альт, на нас напали гномы, — с обидой в голосе сообщила она нелюбимому теперь «дяде Альту».
— Много их?
— Они окружили весь квартал. А тётю Беллу убили!
— Ты сама видела? — ужаснулся я.
— Она страшно кричала, а потом замолчала. Что могло заставить её умолкнуть, кроме смерти? Ты виноват, что её убили! Я побежал изо всех сил. Рушель летела сзади, почти не отставая. Не добежав до дома метров сорок, я ударил мощной волной сна по кварталу. С каждым разом заклинание сна получалось у меня легче, было сильнее, а область действия шире.
Я задержался на мгновение, Рушель на скорости обогнала меня и первой влетела в мой дом.
— Вот! Лежит, не двигается. Умерла! — разрыдалась девочка над связанной, абсолютно живой Беллой, которая уже открыла глаза.
Оставив Рушель плакать, я начал вязать гномов. Хотя заклинание освобождения от сна было слабым и локальным, только для Беллы, ближайшие гномы зашевелились.
— Рушель, не развязывай Беллу, она поубивает всех гномов, — напрасно подал я девочке вредную идею. Она тут же бросилась зубами развязывать хитрые гномские узлы. Или рейнджеры всех стран обучены этому мастерству?
— Пойдем, ты поможешь мне разбудить свою маму, — схитрил я.
— Интересно, чем это я тебе помогу? — «простодушно» спросила Рушель.
— Рушель! Гномы никому здесь не навредили! Их нельзя бить и мучать!
— А то я не слышала, как кричала тётя Белла! Пусть она решает, виноваты они или нет!
— Рушель! Я тебя сейчас усыплю!
— Не посмеешь! Я тогда обижусь совсем. На всю жизнь обижусь. Не на неделю, по взрослому. Лучше не пробуй, — угрожала маленькая шантажистка. Она уже поняла, что узлы только затягиваются, и пошла на кухню за ножом.
Связанный гном, полностью пришел в себя и с ужасом смотрел на девочку с ножом. Рушель увидела ужас у него в глазах, и скорчила зверскую рожицу. Я не сдержался и залился хохотом. Гном обиделся. Беспомощность тренированного, опытного, сильного гнома только на мгновение дала страху шанс. Гном уже взял себя в руки.
* * *— Какая одежда! Не боится влаги, защищает от стрелы, не горит, кинжалом не каждым пробьешь, маскировка замечательная! Почему гномы такие низкие? — сокрушался Хард.
— Ты неправ, стрела, заговоренная на мага, пробивает костюм рейнджера насквозь, — возразил я.
— Такая стрела стоит корону!
— А если перешить? Из трех костюмов два сделать?
— Рука не поднимается такое чудо испортить! Но надо. Некуда деваться.
— Знаешь, о чем я с тобой поговорить хотел, — замялся я.
— Мыслей читать не умею, — пошутил Хард. Я вздрогнул.
— Хочу заменить гномиху на одного из двенадцати магов. Есть среди них такой Нестор, маг не из сильных, но очень умелый и знающий.
— Бегум хочешь отпустить?
— Да! С Беллой раздоры. Она меня ненавидит.
— Ты преувеличиваешь, — попытался успокоить меня Хард. Но сам считал, что дело обстоит именно так.
— Если согласен, то дай команду отпустить и вооружить сотню рейнджеров, и сегодня же отправь её домой, — поторопил я Харда. Буквально через час Хард вернулся из замка. Он вел с собой Беллу. Та была мрачнее тучи. Меня прожигала взглядом насквозь. Мне показалось, что у Беллы проснулся магический дар. Она всегда «думала» громче обычных людей, но я считал, что это наша близость помогает мне лучше слышать её.
— Белла помогла Бегум бежать! — пояснил Хард.
— Плохо. Кто её охраняет? Если с ней что-то случится, то нам несдобровать! — расстроился я.
— Белла не верит, что ты собирался услать магичку, потому что нашел лучшего учителя среди гномов, — настойчиво втолковывал мне Хард.
— Это сейчас неважно. Надо вернуть гномиху обратно.
— Ты раскроешь ей твой самый важный секрет!
— Садитесь! Будем думать! Рисковать Бегум, или рисковать секретом. Она ушла одна? Расскажите подробности. Лучше Белла, — попросил я.
— Она ушла одна. Гномов вывести я бы не смогла. Я дала ей мой амулет защиты. Она идет пешком, прошло всего два часа, — выдавила Белла.
— Я отдал её тройке магов оружие, дал четверку коней и вывел за ворота. Они попытаются её найти. Не надо паниковать, — добавил Хард.
— Нужно посмотреть, что с ней происходит. Незаметно подбросить ей следящий амулет. Затем взять сотню рейнджеров без оружия, и сотню наших солдат с двойным комплектом оружия. И догнать её, — предложил Хард.
— Хорошо. Следящий амулет за мной. Остальное, на тебе, Хард. Через час я жду тебя с двумя сотнями у ворот. Белла! Поедешь с нами?
— Ты не сердишься, милый?
— Нет, дорогая. И у меня есть для тебя приятный сюрприз. Вся черная злоба мгновенно исчезла из прекрасной головки Беллы. И она зарыдала. Скрипнула дверь. Из комнаты Беллиной дочки послышались шлепки босых ног.
— Дядя Альт! Ты опять довел до слез тетю Беллу! — обвиняюще нацелила на меня палец Рушель.
Глава 9. Учеба
Белла.
Если бы любая соседка, или подружка из родного села Зюс приехала к ней в гости в Роззе, она наверняка бы обзавидовалась. Большой удобный дом, вещи в доме такие, что даже у графини Роззе отсутствуют, драгоценности, платья, денег трачу без счета. Любовник, к которому бегала раньше, скрываясь от всех, теперь в полном её распоряжении. Но счастья нет. Чужой человек этот Альт. Никого не любит, ни Беллу, ни дочку. Так у него даже времени нет поговорить, магию он хочет учить. Зачем? Белла спрашивала как-то, что он может для неё совершить? А он ответил, смеясь, хочешь, Луна перестанет светить на небе? Смеется, а сразу понятно, что он сможет это сделать. Если захочет. Когда противная уродливая гномиха поселилась у Альта в доме, то Кляйн не мог скрыть брезгливости. Альт же смотрел на желтую жабу, как на человека, как на симпатичную женщину.
Конечно, нет вины Беллы, что она помогла сбежать гномихе. Могла бы — убила, но единый накажет. Одно плохо, невовремя, Хард уже её собрался выгнать, и Альта уговорил. Никогда не поверит Белла, что Альт сам задумал гномиху отпустить.
Паша.
Ехали на поиски Бегум молча, но Белла «кричала» свои мысли всё громче и громче. Социальные условности для женщин важны чрезвычайно. Они готовы зубами прогрызать себе дорогу. Зюс вышла замуж за Фреха, потому что тот был сыном старосты. До сих пор она считает себя замужней женщиной и не желает развода.
Хотя, имея ребенка, развод получить сложно. Надо узнать у Харда тонкости закона.
Идеальный муж для Беллы — Кляйн. Увы, для этого ему надо стать бароном, сотник уже не тот уровень. Мне надо перестать тянуть с тестом ДНК дочери Беллы, если всё-таки это моя дочь, то хотелось бы воспитывать своего ребенка самому. До Бегум осталось около трехсот метров, как впереди раздался грохот, и чудовищное облако горячей плазмы вспухло неестественным, отвратительным желе.
Облако начало выбрасывать в стороны ядовитого цвета отростки, которые лопались с неприятным хлюпаньем. Отряд прибавил скорость, но я попросил Кляйна обождать вместе с Беллой поодаль. На небольшой лужайке, радиусом метров двадцать, лежало две дюжины трупов. Бродяги и бандиты. В центре еле шевелилась Бегум. Потом она потеряла сознание, но её сердце продолжало биться.
* * *Бегум.
Проклятый амулет. Он помешал правильному завершению заклинания. Раскидать жалких людишек можно было легкими ударами магии в самые болезненные места. Но захотелось сделать это эффектно. Кто сможет увидеть красоту магического удара здесь, в глуши? Зачем было всё усложнять? Что теперь скажет дядя, когда снова приедет? Бегум полностью пришла в себя.
— Как я выгляжу? Как я выгляжу? Дайте мне зеркало!
Паша.
Гномиха неожиданно пришла в себя и потребовала зеркало.
— Больная, лечащий тебя знахарь прописал покой и сон. Сон и покой, — объяснила магичке сиделка. Ферокс, единственная из женщин города, владела языком гномов.
— Где этот недоучка? Позовите его, я сама — известная целительница! — возмутилась гномиха.
— Знахарь — это я! Бегум поняла это без перевода.
— Мне нужно посмотреть в зеркало, чтобы изучить повреждения и начать магическое лечение.
— Альт, магичка хочет посмотреться в зеркало, чтобы себя вылечить, — перевела Ферокс.
— Врать своему знахарю — плохо, — констатировал я.
— Альт очень хорошо лечит. Он хочет, чтобы ты ему доверяла, — перевела графиня. Пререкались мы недолго. Возможно, угрозы, сменяемые жалобными просьбами, продолжались бы и дальше, но я применил радикальное средство: кормление и сон. Если ничего не болит, это еще не значит, что здоровье в норме, это, просто, магическое обезболивание. Попросив Харда не принимать никаких гномских посольств, я три дня занимался лечением Бегум. Белла навестила больную магичку в первый день. Насмотревшись на безволосую гномиху, покрытую волдырями, обрезками горелой одежды, приставшей к коже, Белла заткнула нос, убежала и больше не приходила. Кожа у гномихи сохранилась в нескольких местах: от пояса до колен, где штаны были прикрыты курткой, на ногах, прикрытых сапожками, на груди, за двойным отворотом куртки. Взяв за основу наиболее здоровый кусок, я легко восстановил всю кожу. Здесь проблема была в самой гномихе, её организм не успевал выводить токсины, а для строительства новых клеток не хватало материала. Не справлялись почки и другие внутренние органы. Внутривенное кормление помогало плохо. Хорошо, что магия позволяла не опасаться микробного заражения тканей. На четвертый день я смог заняться лицом гномихи. Память на лица у меня была плохая, но выручил Лёха.
Паша.
Гномиха неожиданно пришла в себя и потребовала зеркало.
— Больная, лечащий тебя знахарь прописал покой и сон. Сон и покой, — объяснила магичке сиделка. Ферокс, единственная из женщин города, владела языком гномов.
— Где этот недоучка? Позовите его, я сама — известная целительница! — возмутилась гномиха.
— Знахарь — это я! Бегум поняла это без перевода.
— Мне нужно посмотреть в зеркало, чтобы изучить повреждения и начать магическое лечение.
— Альт, магичка хочет посмотреться в зеркало, чтобы себя вылечить, — перевела Ферокс.
— Врать своему знахарю — плохо, — констатировал я.
— Альт очень хорошо лечит. Он хочет, чтобы ты ему доверяла, — перевела графиня. Пререкались мы недолго. Возможно, угрозы, сменяемые жалобными просьбами, продолжались бы и дальше, но я применил радикальное средство: кормление и сон. Если ничего не болит, это еще не значит, что здоровье в норме, это, просто, магическое обезболивание. Попросив Харда не принимать никаких гномских посольств, я три дня занимался лечением Бегум. Белла навестила больную магичку в первый день. Насмотревшись на безволосую гномиху, покрытую волдырями, обрезками горелой одежды, приставшей к коже, Белла заткнула нос, убежала и больше не приходила. Кожа у гномихи сохранилась в нескольких местах: от пояса до колен, где штаны были прикрыты курткой, на ногах, прикрытых сапожками, на груди, за двойным отворотом куртки. Взяв за основу наиболее здоровый кусок, я легко восстановил всю кожу. Здесь проблема была в самой гномихе, её организм не успевал выводить токсины, а для строительства новых клеток не хватало материала. Не справлялись почки и другие внутренние органы. Внутривенное кормление помогало плохо. Хорошо, что магия позволяла не опасаться микробного заражения тканей. На четвертый день я смог заняться лицом гномихи. Память на лица у меня была плохая, но выручил Лёха.
— Гномы все на одно лицо, — заявил большой демократ и самый толерантный из моих друзей. Он вынул фотографию сына с подружкой.
— На, работай, копия Ванессы Мэй, — заявил он, ткнув пальцем в блондинку с неуловимо азиатским разрезом глаз.
— Кто такая Ванесса Мэй? — удивился я.
— Не бери в голову. Её все знают. Китаянка с рекламы… чего-то. Сын так всегда говорит по подружку, — запутался Лёха.
— Да, гномиха, наверняка, и не помнит, какой образ себе сотворила в последний раз, — успокоил я сам себя.
— Ты уверен, что бабке-гномихе двести лет? Может быть ей столько лет, на сколько она выглядит?
— Не надо меня пугать. Она сейчас выглядит на две тысячи лет, — нервно засмеялся я.
— Дружище, ты совсем плох. Тебе надо немного отдохнуть, — Лёхе, явно, не понравился мой смех.
— Сегодня я сделаю гномихе лицо. Тогда её можно будет разбудить, и я отосплюсь.
* * *Разбудив гномиху, я покормил её в очередной раз и ушел спать. Соснуть удалось часов семь. Троица боевых гномов, не найдя Бегум, добралась до своей территории.
Там никто ничего о бегстве магички не слышал. Через два дня дядя-посол ломился в ворота Роззе. Хард сдерживал его напор столько, сколько мог. В конце концов, рассказал о несчастье и успешном излечении гномихи. К этому времени разбудили меня.
— Где моя Бегум? — заревел дипломат, как раненый слон.
— Дядя, нельзя ли потише, — строго поставила на место дядю гномиха.
— Что они с тобой сделали?!
— Дайте же, наконец, мне зеркало! — взвизгнула магичка. Ферокс подала, давно лежащее на столе, зеркало.
— Аа-а-а! — затянула гномиха бесконечно длинную и высокую ноту. Какой всё-таки пронзительный и противный голос у этих гномов! Отключилась, наконец. Потеряла сознание.
— Всё восстановится завтра, — попытался я успокоить «дядю».
— Ты это сделал специально! Это страшное оскорбление для всей семьи! Бегум стала копией, изгнанной из страны, преступницы и злодейки, принцессы Диню. Я уничтожу вас всех, весь ваш род, всех ваших друзей и знакомых!
— Остановись, пока ты не сказал слова «клянусь», — резко прервал я посла. Посол запыхтел.
— У тебя есть портрет Бегум? — сообразил я.
— Нет. Но я могу послать за ним.
— Это не годится. Ждать два-три дня. Если завтра Бегум не вернется к прежнему облику, то я, с помощью твоих советов, исправлю свою ошибку, — успокоил я посла гномов.
* * *Помогала советами мне сама гномиха. Пытка продолжалась весь день.
— Кожа недостаточно бела.
— Это естественный цвет родной кожи.
— Мы будем спорить? Или проще сделать правильно?
— Так не чересчур белая?
— Разрез глаз…
— Вот так?
— Нет.
— Может так?
— Так лучше.
* * *В конце дня Бегум догадалась снять чепец.
— Это волосы? Я тебя спрашиваю, это мои волосы? Где ты взял эти волосы? Где?
— Где, где? В …, — заржал забежавший за мной Лёха. Хотел пригласить меня выпить пива. Вечер уже. А я ему обещал. Незнание русского языка не спасло. Лёхины слова все поняли. И никто не засмеялся.
— Из подмышки. Больше негде было брать, — пояснил я. Гномы смотрели на меня с ненавистью.
— Завтра выращу до самой…, какой надо длины. И я ретировался вместе с Хардом и Лёхой.
— Что-то китайцы нос чересчур задирают, — Лёха не любил грубых слов.
— Это гномы, — поправил я его.
— Один хрен.
— Хард. Нам нужна своя тайная стража! С прямыми угрозами я справлюсь, а вот наемные убийцы, это совсем другая песня.
— Ты опоздал. Я давно её создал. Изловили множество бандитов, но были два случая из родной имперской стражи.
— Ты меня не забывай, подключай. Я поспрашиваю их по-особому. Найду заказчика и тогда…
— Заказчика не надо искать. Такие дела без одобрения главы службы не делаются. Убивать его бессмысленно. Работа у него такая. Пока император не подпишет со мной договор, служба будет повторять свои попытки.
— После подписания договора мы в безопасности?
— В относительной.
— Так, может, напустить на всё службу хворь. Вспомни своё состояние. Договор, смотришь, подпишут. Поторопятся.
— Дипломатией занимается другая служба.
— Император тоже может заболеть.
— Это плохая идея.
— Хватит чесать языки, пошли пиво пить, — на хорошем имперском прекратил наше обсуждение Лёха. На третьем часу потребления пива у Алексея прорезалась ностальгия.
— Я умом то понимаю, что второй раз из лап наших достойных спецслужб вырваться живым не удастся, но хочу рискнуть, — Алексея развезло, и он поддался эмоциям.
— Можно сделать твой визит на родину вполне безопасным. Увы, только на день, — неторопясь, размышлял я вслух.
— Не тяни.
— С моим лицом и моим паспортом тебя там никто не ждет. Если с близкими знакомыми не встречаться, то вполне безопасно. Заодно, сделаешь доброе дело, продашь мой дом. За день это невозможно, надо будет посетить родину пять-семь раз. Согласен? — озадачил я Алексея.
— Не понимаю, зачем тебе продавать дом? Уйма мороки из-за трёхсот тысяч рублей. Я понимаю, когда тебе неприятно воровать деньги у земляков. Но у врагов? Это уже ненормальность какая-то! Давай спросим независимого эксперта! Хард! Скажи нам. Хорошо ли отобрать у врага много золота?
— Алексей, я с удовольствием оставил бы гномов нищими. Но, каждый поступает так, как считает правильным, — четко выговаривая каждое слово, ответил Хард. Уронил голову на стол и заснул.
* * *Через неделю все гномы, кроме старого мага Нестора, убрались домой. Наступило относительное спокойствие, и я смог заняться учебой. Старый гном для начала решил посмотреть, как я формирую заклинания. Начали с самого простого — магического огня. Я умел делать два вида этого заклинания: медленно горящий огонь для обогрева, и шаровую молнию, которую использовал в качестве оружия.
— Это не магические заклинания, — заявил Нестор.
— Как это? — опешил я.
— Магические заклинания имеют четкую структуру. Кому я рассказываю, ты же делал амулеты. Заклинания имеют идентичную амулетам структуру. А у тебя они аморфны.
— Зато очень просты, — пытался оправдаться я.
— Примитивны. Вот почему у тебя два разных заклинания для медленного огня и огненного шара. Это очень стабильные состояния, устойчивые к ошибкам, варианты одного и того же заклинания. Если бы ты строил заклинания, как для амулета, то увидел возможность менять температуру и размер огненного шара. Ты мне рассказывал, что никак не мог создать холодный свет.
— Это на самом деле возможно? — обрадовался я.
— Нет. Но магический огонь можно превратить в безопасный светильник, если огненный шар уменьшить до маленькой искорки, и сильно поднять температуру. Энергии такая искорка будет выделять немного, а света давать достаточно.