Остров - 3 - Сергей Уксус 5 стр.

— Посол отдыхает!

В каком-нибудь большом порту, где жизнь не останавливается ни на минуту, подобное происшествие скорее всего осталось бы незамеченным. Разве что случайный зевака, непонятными тропами забредший в такое царство суеты, ругани и разнообразных запахов, обратил бы внимание. На некоторое время. Пока не собьют с ног, объяснив попутно, куда всякого рода бездельникам следует пристроить своё любопытство. Или пока поблизости не случится что-нибудь более занимательное.

Но это — в большом порту. Амена же, увы, таковым не была — мели! Мели, облепившие вход в бухту настолько плотно, что не всякий лоцман рисковал протащить через них что-нибудь большое, тяжело нагруженное и, соответственно, глубоко сидящее. Так что и в благоприятное для мореходства время особой оживлённости на причалах не наблюдалось, а уж когда за прибрежными водами острова гуляли штормовые ветры…

Первыми и едва ли не самыми благодарными зрителями действа оказались матросы с ошвартованного рядом имперского «Сына ветра», точно так же изнывавшие от вызванной долгим стоянием и невозможностью сойти на берег скуки. Увы, долго наслаждаться бесплатным представлением они не смогли: капитан корвета, привлечённый шумом, быстро объяснил боцману, что на палубе беспорядок, снасти как следует не обтянуты, медяшки не надраены и вообще — это боевой корабль или вонючий торгаш?! Ну, а то, что во время объяснений он делал паузы, стараясь не пропустить очередное высказывание разошедшегося юнца, и что, уходя к себе в каюту, прокричал вахтенному офицеру «Дикого кота»:

— Уважаемая! Не составите ли мне компанию сегодня вечером?.. — случись что, команда единодушно подтвердила бы, что ничего такого не было. «Вам показалось, уважаемые! У вас — видения! Наш капитан — человек солидный!»

Затем грузчики, что-то ворошившие в одном из складских сараев, как-то незаметно оставили работу и вместе с присматривавшим за ними хозяйским приказчиком подтянулись поближе. Затем стражники дежурного десятка подошли: «Дык, эта! А ежели беспорядок какой? Не-е-е, уважаемый, тут догляд надобен!» Затем…

Затем над фальшбортом «Дикого кота» показалась орочья физиономия со сломанным правым клыком и прорычала:

— А ну пшёл вон отсюда, сопляк!

— Я те ща и левый клык сверну! — тут же отреагировал скандалист и добавил: — Обломочком станешь!

Неизвестно, что предпринял бы представитель зеленошкурого племени, никогда не отличавшегося излишним терпением, если бы старший из людей, всё это время молчавший с кислым видом, не встрепенулся:

— Дрогх?! Тебя каким ветром на флот занесло?!

Что я там про пух думал? На сколько хватит, да? Теперь могу сказать: ровно на один день. Вчера утром начался — вчера же вечером и закончился. А сегодня — пожалуйста. Дикие вопли на весь порт. Сначала по поводу бедняги вахтенного, потом — капитана, потом… В общем, всем досталось. И ведь не унять паршивца! А тут ещё Ирнаен с Шером. Если первый ещё притворяется, что ничего не видит и не слышит (угу, а в глазах смех стоит), то второй скалится в открытую и даже подсказывает иногда. Шёпотом. Не понимают они, что ли?! Сейчас посол обидится — и хорошие отношения к гулону под хвост. А Каххар, между прочим, единственный, кто остров признал. Правда, не могу понять, за каким гоблином им это нужно. Союзник из нас — как из шлюхи жрец. Да и зачем им союзники? Они сейчас на материке самыми сильными остались. Вон, даже одна из отделившихся провинций к ним попросилась. Говорят — добровольно. Приняли, конечно. Гарнизоны поставили, храмовников через мелкое сито перетрясли… Сейчас, опять же по слухам, новые дороги строят. К рудникам. Серебряным. Н-да…

— Кас, это шпион.

— Почему ты так думаешь?

— Взгляд. Вспомни постоянного посла.

— И?

— Как он смотрел.

— Я бы сказал, раздевающе.

— Я не про сиськи! Кстати, ты на них так же пялился.

— А тебе жалко?

— Мне?! Да хоть два раза! Если хочешь, я её даже моложе сделаю. Не сразу, конечно, дней за сорок… Или…

— Сергей…

— А?

— Мы о другом говорили.

— Ну-у-у… Понимаешь… В общем, не так он смотрел. Не как этот. Не знаю как сказать. Но он явно шпион. Причём большая шишка.

— Хм, большая шишка… Ладно, я понял. Говорим поменьше, слушаем побольше…

— …на всякие предложения сразу не соглашаемся…

— …говорим, что подумаем. Работаем?

— Скажите, уважаемый Казус, а почему ваш брат так не любит мою страну? — высокий голубоглазый блондин, назвавшийся бароном Рагидусом Эрсисом, откинулся на спинку одного из трёх лёгких парусиновых кресел, принесённых с «Дикого кота» и установленных прямо на пристани матросами.

— Лучше спросите, что он любит, уважаемый Рагидус, — улыбнулся одними губами Людоед.

— И что же? — поинтересовался барон. — Кстати, не желаете попробовать киххат? Это особый напиток, он замечательно бодрит. У нас принято пить его по утрам.

— Сергей? — вопросительно посмотрел Кас на брата. Тот пожал плечами, буркнув:

— Стимуляторы, небось. Можно и попробовать.

Блондин, получив согласие, сделал левой рукой какой-то жест, после чего вернулся к прерванному разговору:

— Так что же любит ваш брат, уважаемый Казус?

— Две вещи. Точнее, три: магию, порядок и изводить окружающих.

— Ну, должен признаться, что последнее я тоже очень любил в его возрасте, — хохотнул каххарец. — А некоторые утверждают, что и сейчас люблю. Но вот порядок?! — он с сомнением покачал головой. — Чтобы приучить меня к нему, родители даже запретили слугам прибирать в моей комнате…

— …взвалив это «приятное» дело на вас, — неожиданно продолжил фразу младший. — И как?

— Увы! — с притворным огорчением развёл руками Эрсис. — Любви к порядку во мне так и не возникло!

— И как тебе?

— Разговор — нормально. Выводы — ж…

— Выводы?

— А может, наоборот? Ты расскажешь, а я подумаю?

— Ну уж нет! Решил притворяться подчинённым — притворяйся до конца!

— Гад ты… Ладно. Слушай. Разговор. Сначала нас чуть-чуть поругали за концерт. Потом сдали назад и похвастались детством. Потом долго рассказывали, какая зашибись страна Каххар. Причём не просто зашибись, а зашибистее некуда. Потом ты стал слишком часто коситься в мою сторону…

— А ты бы видел свою… э-э-э…

— Рожу.

— Что?!

— То же самое, что физиономия, но более грубо.

— Сергей, а ты знаешь, что это слово на старотёмном означает?

— Кас, старотёмный я лучше тебя знаю… Дальше. Он принял два варианта. Первый — решения принимаю я. Второй — со мной что-то не так, и это тебя беспокоит. Первый проверить сложно, а вот второй… В общем, он начал рассказывать, какие невъ…ные у них целители.

— И тут ты его обрычал.

— А чё, я должен был тупо смотреть на такую грубую работу?!

— Почему грубую?

— Потому что! Он тебя вербануть пытался. Тупо. Типа, они меня вылечат, а ты им потом за это спасибо скажешь.

— Хорошо. Я понял. А выводы?

— Выводы… Кто-то видел, как я летаю, и теперь они хотят говорить с драконом.

— Се-рё-жа…

— Что, маленькая?

— Ничего. Просто мне нравится. Се-рё-жа… Руку!

— Ли-ин! Ну там же мой сын!

— Там ты его делал! А сейчас он… нет, выше… да, вот здесь. Так и держи. Вот.

— Ли-ин, а я хочу погладить, где делал.

— А ты уже гладил.

— Тебе не понравилось?

— Сергей!.. Нет, ну почему вы, мужчины, такие несносные?!

— Потому что мы любим вас. Сносных женщин…

— Что ты сказал?!

— Я… Ай!.. Я… Лин!.. Я…

— Сносных, да?! Ах ты…

Спит. Умаялась, бедная. За десять лет мы все отвыкли от больших скоплений людей. И теперь они, эти скопления, нам мешают. Очень мешают. Иногда вызывая желание запустить в очередную толпу чем-нибудь особо убойным. Нестерпимое желание.

А ещё малышке неудобно. Крыло ищет. В Гнезде я её всегда крылом накрывал. Даже когда изменяться научился. Набарахтаемся до изнеможения, потом я — в дракона, свернусь кольцом и крылом накрою: моя женщина, никому её не отдам. Даже когда совсем маленький был, накрывал. Правда, тогда в кольцо не сворачивался. Мы просто прижимались друг к другу. А здесь не получится. Тесно. Да и кровать не выдержит. Всё же масса у меня-дракона та ещё. Тонны, может, и не наберётся, но близко. Или уже набралось? Вот тоже загадка — с какой скоростью растёт драконья часть при нахождении в другой форме? В книгах я этого не нашёл. Зато нашёл, как разработчик закон сохранения объехал. Хм, кстати, а не заняться ли делом? А то что-то подзабросил я свои мемуары. Та-ак, где… Ага! Вот он! Ну, и о чём сегодня написать?.. А вот про это и напишу! Про закон сохранения! Итак…

А ещё малышке неудобно. Крыло ищет. В Гнезде я её всегда крылом накрывал. Даже когда изменяться научился. Набарахтаемся до изнеможения, потом я — в дракона, свернусь кольцом и крылом накрою: моя женщина, никому её не отдам. Даже когда совсем маленький был, накрывал. Правда, тогда в кольцо не сворачивался. Мы просто прижимались друг к другу. А здесь не получится. Тесно. Да и кровать не выдержит. Всё же масса у меня-дракона та ещё. Тонны, может, и не наберётся, но близко. Или уже набралось? Вот тоже загадка — с какой скоростью растёт драконья часть при нахождении в другой форме? В книгах я этого не нашёл. Зато нашёл, как разработчик закон сохранения объехал. Хм, кстати, а не заняться ли делом? А то что-то подзабросил я свои мемуары. Та-ак, где… Ага! Вот он! Ну, и о чём сегодня написать?.. А вот про это и напишу! Про закон сохранения! Итак…

«В основе способности драконов принимать формы, имеющие значительно меньшую массу, лежит преобразование излишков вещества в энергию. Не знаю, каким образом создатель сумел реализовать этот механизм, однако факт остаётся фактом: избыток массы переводится в магическую структуру организма, сохраняясь там до обратного преобразования. Теоретически отсюда вытекает возможность оперировать значительно большими объёмами энергии при уменьшении биологической составляющей организма, практически же превращение в существо-недракона приводит к значительному(зачёркнуто) существенному(зачёркнуто) уменьшению возможностей использования магии. Другими словами…»

— Хорошо прогулялся?

— Ну-у-у…

— Да ла-адно! Видел бы ты свою физиономию! Бордель-то хоть уцелел?

— А почему сразу бордель?!

— Потому что. Парни сонные, глазки у них точно так же блестят…

— А ты завидуешь.

— Вот ещё! У меня своё есть. Причём бесплатно.

— Угу. Всего лишь по пятнадцать золотых за платье.

— Пхе! Я посмотрю, как ты свою одевать будешь.

— А я не женюсь!

— Да куда ты денешься!

Куда-куда… В Гнездо денусь! Вот запрусь внутри и выходить не буду! Придумал тоже — «свою»! Делать мне больше нечего, как… Хм, а ведь и правда запираться придётся. Если Сергей что-то решил — а он, судя по его недавним высказываниям, именно решил — ведь не отступится. Правда, насильно не женит, но вот зудеть постоянно… Да-а-а, влип я. Серьёзно влип. По самые, как партнёр говорит, эти самые. И ведь что обидно: на самом деле в Гнезде не запрёшься. Во-первых, не поможет, а во-вторых… А во-вторых оставлять без присмотра этого старика-малолетку просто нельзя. Тоже влипнет. Причём во что-нибудь совсем неприятное. И на Линеру присмотр не свалить: девочка только-только свой кусочек счастья нашла. Нехорошо получится. Скорее бы у них кто-нибудь родился, что ли?

— Так вся беда как раз в этом, граф, — Сергей, сегодня устроившийся не в кресле, а на широком подоконнике из полированного розового мрамора, говорил почти ровно. Лишь изредка позволяя прорваться ноткам неудовольствия. — Я просто не могу понять, что такого у них там могло произойти. Война? С кем? Северный сосед и раньше-то был больше выдуманной угрозой, чем реальной. Жрецы? Так, насколько я знаю, Храм в Каххаре сидит тихо и боится высунуться. Какие-то природные катаклизмы? Тоже нет. Что остаётся?

— Заговор, — медленно произнёс Наместник после минутного размышления. — Остаётся заговор. Тем более что, как вы, уважаемый Сергей, только что сказали, угрозы со стороны Империи больше нет.

В кабинете опять наступила тишина: и хозяин, и оба его гостя — ан'Молис в этот раз не пришёл, а Ирнаен-младший отправился навестить мать — обдумывали новую мысль. Спустя некоторое время Казус хмыкнул:

— Боюсь, граф, что не улавливаю связи. Ведь исчезли те, кто как раз и был заинтересован в ослаблении Каххара.

— М-м-м… — промычал ан'Камис, — думаю, вы несколько неудачно выразились, уважаемый Людоед. Тех, кто заинтересован в ослаблении Каххара, и сейчас достаточно много. Но ведь вы имели в виду именно Империю, не так ли? — и после согласного кивка Казуса пояснил: — Дело в том, что это очень… своеобразное государство. Для них такие слова, как любовь к Родине и патриотизм — не пустой звук. И поэтому пока существовал сильный внешний враг, желающие сменить правителя вынуждены были сидеть тихо: их бы просто разорвала толпа.

— А сейчас они — я про императора, — пояснил Сергей, — хотят, чтобы пришёл добрый дядя-дракон и скушал самых нетерпеливых?

— Ну зачем же такие крайности?! — усмехнулся Наместник. — Вполне достаточно было бы, чтобы Повелитель подтвердил своё особое отношение к правящей династии.

Опять не сказал. Ни про то, что муж Линеры он, а не я. Ни про ребёнка. Ни про свою хвостатую вторую сущность. Боится, что ли?.. Хм-м-м, а очень может быть! Как я успел заметить, во всём, что касается родственников, Сергей не то чтобы нерешительным становится, а очень уж… м-м-м… осторожным, что ли? Ну, с дедом — понятно, там воспитание сказывается. Его в детстве учили стариков слушать. С Линерой — тем более. А я? А парни? Угу, парни для него — тоже родственники. Поскольку из своего клана. Вот и старается поменьше приказывать. А если приказывает, то чаще всего так, что это больше на просьбу похоже. И ведь тут не знаменитое драконье «Моё!!!» действует!

Против ожидания, визит в храм прошёл мирно и спокойно. Кастониус нам откровенно обрадовался. Тут же затащил в свой кабинет, сгонял молодого за отваром, быстро и коротко отчитался и… И всё! Ни жалоб, ни просьб помочь, ни попыток припахать… Даже от вопроса отношений с Наместником отмахнулся! Мол, в главном прекрасно друг друга понимают, а в неглавном и сами разберутся…

В общем, посидели, поговорили… С Верховным Инквизитором познакомились… Заходит этакий мужичок лет под сорок, ухо потирает и хи-итренько так поглядывает: мол, узнаете, не узнаете?.. Узнали, чего уж там. Тот самый любопытный, которого мы дверью приложили. Он после этого на самом деле сортиры месяц вылизывал. Зато начальству запомнился. Погонял его Кастониус слегка по разным поручениям, присмотрелся, а потом взял и произвёл в высокий чин…

А когда уже почти попрощались, нам с Касом пыльным мешком прилетело. Причём конкретно, от всей души, так сказать:

— Брат Казус, если вы мне не ответите, я не обижусь. Я прекрасно понимаю, что моё любопытство может оказаться несколько… э-э-э… неуместным… Брат Казус, скажите, боги хотели возродить драконов?

— Малы-ышь…

— М-м-м?

— А ты с родителями повидаться не хочешь?

— Уже. Мама приходила.

— И-и-и… И как?

— Ну-у-у, посидели, поговорили…

— …поплакали…

— Угум-м-м…

— Ты ей… сказала про…

— Ру-у-ку-у-у! Угум-м-м…

— А про меня?

— Не-а. Я думала, ты папе уже сказал.

— Ну-у-у, понимаешь…

— Поругались?

— Да нет! Просто в прошлый раз… ну… в совсем прошлый я… в общем, сказал, что если попробуют помешать… ну…

— Какие же все мужчины глупые! А ты у меня — са-амый глу-упы-ый…

— Лин, я серьёзно. Их же, если по-человечески, пригласить надо. На праздник. А тут…

— А тут, Се-рё-жа, ты завтра пойдёшь к па-апе и всё-о ему-у расска-ажешь… Обещаешь?

— Трындец.

— В каком смысле?

— В смысле — ж… Большая и глубокая. А в ней — я.

— Угу. Хорошо.

— Чего хорошего-то?

— Что я понял, где ты сейчас находишься.

— Не смешно.

— Угу. Потому что ты только и делаешь, что бегаешь вокруг меня с криками: «Ж…! Ж…!»

— Что значит, только и делаю?!

— А разве нет? Не рассказал, не объяснил, не…

— Всё-всё-всё! Я Лин обещал. Папе рассказать. Всё.

— Всего-то?! А я-то думал…

— Думал?! Думал… Я тоже думал. Знаешь, сколько всего теперь объяснять придётся?

— Ну хочешь, я объясню.

— Не получится. Я обещал, что сам.

— Н-да… Значит, во дворец?

— В порт.

— А почему в порт?

— Потому что. Каххарский посол, оказывается, вчера по дамским портным шлялся.

Глава 6

В этот раз, стоило успевшей прославиться четвёрке показаться в воротах порта, его обитатели, мгновенно побросавшие свои дела, приготовились к очередному развлечению и так же мгновенно оказались в своих ожиданиях разочарованы. То ли вахтенные на «Диком коте» наконец-то выспались, то ли важный пассажир удосужился сделать капитану корвета несколько комплиментов (которые, само собой, были затем переданы вниз по команде), как бы то ни было, но после небольшой суеты неподалёку от парадного трапа появились три парусиновых кресла, в одно из которых уселся высокий плечистый блондин, явно имевший примесь светлой крови. Расслабленно откинувшись на спинку, блондин этот взял с поставленного на маленький раскладной столик подноса серебряную чашечку и принялся неторопливо потягивать какой-то напиток, краем глаза поглядывая на приближающихся гостей.