Корабль-призрак - Иннес Хэммонд 23 стр.


Он помолчал и налил себе еще рома. Пока он пил, мы молчали, и я услышал, что снова поднялся ветер. Он свистел и завывал в оснастке у нас над головой. Затем он надел свитер Майка и, обойдя стол, сел напротив меня. Он все еще дрожал.

— Должно быть, по просьбе Гундерсена Хиггинс высчитал направление нашего дрейфа. Как бы то ни было, но они твердо решили, что судно сидит на рифах Минкерс. Поэтому они зафрахтовали судно и отправились туда. И когда они нашли «Мэри Дир», Гундерсен нанял эту французскую компанию, чтобы они сняли ее с рифов.

— Но тебе-то какая разница? — недоуменно спросил Майк. — Что неестественного в стремлении компании «Деллимар» спасти собственное судно?

Пэтч развернулся к нему, растянув губы в саркастической улыбке.

— Они не собираются спасать собственное судно, — произнес он. — Они хотят, чтобы французы сняли его с рифов, после чего затопят его в глубоком месте.

Майк смотрел на него, как на помешанного, и я поспешил вмешаться:

— Ты и в самом деле считаешь, что они на это пойдут?

— Что может им помешать? — ответил он вопросом на вопрос.

— Но ни одна спасательная компания…

— Спасательная компания здесь вообще ни при чем. Но в контракте указано, что «Мэри Дир» необходимо снять с мели и отбуксировать в Саутгемптон. Гундерсен потребует, чтобы на борту буксируемого судна находились Хиггинс и Берроуз. Ну, а для этой парочки затопить пароход не составит никакого труда. Берроузу будет достаточно открыть кран забортной воды, и «Мэри Дир» начнет медленно погружаться вместе с буксировочным тросом. Думаю, они сделают это после того, как минуют Кастекс[23], и затопят ее в Херд Дип[24] на глубине шестидесяти саженей. Все сочтут это крупным невезением и отнесут на счет корпуса, поврежденного за те два месяца, что судно колошматило на рифах. — Он повернулся и посмотрел мне в глаза. — Возможно, теперь ты понимаешь. Я должен попасть на нее, Сэндс. Это моя единственная надежда. Я должен получить доказательства.

— Доказательства чего? — снова вмешался Майк.

Пэтч нерешительно перевел взгляд с меня на него и обратно.

— Я должен точно знать, что в переднем трюме произвели взрыв.

— Я думал, что это забота властей, — произнес Майк.

— Властей? Нет. Нет, я должен убедиться в этом сам.

— Но если бы ты обратился к властям и рассказал им правду… Если бы ты рассказал им о предложении Деллимара…

— Я не могу так поступить.

Он смотрел на меня потухшими глазами.

— Почему?

— Почему? — Он опустил глаза и начал вертеть в пальцах стакан. — Ты был со мной на этом судне, — прошептал он. — Неужели ты еще сам не догадался? — Но он тут же быстро добавил: — Не задавайте мне больше вопросов. Просто отвезите меня туда. А потом… — Он немного помялся и продолжал: — Когда я буду знать наверняка… — Он не закончил предложение. Вместо этого он поднял на меня глаза и, глядя на меня в упор, произнес: — Так как? Вы меня отвезете?

— Мне очень жаль, — ответил я. — Но ты должен понять, что это уже невозможно.

— Но… — Он протянул руку и схватил меня за руку повыше запястья. — Богом тебя заклинаю! Как ты не понимаешь! Они снимут ее с рифов и затопят на глубине. После этого я уже никогда не узнаю… — У него был такой измученный вид, что мне стало его жаль. Но в его глазах уже вспыхнуло негодование. — Я не думал, что ты такой трус, Сэндс, — произнес он. Его голос дрожал. — Я думал, вы готовы рискнуть — и ты, и Дункан. Проклятье! Ты сказал, что отвезешь меня. — Он снова оживал. Мышцы на его руке вздулись, и его тело уже не напоминало осевший мешок… Я не поверил собственным ушам, когда услышал силу в его голосе. — Неужели ты испугался только потому, что меня разыскивает полиция с ордером на арест?

— Нет, — покачал я головой. — Дело не только в этом.

— В чем же тогда?

Я потянулся к лежащему на краю стола конверту.

— Взять хотя бы это, — произнес я и швырнул конверт на стол перед ним, так что из него веером вылетели пятерки. Они лежали кучкой белых и хрустящих банкнот, похожие на похоронные карточки. — Ты позволил мне привезти это сюда, не сообщив, что в конверте. — Он уставился на них, а я продолжал: — Что, если ты сейчас расскажешь нам всю правду? — предложил я. — Почему ты взял эти деньги? Почему ты не рассказал суду о предложении Деллимара? — Я колебался, глядя на него, но он прятал от меня глаза. — Ты взял эти деньги из его каюты уже после того, как он умер? Верно?

— Да.

Его голос звучал безжизненно и устало.

— Почему?

— Почему? — Он поднял глаза, глядя на меня в упор. Внезапно я увидел глаза человека, с которым познакомился на борту «Мэри Дир». — Наверное, только потому, что они там были. Полагаю, я думал, что ему они больше не принадлежат… А впрочем, я не знаю. — Он хмурился, как будто пытаясь сосредоточиться на чем-то, что его совершенно не интересовало. Казалось, он весь ушел в какой-то внутренний ад, который он сам и создал. — Наверное, глупо было их брать. Это было слишком опасно. Я потом это понял. Но в тот момент… понимаешь, у меня не было ни пенса… И когда ты знаешь, что тебе придется сражаться с компанией, чтобы доказать, что ты сделал все, что мог, пытаясь привести в порт назначения корабль, который, по их мнению, туда не должен был прийти… — Он не стал заканчивать свою мысль, явно продолжая думать о чем-то другом.

— Ты поэтому не сказал суду о предложении Деллимара? — спросил я.

— Нет. — Внезапно он вскочил на ноги. — Нет, не поэтому. — Несколько мгновений он стоял, глядя наверх через открытый люк, а потом вернулся к столу. — Неужели ты еще не понял? — Он впился взглядом в мое лицо. — Я его убил.

— Деллимара?

Я изумленно смотрел на него в повисшей в каюте тишине.

— Он не упал за борт, — произнес он, а затем после короткой паузы добавил: — Его тело все еще там, на «Мэри Дир».

Я был так потрясен, что не знал, что ему сказать. И вдруг из него полились слова, и он выложил нам всю свою историю.

Это произошло в ночь бури, сразу после того, как ему сообщили о пожаре в радиорубке. Он прошел на крыло мостика в надежде, что к пожару удобнее подобраться со стороны, и увидел Деллимара, который шел по верхней палубе, направляясь к корме.

— Я предупреждал его: если застану за попыткой вредительства, убью. Ему нечего было делать на корме.

Он бросился с мостика вниз и прибежал на корму в тот самый момент, когда Деллимар скрывался в смотровом люке четвертого трюма.

— Мне надо было захлопнуть крышку, и делу конец.

Вместо этого он спустился за Деллимаром в трюм и застал его сидящим на корточках возле переборки. Руку он просунул куда-то вниз, между верхним ящиком груза и обшивкой.

— Его лицо до сих пор стоит у меня перед глазами, — выдохнул он. — Испуганное и побелевшее, как смерть, в луче моего фонаря. Думаю, он понял, что я его убью.

Голос Пэтча дрожал. Он заново проживал эту сцену, которую носил в себе слишком долго. Деллимар выпрямился с резким возгласом. В руке у него был какой-то предмет цилиндрической формы. Пэтч ринулся к нему, охваченный холодной яростью. Он ударил его кулаком в лицо, и голова Деллимара дернулась назад, ударившись о стальной угловой профиль.

— Я хотел избить его, раздавить, стереть в порошок! Я хотел его убить!

Он тяжело дышал, стоя у конца стола. Свет падал на него сверху, а на его лице залегли глубокие тени.

— В тот вечер с кораблем происходили необъяснимые вещи — передние трюмы затопило, в радиорубке вспыхнул пожар, а тут еще эта крыса забралась в трюм… и все это сопровождалось ураганным ветром. Бог ты мой! Что бы вы сделали на моем месте? Я был капитаном. Моему кораблю угрожала смертельная опасность. А он хотел, чтобы судно затонуло. Я его предупреждал.

Внезапно он замолчал и вытер лоб ладонью.

Он продолжал свой рассказ уже немного спокойнее, описывая все, что случилось после того, как тело Деллимара безжизненной массой сползло на один из ящиков с авиационными двигателями. На его редких бесцветных волосах блестела кровь. Пэтч не сразу понял, что убил судовладельца. До него это дошло несколько позже. Но гнев его покинул, и каким-то образом ему удалось по вертикальному трапу вытащить его на палубу, где его едва не сбила с ног вторгшаяся на судно волна. Но он все же сумел по трапу подняться на верхнюю палубу, где вероятность столкнуться с кем-то из команды была ниже. Но, когда свет с мостика случайно упал на голову Деллимара, он понял, что судовладелец мертв.

— У него была сломана шея. — Он произнес это безжизненным и лишенным каких бы то ни было эмоций голосом.

— Но ты же мог сказать, что с ним произошел несчастный случай… что он свалился в трюм или что-нибудь в этом роде…

Я вспомнил угольную пыль и шорох пересыпаемого угля. Я уже понял, что будет дальше.

— У него была сломана шея. — Он произнес это безжизненным и лишенным каких бы то ни было эмоций голосом.

— Но ты же мог сказать, что с ним произошел несчастный случай… что он свалился в трюм или что-нибудь в этом роде…

Я вспомнил угольную пыль и шорох пересыпаемого угля. Я уже понял, что будет дальше.

Он потянулся к пачке сигарет и закурил. Затем он снова сел за стол напротив меня.

— Наверное, я запаниковал, — произнес он. — Бедняга, у него был проломлен затылок, и выглядел он жутко.

Перед его глазами снова была кровь и безвольно болтающаяся голова. На его лбу снова выступил пот.

— Я решил бросить его за борт.

Но сначала он опустил тело на палубу, чтобы осмотреть его. И тут из правой двери рулевой рубки вышел Хиггинс. Пэтч не осмелился тащить тело к борту. Но рядом с ним оказался люк угольного бункера, который по какой-то необъяснимой причине был открыт, и он, не успев подумать, бросил тело в желоб и захлопнул люк.

— И только много часов спустя до меня дошло, что я натворил. — Сжимая сигарету дрожащими пальцами, он сделал глубокую затяжку. — Вместо того чтобы избавиться от трупа, я повесил его себе на шею, как мельничный жернов. — Последние слова он произнес еле слышным шепотом и несколько мгновений молчал, а затем добавил: — Когда ты поднялся на борт, я спустил в угольную яму веревочную лестницу и пытался добраться до тела. Но к тому времени качка погребла его под тоннами угля.

После этого наступило долгое молчание, во время которого был слышен лишь шум ветра в снастях, завывающего на высокой унылой ноте. Якорная цепь скрежетала о гальку. Затем, обращаясь к самому себе и низко опустив голову, он произнес:

— Я его убил в полной уверенности, что вершу правосудие. Он заслуживал смерти. Я был убежден, что спасаю жизни тридцати с лишним человек на борту, включая и свою собственную.

Внезапно он поднял голову и посмотрел на меня.

— Ну вот, я рассказал тебе правду.

Я кивнул. Я знал, что это правда. Теперь я понимал, почему ему необходимо туда попасть, почему он не мог сообщить о предложении Деллимара суду.

— Тебе следовало пойти в полицию, как только ты вернулся в Англию, — пробормотал я.

— В полицию? — Он побледнел как мел. — Как я мог туда пойти?

— Но если бы ты рассказал им о том предложении, которое тебе сделал Деллимар…

— Ты думаешь, мне поверили бы? Это были бы всего лишь мои слова, без всяких доказательств. Как бы я смог оправдаться… — Он перевел взгляд на лежащий на столе конверт. — Видишь эти деньги? — Он потянулся к деньгам и сгреб целую пригоршню пятифунтовых банкнот. — Он предлагал их мне. Все эти деньги. Они хранились у него в каюте, и он рассыпал передо мной все пять тысяч. Он вытряхнул их из вон того большого конверта. Я взял их и швырнул ему в лицо. Я сказал ему, что он будет гореть в аду прежде, чем я стану выполнять его грязные задания. Вот тогда я его и предупредил, что убью его, если он попытается погубить судно. — Он помолчал, продолжая тяжело дышать. — А потом началась буря, и передние трюмы внезапно дали течь, и еще пожар в радиорубке… Когда я увидел его в трюме… — Он продолжал смотреть на меня. Его лицо осунулось. Передо мной был человек, находящийся на пределе своих возможностей. Таким я и увидел его впервые. — Тогда я был абсолютно уверен в своей правоте, — снова прошептал он.

— Но это был несчастный случай, — подал голос Майк. — Ты не собирался его убивать, черт возьми.

Он медленно покачал головой и запустил пальцы себе в волосы.

— Нет, это неправда, — прошептал он. — Я хотел его убить. Я приходил в ярость при одной мысли о том, к чему он пытался меня вынудить… о том, что он делает с кораблем. Это был первый корабль за десять лет, на который я взошел капитаном… — Он снова смотрел на стакан. — Когда я посадил «Мэри Дир» на рифы, я думал, что смогу к ней вернуться, избавиться от тела и доказать, что он пытался ее потопить… — Он снова смотрел на меня. — Как ты не поймешь, Сэндс… Я должен был убедиться в том, что не ошибся, что мои действия были оправданы.

— И все же это был несчастный случай, — мягко произнес я. — Ты мог пойти к властям… — Я поколебался и добавил: — Был момент, когда ты был готов это сделать. Когда ты, обогнув Уэссан, взял курс на Саутгемптон.

— Тогда у меня все еще был корабль, — пробормотал он, и я понял, что для такого человека, как Пэтч, означало иметь под своим началом корабль.

Пока у него под ногами была палуба «Мэри Дир», судна, которым он командовал, он все еще был уверен в себе и в своей правоте.

Он протянул руку к бутылке.

— Не возражаете, если я выпью еще?

По голосу было слышно, что он смирился с неизбежным.

Я смотрел, как он наливает ром в стакан. Теперь мне было понятно, как отчаянно он хотел оправдаться перед самим собой. Я вспомнил его реакцию при виде команды, сбившейся, как стадо овец, вокруг Хиггинса в участке Пемполя. Его первая команда за десять лет, и история повторилась. Какая жестокая судьба!

— Когда ты в последний раз ел? — спросил я.

— Я не знаю. Это не имеет значения.

Он сделал еще один глоток рома. Рука, в которой он держал стакан, продолжала дрожать, но все его тело обмякло.

— Я сооружу тебе чего-нибудь поесть.

Я встал и вышел в камбуз. Рагу в скороварке еще не остыло. Я наполнил миску и поставил ее перед Пэтчем. А потом я предложил Майку подняться со мной на палубу. Крепчающий ветер развеял туман, и в темноте вокруг бухты смутно виднелись сгорбленные очертания холмов, уходящих в сторону узкого входа в бухту. Я не знал, как мне его убедить, и в нерешительности молчал. Но Майк догадался, что у меня на уме.

— Ты хочешь взять «Морскую Ведьму»? Я угадал, Джон?

Я кивнул.

— Дня на четыре. Максимум на пять. Вот и все.

Он смотрел на меня, и его лицо в свете якорного огня казалось бледным.

— Может, было бы лучше оставить все это властям?

Я ничего ему не ответил. Я не знал, как заставить его понять то, что я чувствую. Спустя какое-то время он произнес:

— Значит, ты ему веришь? Насчет того, что компания «Деллимар» собирается затопить судно на большой глубине?

— Я не знаю, — пробормотал я. Я и в самом деле ни в чем не был уверен. — Но если допустить то, что груз подменили, то значит, гибель судна входила в их планы. — Я колебался, вспоминая, как испугался Хиггинс. Если тот поджог был делом рук Хиггинса, который затем отключил Пэтча и посеял панику в команде… — Да, — твердо произнес я, — я ему верю.

После этих моих слов Майк долго молчал. Он отвернулся от меня и смотрел в сторону выхода из бухты. Наконец он заговорил:

— Джон, ты уверен? Ты действительно готов на такой риск ради этого парня?

— Абсолютно уверен, — ответил я.

— Хорошо, — кивнул он. — В таком случае чем раньше мы снимемся с якоря, тем лучше.

— Тебе незачем в этом участвовать, — напомнил ему я.

Он посмотрел на меня со своей обычной, какой-то очень серьезной улыбкой на губах.

— Куда «Морская Ведьма», туда и я, — ответил он. — Ты не получишь одно без другого. — Он посмотрел наверх. Мы не опустили вымпел, и сейчас он показывал, что ветер дует с запада. — Мы сможем идти под парусами.

Он хотел сказать, что под парусами мы разовьем большую скорость, потому что наш двигатель был рассчитан на тягу, а не на скорость.

Спустившись вниз, я увидел, что Пэтч откинулся на спинку стула и курит, держа в другой руке стакан. Он даже не прикоснулся к еде. Его глаза были полузакрыты, а голова покачивалась. Он не посмотрел на нас, когда мы вошли.

— Мы снимаемся с якоря, — сообщил я ему.

Он не пошевелился.

— Оставь его, — вмешался Майк. — Мы и сами справимся. Пойду запущу двигатель.

Он уже натягивал свитер.

Но Пэтч меня услышал. Его голова медленно повернулась в мою сторону.

— Куда вы идете? В Саутгемптон?

В его голосе не осталось ни капли жизни.

— Нет, — ответил я. — Мы доставим тебя на Минкерс.

Он уставился на меня.

— Минкерс. — Он медленно повторил мои слова. Его затуманенный мозг, казалось, отказывался их воспринимать. — Вы идете к «Мэри Дир»? — Внезапно он вскочил, ударившись о стол и уронив стакан на пол. — Серьезно? Он бросился ко мне и вцепился в меня обеими руками. — Ты говоришь это не просто для того, чтобы меня успокоить? Это правда?

— Да, — сказал я, — это правда.

Мне казалось, что я убеждаю в чем-то недоверчивого ребенка.

— Бог ты мой! — воскликнул он. — Бог ты мой! А я уже успел подумать, что мне конец. — Он смеялся и тряс меня. Отпустив меня, он стиснул руку Майка. — Скорее всего, я просто сошел бы с ума. Вся эта неизвестность. Десять лет, и внезапно ты получаешь судно, и ты снова у штурвала, а потом… Вы и представить себе не можете, что это такое — внезапно утратить всякую уверенность в себе. — Он запустил себе в волосы сразу две руки. Его глаза сияли. Таким я его видел впервые. Он обернулся и сгреб со стола пригоршню пятерок. — Вот. Забирайте это. — Он сунул деньги мне в руку. — Они мне не нужны. Теперь они ваши.

Назад Дальше