– По мне, так обычный банкетный зал. Не самый красивый и просторный. Дизайн необычный, да, но в городе столько мест, где значительно интереснее. Уж я-то знаю…
Тут Ренат понял, что разболтался, и захлопнул рот. Саше даже показалось, что он услышал, как клацнули его зубы.
– Мы останемся в главном зале, – сжалился над парнем Александр.
– Отлично. Тогда прошу сюда, – Ренат провел их к единственной пустующей вип-ложе. Народу собралось уже прилично, хотя время только близилось к полуночи.
Пока шли, Ренату махали и что-то кричали парень и девушка, сидящие за столиком той же категории, к которому направлялись они, но парень делал вид, что не слышит их и не видит…
Но слышал и видел!
Когда гости уселись, Ренат сделал знак официанту. И пока они делали заказ, стоял рядом, контролировал.
Сулейманов пожелал выпить зеленого чая и покурить кальян, а Саша решил взять еще водочки. Буквально сто граммов. И поесть горячего. В меню нашел мраморную телятину с трюфелями и решил отведать. Ясно, что принесут говядину с шампиньонами, но это тоже вкусно.
– Петь будете? – поинтересовался Ренат.
Соль, несмотря на свою музыкальную фамилию, ведь она еще и ноту обозначала, ни слуха, ни голоса не имел. Но послушать, как исполняют песни те, кого бог одарил и тем и другим, был не прочь. Поэтому кивнул. Знал, Сулейманов прекрасный вокалист.
Вскоре на столике появился чайник, чашки, сахарница, плошка с цукатами, запотевший графинчик водки, стопки, каперсы, в каждом из которых торчала зубочистка, фруктовая нарезка, хлебные палочки. Гостей «императрицы» встречали радушно. Можно сказать, с хлебом и солью, усмехнулся про себя Александр.
Выпив водки и закусив каперсом, он откинулся на спинку и на мгновение закрыл глаза.
Он устал…
Так устал, что казалось, еще немного, и он развалится на части. Как какой-нибудь старый, обветшалый сарай. Покачнется, накренится, рухнет и… Развалится!
Александр Соль жил на износ: учился, трудился, дружил, любил, отдаваясь этому без остатка. Он с красным дипломом окончил университет, добился успехов в бизнесе, имел несколько «корешей», которые и поддержат, если надо, и разделят радость, и «братана» Бородина – он почку отдаст, коль потребуется. То есть усилия, прилагаемые Сашей, окупались, и материально, и морально… Вот только не все! Как бы он ни старался во имя любви, никакой отдачи не получал. Бородин, с которым Саша познакомился на первом курсе института, очень по этому поводу возмущался. Говорил, а вернее, кричал, что Соль специально выбирает не тех женщин, как будто подсознательно желает страдать. Одни его отношения с первой красавицей универа Аллой чего стоили!
Девка оторви и брось. Пьющая, курящая, гулящая. Но лицо ангела, а тело блудницы. Всех парней она сводила с ума телом. А Сашку Соль свела с ума лицом. Поэтому и полюбил он ее… как ангела.
Алла изменяла ему направо и налево, а он за нее писал курсовые. Она забеременела от другого, но Сашке сказала, что от него, и он, как честный человек, позвал ее замуж. Она обещала выйти за него, но за две недели до свадьбы умотала со своим сокурсником Аликом Агонесяном в Адлер, сделав до этого аборт.
Вернулась к началу учебы. Причем отдельно от Алика – он перевелся в сочинское отделение. Загорелая, округлившаяся, от чего еще более сексуальная, и очень довольная. Саша готов был простить сбежавшую невесту, но та рассмеялась в ответ на его предложение начать все с начала. Но и другим парням от ворот поворот дала. А спустя три месяца улетела в Адлер выходить замуж за отца Алика, который ради Алки с супругой развелся.
Следующей любовью Саши стала замужняя женщина с двумя детьми, сыновьями-погодками. Супруг ее был пьяницей и тунеядцем, и она все собиралась от него уйти к своему, так сказать, партнеру по адюльтеру, но тянула с этим и тянула. Если бы Саша тогда был обеспечен, выбор женщина сделала бы быстрее, но молодой человек только окончил университет и зарабатывал сущие копейки. Но зарабатывал! И не пил. А его дама сердца все равно не спешила бросать законного супруга. Когда же Соль поставил вопрос ребром, она пожала плечами и проговорила:
– Что ж, раз ты настаиваешь… Мы расстаемся.
– Как это? – опешил Саша. Не такого ответа он ожидал.
– Ну, коль ты не хочешь оставить все как есть…
– Я не понимаю, как этого можешь хотеть ты?! Твой муж ничтожество…
– Не смей так говорить, – рявкнула она. – Он отец моих детей.
– Никудышный, как ты говорила.
– Но родной. И мальчишкам будет лучше с ним… Чем с чужим дяденькой.
– Хочешь сказать, ты остаешься с супругом из-за детей? Приносишь себя в жертву? Или же ты никогда и не собиралась уходить от мужа? Тебе просто нужен был любовник, с которым бы ты сексуально отрывалась и душевно отдыхала?
Подумав немного, она ответила:
– Его я ЕЩЕ люблю. А тебя ВСЕ ЕЩЕ нет. Я надеялась на другой результат, только чуда не произошло. Поэтому я остаюсь с ним.
И, собрав вещи: зубную щетку, жидкость для снятия макияжа и тапочки, женщина покинула съемную квартиру Александра.
Больше они не виделись.
После расставания Саша долго в себя приходил, года полтора. Романов не заводил. А когда становилось совсем невмоготу, обращался к услугам девочек по вызову. Неудивительно, что следующей его избранницей стала одна из них. Соль забрал девушку с панели, поселил у себя, на работу пристроил. Не бог весть на какую, конечно, у нее ни прописки, ни образования не оказалось, но свою копеечку в диспетчерской службе такси она имела. Вот только всего ей мало было – и денег, и мужского внимания, и, возможно, секса. Соль вкалывал на двух работах, домой приползал, и избранница Александра начала погуливать. Сначала просто с таксистами «зажигала», потом через них клиентов себе подыскивала. В итоге заразила гражданского мужа срамной болезнью. Тогда-то все и вскрылось.
Таких фатальных ошибок Александр Соль больше не совершал. Выбирал женщин порядочных и свободных, да все равно не тех. Поэтому до сих пор ходил в холостяках.
…Саша открыл глаза, встряхнулся. Не время раскисать. Сейчас перед ним цель особой важности. И как только он ее достигнет, отдохнет. Возьмет двух супердевочек из эскорт-услуг и улетит на две недели на какие-нибудь далекие острова: Мальдивы, Сейшелы, Галапагосы. Будет купаться, загорать, пить коктейли, заниматься сексом и ни о чем не думать. Впрочем, его лучший друг и партнер по бизнесу Бородин был уверен, что Сашка через пять дней, максимум через неделю, заскучает и вернется домой, к привычному образу жизни – стрессу, движению, борьбе. Но Соль в себя верил!
Он выпил еще водки. И решил, что с него хватит.
– Александр Иванович, слышите? – обратился к нему Сулейманов.
– Как «золотые детки» поют? – переспросил Соль. Развеселая молодежная компания горланила «За тебя калым отдам, душу дьяволу продам!». А начинала наверняка с чего-нибудь модного.
– Нет, не они. – И указал на дверь в малый зал. Она только что захлопнулась за официанткой, которая понесла туда коктейль. – Там кто-то изумительно исполняет вашу любимую песню.
– «Три белых коня»? – встрепенулся Соль.
Сулейманов кивнул.
Фильм «Чародеи» в личном рейтинге Александра стоял на первом месте. А исполнительница роли сестренки главного героя была его первой любовью. Песню про декабрь, январь и февраль он выделил потому, что ее исполняла, вернее, делала вид, что исполняла, эта героиня. Потом оказалось, что Лариса Долина. Но когда Саша слышал «Три белых коня», представлял себе девичью мордашку: пухлые, раскрасневшиеся от мороза щечки, светлые реснички, открытую улыбку. И как будто попадал в детство!
– Хочу оценить, – сказал он, встав из-за стола. Сулейманов следом. И мужчины прошли в малый зал.
Там был всего один посетитель. Женщина. Она сидела на диванчике с микрофоном в руке и пела любимую Сашину песню. Сулейманов не обманул, пела она изумительно.
Соль поаплодировал женщине, когда она закончила исполнение. Та с достоинством склонила голову, благодаря его.
– Тут цветочницы по залам ходят, не заметил? – спросил Саша у Сулейманова.
– Не заметил, но наверняка ходят. Они везде сейчас.
– Хочу послать женщине розы.
Сулейманов удивился, но постарался это скрыть. Будь на его месте Бородин, тот бы решил, что Саша опять увлекся неподходящей дамой. И, в принципе, не ошибся бы. Потому что Саша Соль проникся в сладкоголосой женщине мгновенной симпатией.
Глава 9 «Ми»
Народ все прибывал. Вот уже и малый зал битком. Администратор Катюша, вся взмыленная, с выбившимися из пучка на затылке локонами, подбежала к Михасю и выпалила:
– Мы не справляемся с потоком.
– Это же не первый раз, Кать, – пожал плечами Михась. – Иногда приходится отказывать потенциальным клиентам.
– Да, но у нас есть третий зал, который пустует. Почему не открыть его? Мы могли бы разместить еще тридцать человек.
– Это не ко мне.
– Знаю. Поэтому я ищу Рената.
– Тебе к боссу надо.
– Надо, – согласилась она. – Но я боюсь вот так взять и завалиться к ней… – Катюша вытерла вспотевший лоб тыльной стороной ладони. – Пришла, но в приемной секретаря нет, я потопталась у двери в кабинет Доры, но так и не решилась постучать.
– Я давно Рената не видел. Может, он домой уехал?
– Нет, его сумка на столе.
– Хорошо, я поищу его. А ты иди на свой пост.
– Может, ты с Дорой поговоришь?
– Я тут охранник, Кать. Мое дело следить за порядком.
– Я понимаю, но… – «Ты ее любимчик», прочел Михась между строк. – Но ты смелый, не то что я.
– Да перестань.
– Сегодня мы могли бы такую выручку сделать! Народ так и прет. А скоро конец квартала, раздача премий…
И Аверченко сдался.
– Хорошо, я схожу.
Катя подпрыгнула и чмокнула Михася в щеку. Она была маленькой, худенькой, хорошенькой до невероятности и выглядела как студентка. На самом же деле ей было под тридцать, и она имела восьмилетнюю дочь.
Аверченко, прежде чем отправиться к Эленберг, прошелся по залам, посмотрел, все ли в порядке. Но сегодня в заведении было на удивление спокойно. Уж не из-за Симоны ли?
Михась не раз замечал, что, когда эта дама является в «Млечный Путь», в клубе устанавливается особенная атмосфера. Он глянул на ее столик, увидел корзину с цветами. Но самой Симоны не было. Что неудивительно – она часто удалялась в уборную, чтобы подправить макияж.
Обойдя, точно Мороз-воевода, владенья свои (Аверченко с этим стихотворением Некрасова во втором классе на конкурсе чтецов первое место занял и до сих пор его помнил), Михась направился в сторону кабинета госпожи Эленберг. Он находился в отдельном крыле. А точнее, крылышке. Здание, в котором располагался «Млечный Путь», было старинным. Конца девятнадцатого века, кажется. Такой миленький особнячок с флигелем. Вот как раз во флигеле Дора Эдуардовна и оборудовала для себя кабинет.
Приемная до сих пор пустовала. Михась подошел к двери в кабинет, только собрался стукнуть костяшкой пальца, как она распахнулась…
Из кабинета вылетела уборщица Фаина. Халат мокрый, будто в лужу упала.
А на резиновых перчатках красные пятна…
Кровь?
Кровь, тут же ответил на свой внутренний вопрос Михась.
Красная капля стекла с указательного пальца и упала на пол. Консистенция, цвет…
Вот только нет привычного запаха. Он, бывший солдат, знает, как пахнет кровь.
– Это что? – спросил Михась.
– Варенье. Вишневое. Я уронила вазочку… И ведро опрокинула. А еще сама упала… – И Фая запищала тоненько: – Мамочки…
– Это не страшно, – попытался утешить ее Михась. – Дора тебя за это не убьет и, скорее всего, не уволит. Приберись поскорее, пока ее в кабинете нет.
– Она там! Лежит…
– Спит?
Уборщица, или как принято было ее называть в их заведении, специалист по клинингу, часто-часто замотала головой.
– Ей плохо?
Истерический смех и вопль:
– Я не знаю!
– Тшшш, – успокаивал Фаю Михась.
– Наверное, она уже в аду и тогда… Да!
– Дора мертва?
– Сам посмотри…
Аверченко опустил Фаину на кресло и шагнул к двери.
Кабинет госпожи Эленберг был декорирован в стиле ретро. Массивная мебель натурального дерева, картины в золоченых рамах, фарфоровые вазы, а на полу ковер. Как поговаривали, старинный. Стоящий каких-то сумасшедших денег. Он Доре достался в наследство от покойных родителей. Как и стол с инкрустацией, и этажерка с книгами, и сами книги. Но поскольку на работе Дора проводила большую часть времени, любимые ею вещи перекочевали из квартиры, тоже весьма недурственной, в кабинет.
Михасю нравилась мебель в кабинете начальницы. А вот ковер вызывал недоумение. Зачем он в помещении, где все ходят в обуви? Вытирается же. И пачкается.
В данный момент он совершенно точно был заляпан…
Вареньем, так похожим цветом на кровь!
Сама Дора полулежала в кресле. Голова запрокинута. Глаза смотрят в потолок.
Гладкая шея в синяках.
Госпожу Эленберг задушили!
Михась это сразу понял, поднял трубку телефона и набрал «02».
Часть вторая «Импровизация»
Глава 1 «Соль»
Саша водил подушечками указательных пальцев от висков к середине лба и обратно. Давным-давно в каком-то сомнительном журнале о здоровье он вычитал, что это снимает головные боли, которые частенько его терзали. Попробовал, и помогло. Хотя, когда он рассказал об этом специалисту по акупунктуре, тот возмутился. Мол, если бы все было так просто, любой дурак мог бы заниматься точечным массажем. А это – целая наука! И хотел записать Александра к себе на мастер-классы, но Саша отказался. Ему и «дурацкий» способ помогал.
– Господин Соль, пройдемте со мной, – услышал Саша и поднял голову. Перед ним стоял молодой человек в полицейской форме. В клубе находилось много представителей закона, одни осматривали место преступления, другие опрашивали свидетелей, третьи следили за тем, чтоб никто не покинул здание до того, как даст показания.
Основную массу посетителей «Млечного Пути» уже отпустили. Осталось человек шесть, в число которых входил Соль. Что неудивительно, ведь он был не просто человеком с улицы, а потенциальным покупателем клуба. Об этом представителям следствия наверняка сообщил секретарь Доры Ренат.
Саша встал и последовал за полицейским. Голова все еще болела, но уже не так сильно. Остатки боли мог снять аспирин, вот только вряд ли он получит его сейчас, даже если попросит.
– А мы куда? – поинтересовался Саша у своего провожатого.
– В «терракотовый» зал, – ответил полицейский охотно. – Пришлось дверь взломать, потому что ключей не нашли, а свободных помещений для допросов не хватает.
– Прямо пещера Аладдина.
– Не говорите. Оказывается, покойная хозяйка этот зал только лично отпирала и запирала. И я бы понял, будь там антикварная мебель или произведения искусства, как в ее кабинете, но ведь обычное помещение…
С этими словами он толкнул двери, что вели в зал, и пригласил Сашу войти.
Соль переступил порог, огляделся.
Он ожидал другого! Совсем…
Думал, здесь все в красно-коричневой гамме, ведь зал называется «терракотовым». Но ничего подобного!
Да, эти цвета присутствовали, но фрагментарно. Пол был черным, стены синими, потолок дымчато-серым.
– Не самое удачное оформление банкетного зала, не правда ли? – услышал Саша глубокий бас.
Соль кивнул. Да уж! Не самое…
Мебель, как и пол, черная. Видимо, дизайнер хотел, чтоб казалось, будто она вырастает из «земли». В потолок вмонтировано множество лампочек разного калибра. И если они символизировали мириады звезд, то Саша оказался сейчас на какой-то неизведанной планете. Причем прошедшей через апокалипсис.
– Я как-то был в похожем помещении, – сказал Соль, пройдя к столу, за которым сидел очень крупный мужчина с копной седых волос. – Но то был какой-то кафешоп[1] в Амстердаме.
– Я бы назвал этот зал «готическим», но никак не «терракотовым».
– Ой, а я понял! – воскликнул Соль. – Видите котов? – Он указал на пару напольных светильников в виде сидящих сфинксов. – Терра ведь земля по-латыни? И это земля котов. Терракотовый зал.
– Тот, кто это придумал, точно посещал кафешопы Амстердама. Присаживайтесь. – Басовитый указал на стул. – Я старший уполномоченный Бах.
– Бах? – переспросил Саша.
– Да, я ваш брат по несчастью… Или счастью, это с какой стороны посмотреть. В общем, мы оба, господин Соль, обладатели незаурядных фамилий.
– А зовут вас…
– Андрей Григорьевич.
– Очень приятно.
Опер хмыкнул. Он был еще молод, пожалуй, ровесник Саши, возможно, постарше на два-три года. Но волосы, как у Гендельфа из «Властелина колец», ставшего белым колдуном. Снежные просто-таки. А глаза темные, живые. И лицо гладкое. Одет полицейский был очень хорошо. Брюки Саша не рассмотрел, но рубашка и ботинки приличные. И то и другое итальянское. А часы, обхватывающие запястье, швейцарские. Не самой крутой марки, но очень достойные. Соль не ожидал увидеть перед собой такого «тюнингованного» опера.
– Скажите, Александр Иванович, что вас привело сегодня в «Млечный Путь»? – начал задавать вопросы Бах.
– Вы же сами знаете.
– Нет, не знаю. – И взгляд такой непроницаемый, что не поймешь, правду говорит или лукавит.
– Тогда почему мурыжили меня так долго, хотя другие посетители клуба уже по домам разъехались?
– Вы гость госпожи Эленберг.
– То есть о том, что я хотел купить клуб, вы не в курсе?
– Нет. Секретарь покойной сказал, что у вас была деловая встреча с начальницей, но по какому вопросу, он не в курсе.
«Черт!» – Ругнулся про себя Соль.
Сам себя и вложил!
Но с другой стороны, полицейские наверняка раскопали бы эту подробность рано или поздно, и тогда ему же хуже было бы.
– Дора Эдуардовна искала покупателей на свой клуб, и я изъявил желание его приобрести. Мы с моим адвокатом Сулеймановым… Кстати, где он?