Шепот в углах смолк, в храме наступила такая тишина, что стало слышно, как бурчит у кого-то в животе.
Теарх главного вестаронского храма собирался начать сложный ритуал, известный как Нисхождение Порядка. За пределами Стагорна его не проводили более ста лет.
По завершении ритуала Ангир станет императором милостью не людей, а самого Владыки-Порядка.
Отец Балсти говорил неспешно и монотонно, и казалось, что слова падают на пол, подобно тяжелым каменным глыбам, и разбиваются на кусочки. Хорст смотрел на то, как теарх ходит вокруг вставшего на колени князя, машет над ним тяжелым ритуальным Кубом из серебра, и переживал странное ощущение раздвоенности.
Будто одним глазом смотрел на церемонию в храме, а другим на доску Вечной Игры, где творилось что-то донельзя странное. Фигура, обозначающая князя Сар-Тони, ярко светилась и вибрировала, а поле под ней переливалось всеми цветами радуги.
В тот момент, когда теарх опустил корону на голову Ангара, фигура увеличилась сразу в два раза. Игровая клетка остановилась на цвете кипящей крови, а вся доска содрогнулась. По ушам ударил громогласный треск – точно разбилась ледяная гора.
Маг пошатнулся, на мгновение потеряв способность видеть и слышать.
Когда пришел в себя, Ангир уже встал и повернулся спиной к алтарю. Лицо его стало красным, а глаза сверкнули.
– Приветствуйте же нового владыку вашего милостью Вседержителя-Порядка императора всех северных земель! – возгласил отец Балсти.
Первым преклонил колени пленный князь, за ним начали опускаться редары, по храму прошла волна звяканья и шуршания.
– Клянитесь же пред ликом Владыки-Порядка в верности императору вашему! – проговорил теарх сурово. – Присягайте на верность ему и потомкам его!
– Клянемся! – ответ прозвучал неожиданно слитно.
Хорст повторял слова присяги вслед за остальными, думая о том, что благородным, давшим ее, будет нелегко отступить от своего слова. Всякий знал, что клятва, данная в храме – серьезное дело, и что рискнувший ее нарушить может навлечь на себя одержимость.
Клятва закончилась, благородные редары один за другим подходили к императору и, опустившись на колено, целовали ему руку. Исполнившие ритуал пропихивались к выходу, навстречу остальным, и в храме возникла изрядная толкотня.
Маг подошел одним из последних, низко склонился к пахнущей розовой водой длани.
– Да здравствует император, – сказал он тихо. – И те, по чьей воле он правит!
Рука императора вздрогнула.
Хорст распрямился и, не оборачиваясь, зашагал к двери. Пройдя мимо замерших около нее дружинников с придурковато-торжественными лицами, свернул в сторону.
Около самого храма сгрудились благородные, еще дальше топтался за цепью стражников народ, истомившийся ожидать нового властелина. Из толпы доносились задорные выкрики.
– Долго они там телиться будут?
– Или слова забыли?
– Давай быстрее, выпить охота!
Горожане знали, что по случаю коронации кое-чего перепадет и им. Над двором замка поднимался дым от множества костров, на которых подрумянивались бычьи, бараньи и свиные туши, где-то рядом с ними ждали своего часа пузатые бочки с пивом.
Когда Ангир вышел из храма, все крики смолкли.
Он выглядел настоящим императором. Корона блестела на светлых волосах, взгляд был гордым и властным.
– Слава императору! – рявкнули дружинники, ударив рукоятями мечей о щиты.
– Слава! – раскатилось по площади, и горожане начали опускаться на колени.
Детище Хорста, возрожденная из пепла Империя, на глазах обретала плоть.
Благородный Иксар ре Раллек славился скупостью еще в бытность просто княжеским казначеем. Превратившись же в казначея Империи, он преисполнился сознания собственной важности и стал трястись над каждым медяком.
На поданный Хорстом кусок пергамента он глянул подозрительно и спросил:
– Что это такое?
– Приказ императора.
Казначей запыхтел, зачмокал губами, похожими на разжиревших дождевых червяков. Очень осторожно развернул свиток и, выпучив глаза, принялся водить по нему пальцем.
Чем дальше ре Раллек читал, тем более мрачным становилось его лицо и, в конце концов, стало напоминать грозовую тучу.
– А почто тебе деньги, маг? – спросил ре Раллек, дойдя до пришлепнутой внизу листа печати.
– Нужны, – кротко ответил Хорст. – Или ты полагаешь, что я подделал этот документ?
– Нет, как можно! – Казначей выпучил глаза и поднял брови, изображая ужас от такой мысли. – Но зачем тебе брать деньги у правителя? Мог бы наколдовать себе меру-другую золота и все…
Маг вздохнул, сожалея лишь об одном, что не может превратить стоящего перед ним человека в жабу.
– Не мог, – сказал он. – Исколдовался весь, врагов императорских усмиряя. Но на одно маленькое чародейство сил у меня хватит.
Под многообещающим взглядом мага казначей несколько побледнел.
– Ладно, – сдался он. – Пойдем!
– Вот и отлично, – улыбнулся Хорст.
Почти всю казну княжества Ангир во время выступления из Сар-Тони забрал с собой, и ее возили за войском в нескольких окованных железом сундуках. Оказавшись в вестаронском замке, ре Раллек мгновенно прибрал к рукам один из самых глубоких подвалов.
Туда вела длинная и очень темная лестница, вход на которую охраняли четверо дружинников. Факел в руке мага потрескивал, казначей сопел и причмокивал, переползая со ступеньки на ступеньку, на стенах блестели потеки воды.
Закончилась лестница у еще одной двери, где обнаружились еще двое бравых воинов. При появлении начальства они вскочили и сделали попытку изобразить служебное рвение.
Но густой пивной дух и бегающие глаза выдали их с головой.
– Сгною! – без особой убедительности пообещал казначей и с бренчанием отцепил от пояса связку ключей.
Один из них, большой и иззубренный, как орудие пытки, вошел в замочную скважину и провернулся там с надсадным скрежетом. Замок распахнулся, и ре Раллек едва успел поймать его на лету.
– Дай сюда и жди! – пробурчал он, отбирая у Хорста факел.
Дверь скрипнула дважды, скрыв казначея. Стражники вздохнули с облегчением и одинаковым жестом обтерли лбы.
– Вот бы заколдовать все тут так, чтобы никто не мог войти, – заискивающе сказал один, глядя на мага, – И нам бы не пришлось тут кости студить, и господин казначей меньше беспокоился бы!
– Это можно, – кивнул Хорст. – Только ведь магия не делает различий между своими и чужими. Зачаруй я этот подвал, в него не сможет войти никто, даже сам император… Понятно?
Глаза стражников затуманились, выдавая напряженную работу мысли, один из вояк на всякий случай осенил себя знаком Куба.
– Вот, держи, – сказал ре Раллек, бесшумно появляясь из-за дверей хранилища и протягивая магу негромко звякнувший мешочек. – Хотя я нашел бы этим деньгам лучшее применение!
– Не сомневаюсь. – Мешочек, содержащий достаточно золота, чтобы добраться до Сар-Тони и безбедно прожить полгода, оказался достаточно тяжелым. Хорст спрятал его, подождал, пока казначей повесит на место замок, и вслед за ним зашагал по лестнице.
– И так потратились на эту коронацию, – бурчал ре Раллек, перемежая фразы прочувствованным пыхтением. – И где я теперь денег возьму? А ведь всем надо платить!
С того момента, как Ангир был объявлен императором, прошло три дня. Отгремели пиры, и благородные потихоньку начали разъезжаться по замкам, чтобы потешить душу осенней охотой, а новый правитель принялся основательно устраиваться в Вестароне, каждым действием показывая, что пришел сюда надолго.
Каменщики чинили стены замка, по улицам расхаживали воины с туниками, украшенными составленным из трех частей гербом, где умещались орел Империи, еловая ветвь Сар-Тони и священный Куб.
Противники Хорста после Битвы Пяти Князей поутихли и игру вели вяло, лишь для того, чтобы поддерживать собственные силы.
– Всего хорошего, казначей. Теперь я долго тебя не потревожу! – сказал Хорст, когда они выбрались из подземелий.
– Легкой дороги, – пробормотал ре Раллек магу в спину.
Во дворе замка Хорста ждали. Илна нетерпеливо прохаживалась около лошадей, собравшиеся в кружок дружинники ржали, точно объевшиеся белены кони, Радульф глядел на них почти с отеческой заботой.
Но стоило ему увидеть мага, как десятник мгновенно посерьезнел.
– А ну по коням, язви вас в печенку! – рявкнул он, распушив седые усы.
– Все добыл? – спросила Илна тихонько.
– Все, – ответил Хорст, забираясь в седло.
Конь, отдохнувший и отъевшийся за проведенные в замковой конюшне дни, резво сдвинулся с места. Проплыли мимо створки распахнутых ворот, замершие около них стражники.
По городу проехали шагом, протискиваясь между спешащих людей и скрипящих подвод с дровами и углем. Миновали еще одни ворота, в городской стене, и впереди открылась уходящая на восток, к затянутому туманом горизонту дорога.
По городу проехали шагом, протискиваясь между спешащих людей и скрипящих подвод с дровами и углем. Миновали еще одни ворота, в городской стене, и впереди открылась уходящая на восток, к затянутому туманом горизонту дорога.
Где-то на другом ее конце ждал Сар-Тони.
Дождь лил со злобной решительностью. Холодные капли молотили по сохранившимся на деревьях листьям, взбулькивали в лужах, стекали по черным и мокрым стволам.
Лошади понуро шагали по дороге, больше напоминающей цепь вытянутых озер с узкими перешейками земли между ними. Копыта месили коричневую жидкую грязь или просто воду.
Плащ Хорста промок давно, и влага потихоньку пропитывала кафтан, норовя добраться до тела. Не лучше приходилось и остальным: Илна скорчилась в седле, точно замерзший воробей, дружинники выглядели мрачно, как отряд вооруженных могильщиков.
Самым разумным было отыскать постоялый двор и переждать непогоду, но с самого утра путешественники не видели ничего, кроме деревьев, кустов и различной живописности луж.
Хорст все сильнее задумывался, не зачаровать ли лошадей, и его останавливала только мысль о том, что силы могут понадобиться для чего-нибудь более серьезного.
– Ну, и погодка, язви ее в печенку! – пробормотал Радульф, когда очередной поворот явил взгляду полянку, вполне уютную в летнее время, но сейчас мокрую и неприветливую.
– Осень, – ответил маг. – У тебя там осталась еще медовуха?
– Нет, господин, все выпили, – и десятник сокрушенно вздохнул.
Хорст хотел сказать, что надо бы пополнить запасы в ближайшем селении, но замер, ощутив, как спину будто обожгло горячим ветром. Недовольно всхрапнул дернувшийся конь.
– Эй, ты чего? – изумленно вскрикнул кто-то из дружинников.
Ответный вопль меньше всего походил на человеческий. Маг скинул капюшон и обернулся, ощущая, что, несмотря на холод и дождь, ему становится жарко.
– Стой, куда! – выкрикнул Радульф, но едва не вылетел из седла, когда обезумевшая лошадь промчалась рядом с ним.
Восседающее на ее спине существо с мечом в руке больше не было человеком. Спутанные волосы стояли колтуном, глаза пылали лиловым огнем, лицо перекосил злобный оскал, а из горла лился то ли лай, то ли смех.
Страх охватил тело морозцем, но тут же исчез без следа. Время точно замедлилось, и Хорст успел рассмотреть тусклый блик на лезвии медленно падающего меча.
Увернулся одним движением. Клинок пролетел мимо, инерция пронесла безумца дальше, а его лошадь, чуть не свихнувшаяся от страха, встала на дыбы и замолотила копытами.
Маг отрешенно наблюдал за тем, как превратившийся в одержимого дружинник вылетает из седла и, описав красивую дугу, с тяжелым шлепком приземляется в лужу.
Нормальный человек после такого падения переломал бы себе все ребра, но безумец вскочил мгновенно, точно кошка, лишь полетели в стороны грязные брызги. Зарычал и двинулся прямо на Хорста.
Маг даже не сделал попытки вытащить меч, лишь смотрел на приближающееся к нему существо, а когда оно вскинуло меч для удара, неожиданно для себя сделал резкий, похожий на благословение жест.
Безумец захрипел, пошатнулся и упал назад, точно срубленное дерево. Мгновением позже рядом шлепнулся выпавший из руки клинок.
– Стойте! – Голос Хорста прозвучал достаточно властно, и дружинники, собравшиеся рубить бывшего соратника, остановились.
– Его нужно убить, господин! – сказал Радульф сердито. – Он сошел с ума!
– Ты уверен, что твой меч справится? – Маг спрыгнул с седла. – Ты возьмешься убить одержимого?
Дружинники заволновались, глаза Радульфа изумленно вытаращились.
– Ты когда-нибудь видел, чтобы Хаос овладевал человеком так стремительно? – удивилась Илна.
– И точно, – пробормотал один из воинов. – Я же с ним недавно разговаривал. Нормальный он был, клянусь Владыкой-Порядком! И лицо чистое, а у одержимых сразу язвы начинаются…
– Все когда-то случается впервые, – ответил Хорст. – Когда он бросался на меня, его вел Хаос.
Лежащий на земле человек застонал и пошевелился. Открыл глаза, самые обыкновенные, карие, без фиолетового блеска.
И очень испуганные.
– Что… Что случилось? – пробормотал он, изумленно оглядываясь. – Почему я лежу?
– Ты стал одержимым, – бесстрастно сообщил маг.
– Нет! – Дружинник резко сел, поднял ладони к лицу, разглядывая их так, как будто увидел первый раз в жизни. – Не может быть! Почему тогда ничего не болит? И голова соображает…
– Скажи спасибо господину, язви тебя в печень! – резко проговорил Радульф, делая знак Куба. – Он избавил тебя от гнусной одержимости! Говорил я тебе, Нелак, молись, а не то в лапы к Хаосу попадешь!
– Ты когда последний раз был в храме? – поинтересовался Хорст.
– Три месяца назад… – прошептал дружинник и густо покраснел, став цвета спелой малины.
– Вставай и забирайся в седло, нечего зря время терять. – Маг вытер лицо и натянул отвратительно мокрый капюшон. – В первом же святилище закажем для тебя Упорядочение! А ты, Радульф, следи за ним хорошенько! И меч отбери!
– Да, господин, – кивнул десятник.
Хорст повернулся и поставил ногу в стремя, но неожиданно обнаружил, что сил нет даже на то, чтобы сесть в седло. Они исчезли сразу, мгновенно, точно брошенный в стаю голодных собак кусок мяса.
Илна тут же заметила непорядок.
– Что с тобой? – негромко спросила она, подъехав вплотную.
– Устал, – ответил маг, просто втаскивая себя на спину коню.
– Много сил потратил, когда колдовал? Немудрено! Еще бы, одним жестом сделать одержимого вновь нормальным! – В голосе девушки прозвучало восхищение, – Никогда не думала, что такое возможно!
– Я не колдовал вообще. – Хорст негнущимися, замерзшими пальцами взялся за поводья и слегка тряхнул их. Конь послушно сдвинулся с места, что-то чавкнуло под копытами. – Магия помогла бы мне меньше, чем веник против разъяренного медведя. Она бессильна против Хаоса…
– Что же тогда ты сделал?
Маг промолчал. Он сам был не прочь узнать ответ на этот вопрос.
Алтарь выглядел так, будто на нем регулярно разделывали мясные туши, причем очень тупым топором. Фрески на стенах рисовали, похоже, еще в дни императора Фендама.
Но до следующего святилища, по словам хозяина постоялого двора, где остановился отряд, оставалось почти десять ходов, так что Хорст не захотел рисковать.
Служитель, похожий на цаплю с бородой, выслушал просьбу, с недоумением покосился на понурого дружинника и сказал:
– Две фарии!
Маг спорить не стал.
Обряд Упорядочения проводили над младенцами и над теми, кто перенес тяжелую болезнь или потрясение. Прошедший его обретал защиту Порядка от зловредного влияния Хаоса.
Двое младших служителей поставили возле алтаря большую лохань, в которой уместилась бы корова, и принялись таскать в нее воду.
– А ты раздевайся пока, сын мой, – велел теарх, наблюдающий за работой подчиненных. – Чего зря время терять?
Дружинник вздрогнул, точно его попросили прыгнуть в пропасть, и принялся снимать одежду. Вскоре он остался в рубахе и довольно грязных подштанниках.
– Так, все готово? – Старший служитель заглянул в бадью, решил, что воды достаточно, и махнул рукой. – Тогда беритесь за колокольчики, а вы, почтенные, отойдите чуть-чуть…
Колокольчики зазвенели, нежно и мелодично, а вслед за ними раздалось пение, способное потешить разве что пьяных матросов.
– Да славится Творец-Порядок во веки веков! – младшие служители ревели дружно, мощно и с душой, но понятия не имели о том, что нужно хотя бы иногда попадать в такт.
– Какой кошмар! – прыснула в ладошку Илна.
– Бывает и хуже, – утешил ее Хорст.
Теарх присоединился к пению, и стало ясно, что действительно бывает. Заунывный фальцет, напоминающий козлиное блеяние, вкручивался в голову и заставлял дребезжать ушные перепонки.
– Раздевайся совсем, сын мой, и лезь в бадью! – проговорил старший служитель, решив, что слух Творца-Порядка почтен в достаточной степени.
Подштанники и рубаха упали на пол, плеснуло в бадье, скрипнули ее деревянные борта. Судя по перекосившемуся лицу упорядочиваемого дружинника, вода оказалась довольно холодной.
– Да принесет Творец-Порядок во чрево твое свет и благолепие! – торжественно заявил теарх, размахивая церемониальным Кубом размером с кулак. – Да изгонит мрак и дурные помыслы мерзкие!
Младшие служители торжественно подвывали, дружинник мерз.
– Ныне же упорядочено дитя Творца-Порядка… – проговорил теарх, коснувшись Кубом лба дружинника, – именем… Как его зовут?
– Нелак, – подсказал Радульф.
– Именем Нелак! Иди и не сей беспорядка!
Стуча зубами, дружинник вылез из воды и поспешно схватил протянутое одним из младших служителей полотенце. Теарх же неожиданно замер, не в силах отвести взгляда от бадьи.
– Что такое, во имя Творца-Порядка? – различил маг приглушенное бормотание. – Что это? Что произошло с этим человеком?