Когда-то власть говорила, что свобода лучше, чем несвобода, сейчас власть поняла, что погорячилась и теперь для нее большие штрафы лучше, чем маленькие штрафы. Не было ведь до сих пор ни одного такого закона, который принимался бы настолько торопливо и увлеченно. Можно даже сказать, что это любимый закон Кремля. И вот его приняли, и теперь Кремль почему-то молчит, тянет время. Пресс-секретарь Песков объясняет, что Путин должен учесть все точки зрения по поводу этого закона, чтобы решить, подписывать его или нет.
Это такая политическая интрига, повод для прогнозов и версий. Подпишет или не подпишет? Я вообще-то думаю, что обязательно подпишет, сегодня или завтра, но дело даже не в этом. Мне кажется, что есть что-то унизительное для граждан, для общества, даже для депутатов в том, что главной интригой в истории этого закона оказалось именно ожидание подписи президента.
Не общественное обсуждение, которого просто не было. Не рассмотрение в парламенте, которое хоть и было долгим и напряженным, но конечный результат которого был известен задолго до «итальянской забастовки». Какой-то загадки, какой-то политической интриги там не было. Не было ничего драматичного и в принятии закона Советом федерации, разве что Ксения Собчак обиделась через Twitter на свою маму Людмилу Нарусову, которая собиралась голосовать против, но в итоге всего лишь покинула зал во время голосования.
На всех этапах своей недолгой судьбы антимитинговый законопроект вел себя предсказуемо и скучно. И на этом фоне загадочное поведение президента выглядит настолько странно, что даже кажется, что вся эта история с законом и была придумана не для того, чтобы действительно ужесточить наказание за участие в митингах, и тем более не для того, чтобы сорвать один конкретный митинг 12 числа.
Цель у всего этого была именно такая — показать, что все, происходящее в стране, зависит ровно от одного человека. И этот человек, как выразился Дмитрий Песков, «примет во внимание точки зрения различных экспертных групп». Примет, конечно. Для этого все и затевалось.
4 июня 2012. Давно замечено странное свойство обоих членов правящего тандема — и у Путина, и у Медведева стоит какой-то специальный блок на некоторые имена. В частности, ни тот, ни другой никогда не произносили вслух имя Алексея Навального. Даже если о Навальном их спрашивают прямо, они, говоря о нем в ответ, никогда не называют его по имени. «Этот человек», «тот, о ком вы говорите» и так далее. В чем здесь дело, неизвестно. Вполне может быть, что эта загадка имеет какое-нибудь удивительное объяснение, например, из области магических практик, но достоверно мы об этом ничего не знаем. В диалоге Познера и Медведева о «лидерах несистемной оппозиции» (который сам по себе звучал достаточно абсурдно: «Вы действительно думаете, что их нет на телевидении, потому что я их не зову?» — спрашивает Познер. Медведев отвечает: «Конечно. Ведь вы позвали меня, и я к вам пришел») тоже не звучало никаких имен, и это делало позицию Познера проигрышной, ведь напрашивалось же что-нибудь вроде «То есть я могу позвать в эфир Навального? Могу позвать Удальцова?», но Познер почему-то тоже не назвал имен, продемонстрировав тем самым уровень откровенности этого разговора — не выше нуля. Впрочем, и без этого эпизода все было ясно. «Не могу припомнить ни одного случая, когда кто-нибудь из администрации президента управлял бы правительством». О Нургалиеве — «Работал очень честно и внимательно, но это не значит, что у него все получилось», «Когда я предлагаю, я понимаю, что если я что-то предложил, то со мной согласятся». Гранит, в котором, по давнему выражению Медведева, должны отливаться его слова, в течение беседы с Познером был израсходован в гигантских количествах, но осталось неясно, что теперь делать с этим гранитом. Разве что тротуары мостить.
Интервью глав государств и правительств растаскивают на цитаты информагентства, и после эфира Медведева с Познером их было жалко: «Медведев высоко оценивает опыт Нургалиева», «Медведев сам принял решение о назначении Мединского» — что ни фраза, то сенсация, ага. Но все-таки программа «Познер» — это не интервью на злобу дня, это формат, заведомо рассчитанный на вечность. «Сегодня исполняется сто лет Алле Пугачевой, и в связи с этим мы повторяем программу «Познер» с ее участием». Формат предусматривает сложные вопросы и выстраданные ответы, на вопросы Познера нужно отвечать медленно, с паузами, постоянно задумываясь, и Медведев честно следовал этому формату, задумывался, молчал и с явным удовольствием называл собеседника Владимиром Владимировичем. «Как вы относитесь к событиям на Болотной 6 мая?» — «Внимательно отношусь, я же председатель правительства». «По какому принципу вы подбираете кадры? Профессионализм или личная преданность?» — «Неужели вы думаете, что я скажу «личная преданность»?» Иногда Медведев из формата выпадал, то переходя на речитатив героев Владимира Сорокина («У них эти самые традиции выборные, им сколько годков-то?» — о разнице между выборами в России и на Западе), то пытаясь растрогать интервьюера (на вопрос об отсутствии новых людей в руководстве «Единой России» ответил: «Один сидит перед вами новый, между прочим, самый главный»), то включая вообще какую-то газету «Правда» (слово «первички» звучит жутковато). Если Познер когда-нибудь выпустит подарочный DVD со своими лучшими интервью, интервью Медведева вряд ли войдет в эту антологию. Зато Медведев, если вдруг он решит выпустить подарочный DVD про себя, эту беседу туда обязательно должен включить. Не потому, что он в ней как-то по-особенному раскрылся, показал себя таким, каким его до сих пор никто не видел, сказал что-нибудь интересное — нет. У них с Познером получилось удивительное пособие по имиджу для бывших президентов, ставших чиновниками. Вообще, практикующие чиновники с президентским прошлым — это и в мировых масштабах редкость, так что это видео можно переводить на иностранные языки и продавать за границу, интересный же опыт. Четыре президентских года Медведева принято оценивать как какую-то грустную историю про несбывшиеся надежды, но если отбросить эту лирику — человек действительно четыре года работал президентом, четыре года говорил с миром от имени России, а с Россией — как ее первое лицо, человек-герб, а теперь он не президент, но на непрезидента его еще не переучили, и он еще не понимает, с какой интонацией ему разговаривать, какие слова произносить, как смотреть на собеседника. Он обязательно научится, конечно, но пока не научился.
20 июля 2012. Первая естественная реакция на слова президента о либерализации — «Они издеваются, что ли?» Месяц, даже больше, практически каждый день обе палаты Федерального собрания штампуют демонстративно антилиберальные законы. Госдуму сейчас называют взбесившимся принтером; она действительно ведет себя как вышедшее из строя печатающее устройство, и логики в действиях депутатов все меньше. Елена Мизулина просит проверить участниц Pussy Riot в связи с двухлетней давности акцией арт-группы «Война» с мороженой курицей, хотя известно, что в той акции принимали участие совсем другие люди, не имеющие отношения к Pussy Riot. Депутат Евгений Федоров вносит закон о придании СМИ с участием иностранного капитала статуса «иностранных агентов» по аналогии с НКО, хотя известно, что иностранный капитал в виде офшорных компаний участвует практически во всех крупных СМИ, в том числе и крайне лояльных государству.
Этот танец законодательных инициатив происходит на фоне уже принятого пакета законов. Митинги, клевета, «иностранные агенты», «черные списки» сайтов — Госдума уже построила, пока на бумаге, дивный новый мир, в котором, как предполагается, нам предстоит жить.
И тут появляется Владимир Путин и говорит, что нельзя допустить, чтобы экстремисты воспользовались политической либерализацией. Понятно, что он имеет в виду прошлогодние медведевские инициативы по поводу партий, губернаторских выборов и прочего. Но о тех инициативах давно уже все забыли, они перебиты новой политикой Кремля, подробно описанной в последних принятых законах.
Поэтому первая естественная реакция — «Он что, издевается?» Может быть, и издевается, конечно, но если нет? Если он действительно думает, что происходящее сейчас в стране — это либерализация? Если им там в Кремле действительно кажется, что идет либерализация? Мы привыкли относиться к Кремлю как к хитрому и всезнающему учреждению, но если представить, что это не так, что они там сами давно перестали понимать, что происходит снаружи? Мне кажется, с какого-то момента такая версия выглядит правдоподобнее, чем версия о каком-то хитром плане, который они там реализуют.
6 июля 2012. Я хотел рассказать сегодня смешную историю про мост во Владивостоке, который закрыли и достраивают, хотя за два дня до закрытия по мосту ездил премьер-министр Медведев. Но смешной истории не получится, потому что журналисты все перепутали, это просто ошибка — писать, что сейчас закрыли на ремонт мост, который накануне открыл Медведев. Дело в том, что он никаких мостов не открывал. Я специально прочитал на сайте правительства речь Медведева, которую он произнес, стоя на мосту через пролив Босфор Восточный. В этой речи нет ни слова о том, что Медведев что-то открывает. Более того, он говорит об этом мосте в будущем времени, цитата: «Я уверен, что этот мост будет служить огромному количеству людей и просто будет очень красивым инженерным сооружением». Будет, понимаете? Там же Медведев говорит: «Несмотря на то, что мост еще не открыт, он уже стал визитной карточкой города». Более того, премьер не говорил, что этот мост — безупречен или безопасен, он прямо сказал: «Уверен, что и качество будет. Там, где оно чуть хуже, поправим аккуратненько, мы это тоже умеем, вы знаете».
6 июля 2012. Я хотел рассказать сегодня смешную историю про мост во Владивостоке, который закрыли и достраивают, хотя за два дня до закрытия по мосту ездил премьер-министр Медведев. Но смешной истории не получится, потому что журналисты все перепутали, это просто ошибка — писать, что сейчас закрыли на ремонт мост, который накануне открыл Медведев. Дело в том, что он никаких мостов не открывал. Я специально прочитал на сайте правительства речь Медведева, которую он произнес, стоя на мосту через пролив Босфор Восточный. В этой речи нет ни слова о том, что Медведев что-то открывает. Более того, он говорит об этом мосте в будущем времени, цитата: «Я уверен, что этот мост будет служить огромному количеству людей и просто будет очень красивым инженерным сооружением». Будет, понимаете? Там же Медведев говорит: «Несмотря на то, что мост еще не открыт, он уже стал визитной карточкой города». Более того, премьер не говорил, что этот мост — безупречен или безопасен, он прямо сказал: «Уверен, что и качество будет. Там, где оно чуть хуже, поправим аккуратненько, мы это тоже умеем, вы знаете».
И даже о своем проезде по этому мосту Медведев не говорил, что он открывает мост, он просто сказал: «У меня есть возможность одному из первых проехать по этому прекрасному уникальному сооружению». Если не верите, можете проверить — действительно нет никаких документальных свидетельств тому, что Медведев открывал мост. Он действительно говорил об этом мосте только в будущем времени и ехал по еще не введенному в эксплуатацию мосту. Поэтому здесь нет совершенно никакого повода для смеха или иронии.
Медведев не открывал мост, мост как строился, так и строился. Мэрия Владивостока называет мост стройплощадкой, и здесь тоже нет никакого противоречия — Медведев ехал по стройплощадке. Выходя из автобуса, на котором он ехал через мост, Медведев сказал: «Проехали, поздравляю всех», и если кто-то решил, что он поздравляет всех с открытием моста, то это тоже ошибка. Когда люди совершают нечто сопряженное с риском для жизни, и в итоге все заканчивается нормально, никто не погиб, это действительно повод поздравить друг друга с тем, что все закончилось хорошо.
Понятно, что информационная картина, в которой представители нашего тандема катаются по мостам, находят амфоры и так далее — она во многом виртуальная и для того, в общем, и придумана, чтобы мы с вами ее обсуждали. Но просто интересно — кто придумал такую издевательскую для премьера форму тестирования недостроенного моста? И если бы на месте Дмитрия Медведева был Владимир Путин — на нем бы тоже испытывали недостроенный мост, или нет?
9 августа 2012. Наверное, рано или поздно в энциклопедиях будут писать, что Владимир Путин был президентом России с 2000 года непрерывно. Странная история с выяснением подробностей войны с Грузией 2008 года — может быть, не менее важный шаг в этом направлении, чем прошлогодняя рокировка между Путиным и Медведевым. Сначала в Интернете появляется анонимный видеоролик, в котором бывший начальник Генштаба Юрий Балуевский говорит, что Дмитрий Медведев боялся воевать с Грузией, «пока не последовал пинок в одно место от Владимира Владимировича из Пекина». Потом пресс-секретарь Путина Дмитрий Песков подтверждает, что в ролике снимались настоящие генералы. Потом сам Владимир Путин делится очень странными воспоминаниями о том, что в 2008 году какие-то, имен он не помнит, российские журналисты, находившиеся в Южной Осетии, увидели, что грузины стреляют, позвонили Пескову, а тот уже передал Путину, после чего Путин, находившийся тогда на Олимпиаде в Пекине, стал звонить Медведеву и министру обороны Сердюкову. Про «пинок в одно место» Путин прямо не говорит, но контекст понятен.
Я не знаю, зачем и кому потребовалась эта корректировка истории задним числом, но выглядит это именно так — в 2008 году, и это легко проверяется по сайтам президента и правительства, никто ни о каких звонках из Пекина не говорил, хотя пресс-службы и государственные телеканалы, как известно, любят показывать Владимира Путина разруливающим важные государственные вопросы. Почему-то только четыре года спустя Путину понадобилось дать нам понять, что это он — триумфатор войны с Грузией. Мы не знаем, кто в действительности принимал тогда решения, но все-таки в 2008 году с озабоченным выражением лица по грузинским вопросам по телевизору выступал все-таки Медведев, и начавшиеся теперь пояснения вызывают неловкость именно поэтому. Или нам что-то недоговаривали тогда, или обманывают нас сейчас.
Стоит вспомнить несуществующую ныне комиссию по противодействию фальсификации истории — странную структуру из тех же времен, из 2008 или 2009 года. Предполагалось, что чиновники и историки соберутся вместе и сделают так, чтобы ни у кого не возникало двух мнений по поводу Второй мировой войны. Вторая мировая война была 70 лет назад, война с Грузией — четыре года назад. Сейчас Владимир Путин, Юрий Балуевский и другие участники этой игры в исторический ревизионизм показали, насколько наивна была та борьба с фальсификаторами истории. Они хотели научить нас правильно понимать 1941 год, а сами с 2008-м разобраться не могут.
Книга третья
8 сентября 2011. Сейчас в Москве идет суд по делу о прошлогодних беспорядках на Манежной площади. Это очень интересный суд. Вряд ли в ходе процесса общество узнает, кто, как и зачем собрал несколько тысяч молодых людей на Манежной, но это в данном случае и не важно.
То, что происходит сейчас в Тверском суде, интересно с той точки зрения, что нам открываются новые пределы допустимого цинизма в отношениях между государством и гражданами. Если суд пройдет без каких-нибудь неожиданностей, то можно будет смело сказать, что после этого суда в России с общественным мнением можно будет делать что угодно.
Надеюсь, все помнят, что происходило 11 декабря прошлого года на Манежной площади. То есть помнят, я думаю, все примерно одно и то же, но трактуют, конечно, по-разному. Какой-то общепринятой точки зрения по этому поводу нет.
И вот сейчас в Тверском суде, как в какой-то лаборатории, синтезируется официальная версия событий на Манежной. Все настолько просто, что даже тошно. Из десяти тысяч, которые были на Манежной, по какому-то абсолютно произвольному принципу выбрали пятерых — каких-то совершенно неизвестных и неважных людей. Это не организаторы погромов, не лидеры фанатских или нацистских группировок, вообще никто. Если что-то и объединяет этих подсудимых, то только то, что трое из пяти — члены партии Эдуарда Лимонова «Другая Россия».
И вот здесь уже включается какая-то абсолютно потусторонняя логика, согласно которой «лимоновцы» — это какая-то экстремистская банда, которая постоянно кого-то избивает, убивает и громит. Вообще, это неправда. Последние несколько лет вся публичная активность «лимоновцев» сводится максимум к участию в митингах на Триумфальной площади или к аналогичным акциям, типа сидячих забастовок у Соловецкого камня в поддержку сидящей в тюрьме нацболки Таисии Осиповой. А лет пять назад, когда эта партия еще не была уничтожена, все исходящее от нее «насилие» сводилось к бросанию в политиков помидорами и вывешиванию плакатов в окнах присутственных мест. Я десять лет пишу о них, я знаю и даже свидетельствовал в суде — кстати, в том же, Тверском, что никакого насилия «лимоновцы» не практикуют в принципе.
И вот сейчас, когда Тверской суд делает из них организаторов погрома — это настолько подло и нечестно, что можно точно сказать — если события на Манежной так и свалят на этих пятерых, то с нами можно делать все. Ссылки на писателя Кафку в политическом комментарии — это, вообще-то, дурной тон, но суд по делу о событиях на Манежной — это действительно Кафка.
12 октября 2011. Хрестоматийное выражение Анны Ахматовой об Иосифе Бродском — «какую биографию делают нашему рыжему» — в равной мере относится к каждому, кто когда-нибудь оказывался в состоянии конфликта с властью в нашей стране.
Автором обозначения «партия жуликов и воров» применительно к партии «Единая Россия» принято считать Алексея Навального, и это действительно его слова, но нельзя не признать, что в одиночку Навальному никогда бы не удалось сделать этот лозунг настолько популярным. Его соавторами стоит считать и депутата Госдумы Евгения Федорова, который полгода назад решил вызвать Навального на дебаты, чтобы доказать, что Навальный неправ — в итоге Федоров и себя выставил на посмешище, и к Навальному и его лозунгу внимание привлек. Потом еще был адвокат Шота Горгадзе, который от имени каких-то единороссов хотел судиться с Навальным, и тоже оказался в итоге таким рекламным агентом, доносящим идеи Навального до тех, кто по каким-то причинам не обращал на них внимания. Потом один из лидеров «Единой России» Андрей Исаев на глазах тысяч фолловеров приставал к Навальному в Twitter с требованием опровергнуть тезис о жуликах и ворах, а когда Навальный ему отказал, Исаев — черт побери, второе или третье лицо в партии власти! — начал сочинять стихи типа «Только тех, кто врут и лгут, навальнятами зовут!» Потом еще были прокремлевские молодежные активисты, пропагандировавшие версию, согласно которой Навальный — сам жулик и вор, потому что в магазине его родителей продается водка. И эта агрессивная кампания тоже если и давала какой-то результат, то становилась дополнительной рекламой для Навального. И вот, наконец, в Люблинском суде Москвы некий единоросс Владимир Свирид судился с Навальным опять же по поводу слогана «партия жуликов и воров». Суд единороссу вчера отказал, и информагентства сообщают об этом, снова и снова повторяя: «Партия жуликов и воров, партия жуликов и воров».