Русы-шнуровики были такими же русами, как и их предшественники, как и их соседи русы иных культур и подкультур. Они никого не завоевывали и не истребляли. Они не были носителями «огня и меча». Они несли культуру и свои новые навыки на новые земли, они осваивали Европу. И они, как и все роды суперэтноса русов, были в Европе у себя дома.
Как мы уже говорили, до прихода в Европу русов-катакомбников, русов-индоевропейцев из южнорусских степей, перенявших элементы «воинственности» у кавказоидных гибридных предэтносов, в Европе практически не было столкновений между родами русов, а плетеные или деревянные ограды ставились в основном в качестве загонов для скота и защиты от хищных зверей и непрошеных гостей-«соседей» из предэтносов собирателей.
Первые выселки последней этнической волны русов-индоевропейцев несомненно влились в роды русов-бореалов Европы. Они внесли свою лепту в формирование общностей «шнуровиков». Но они и сами почти растворились в бореальном этномассиве (кстати сказать, рудименты бореала сохранялись в тайге вплоть до XX в.).
Переходное 3 тысячелетие до н. э. не стало эпохой вычленения европейских этносов и языковых групп из суперэтноса и языка русов, но оно подготовило все для этого процесса.
«Шнуровикам» еще только предстояло стать предками «восточных» славян и балтов. А тем, в свою очередь, предками народности «немцев-дойче». Но до этого в Европу должны были прийти новые выселки русов-индоевропейцев из Северного Причерноморья, несущих с собой бронзовый век и более жесткие, конкурентные межродовые отношения. До этого должны были появиться новые «археологические культуры», а следовательно, еще большие слияния родов русов различных предшествующих культур.
И «шнуровики», и кубочники, и мегалитники, и курганники, и шаровидники, и вторгающиеся между ними русы-катакомбники смело вошли в новое 2 тысячелетие до н. э., завершая окончательно позднебореальную стадию развития суперэтноса русов, стремительно и уже полностью и окончательно переходя в стадию индоевропейскую. Процесс индоевропеизации Европы, начавшийся в 8–7 тысячелетиях до н. э., подходил к блистательному финишу.
Суперэтнос созрел для предстоящей дифференциации.
Краткие выводы:
— 3 тысячелетие до н. э. стало для Европы переломной эпохой: произошла смена климата с атлантического на суббореальный, стало суше и теплее. Этот фактор и приход в Европу в 5–4 тысячелетиях до н. э. первых родов русов-индоевропейцев, принесших технику развитого земледелия, качественно изменили жизнь европейских родов суперэтноса русов. Именно в эту эпоху мы наблюдаем значительное увеличение населения в Европе. Русы-бореалы различных родов (родственных археологических культур) становятся оседлыми и полуоседлыми земледельцами-скотоводами. Это обеспечивает достаток, процветание и возможность накопления продовольственных запасов, высвобождение времени для активного творческого труда. Умножающиеся численно роды русов вычленяют роды-выселки, которые расселяются по всем направлениям, закрепляются на местах и в свою очередь выделяют выселки. Судя по древнейшей топонимике Европы и исходя из фактического наличия постоянных, тесных связей между всеми родами, языком общения всех земледельческо-скотоводческих родов (основной массы наиболее развитого населения Европы) остается бореальный язык суперэтноса русов с очевидными и естественными вкраплениями праиндоевропейского языка русов. Даже самые удаленные друг от друга роды-«культуры» русов говорят на одном языке или на вполне понятных диалектах одного языка. Роды русов-индоевропейцев, приходящие с Балкан, Малой Азии, с Кавказа, встречают в Европе родственные этнокультурноязыковые общности русов. Только этим объясним феномен отсутствия конфликтов, полного взаимопонимания и слияния родов. Между тем в Европе продолжают проживать множество мелких племен-предэтносов собирателей и охотников. Они составляют свой, лесной реликтовый мир. Два этнокультурноязыковых мира, русы-бореалы и реликтовые племена, практически не контактируют друг с другом вследствие огромной пропасти в социально-экономическом и культурном развитии. Реликтовые племена в 4–3 тысячелетиях до н. э. не играют в Европе исторической роли. Вместе с тем часть русов Европы, особенно жители ее северо-восточной части, продолжает оставаться в бореальной стадии развития, занимаясь охотой и рыболовством. В этих областях процесс смешения родов и переход к энеолиту и ранней бронзе идет крайне медленно. Что не мешает родам охотников-рыболовов оставаться частью суперэтноса, хранить его антропологические признаки, традиции и язык;
— на фоне общего подъема и постепенной индоевропеизации русов-бореалов в Европе 3 тысячелетия до н. э. выделяются три основных центра наивысшего социального и экономического развития. Это южный центр, включающий в себя Балканы, Фракию, Подунавье, Фессалию, часть Молдавии и Украины (Триполье-Кукутени), а также Эгеиду; западный центр на Пиренеях (Лос Мильярес, Вила Нова); восточный центр на Северном Кавказе и в южнорусских степях Северного Причерноморья-Предкавказья (майкопская, древнеямная, катакомбная культуры).
Два первых центра являются двумя зонами экономического расцвета родов суперэтноса русов, активного использования металлов, в основном меди и бронзы, зонами предгосударственных образований. Третий центр помимо этого становится местом приручения дикой лошади и использования ее как транспортного средства. Северное Причерноморье и Северный Кавказ становятся зоной концентрации русов-индоевропейцев последней и самой мощной, самой пассионарной волны, которая после стадии накопления людских ресурсов и огромного этноэнергетического потенциала в 4-м и большей части 3 тысячелетия до н. э. кругами расходится по Евразии.
Начало наиболее мощного выброса родов-выселков русов-индоевропейцев с их вторичной прародины (Северное Причерноморье) начинается в конце 3 тысячелетия до н. э. Но сам процесс оседания этих индоевропейских родов на местах (Малая Азия, Европа, Иранское нагорье, Индостан) и формирования этнокультурных общностей и языковых групп индоевропейской языковой макросемьи при смешении с русами-автохтонами (и в меньшей степени с реликтовыми предэтносами) происходит уже во 2 тысячелетии до н. э. — в эпоху вычленения из суперэтноса русов «больших народов»: хетто-лувийцев, славян, кельтов, русов-индоариев, протославяно-романцев, романо-германцев, славяно-балто-германцев, русо-балтов и балтославян.
«ВЕЛИКОЕ ПЕРЕСЕЛЕНИЕ» ПРЕДКОВ СКАНДИНАВОВ
Прото «норманны». Великая Свитьод — или Скифская прародина русов-викингов.
Научный мир признает, что предки «северных людей», норманнов-скандинавов, пересилились на Скандинавский полуостров с далекого юга, предположительно Средней Азии и Северного Причерноморья или, как вспоминали сами русы-викинги в своих былинах (переработанных в XIII–XV вв. Снорри Стурлусоном и др. литзаписчиками в древнескандинавские саги), из Великой Свитьод, то есть из Великой Скифии (Скитии, Свитии-Светии).
Связь Великой Скифии со Скандинавией не вызывает сомнений. Достаточно упомянуть только неповторимый орнаментальный «звериный стиль», присущий русам протоскифосибирского, скифосибирского мира и русам-скандинавам. Этот стиль настолько своеобразен и специфичен, что самостоятельно возникнуть и развиться в двух разных местах у двух разных народов он просто не мог. Корни «звериного стиля» — в традициях суперэтноса русов протоиндоевропейской и индоевропейской стадии их развития. Корни в Северном Причерноморье и на Северном Кавказе, в ареалах наибольшей концентрации русов-индоевропейцев перед их решающим «броском» — Великим Расселением.
Археологически первые волны переселенцев зафиксированы в Скандинавии на уровне 3 тысячелетия до н. э.
Рассмотрим те области, из которых могли прийти на Север первые выселки прямых предков русов-викингов.
На базе Шейтунской (Джейтунской) культуры русов-бореалов и русов-индоевропейцев 6–5 тысячелетий до н. э., состоявшей из небольших поселков и святилищ, к 4 тысячелетию до н. э. в Средней Азии появляется несколько крупных городищ. Это Алтын-депе, Геоксюр, Намазга… Они занимают по 10–15 гектаров, а площадь Алтын-депе превышает 25 гектаров. Само Алтынское городище было обнесено стеной из сырцового кирпича с бастионами-пилястрами. Иногда, как в Геоксюре, вокруг крупного городища было несколько мелких поселений, что говорит о существовании не просто самостоятельного полиса, но уже княжества, так как подчиненность поселений центру («стольному граду») в данной обстановке очевидна.
К 4 тысячелетию до н. э. погребения делились на богатые и бедные. Но настоящих княжеских курганных могильников со всей атрибутикой князей-русов мы пока не встречаем. Хотя в захоронениях нашли терракотовые фигурки воинов в шлемах, что говорит о наличии дружинно-княжеского культа. Да и характер оборонительных сооружений (еще не замки-крепости троянского типа, но уже укрепленные городища) говорит о том, что русы Северного Причерноморья и Предкавказья (русы-катакомбники) внесли свою лепту в традиции местных родов суперэтноса. Лепта иных родов, в частности индостанских (печати со свастиками, писцовые палочки из слоновой кости и прочий инвентарь), подтверждает, что связи с южными родами русов поддерживались постоянно и дорога на юг была известна. А дорога на север?
К 4 тысячелетию до н. э. погребения делились на богатые и бедные. Но настоящих княжеских курганных могильников со всей атрибутикой князей-русов мы пока не встречаем. Хотя в захоронениях нашли терракотовые фигурки воинов в шлемах, что говорит о наличии дружинно-княжеского культа. Да и характер оборонительных сооружений (еще не замки-крепости троянского типа, но уже укрепленные городища) говорит о том, что русы Северного Причерноморья и Предкавказья (русы-катакомбники) внесли свою лепту в традиции местных родов суперэтноса. Лепта иных родов, в частности индостанских (печати со свастиками, писцовые палочки из слоновой кости и прочий инвентарь), подтверждает, что связи с южными родами русов поддерживались постоянно и дорога на юг была известна. А дорога на север?
Для русов-среднеазиатов, русов-шейтунцев и постшейтунцев характерны фигурки сидящей Лады-Роды, иногда с налепленными косами. В этих фигурках отчетливо видно смешение канона (массивные мезолитические Лады) и неоканона (стройные неоэнеолитические Лады-Роды). Керамика украшена отчетливыми крестами, крестовыми и свастичными узорами. В городище Саппали (Аму-Дарья) наряду с прочими характерными изделиями быта русов в крепости площадью десять тысяч квадратных метров были найдены печати с соколом-рарогом — это несомненный и очевидный княжеский знак русов. Такая печать, крестовики, свастики выглядели бы вполне естественно в любом скандинавском или славянском погребении русов. Но это не экспорт с севера. Это одна культура, одна традиция.
Традиции суперэтноса соблюдаются, в этом нет ничего удивительного, русы Намазги, Алтына, Геоксюра, Кара-депе, Саппали, Анау — прямые потомки русов-шейтунцев и пришлых русов-индоевропейцев нескольких последовательных волн-выселков. Наш вывод подтверждает и микролитический инвентарь (большей частью уже не инструментарный, а сакрально-ритуальный). Как мы знаем, микролиты — это признак индоевропейцев.
При этом мы должны помнить, что монголоидного элемента в Средней Азии той эпохи практически не ощущалось. Население было европеоидным, с переходом из бореальной стадии в индоевропейскую — по мере прибытия все новых родов-выселков из южнорусских степей. Даже раннеуральские этносы (прототюрки) к 4 тысячелетию до н. э. еще не добрались до этих мест, не привнесли и самой малой монглоидности.
В 3 тысячелетии до н. э. в регионе (Южная Туркмения) остается только два крупных городища-княжества: Алтын-депе и Намазга. Причем если Намазга остается городом в полном смысле этого слова, с кварталами ремесленников, земледельцев, воинов, знати, жрецов-волхвов, торговцев, то Алтын-депе превращается в храмовый город, где храм-святилище, культовый квартал и терема князя-жреца занимают весь центр. В этот город, вне сомнений, стекалось множество русов-паломников со всей Средней Азии, и не одни они… И что интересно, не только земледельческие традиции русов Алтына и Намазги были родственны традициям месопотамских русов и шумеров (гибридные русы, на последних стадиях самостоятельный этнос), но и знаменитое Алтынское ступенчатое святилище было очень близко по канонам построения храмам-зиккуратам Шумера (Су-Мира — Все-Мира).
В начале 2 тысячелетия до н. э. Алтын-депе и Намазга приходят в запустение. Археологи считают, что население этих городов постепенно переходит в дельту Мургаба и прослеживается позже в Маргиане и Бактрии. Есть веское предположение (В. И. Щербаков), что часть среднеазиатских родов (а это и есть Шейтунская культура близ Ашхабада-Асгарда) переселяется в Скандинавию. Такое переселение могло быть раньше, в 3 тысячелетии до н. э. (с учетом времени пути). На наш взгляд, русы-шейтунцы вполне могли дойти до Скандинавии и положить начало русам-скандинавам и отчасти русо-«скандинавской» мифологии14. Но только совместно с родами русов-катакомбников и, шире, русов ярко выраженного дружинно-княжеского культа, то есть русов-индоевропейцев южнорусских степей Северного Причерноморья. А данное смешение очевидно. Недаром сами русы-скандинавы вспоминали, что их предки, ведомые Одином, прошли через Великую Свитьод (Скифию).
В. И. Щербаков в своем исследовании «Асгард — город богов» (М.: Гранд-Фаир, 2000) приходит к интересному выводу, что предки скандинавов первоначально приходят в Среднюю Азию из юго-западной Монголии, оттуда, где обнаружены древние руны. Это безусловно верно. И это связано прежде всего именно с протоскифосибирским миром, то есть с русами-европеоидами, которые населяли огромную по протяженности лесостепную полосу от Черного моря до Саян, включая и юго-западную Монголию. Но понятие «приходят» не совсем точное. Русы населяли эти пространства, это был ареал их обитания. Протоскифосибирцы, как позже и скифы, вели полукочевой образ жизни. Но они не были кочевниками в прямом смысле этого слова. Больше всего они были похожи на казачество, на большие роды воинов-земледельцев и скотоводов, которые после истощения земель снимались с них и переходили на новые. Русы-протоскифы вели производящий образ хозяйствования. А не потребляющий, как кочевые орды степняков. Они не были разбойниками и грабителями. И они не слонялись бесцельно по огромным просторам скифосибирского мира. Их передвижение было медленным и целенаправленным. Поэтому трудно предположить, что протоскифы, предки скандинавов, вышли из Монголии и через Среднюю Азию, через земли будущей Руси пришли в Скандинавию. Нет, просто русы, расселяющиеся из одних «центральных областей» (Северное Причерноморье — Средняя Азия), несли одни и те же традиции, в том числе и «звериный стиль», и княжеско-дружинный (казачий) уклад, и руны. А древнейшие руны скандинавов, по мнению лингвистов, не переводятся при посредстве новых языков «германской группы», в том числе шведского и норвежского. Эти исходные руны — современники протоскифов, русов-индоевропейцев.
Протоскифы и скифы вели именно «казачий» образ жизни. Тут уместно сказать, что Геродотово деление скифов на «царских скифов» и «скифов-пахарей» неуместно. Геродот собирал сведения, но еще не обладал научным механизмом для их анализа — он просто повторял то, что ему сообщали. Протоскифы, как позже скифы, скандинавы-«норманны» и казаки, были в первую очередь созидателями. Они обрабатывали землю, собирали урожай и разводили крупный рогатый скот. Но в «межсезонье» молодежи и здоровым зрелым мужчинам, «охотникам», дозволялось собираться в ватаги-дружины и отправляться «на поиски удачи», как позже говорили казаки — «за зипунами». Это был не разбой, а молодечество, воинская удаль, риск. Потому что «охотники» уходили далеко от своих сидящих на земле родов-общин, уходили в чужую землю: на конях ли, как скифы, на драккарах-ладьях, как викинги, или на «чайках», как казаки. Одни (скифы) ходили в Грецию, Малую Азию, в Китай, Персию, другие (викинги) — в Британию, Францию, на Сицилию (на Русь русы-викинги в набеги не ходили, Русь — своя, родовая земля, Руси русы-викинги служили-верно, получая за службу заслуженную плату), а третьи (казаки) — «бегали» в Туретчину, на Волгу, за Урал («за Камень»), на Кавказ.
Корреспонденты Геродота, видевшие дружины-ватаги гулевых скифов с их размахом, удалью и княжеско-воинским урядом, принимали их за особых «царских скифов», живущих только мечом и копьем. А сами роды, из которых «вышла погулять» родовая молодежь, воспринимались «землепашцами». Но мы знаем, что каждый лихой «викинг-норманн», самый удалой «берсерк» всегда мечтали скопить добра и осесть на земле в своем роду, своей общине, своем вике. Такая же психология была и у казака. Даже из самых «гулевых сечей» (Запорожская Сечь) казаки возвращались в свои селения, станицы, возвращались к земле. Русы-протоскифы и русы-скифы не исключение. Более того, они обязаны были приносить «добычу» или «зипуны» в род-общину, чтобы сменить копье и меч на соху, плуг. Но когда земля переставала давать урожаи, «родить», крупный протоскифосибирский род-племя собирался, укладывался и на больших повозках, запряженных волами, под охраной конных воинов отправлялся на поиски новой земли. Родов-племен было много, потому что периодически большой род давал роды-выселки, отделял семейных сильных мужчин в количестве, достаточном для жизнеобеспечения нового рода и его обороны. Вот таким образом русы протоскифосибирского мира, а затем и скифосибирского мира, бореалы и индоевропейцы доходили и до Монголии, и до Скандинавии. Не было одного рода, который бы ходил туда-сюда. Были разные, но родственные роды.