Конечно, его гестаповские методы вызывали у меня протест, и вместе с тем я отдавала себе отчет, что у него куда больше шансов отыскать убийцу именно из-за его решимости добиваться цели любыми средствами. Данное открытие добавило переживаний, я поспешила успокоить себя тем, что, находясь рядом, не позволю ему перейти разумные границы, и мрачно усмехнулась: сегодня я тоже была рядом, и что? «Сегодня я была не готова, – мысленно оправдывалась я. – Только это и не позволило мне вмешаться». И вновь усмехнулась, подловив себя на вранье. Окажись на месте Владана кто-то другой, я бы, ни секунды не раздумывая, отказалась от его услуг и поторопилась вычеркнуть из своей жизни. А сейчас просто придумывала себе оправдания и вновь обманывала себя, считая, что смогу как-то на него повлиять. Если отбросить все лживые доводы, выходило следующее: наша встреча через столько лет произвела впечатление, не просто впечатление… Я не сомневалась, что она действительно изменит мою дальнейшую жизнь. Вот только никто не обещал, что это принесет мне счастье. Один раз я уже обожглась и теперь со страхом думала, что все может повториться вновь… Боль, с которой невозможно справиться, гнетущая тоска – они были моими спутниками весь прошедший год. «Я не ребенок, – утешала я себя. – Не глупая девчонка, которую легко обмануть. Я не позволю этому случиться еще раз… и влюбляться в него тоже не собираюсь».
Сама по себе эта мысль уже настораживала, а ближе к девяти я вдруг задумалась, что следует надеть, и полчаса проторчала в гардеробной, потом нашла косметичку, о существовании которой вроде бы забыла на целый год, и с особой тщательностью подкрасилась, бормоча при этом: «Неизвестно, куда нам сегодня доведется заглянуть, на всякий случай лучше быть во всеоружии». Глупость несусветная, и означала она лишь одно: я хотела выглядеть привлекательной в глазах Владана. «А почему бы, в самом деле, не влюбиться? – не на шутку разошлась я. – Клин клином вышибают». Учитывая то, чему я сегодня стала свидетелем, больше бы подошла другая пословица: «Из огня да в полымя».
Наконец позвонил Владан, прервав мои затянувшиеся душевные мытарства. Спросил адрес и сказал, что подъедет через несколько минут. А я, взглянув на себя в зеркало в прихожей, раздраженно произнесла: «Вырядилась, как на свидание». Желая себе что-то доказать (что, и сама толком не понимала), я сменила платье лососевого цвета, любимое, в котором считала себя настоящей красавицей, на джинсы и футболку. Подумала смыть макияж, но так далеко заходить не стала.
Выйдя из подъезда, я увидела «Рендровер», свернувший в наш двор, и с некоторым удивлением обнаружила за рулем Владана. Он посигналил, останавливаясь рядом, я села в машину и сказала с усмешкой:
– Дорогие у тебя привычки.
– Есть еще мотоцикл, – кивнул он совершенно серьезно. – Вообще-то я мечтаю о «Кадиллаке» образца пятьдесят шестого года. Найду убийцу, получу деньги и, возможно, осуществлю свою мечту. А ты о чем мечтаешь?
Вопрос поставил меня в тупик. Проще всего было ответить какую-нибудь глупость, но я задумалась, вот тут-то и выяснилось, что с мечтами у меня туго. Найти убийцу Веры – это цель. Но мечта… мечта – совсем другое. И у меня нет ни одной. Даже малюсенькой.
– Я мечтаю о том, чтобы люди относились друг к другу с уважением и любовью, – съязвила я, пытаясь скрыть легкую панику от своего внезапного открытия.
– Примерно это я и ожидал услышать, – сказал Владан без тени насмешки. – Девушка вроде тебя должна мыслить масштабно, с пользой для всего человечества.
– А тебе что мешает?
– Жизненный опыт. Ко всем с любовью точно не получится.
– Куда мы едем? – решила я сменить тему.
– Прокатимся по городу.
Мы доехали до Соборной площади и свернули на параллельную улицу. Она славилась тем, что здесь располагались три ночных клуба, несколько ресторанов, две гостиницы, где номера сдавали не на сутки, а на пару часов, с десяток массажных салонов и прочее в том же духе. «Средоточие всех пороков», как однажды заметила Вера. Собственно, от нее я и узнала о гостиницах с почасовой оплатой и других радостях. Один из депутатов выразился куда цветистее: «гнойная язва на теле нашего города». Своего мнения у меня на сей счет не было. Ни в одном ночном клубе я не была ни разу, не говоря уж о массажных салонах. А вот Вера охотно заглядывала в ночной клуб «Дива», когда было время и желание, и отзывалась о нем совсем неплохо. Меня с собой звала, но большое скопление народа всегда меня пугало. В общем, сидя в машине, я с любопытством таращилась в окно, но пока ничего заслуживающего внимания узреть не успела. И на парня, что торчал в подворотне рядом с кабаре «Лолита», тоже внимания не обратила. Зато на него обратил внимание мой спутник. Открыл окно с моей стороны, перегнувшись к нему, свистнул, после чего, проехав чуть вперед, остановился. Парень покинул подворотню, огляделся, точно проверяя, не следует ли кто за ним, и поспешно направился к нам. Устроился на заднем сиденье и сказал:
– Привет.
– Привет, – отозвался Владан.
Я повернулась, чтобы разглядеть парня получше, а он усмехнулся:
– Да ты с девушкой? Решил развлечься? Могу посоветовать одно местечко, сегодня там классное шоу… Хотя туда лучше завернуть одному. – Он весело фыркнул и мне подмигнул.
Выглядел моим ровесником, лет двадцати с небольшим. Лицо вроде бы симпатичное, и вместе с тем было в нем что-то отталкивающее, взгляд метался туда-сюда, ни на чем подолгу не задерживаясь. Физиономию парня украшал синяк, успевший пожелтеть, он пытался замазать его тональным кремом, но вышло только хуже, кожа на лице шелушилась, из-за чего грим выглядел так, точно парень просто забыл умыться. Зубы, несмотря на молодость, желтые, а он словно нарочно скалил их. Парень был в потасканной рубашке и джинсах, ко всему прочему ему не мешало бы помыться.
Он снял бейсболку и принялся вертеть ее в руках, поглядывая на Владана. Тот, не обращая внимания на болтовню неряхи, достал из бардачка лист бумаги и сунул ему под нос.
– Знаешь, кто это?
Я проявила любопытство и тоже посмотрела. Распечатанный на принтере кадр из видеофильма, где Флинт стоит возле своей машины. Парень взглянул мельком и поспешно вернул бумагу:
– Не-а.
– Посмотри внимательней, – сказал Владан.
– А чего тут увидишь? Дерьмо фотография, морда смазана.
– Внимательнее, Боря, внимательнее.
Чем небрежней и распевнее говорил Владан, тем явственнее угадывалась исходящая от него угроза. Боря погрустнел.
– Ну, вроде на Флинта похож.
– Расскажи мне о нем.
– О Флинте? Что такого я могу рассказать, чего ты сам не знаешь?
Владан повернулся, ухватил парня за волосы и, сунув его голову между сидений, ткнул лицом в панель, из которой торчал рычаг переключения скоростей.
– Отпусти, – взмолился парень.
Владан разжал пальцы, и Борис принял вертикальное положение. Потрогал свой нос и сказал, поморщившись:
– Я маленький человек, а этот чувак – ходячий смертный приговор. Ничего о его делах я знать не хочу, и про твои тоже. Потому что по мне, так ты даже хуже.
– Чего-то ты сегодня храбрый, – удивился Владан.
– Болтают, что Флинт последнее время какой-то дерганый. Вроде Бад им недоволен. То ли у них товар увели, то ли просто черная кошка между ними пробежала. Больше ничего не знаю.
– Точно?
– Да будь я проклят. Если хочешь, поспрашиваю кое у кого…
– Только аккуратней.
– Само собой. Все? – Он уже намылился выскользнуть из машины, но Владан, вновь открыв бардачок, протянул ему фотографию. Эта была куда лучшего качества.
На фотографии мужчина лет двадцати семи со светлыми волосами, широкой улыбкой и ямочкой на подбородке. На этот раз Борька разглядывал фотографию очень внимательно.
– Рожа знакомая, – кивнул он. – Как звать, не знаю, но вроде я видел его пару раз в компании Флинта.
– Вроде?
– Слушай, я когда под кайфом, в голове ничего долго не держится. Говорю, рожа знакомая. Ошивался здесь. Спроси Гошу Кондратьева, он-то уж точно знает, если этот красавчик водит дружбу с Флинтом, – сказал он, возвращая фотографию.
– Где Гошу стоит поискать? – спросил Владан.
– После одиннадцати в «Диве» обязательно появится. Там его точка. Пойду я, ладно?
Владан молча кивнул, и парень поспешил нас покинуть. А мы поехали дальше. Я взяла фотографию и спросила:
– Кто это?
– Приятель твоей подруги.
– Сергей?
– Он самый.
– Откуда у тебя его фотография? – удивилась я.
Владан посмотрел с сожалением, точно я сморозила несусветную глупость, и отвернулся. Потом включил радио, как видно, не желая продолжать беседу, но почти сразу же выключил.
– Оставь, – попросила я, песня мне нравилась. И голос певицы тоже. Само собой, песня была о несчастной любви. Радио он все-таки включил, но перешел на другую волну. – Не любишь песни о любви? – полезла я с вопросами.
– Кто это?
– Приятель твоей подруги.
– Сергей?
– Он самый.
– Откуда у тебя его фотография? – удивилась я.
Владан посмотрел с сожалением, точно я сморозила несусветную глупость, и отвернулся. Потом включил радио, как видно, не желая продолжать беседу, но почти сразу же выключил.
– Оставь, – попросила я, песня мне нравилась. И голос певицы тоже. Само собой, песня была о несчастной любви. Радио он все-таки включил, но перешел на другую волну. – Не любишь песни о любви? – полезла я с вопросами.
– Такие – нет, – ответил он.
– Красивая песня, – не унималась я, хотя и была уверена: тему он сочтет исчерпанной и ничего не ответит.
Но Владан неожиданно продолжил:
– Если человек нуждается в любви, для начала стоит завязать с нытьем и с кем-нибудь трахнуться. Вдруг это станет первым удачным шагом на пути к мечте?
– О, Господи, – покачала я головой. Впрочем, сама напросилась. И вдруг подумала: несмотря на явный цинизм подобного заявления, в нем таки содержится некая правда. Взять меня, к примеру. Что толку от моих переживаний? Год прошел, а я чувствую себя даже хуже, хотя давно надо бы успокоиться… – Ты прав, лучше послушать что-нибудь оптимистичное.
– Предлагаю поужинать, – кивнул Владан, чем несказанно удивил.
– А наше расследование?
– До одиннадцати время есть. Кстати, хочу предупредить: поиски злодеев – жуткая рутина. Пристаешь к людям с вопросами, тратишь время на ожидание… между тем, ты могла бы провести его с пользой.
– Просто я веду себя как дура, и ты хочешь от меня избавиться.
– Чересчур самокритично. Почему вдруг дура?
– Потому что лезу с дурацкими вопросами, взять хоть эту песню…
– Да я совсем не против поболтать, – пожал он плечами. – И твое присутствие меня не раздражает. Я думал, тебя раздражает мое.
– Нет, – сказала я с излишней поспешностью и смутилась.
И вновь подумала о его недавних словах по поводу песни, а еще вспомнила историю, рассказанную Юркой. Что, если Владан просто прячется под маской циника, все еще оплакивая свою любовь? Ну, вот, опять начинаю фантазировать. Такие, как он, вовсе не способны влюбиться, а Юркина история просто чушь. Такие, как он? Что я о нем знаю? Он на редкость терпелив со мной, мог бы уже давно поставить меня на место… Я его клиент, и он считает, что обязан быть вежливым? При этом ему ничто не мешает мысленно обзывать меня дурой.
Мы успели уже довольно далеко удалиться от центра и вскоре тормозили возле здания с вывеской на фасаде «Кафе «Дубровник».
– Кухня здесь отличная, – сказал Владан, выходя из машины.
В кафе было многолюдно, почти все столики заняты. Нас встретила девушка-администратор, по тому, как она разговаривала с Владаном, стало понятно: он здесь частый гость. Не успели мы устроиться за столом, как в зале появился мужчина и направился в нашу сторону, раскинув руки и широко улыбаясь. Лет сорока, среднего роста, с темными волосами, начавшими редеть, и бородкой клинышком. Одет в брюки и голубую рубашку, она с трудом сходилась на довольно внушительном животе. Стоило один раз взглянуть на мужчину, и становилось ясно: он добряк и любитель хорошо поесть. Владан, увидев его, поднялся навстречу. Мужчины обнялись и расцеловались.
– Рад тебя видеть, брат, – сказал мужчина, по-русски он говорил с заметным акцентом.
Я попыталась обнаружить в них сходство, но они во всем являлись полной противоположностью друг другу. Так что обращение «брат», скорее всего, просто демонстрация дружеских чувств.
– Здравствуй, Тарик, – ответил Владан.
Тот кивнул в мою сторону и заговорил по-сербски, то есть я решила, что по-сербски, приняв во внимание название кафе, хозяином которого он наверняка являлся. Владан ответил ему на том же языке. Сколько я ни вслушивалась, но мало что поняла, хотя догадывалась, речь идет обо мне.
– Это невежливо, – заметила я довольно резко.
Тарик выставил вперед ладони и сказал:
– Прости. Хочется иногда поговорить на родном языке. Сейчас принесу наше фирменное блюдо. Уверен, ты такого еще никогда не кушала.
Тарик удалился, а я спросила:
– Он из Хорватии?
– Из Боснии.
– Тогда почему кафе называется «Дубровник»?
– Понятия не имею, спроси у Тарика.
– Тарик – имя какое-то восточное? – вновь полезла я с расспросами.
– Он – босниец. Мусульманин.
– А ты откуда? То есть, я хотела сказать, твой отец?
– Тоже из Боснии.
– Значит, вы земляки?
– Можно сказать и так, – усмехнулся Владан. – Тарик – босниец, а я боснийский серб. Для вас разница небольшая, для нас – существенная.
– Но он назвал тебя братом, – заметила я.
– Это мы там воевали, – сделал он неопределенный жест рукой. – А здесь нам делить нечего. Он лет десять живет в России, на родном языке поговорить приятно, а во всем городе нас только двое.
– Поэтому вы дружите?
– Не только. Он хороший человек. Но это не значит, что, оказавшись там, мы опять не начнем воевать.
– Хороший человек, но со своей правдой?
– Примерно так.
– А твои родители, где они? Здесь или…
– Остались там.
– Живут в Боснии?
– Не живут, – отрезал он.
Я посмотрела с недоумением, и только через минуту смысл произнесенных им слов дошел до меня. На счастье, вернулся Тарик с подносом в руках, расставил тарелки и сел ужинать с нами.
– Попробуй вино, – предложил он. – Из дома прислали.
– Я за рулем. А Полина, надеюсь, тебе компанию составит.
Я увлеченно жевала, не уставая нахваливать вино и таланты повара, наверное, слишком рьяно. При этом избегала смотреть на Владана, чувствуя неловкость и пытаясь отвлечься от нашего недавнего разговора и его последних слов. Тарик кивал и улыбался, когда тарелки опустели и подошедшая официантка забрала их, он разлил остатки вина в бокалы, а Владан сказал:
– У меня к тебе разговор.
– Только говорите по-русски, – предупредила я.
– Серьезная девушка, – засмеялся Тарик. – Что за разговор?
– Меня интересует Флинт. Один человек намекнул, что Бад им не очень-то доволен. Ничего такого не слышал?
Тарик выразительно взглянул на меня, но Владан вроде бы не заметил этого взгляда, спокойно ждал ответа. Тарик осмотрелся, словно хотел убедиться, что никто нас не слышит, и заговорил, понизив голос:
– Не похоже, что они повздорили. Но… прошел слух, что зимой кто-то увел у них товар. На кругленькую сумму. Ты знаешь, Бад такого не прощает, поэтому Флинт носом землю роет, чтобы найти нахала.
– И кто им предположительно может быть?
Тарик пожал плечами:
– Флинт многое бы отдал за один намек на его имя.
– Ты говоришь, это случилось зимой?
– Примерно полгода назад. По крайней мере, тогда возникли эти слухи. Поначалу Бад был уверен, что товар вместе с деньгами, которые он надеялся за него выручить, оказался у ментов. Но… – Тарик развел руками.
– Так, может, менты и забрали, поделили между собой, начальству не докладывая.
– Возможно, и Бад бы так решил, но дружки, которых у него в полиции немало, заверили: никто из их товарищей не разбогател. Мало того, появились менты в нужное время и в нужном месте не просто так…
– То есть кто-то из своих сообщил им о сделке и добро под шумок увел?
– Свои или нет – судить не берусь. Но в том, что Бад хитрецов, в конце концов, найдет, не сомневаюсь. И в назидание другим спустит с них шкуру.
– Вот этого типа случайно не видел? – спросил Владан, положив на стол фотографию Сергея.
Тарик с минуту вертел ее в руках.
– Нет, – покачал головой. – Никогда.
Владан кивнул, убирая фотографию.
– Еще один вопрос, – сказал с улыбкой. – Полина интересуется, почему ты назвал кафе «Дубровник».
Тарик засмеялся:
– Сейчас много русских отдыхает в Хорватии… в общем, это такой хитрый ход… Как видите, мое заведение пользуется популярностью, – оглядывая зал, не без гордости добавил он. – Как вам, нравится?
– Очень уютно, – похвалила я.
– Приходите. Всегда рад вас видеть.
Допив вино, мы вскоре простились с хозяином. Денег с нас опять не взяли.
– Кто такой Бад? – задала я вопрос, когда мы направились к машине.
Владан пожал плечами:
– Владелец трех или четырех ночных клубов. Это официально. Думаю, он много что успел к рукам прибрать.
– Речь шла о наркотиках, я правильно поняла?
– Правильно. На этом он и сделал свое состояние. А теперь вкладывает бабки в легальный бизнес…
– Но если о его деятельности известно, почему…
– Это вопрос не ко мне, – перебил Владан.
– Бад – это, конечно, кличка?
– Начальные буквы фамилии, имени и отчества. Он осторожен, сам руки пачкать не любит, для этого есть такие, как Флинт. Себя предпочитает именовать бизнесменом.
– Тарик с ним знаком?
– Сомневаюсь. К Тарику заходят разные люди, он привык держать рот на замке, а уши открытыми. О том, что происходит в этом городе, он осведомлен лучше меня.