– Зачем?
– Хочу послать туда запрос. Потребую выдать мне список всех, кто в день смерти Виктора Быстрова освободился из колонии.
Капитан Данилов скривился, всем своим видом выражая недовольство.
– Маш, у тебя что, дел мало? Зачем тебе это надо?
– Мы с тобой оперативники-дознаватели, Стасис, – спокойно ответила Маша. – Выводить преступников на чистую воду – наша прямая задача. Хочешь возразить?
– Нет.
– Умница. Тогда действуй.
Маша допила кофе и решительно повернула монитор к себе.
8
Местом наблюдения бывший заключенный колонии строго режима Виктор Быстров выбрал деревянный домик на детской площадке перед домом Насти Новицкой. Здесь было сухо, по-своему уютно. Виктор сидел на узкой скамейке и жевал шаурму, запивая ее пивом из алюминиевой банки. Он старался ни на секунду не выпускать из вида двор и подъезд, за которым наблюдал. И у него были для этого все основания.
Вечерело. Воздух потемнел, подернулся влажной дымкой. Еще темнее стало, когда зажглись фонари. Сидение в домике продолжалось уже полтора часа. И, наконец, Быстров дождался. Настя Новицкая вывернула из-за угла дома и двинулась к своему подъезду.
Он бросил на землю остатки шаурмы и банку с недопитым пивом. Вытер руки платком и выскользнул из домика. Прокрался, оставаясь в тени, поближе к дому и – замер на месте. Он увидел еще одного человека. Тот стоял за углом гаража, прикрытый облетевшим кустом сирени, и выглядывал во двор.
Тем временем Настя Новицкая дошла до подъезда, открыла тяжелую дверь и скрылась внутри. Незнакомец, которого увидел Быстров, достал из кармана темной куртки телефон и поднес его к уху.
– Она вошла в подъезд, – негромко проговорил он в трубку. Несколько секунд молчал, по-видимому, выслушивая распоряжения, после чего проговорил: – Понял.
Под каблуком у Быстрова предательски хрустнула сухая ветка. Незнакомец быстро оглянулся (лицо его было в тени, и черт Быстров не разглядел), затем повернулся и быстро зашагал прочь, держа путь вдоль гаражей.
– Эй! – окликнул Быстров темного человека.
Тот не остановился. Виктор поднял с земли кусок ветки, сжал его в пальцах и рявкнул:
– У меня в руке ствол! Стой, где стоишь, и не вздумай глупить!
Это подействовало. Незнакомец остановился. Медленно обернулся. Виктор выставил перед собой обломок ветки, который издалека и в темноте вполне мог сойти за пистолет.
– Дернешься – завалю! – жестко проговорил Виктор и неторопливо двинулся к незнакомцу.
Тот отвернулся, но с места не двинулся. Быстров остановился в паре шагов от него и сухо спросил:
– Что тебе от нее нужно? Зачем ты за ней следишь?
Темный человек молчал.
– Ты оглох? Я спрашиваю…
Виктор хорошо умел драться и на зоне прослыл человеком опасным, но незнакомец двигался невероятно быстро и силищей, несмотря на худощавое сложение, обладал неимоверной. Не прошло и секунды, как Быстров был обезоружен, сбит с ног и брошен на землю.
Темный человек склонился над Виктором, посмотрел ему в лицо.
– Кто ты? – спросил его Быстров.
Незнакомец разлепил губы и тихо прошелестел:
– Тот, кто тебя убил.
В правой руке его, затянутой в черную перчатку, тускло сверкнуло лезвие ножа.
– Нет, – прохрипел Виктор и попытался блокировать удар рукой, но неудачно. Лезвие ножа с тошнотворным звуком вошло ему в левый бок.
Незнакомец с хрустом прокрутил лезвие, затем выпустил его из пальцев, выждал несколько секунд и, нагнувшись пониже, прислушался к дыханию Виктора Быстрова. После чего удовлетворенно кивнул, выпрямился, развернулся и быстро пошел прочь.
…Однако незнакомец, кем бы он ни был, совершил ошибку. Виктор Быстров был еще жив. Как только убийца скрылся из вида, Виктор, хрипло дыша, достал из кармана телефон. Набрал слабеющим пальцем номер и тихо пробормотал в трубку:
– Ася…
– Кто это? – настороженно отозвалась Настя Новицкая.
– Это… Виктор. Я… на улице… Рядом с твоим домом.
– Что тебе от меня нужно?
– Вызывай… полицию.
– Почему у тебя такой голос? Что случилось?
– Меня… убили.
– Где ты?
– Внизу… Возле гаражей.
– Я сейчас спущусь! Я быстро!
– Подож…
Она бросила трубку. Виктор опустил руку и выпустил из пальцев телефон. Он закрыл глаза и стал уплывать в густом тумане – все дальше и дальше от реальности. Но громкий голос бывшей возлюбленной вернул его в жизни.
– Витя! Витька, что с тобой?
Он открыл глаза и посмотрел на бледное пятно, бывшее, должно быть, лицом Насти.
– Ася…
– Ничего не говори! Это отнимает силы! Я вызову «Скорую»!
Он собрал силы и волю в кулак и прохрипел:
– Ты в опасности.
– Молчи! Потом расскажешь!
Виктор хотел что-то добавить, но вдруг внутри у него словно оборвалась нить. Голова Быстрова бессильно свесилась набок, сердце его остановилось.
9
Она и впрямь не была похожа на полицейского. Стройная, почти хрупкая, со светлыми волосами, остриженными в каре, в модной кофточке и в дорогом светлом плаще от «Барберри». Профессиональным в ее внешности был только взгляд – спокойный, проницательный, недоверчивый.
Разговор происходил в квартире Насти, точнее – на кухне.
– Значит, вы не видели, кто его убил? – снова заговорила майор Любимова после паузы.
Настя покачала головой:
– Нет. Я уже об этом сказала.
– И тем не менее вы знаете, что убийца был рядом, когда вы звонили в полицию?
– Да. Я почувствовала его присутствие. Вы мне не верите?
– В моей работе нельзя руководствоваться верой, – произнесла майор Любимова. – Давайте еще раз. Виктор Быстров позвонил вам по телефону и сказал, что находится во дворе вашего дома и что он ранен, так?
– Не совсем. Он не говорил, что ранен.
– А что он сказал?
– Он сказал «меня убили». И попросил, чтобы я вызвала полицию.
– Вы не сразу выполнили его просьбу, так?
– Так, – кивнула Настя. – Сначала я вышла на улицу. Нашла Виктора… Полицию я вызвала уже после того, как позвонила в «Скорую». – Настя чуть прищурилась и вгляделась в лицо Любимовой. – Скажите, Мария Александровна, вы и в самом деле думаете, что Виктора убила я?
– Я должна рассмотреть и такую версию, – спокойно ответила Любимова. – Вас нашли возле тела вашего бывшего любовника. На рукояти ножа – никаких отпечатков. А ваши руки были испачканы кровью.
– Если я его убила, то почему сама позвонила в полицию?
– Причины могут быть разные. Например, вы сделали это намеренно, чтобы сбить с толку следствие и отвести от себя подозрения. Ну, или просто испугались.
Настя молчала, поджав губы. Майор Любимова заговорила снова.
– Сегодня днем, во время нашей встречи в ГУВД, вы признались мне, что боитесь Виктора Быстрова. Затем вы сказали, что сами решите эту проблему. И вот теперь он мертв.
– Из этого не следует, что его убила я.
– Не следует, – согласилась Любимова. – Но в этом деле слишком много странностей. Зачем вы вышли во двор? Вы ведь были уверены, что Быстров – убийца.
Настя пожала плечами:
– Сама не знаю. Это был импульс. Я поняла, что человек попал в беду, ну и… – Она оставила фразу незаконченной. – Вы уже узнали, как он оказался на свободе? – робко спросила Настя.
– Да. В колонии Быстров дал взятку врачу. Тот совершил подмену.
– Как?
– На свободу должен был выйти некий Нефедов. Виктор Быстров устроил бунт, во время которого убил Нефедова. Дальнейшее было делом техники. Быстрова объявили мертвым. А сам он, присвоив себе личность убитого Нефедова, вышел на свободу. Живой и здоровый.
Настя молчала, переваривая полученную информацию.
– Вы сказали, что не поддерживали с ним никаких отношений, так? – снова заговорила Любимова.
– Так, – кивнула Настя.
– Что, по-вашему, он делал у вас во дворе?
– Думаю, что он за мной следил.
– Зачем?
– Понятия не имею. Может быть, он хотел меня вернуть. Но как именно – я не знаю. Проверьте мой телефон. Вы увидите, что я не вру, и что Виктор правда звонил мне за пару минут до… – Она сбилась и, облизнув пересохшие губы, договорила: – …До того, как умер.
– Это ни о чем не говорит, – возразила Любимова. – Тем более что вы могли сами себе позвонить с его телефона.
Внезапно лицо Насти изменилось. Она презрительно усмехнулась и произнесла с неприязнью в голосе:
– Вам ведь не нужен убийца. Вам нужно найти крайнего, так?
Майор Любимова покачала головой:
– Нет, не так.
Настя обхватила виски ладонями.
– Я устала, – тихо сказала она. – И я… я себя плохо чувствую. Можно мы на этом закончим?
– Хорошо, – ответила майор Любимова после паузы. – Я дам вам немного отдохнуть. Но потом мы продолжим этот разговор.
Пять минут спустя Маша Любимова стояла перед подъездом с сигаретой в руке, пуская дым в темный прохладный воздух, подсвеченный желтками фонарей. Капитан Данилов, вышедший из подъезда следом за ней, сухо осведомился:
– Маша, что все это значит? Зачем ты дала ей передышку?
– Ты видел ее лицо? – спросила в ответ Любимова.
– Видел. И что?
Маша Любимова затянулась сигаретой. Махнула перед собой рукой, отгоняя дым, и сказала:
– Стас, ей очень плохо. Она на грани обморока или даже чего похуже.
– С каких пор ты стала такой жалостливой к убийцам?
– Я видела много убийц, Стас. Эта девушка не похожа ни на одного из них. Интуиция подсказывает мне, что тут что-то другое.
– Да ну? А ты знаешь, что она писательница?
– Да.
– А романы ее читала?
– Нет.
– А я читал. Крови в них – море. А все главные герои – сплошь сумасшедшие маньяки.
– Это еще ни о чем не говорит, – возразила Маша. – Нельзя ставить знак равенства между писателем и его произведением.
– А я вот думаю, что нормальный человек никогда не станет смаковать детали кровавого убийства. Даже если он писатель. В ее книгах что ни страница, то убийство или пытки.
Маша пожала плечами:
– И что с того? Она старается соответствовать избранному жанру. Жюль Верн описывал полет на Луну, но сам на Луне не бывал.
– Это разные вещи, – упрямо сказал Стас.
Они помолчали.
– Ладно, – снова заговорил капитан Данилов. – Допустим, она не виновна. Что ты вообще обо всем этом думаешь?
– Не знаю, что и думать, Стасис, – спокойно ответила Маша. – Очень не хочется верить, что это «глухарь». Но, скорей всего, так оно и есть. Убийца не оставил нам никаких улик. Ни одного следа, ничего.
– Если только убийца не сидит сейчас за этой дверью, – вновь проворчал Стас. – Новицкая сказала, что убитый был ее любовником. Из-за нее он сел в тюрьму. А теперь вышел и был полон желания отомстить. Следил за своей «бывшей», выжидая подходящий момент, но она его опередила. Как сейчас принято говорить, нанесла противнику «превентивный удар».
Возле подъезда остановилась старенькая светлая «Лада». Из нее выбрался патологоанатом Лаврененков. Лицо у него было морщинистое и помятое.
– Тук, тук, тук! Кто там? – сипло спросил сам себя Лаврененков. И сам себе ответил: – Это я, почтальон Печкин, принес останки от вашего мальчика!
Маша и Стас никак не отреагировали на черную шутку.
– Вы опоздали, Семен Иванович, – сказала Маша.
– Я не опоздал, – возразил Лаврененков, – я задержался.
– В ближайшем баре? – уточнил Стас.
Лаврененков смерил его ироничным взглядом.
– Что вы, Станислав, как можно? Вы ведь знаете, что я надираюсь исключительно дома. Чтобы, так сказать, не позорить честь мундира.
– Нет у вас никакого мундира, – произнес Стас. – Напиваетесь вы дома, а опохмеляетесь на службе.
Лаврененков поморщился.
– Оставим дебаты политикам. Павел уже здесь?
– Да. – Стас кивнул в сторону гаражей, где за оцеплением работали эксперты. – Он возле тела.
– Значит, тело в надежных руках.
– Вы сегодня просто фонтанируете шутками, – мрачно проговорил Данилов.
– Ты прав, – улыбнулся Лаврененков. – Я сегодня в ударе. Ладно, друзья мои, с вами хорошо, а с трупами лучше. Пойду и я внесу свою скромную лепту в благородное дело глумления над покойником.
Он поудобнее перехватил свой чемоданчик и зашагал к гаражам. До слуха Маши и Стаса донесся его дребезжащий баритончик, напевающий:
– И чего мы его терпим? – раздраженно проговорил Стас.
Маша стряхнула с сигареты пепел и ответила:
– Сам знаешь – он лучший патологоанатом в Москве.
– Я считаю, что это дутая репутация.
– Но он еще ни разу не ошибся.
– Простое везение.
Маша хмыкнула.
– Дай бог, чтобы и нам с тобой так везло.
Она бросила окурок в железную урну и хотела вернуться в подъезд, но тут во двор въехала еще одна машина – темная «Тойота». Она резво покатилась по двору и остановилась неподалеку от подъезда.
– Кажется, к нам снова гости, – сказала Маша.
– Чего? – не понял Стас.
Любимова указала на «Тойоту», из которой уже вышел невысокий человек в модном пальто. У человека была старомодная бородка, а на глазах поблескивали очки. Он торопливо подошел к подъезду, остановился напротив Маши и Стаса, скользнул проницательным взглядом по их лицам и сказал:
– Добрый вечер! Вы ведь из полиции?
– Здравствуйте, – отозвалась Маша. И представилась: – Я – майор Любимова, Мария Александровна. А это мой коллега – капитан Данилов.
– А вы кто такой? – спросил незнакомца Стас.
– Доктор Макарский, – с легким поклоном представился тот. – Андрей Петрович. Лечащий врач Анастасии Новицкой. Она позвонила мне, и я приехал так быстро, как только смог.
Любимова и Данилов переглянулись.
– И какая у вас специализация? – поинтересовался Стас.
– Я психиатр.
Данилов хмыкнул.
– Это многое объясняет. И какой диагноз у вашей пациентки?
Доктор Макарский поправил пальцем очки и строго проговорил:
– Это врачебная тайна.
– Боюсь, что вам придется ее нарушить, – сказала Любимова.
– Я могу поговорить с Настей?
– Можете. Но не раньше чем поговорите с нами.
Лицо Макарского помрачнело, но он смиренно произнес:
– Хорошо. Тогда могу я хотя бы узнать, что здесь произошло? Настя ничего мне толком не объяснила, но сказала, что тут кого-то убили. Она говорила сбивчиво, и я мало что понял.
– Здесь произошло убийство. Погибший – бывший любовник Новицкой, некто Виктор Быстров. Это пока все, что мы можем вам рассказать. Теперь ваша очередь.
Доктор вздохнул.
– Вы знаете, что около двух месяцев назад Анастасия Новицкая пережила большое горе?
– Знаем.
– Ее муж попал под машину и погиб у нее на глазах. Настя была беременна. И у нее случился выкидыш. Ребенка спасти не удалось. Поле пережитого стресса Анастасия нуждалась… в некотором лечении.
– То есть девушка свихнулась на почве горя? – бесстрастно уточнил капитан Данилов.
Доктор Макарский поморщился.
– Это некорректное выражение. Настя была больна. Она прошла курс лечения и несколько дней назад вышла из клиники.
– То есть она вылечилась? – снова уточнил Стас.
– Можно сказать, что да.
– Она до сих пор посещает вас? – спросила Маша.
– Да. Я продолжаю наблюдать за ее состоянием.
– Ответьте мне на один вопрос. Анастасия Новицкая способна убить человека, а потом забыть об этом?
Маша заметила, что доктор Макарский слегка изменился в лице.
– Не думаю, что дела обстоят столь серьезно, – тихо произнес он. – Если у нее и есть диссоциативное расстройство, то степень этого расстройства вовсе не предполагает…
– Способна или нет? – повторила свой вопрос Маша.
– На мой взгляд… нет.
Однако Маша не удовлетворилась его ответом.
– Вы говорите как врач или как друг? – уточнила она.
Макарский нахмурился.
– Послушайте, человеческий мозг – величайшая загадка. И ни один из врачей…
– Диссоциативное расстройство – это ведь раздвоение личности? – снова уточнила Маша.
– Не совсем. Личность может быть одна и та же, а вот поступки…
– А как у нее с памятью? Провалы случаются?
– Э-э… Да. Но это ни в коем случае ни…
Внезапно доктор осекся.
– Прошу прощения, но врачебная этика не позволяет мне…
– Да, вы уже говорили, – кивнула Маша. – Однако из ваших слов я поняла, что Анастасия Новицкая вполне могла убить Виктора Быстрова во время припадка, а потом стереть это событие из своей памяти. Так?
– Я уже ответил вам.
– То есть вы допускаете, что диссоциативное расстройство, которым страдает Новицкая, может…
– Настя Новицкая – не убийца!
Любимова смерила доктора задумчивым взглядом. Потом сказала:
– Я не стану ее задерживать. Вы сможете с ней побеседовать. В любое удобное для вас время.
Стас чуть изменился в лице.
– Идите к лифту и подождите меня там, – велела Любимова доктору Макарскому.
Тот кивнул и двинулся к подъезду. Стас подождал, пока доктор скроется из глаз и возмущенно проговорил:
– Ты в самом деле решила ее не задерживать?
– Да, – ответила Маша.
– Это ошибка.
– И все же будет так, как я сказала. Я возьму с нее подписку о невыезде, и этим мы пока ограничимся.
Данилов осуждающе покачал головой:
– Если она еще что-нибудь выкинет, Старик тебя в порошок сотрет.
– Не сотрет. Ну, а сотрет, значит туда мне и дорога.
Глава 4 Размолвка
1
В последнее время Настя много думала о Светлане. Несмотря на многолетнюю дружбу, они никогда не были особенно близки. В юности Светлана была красавицей, «центровой девчонкой», как называли ее парни, а Настя – всего лишь «худосочной дурнушкой», призванной оттенять и подчеркивать красоту подруги. Поначалу ей льстило, что такая красавица взяла ее в наперсницы, но потом она поняла, что Светка выбрала ее не за какие-то достоинства, а «просто так», «потому что рядом живем», и ей стало все равно.