В мужском санатории мы поставили часы в домике. Больше половины вещей, что я привезла, здесь были не нужны. Два прозрачных озера с рыбой доставляли мне зрительное удовольствие. Икар периодически сердился на меня за забытые дома удочки, а мне нравились карпы в пруду, а не на сковородке. Не люблю и не умею я жарить свежую рыбу. Стендом для стрельбы распоряжалась девушка, она так ловко управлялась с оружием, что я невольно увлеклась стрельбой. У меня возникло ощущение, что меня, как пулю вбили в стенд. А в углу громко тикали янтарные часы.
Я посмотрела на часы, мне показалось, что старинные часы подмигнули. Я подошла к часам, открыла дверцы, мне мучительно захотелось взять в руки гирьки, я дотронулась рукой до тяжелой, металлической гирьки в виде цилиндра. Двумя руками я подняла одну гирьку, покрутила, заметив линию соединения, нажала на гирьку внизу, и гирька в моих руках распалась на две части… Внутри гири лежало письмо, бумага давно пожелтела. С большим трудом я прочитала, что эти часы созданы часовых дел мастером по заказу графа Орлова в 1770 году или нечто очень похожее.
Это же экспонат для музея Чесменской битвы, – подумала я, но сообщить о своей находке никому не успела. В дверь позвонили. Естественно, за дверью квартиры стоял мой фаворит Икар.
– Астра, не гони! Можно я к тебе пройду?
– Икар, вы один вполне войдете в эту квартиру, но за вами придут ваши друзья рыбаки. Тесно станет.
– Не издевайся, – пробасил Икар, поднял меня на руки, и вместе со мной прошел в маленький дом.
– Выпусти меня! Не люблю я, когда меня поднимают! Отпусти!! – закричала я в крепких руках мужчины.
Икар осторожно опустил меня на пол со словами:
– У меня есть идея! Ты будешь жить на кухне, а я в твоей комнате. Все на местах!
Не хочу я жить в домике с мужиками!
– Сказать, что у тебя нет совести – это ничего не сказать, – зло процедила я, – ты, что, думаешь, мне легко было переехать из витого домика в квартиру в многоэтажном доме, а из квартиры в маленький домик!?
– Тебе меня не выгнать! Я большой! Я весь тут! А, что это за архитектурные часы стоят? Откуда такое старье в моей комнате? Выноси! Я могу и новые шкафчики сделать. Мне не нравиться их громкое тиканье на моей территории! Останови часы!
Дух янтарных часов очень обиделся за себя и новую, добрую хозяйку. Он подсветил янтарь на циферблате, и они засветились; заискрились и стрелки на часах. Я посмотрела на часы, и поняла, что в них живет дух времени. Я прекрасно знаю, что многие старые предметы старины дышат своим временем.
– Чего это часы ожили? – спросил Икар у пространства.
Часы второй раз на него обиделись, дух часов дыхнул на Икара, и его душа вселилась в янтарные часы. Тело Икара приобрело внутреннюю оболочку шкафа, его мозги стали часовым механизмом. Комната вновь была полностью в моем распоряжении.
Икар растворился в часах, словно его и не было.
– Икар, ты в часах? Пошевели стрелками, если меня слышишь!
Стрелки на часах пошевелились и пошли обычным путем.
– Вот до чего тебя жадность довела, часами стал.
Часы подмигнули мне янтарной единичкой.
– Икар, а что, если в тебя магнитофон вставить? Тогда нормально будешь мне говорить, о чем часы думают.
Я сидела на веранде и читала книгу, но прочитать удалось одну страницу, рядом со мной, как из-под земли возник привлекательный мужчина, в костюме неопределенного цвета – Григорий Сергеевич.
– Астра, мне известно, что вы с Икаром купили янтарные часы в деревне, по дороге на юг. Было это или нет? Где янтарные часы?
– Откуда вы о них знаете?
– Я знаю о тебе достаточно много, где часы? Они принадлежат моим предкам! Прошу их вернуть законному владельцу, то есть мне!
– Ваши доказательства, господин Григорий Сергеевич? Почему они ваши?
– Читайте, читайте! Я – правнук графа Орлова!
– А причем здесь граф? На часах этого не написано! Тем более что вашу биографию я придумала вам только вчера за вечерним чаем!
– Вы, что не знаете, что у вас часы графа Орлова? Значит, вы признаете, что часы у вас?
– Часов у меня нет! Мы их подарили, а кому – неважно.
– Ха! Не верю! Я слышу тиканье часов! Они мои!
Я промолчала, спорить с человеком, у которого за плечами маячили два черных крыла, в виде охранников в черных костюмах, я не пыталась, просто кивнула головой в знак согласия. Меня очень удивило, как основательно человек вжился в придуманную для него биографию предков. Григорий Сергеевич стремительным шагом вошел в домик. Я побежала впереди него.
– Что-то забыли? – с непонятной тревогой спросила я.
– Да, по нашим точным данным у вас есть мои янтарные часы, хотелось бы их вернуть истинному владельцу!
– Вы, умный человек, господин Григорий Сергеевич, у меня есть янтарные часы, но они принадлежат лично мне!
– Были ваши – станут наши, сударыня!
Я кивнула головой, и захотела позвать Икара, но мою руку резко опустили. Они прошли из прихожей в комнату, этот момент заметил Икар, выглянувший из кухни, он оценил ситуацию правильно, понял, что идут к нам за янтарными часами.
Пистолета у Икара никогда не было, отдавать часы, в которые он уже вселялся по воле мистики, ему не хотелось, они стали для него родными, он подмигнул часам и мне. Я благодарно на него посмотрела, словно пыталась ему передать все силы на борьбу за янтарные часы. Икар понял.
Он резко направил правую руку в скулу господина Григория Сергеевича, с криком:
– Ты, чего к моей бабе прицепился, хвощ в костюме, а ну прочь, из моего дома!
Два охранника вынырнули из-за плеч, падающего хозяина, Икар двумя кулаками снизу, отбросил их на лестничную площадку, и, захлопнув дверь, успев поцеловать мою щеку.
– Спасибо, Икар, а такой приличный господин, наследник графа Орлова.
Григорий Сергеевич с охранниками вышли на улицу.
Мы, отдохнув дней десять, уехали домой, доставив благополучно домой ценный предмет с янтарями…
Не успела я соскучиться о проблемах, как в трубке телефона услышала дребезжащий голос старушки:
– Это квартира коллекционера изделий из янтаря? Вы, госпожа хранительница? У меня к вам есть дело, я назову адрес, вы приезжайте одна, поговорим. Это старый дом в старой части столицы, не обессудьте, но быстрее, пожалуйста.
Я умела ценить звонки, и записала адрес, потом посмотрела по карте, где находится дом старушки. Я села за руль своей машины, и поехала в старый район столицы. Меня встретила маленькая, сухонькая старушка, возраст ее был в таком тумане, что определять его я не стала. Старушка провела меня в комнату, в которой царил старый вишневый бархат.
– Госпожа хранительница, вы садитесь в кресло, я вам все поведаю. Дело в том, что мой конец не за горами, и на мои похороны деньги спрятаны в этой комнате.
Нет, они не в деньгах и не в золоте. Когда-то весь этот дом принадлежал моей семье, но вы сами знаете, революция, война и годы лишений прошли по этому дому, у меня осталась эта маленькая комната, не смотрите, в ней ничего не увидите, меня столько раз пытались ограбить, что с первого взгляда, здесь взять нечего.
Не смотрите на меня с таким удивлением, а посмотрите на эту тумбочку под телевизором.
Что вы видите? Фанерный ящик? Правильно. Эту старую фанеру надо осторожно снять, под ней будет то, зачем я вас пригласила! Вы мне дайте деньги, я вам дам эту драгоценность. Сами не пытайтесь снять фанеру, не получиться, тут нужны мужские руки, а теперь можете вызвать помощника.
Старушка замолчала, сжалась в своем кресле в маленький комочек нервов. Я хотела позвонить Григорию Сергеевичу и сразу отдать ему, его семейную реликвию, но, вспомнив, что он едва ли расплатиться со старушкой, набрала номер Икара, он-то не промах, и совсем неплохо водит свою старую иномарку по столице.
Сообразительный Икар, прихватив необходимы инструменты, довольно скоро появился перед двумя дамами разных эпох. Он ловко снял фанеру с какого-то предмета, покрытого мусором, который сыпался на него десятилетиями сквозь щели между листами фанеры.
Старушка приободрилась, и сама подала тряпку, дабы смести мусорный налет с ее драгоценного предмета старины. Перед глазами очевидцев появилась конторка с ящичками и небольшим секретером.
Мой цепкий взгляд определил, как минимум восемнадцатый век и необыкновенное качество изделия. Интересно, что в завитках по периметру изделия поблескивал янтарь, но я уже ничему не удивлялась, получалось, что проснулась мебель с янтарем, и один предмет за другим, потянулся ко мне. Я немедленно рассчиталась со старушкой, та в ответ гордо наклонила голову и тут же величественно откинула ее назад.
Конторку повезли в бывшее логово Икара, там предстояло восстановить предмет старины. Я сидела на стуле, а Икар открывал ящички секретера перед моими глазами.
Один ящик не открылся, он помудрил в замке инструментами и отрыл последний ящик.
Мы наклонились над содержимым маленького ящичка. И увидели небольшую шкатулку с навесным замком, открыв замок, обнаружили внутри футляр, в футляре лежал широкий золотой браслет с полудрагоценным янтарем, но он был так красиво выполнен, да еще на него накладывалось пара столетий, что цена его было неизмеримо больше, чем стоили материалы, из которых он был выполнен.
Икар протянул мне футляр с браслетом. Я дала Икару аванс на оформление реставрационных работ, и поехала к старушке. Та сидела в кресле, даже дверь не закрыла. Я подошла к ней. Старушка была мертва, рука одна так и осталась в том положение, в каком брала деньги из моей руки, но денег в ее руке не было!
Телевизор стоял на полу, да и где ему стоять, если тумбу из-под него вывезли!
– Руки! – крикнули за спиной, и я почувствовала твердый предмет, упирающийся в спину, я подняла руки, дамская сумочка повисла у меня на руке, но по опыту своей жизни, я много денег с собой не носила. Липкие руки сорвали сумочку, порылись в ней и вытолкнули меня с пустой сумкой за дверь.
– Ша, тетка, ты ничего не видела, бери свою пустую сумку и тикай подальше!
Глава 22
Я выбежала из дома, прошла десять шагов, села в машину, мотор завелся; и я медленно двинулась с места, ощупывая под грудью янтарный браслет, завернутый в платок, так, на всякий случай, а пустой футляр лежал в сумке. Я заглянула в сумку, футляра в ней не было… Ленивое воскресенье подходило к концу, я перекрасила волосы в парикмахерской, сидя под панамой из киселя с дырочками. На моей голове в волосах возникли перышки, в виде лапши. Дома я больше смотрела в зеркало, чем на телеэкран. Я переключала программы, но во всех программах встречала – комоды. 'У них, что сегодня день комода?' – подумала я недовольно.
Запиликал мобильный телефон, молодой голос Икара, что-то мне стал говорить, но я уловила одно слово – комод.
– Икар, что за комод? О чем ты говоришь? Я что-то упустила.
– Астра, тут знакомые ездили на похороны своего с деда, ему было где-то 90 лет, в его комнате обнаружили комод, весьма занимательный, предлагают его передать тебе в коллекцию.
– Комод с барельефом, а в нем янтари?
– Откуда ты узнала? Они тебе звонили?
– Нет, день так складывается, как пасьянс, ты очень вовремя позвонил. Когда, говоришь, комод привезут?
– Да хоть сейчас.
– А ты, что не знаешь куда вести? Бери их под руки и вези вместе с комодом в нашу мастерскую по реставрации мебели, проще в твою старую квартиру. Знаешь где она?
– Обижаешь. А ты там будешь?
– Одеваюсь и выезжаю.
– Лады.
Я заплатила наследникам комода наличными за очередной подарок судьбы. В квартире вместе с комодом остались я, да Икар. Мы осмотрели приобретенное сокровище, без слов понимая друг друга. Я поймала себя на мысли, что Икар волнует больше, чем комод. Дерево, оно и есть дерево, а человек не дерево. Он тоже это почувствовал, в квартире стоял убогий диванчик, от его родителей еще остался. Мы одновременно сели на диван, и стали смотреть на комод, с первого взгляда было видно, что он сильно испорчен временем, но и отреставрировать его вполне было можно.
– Икар, как ты думаешь, а чувства можно отреставрировать?
– Ты о чем?
– Так, почувствовала себя старым комодом. День такой сегодня, даже эта старая развалина с остатками янтаря меня не радует, все мне надоело!
– Да, ты что? Нам Григорий Сергеевич за этот комод больше отвалит, раз в десять, после реставрации, конечно.
– Эх, этот Григорий Сергеевич! Икар, все так запутанно, что этот комод мне ему продавать не хочется.
– Оставьте себе, или просто поставь в магазин на продажу.
– О, ты мне уже и советы даешь! Кто из нас начальник?
– М…м… мало ли кто начальник?! Я мужчина, а ты женщина!
– Мне нравится твой ответ, как бы из него пользу извлечь? Ты не знаешь?
– А, чего тут знать? Ты – баба, я – мужик! Ты одна. Я вообще один… Да ты сюда прямо из ванны приехала, волосы рассыпчатые, чистенькие, даже влажные, ты вся такая!
– Красиво говоришь, да здесь удобства относительные.
– Какие нам нужны удобства? Мы ж на диване сидим! Старый он, так и, что, нас выдержит.
– Ты чего это мне предлагаешь?
– Ничего не предлагаю, – обиделся Икар, – рядом с нами нет бугая, я и обрадовался.
– Есть хороший специалист, пригласи его этот комод реставрировать, деньги на комоде уже лежат.
– Заметил, а мои услуги оплатишь? За доставку антикварной, янтарной продукции!
– Наличными? Ты мой молодой человек, и за свою работу зарплату получаешь. Лучше возьми ключи, привезешь сюда реставратора, он сам все знает, что делать.
– А ящики открывать будем? – не дожидаясь ответа, Икар встал, поставил комод под старую люстру, обошел его со всех сторон, открыл ящики, – чудес не было.
Я посмотрела на него, потом на открытые ящики комода, встала, подошла к комоду, достала маленькую бутылочку, на ней виднелась полу стертая надпись 'пихтовое масло'. Я взяла бутылочку в руки:
– А говоришь, ничего нет, а здесь такое сокровище! От деда осталось наследство.
– Выброси! Зачем оно нужно?!
– Смотри, какая упаковка! Маслом еще можно пользоваться.
Я резким движением раскрыла диван, успев заметить, что внутри дивана лежит чистая простынь. Вторым движением я постелила ее на диван.
– Прошу, Икар, все готово для испытания наследства, скорее, его приложения.
Я легла на край дивана и стала смотреть на комод, мне казалось, что старый дед вселился в комод и подмигивает мне. Икар одним движением залетел на диван, на нем сверкал металлическими украшениями кожаный, широкий ремень…
Я повернулся к нему, погладила ремень:
– Хорошее у тебя укрепление, снять его можно? Или сложно?
– Да и ты в каркасе, вон какая у тебя талия обтянутая! До тебя не добраться.
– Не обижай, это летние платье, сейчас все ткани тянуться, – и я потянула замок молнию на платье вниз.
Икар снял ремень. Мы механически, каждый сам с себя снимали одежду и складывали со своей стороны дивана. Мы еще не верили сами себе, еще все казалось большой шуткой. Я протянула ему пихтовое масло, пальцами показала, как им надо пользоваться, он послушался. Он умел играть на гитаре, надо было свои способности использовать в жизни, его тонкие пальцы, смазанные маслом, изобразили на мгновение игру на гитаре, больше этого не требовалось. Он взлетел на мое чистое тело, такое живое, такое притягательно, такое нежное, такое готовое к нему, что он потонул в нем с замиранием сердца… Комод стоял понуро, о нем просто забыли. Я предложила Григорию Сергеевичу деловое соглашение: я поставляю ему антикварную мебель, он платит. Он сдает антикварный этаж дачи, за большие деньги, и расплачивается за мебель для его музейной дачи, берущей начало от графа Орлова, от 1770 года. А кто не хочет пожить в интерьере, в котором сама царица почивала?
Впереди меня шел мужчина в джинсах и ковбойке с полиэтиленовым пакетом в руке, но при этом его сильная рука была оттянута тяжестью. 'Какая тяжесть может лежать в пакете, рассчитанном на 3 килограмма веса?' – подумала я. Рука мужчины опустилась еще ниже и резко поднялась вверх, а на дороге оказался пакет, в котором нечто блеснула. Он остановился, а я резко затормозила свое движение, слегка задев мужчину.
– Проходите, ничего для вас интересного здесь нет, – сказал он.
– Вы, что гирю золотую несете в полиэтиленовом пакете? – спросила я.
– Не твое дело, иди своей дорогой.
Я посмотрела на пакет и поняла, что пакетов было несколько один в другом, тем более интересно, что такое блестящее он нес?
– У меня есть сумка более прочная, чем пакеты, я могу ее дать вам, чтобы вы донесли свой предмет, – сказала я ему.
– Не нужна мне твоя сумка! – истерически крикнул он.
– Ну, порвали пакеты, чего кричать? Дарю вам сумку! – сказала я, протянув, ему пустую сумку и пошла, не глядя на него дальше.
Он машинально взял сумку, завернул предмет в полиэтиленовые сумки, потом сунул этот сверток в мою сумку, рука его оттянулась под тяжестью предмета, а сумка стала трещать по швам.
– Эй, девушка, забери свою сумку! Она рвется!
Я оглянулась, подошла и забрала свою порванную сумку. Он двумя руками держал сверток перед собой.
– Идите, нечего смотреть на меня! – крикнул он мне.
– Чего вы так злитесь? – спросила я у него.
– Ладно, скажу: я продал свою квартиру, живу теперь на даче, обходил напоследок квартиру, она еще отцу моему, геологу принадлежала; и поверишь, нашел слиток золото, самодельный!
– Здорово! Не украл, а нашел в своей квартире!
– Так, понимаешь, отца нет на свете несколько лет, а самородок вот – он!
– Радуйся, а я пошла.
– Нет, не уходи, мне одному жутко, я побоялся такси вызвать, думал, так донесу, тихо, чтобы никто не видел. А таксист он, как психолог. Ты вот все узнала, и он бы мог узнать. А моя машина в ремонте.
– Ладно, понятно, мой дом рядом, я недавно переехала в однокомнатную квартиру, одна теперь живу.
– Идем к тебе, до моей крутой дачи еще ехать надо. А тебя как зовут?
– Астра.
– А меня Егор. У меня еще есть брат Григорий, но он живет на Малахите.
– Понятно, вы ему про золото не говорите, а то на Малахит увезет, и не увидите нечаянное наследство.
– Само собой, говорить не буду. Мне деньги нужны, я еще свою фирму организовываю.